***
Чимин заходя в дом закрывая за собой входную дверь, наткнулся на суровый взгляд матери. — Кто это? — А какая тебе разница? — Спрашивает Пак. —Плевать. Ты должен приступить к обязанностям, фирма отца переходит к тебе на некоторое время… — Нет! Я не хочу. Занимайтесь этим сами. — Твой отец в коме. В голове Чимина взрыв прозвучал. Да, он их ненавидит, но где-то внутри себя любит… — Почему? Как? — Авария, сотрясение мозга, возможна потеря частично или полностью памяти. Поэтому, да Чимин! Отговорок не принимаю и говорить что-то против ты не имеешь, ты должен сопляк. — Ничего я ни тебе, ни ему не должен. Бог существует и вернул ему бумеранг. Я так рад! — Что сказал? — Мать раскрыла рот в удивлении. — Что ты сказал, повтори-ка? — Я рад! Мать замахнулась, а глаза были настолько большими, будто дьявол в нее вселился в последний момент. Чимин перехватил руку матери, и посмотрел ей в глаза, шипя как дикий зверь, впервые в жизни он не позволил себя ударить. — Не смей меня трогать! Женщина в страхе посмотрела на сына и попыталась вырвать руку, но Чимин не позволил. — Я сказал не смей! Он сцепил зубы, а словами плевался как ядом. Он так долго мечтал об этом, но так боялся это сделать. — Ах, я вырастила монстра! — Серьезно? Так это же ты с отцом с меня душу выбивала! Вам не нравилось всегда все что я делаю. Цветы люблю — плохо. Пою — тоже плохо. Но как только с ним что-то случилось, так я сразу оказался нужным! Это не я монстр, это Вы! Монстры! Вы просто жалкие, пытаетесь утвердится за мой счёт, показать хотите, что чего-то стоите. Но зачем? Почему я мам? Почему я ваш объект ненависти? Разве сложно меня полюбить? Чем я не такой как все дети? Он приближался к лицу матери и шипел это так, что та вздрагивала, в его глазах были слёзы, а в женщины животный страх. — Ты меня боишься? Свою плоть и кровь боишься? Мам, я не вы! Я не буду поднимать на вас руку, как бы вы меня не обидели, не задели. Не убили морально. Я не стану настолько жалким и на такое дно как Вы не опущусь. Мне противно, что я Ваш сын. Я учусь, я делаю всё, что Вы хотите… но Вы не цените этого, и никогда не ценили. — Закройся и отпусти меня! — Голос женщины дрожал. — Мам, ты хоть раз в жизни погладила меня по волосам, поцеловала в щеку когда я был маленьким, м? Женщина молчала. — Нет. — У Чимина скатилась слеза. — Ты хоть представляешь, как мне было плохо и больно? Я видел как других детей обнимают, держат за руку, целуют, качают на качелях, покупают вкусняшки и находят время, даже если график по глотку забит. А что имел я? Ничего! Вы на меня плевали как на мусор, как на ничтожество, которому дарить любовь не нужно. А я так хотел! Мам, а ведь я так хотел! Я хотел почувствовать тепло, как ты меня обнимаешь или улыбаешься мне и гладишь по голове называя сыном… Но я был для тебя пустым местом. Глаза женщины наполнились слезами и сердце заболело, будто оно есть в ее груди. — Не притворяйся! Я не задел твои чувства, у тебя их нет! И никогда не было! Я жалею, что родился именно в этой семье. Жалею, что ты моя мать. Лучше бы ты была мне никем! В голове у женщины раздался звук, такой оглушающий, что с треском что-то сломал в ее подсознании. — Я все-равно умру! Вы хотели меня убить, вы растоптали меня ещё с детства. Я ещё с малых лет пытался умереть! И я умру. Думаешь я слабак? Да, слабак! Потому-что не могу этого терпеть. Понимаешь! Слёзы по женским щекам стекали, а глаза были опущены в пол. — Смотри мне в глаза! Чимин плачет ещё сильнее, ему сейчас очень больно. — Мам, смотри мне в глаза! Миссис Пак поднимает глаза, и смотрит в глаза сына, впервые замечая, что в них совершенно пусто, будто он уже не живёт. Всхлипнув, она второй рукой вытерла слёзы и продолжала смотреть в чужие, копию ее глаз, глаза. Чимин же отпустил ее руку и отошёл в сторону, чувствуя как ноги онемели, и как отказываются его нести. — А знаешь, у меня появился человек, роднее чем ты. Его объятия и нежный голос, взгляд… Он греет мне душу, он заполняет то, что так и не было заполнено тобой. Я тебя не люблю, ты мне практически никто, я благодарю за то, что ты меня родила, это сложно. Но в остальном… пусть тебе будет также как и мне — не легче, не больнее, а точно также как мне сейчас. Мать уже ничего не слушала, она смотрела на спину сына, а сама чтобы не упасть, схватилась за ручку двери и прижалась к ней спиной. — Я ненавижу Вас с отцом, как и вы меня. Я рад, тому что с ним случилось. УСЛЫШАЛА? — Закричал он, а женщина выдохнула прикрывая веки не контролируя слёз. — Как ты красиво играешь… — Кинул Чимин напоследок и ушел в свою комнату. После его ухода, мать упала на колени закрывая лицо руками. Ей болит в сердце, но имеет ли она право об этом говорить? Имеет ли право ее сердце болеть? Выдохнув в своей комнате, закрыв дверь и прижавшись к ней лбом, Чимин плакал так сильно как мог. Он даже не подозревал, что если высказаться то ему будет так плохо, как человеку, который причинял ему боль. Он дрожащими пальцами набирает номер Юнги, в надежде что тот не уехал далеко и услышит звонок. Ночь опускается на землю, а Чимину она кажется невыносимым грузом на его плечах, болезненным ударом плётки по ребрам до крови, до сломленного человека навсегда.***
Мать Чимина стояла молча, тихо. Смотрела на свои руки и лицо в большом зеркале. День назад она там видела прекрасную женщину, что вырастила сына, сумела открыть свой бизнес. А сейчас… сейчас она видит монстра. Нет, Чимин не монстр, она только сейчас это поняла и только сейчас поняла, что вовсе своего сына не любила. Как и ее в детстве. Она как сейчас помнит то, что с ней творили, оно и сейчас снится ей в кошмарах. Кровь на ее губах, длинные черные как смола волосы обрезаны под мальчика, а то, что когда-то было у нее на голове, лежало в стороне. Она подползла к ним и держала в руках, плакала. Синяки на теле болели и раны кровоточили, не только душевные. Она помнит, как мать стоя у дверях курила сигару и улыбалась, потом подошла ближе и схватила за остатки волос, и потянула на себя. В глазах девочки тогда слёзы стояли. Ее некому было спасти, отец бросил ещё как только она родилась, его и в лицо увидеть не суждено было… Перед ее глазами ее лицо, и в нем она видит что-то отвратительное. Она сотворила с собственным сыном то, что творили с ней. А когда-то говорила, что если у нее будет ребенок, она вырастит его в любви и заботе.***
Юнги подъезжает к дому девушки и смотрит в окно ее квартиры. Эдель работает вместе с ним, красивая и добрая. Часто проявляла к Мину внимание и он только недавно понял, что это внимание означает когда, она поцеловала его в щеку. Выдохнув, он припарковав байк и на ватных ногах пошел внутрь, он не знал, нужно ли ему это, хочет ли он этого. Но пути назад нет. Он стучит в двери и смотрит на номер 317. Кажется, теперь он эти три числа возненавидит. Он нажимает на звонок, и он громко звенит. Через секунду слышатся шаги девушки, а потом она открывает с улыбкой. — Привет Юнги. Что хотел? Девушка была в короткой пижаме темно синего цвета, темные волосы спадали к пояснице. Она смотрела своими карими глазами в миновы, и будто ожидая чего то поднимала брови. Ее нежно розовые губы, которые она облизала, сверкали, будто она их блёстками посыпала. Эдель поправляет волосы, тем самым открывая вид на свои плечи и ключицы, что изящно смотрелись на ее слегка загоревшем теле. — Эдель, я… Юнги отводит глаза все также стоя на пороге. Не позволяя себе пройти внутрь. Также как и уйти назад. — Я… — Шепнул он, а потом поднял голову, резким шагом приближаясь к девушке, одной рукой хватая ее за талию и придвигая ближе к себе, второй закрывает дверь, а потом кладет ее на щеку девушки и прижался к ее губам. Она не раздумывая ни секунды ответила и начала медленно отступать назад, к дивану, снимая с мина куртку, а потом и футболку под ней. Кидая куда-то далеко в сторону, зарываясь в растрёпанные волосы парня, когда часть тела была полностью оголена. — Я люблю тебя Мин Юнги… — Шепчет девушка тяжело дыша. — Я так долго ждала, ты не пожелаешь. Я знала, что мои чувства взаимны… Юнги становится тошно, он спускается губами к шее и оставляет на ней след. С ним же и выкидывает свое сердце в мусорку. Он сделал то, что лучше бы не делал, теперь ничего не возможно вернуть. Они валяться на диван. Руки девушки на его плечах, тонкие, длинные пальцы сжимают их, Юнги кажется, что от ногтей останутся красные отпечатки когда она спускается ниже, к его спине, а потом к ширинке джинс. Ее губы, алые влажные от поцелуя, а в глазах похоть, от милой хороший девушки и следа не осталось. — Помоги мне Мин. Юнги вздрогнул, но послушно стянул с себя штаны, а девушка пижаму. Юнги проводит пальцами от шеи к низу живота. Девушка вздрагивает и сильнее впивается ногтями в кожу. Юнги снова целует девушку в губы, слыша мелодию телефона. — Я должен ответить. — Тяжело дыша говорит Мин, и тянется к телефону на полу. — Нет! — Она хватает ладонями его лицо и целует прижимаясь ближе. Мелодия прекращается, но через секунду раздаётся снова. — Нет, Эдель, я должен, это очень важен человек для меня, ему нужна моя помощь. — Да? — Спрашивает она, поднимая игриво бровь. — Да. — Хорошо, продолжим в следующий раз, любимый. Но сначала, я кое-что сделаю. Она тянется губами к шее впиваясь в кожу как пиявка. Телефон снова затих. Отстранившись, она вытерла пальцем свои губы. — Ну так что, мы вместе? Ты теперь мой парень? — Да. — Тогда можешь идти. Юнги встаёт, а девушка следом, даже не пытаясь прикрыть оголённые части тела. Мин быстро хватая вещи и натягивая на свое тело выскочил с чужой квартиры, попутно набирая номер Чимина. Ему сразу же отвечают. — Что случилось? — Я… Юнги я… — Мне приехать? — Слыша всхлипы в трубке спрашивает Мин. — Д-да. — Сейчас буду. Мин бежит по лестнице вниз, проклиная себя за то, что знал сюда дорогу, за то, что бросил Чимина там одного и приехал сюда. Заводя байк он срывается с места, стрелка показывает почти сто, но ему все-равно. Он должен сейчас быть у дома Чимина, сейчас же. К его дому несколько кварталов и он прибавляет скорость. Он нужен Чимину и это главное.***
Чимин переодевшись, сидел на кровати. Он чувствовал себя прилипалой, что лезет к чужому человеку, но этот чужой человек является ему самым родным. Телефон рождается мелодией и Чимин подскакивает, выходя быстро с комнаты попутно поднимая трубку. — Ты возле моего дома? — Да. — Я сейчас буду. За минуту Пак был возле Мина. С разбега обнимая его. — Юнги я, я-я такое сделал… — Что? Что ты сделал? Не пугай меня Мини. — Я высказался матери, все сказал, все, что сидело в душе, все. — Уф, малыш. — Выдыхает Мин. — Не плачь. Мин поднимает ладони и перемещает на его лицо, большими пальцами вытирая слёзы Пака. — Не плачь мой хороший, все будет хорошо. Садись. — Юнги, мне совершенно легче не стало. Я высказался, но ничего не изменилось внутри… Совершенно. Юнги зарывается пальцами в волосы Чимина и обнимает сильнее. — Все будет хорошо, всё… я с тобой. Сейчас Юнги не думает ни о чем. Ни что говорит, ни что делает. Он делает, что говорит ему сердце. — Садись. Чимин всхлипывая, сел, и снова прижался к спине мина, который почему-то был только в футболке. Показывая мышцы и прекрасные плечи… Чимину было, сейчас все-ровно, но кто знает, будет ли так и дальше. Он своими пальцами сжимал тонкую ткань футболки. К дому Мина далеко, а с неба уже начинает течь. Большими каплями превращая сухую одежду в нечто, что состоит с води на процентов девяносто девять. А один, это ткань одежды Мина. Чимин заметил, нет почувствовал, как Мин дрожит, как его красивые руки, на которых сверху вниз, будто паутина синих вен, что переплетались и жду собой по всей руке. Длинные волосы Мина прикрывали шею, а мокрые пряди волос спадали на глаза. Чимин смотрел на прекрасное лицо через небольшое зеркало. Когда они приехали, Чимину показалось, что он злой? На кого? На него? Возможно. Проходя в квартиру, Чимин почувствовал такую невыносимо прекрасную атмосферу, ее описать невозможно и слов подобрать тоже. Она будто стала роднее, такой прекрасной. — Я сейчас принесу полотенце тебе, можешь идти на кухню. — Хорошо. Чимин идёт в сторону кухни. Все как тогда, как было так и осталось, стол на том же месте, холодильник и абсолютно все. Он осматривается, он здесь только второй раз, но чувство будто сюда он уже раз тысячный пришел. — Держи. Юнги протягивает Чимину чёрное полотенце. Пак смотрит на него, протягивая руку и берет. — Чистое, не смотри так. Второй рукой, Мин держит точно такое же и вытирает свои волосы, что как змеи расползаются по голове. Чимин смотрит на парня и на оголённую шею. Ему в глаза падает бордовая отметина. Он долго смотрит туда, а полотенце выпадает с его рук. Мин сводит брови к переносице. А потом рукой закрывает ту часть тела, мысленно выругался про себя всевозможными матами. Он совершенно забыл. В глазах Чима промелькнула печаль. Всего на секунду, но Мин ее заметил, и это как лезвием по сердцу, обещание, которое он мысленно себе дал, нарушил. — Это... — Ничего не говори, я все понял. Пак улыбается. — Я рад, что твое сердце любит. Ты очень хороший человек, надеюсь и твоя вторая половинка тоже такой же хороший человек. Прости, что отвлек тебя своим звонком, ты не должен был ехать ко мне. Чимин поднимает полотенце и начинает вытирать свои волосы. — Я тебя больше не буду беспокоить. У тебя своя жизнь, место в ней для меня быть не должно. Ты взрослый человек, а я просто подросток, у которого проблемы в семье, такое у всех бывает, это я просто с мухи слона сделал. — Чимин, это ничего не значит, ты мне… друг. Друзей не бросаю. — Я тебе друг, а мне ты немножко больше, ты мне семьей стал. Может я что-то для себя не так понял, да и ты оправдываться передо мной не должен, у тебя своя личная жизнь, у меня своя. Я рад, что ты был со мной, я пойду… — Нет… там дождь, заболеешь… — Хватая Чимина за руку пробубнел Мин. — Утром уйдешь, если... если захочешь… — Хорошо, — Чимин смотрит как Мин сжимает его руку. — Хорошо, я уйду завтра. И он не понимает, почему он такое чувствует, почему ему больно. Ведь этот человек ему по сути никто и это особое место в сердце, это кресло, на котором этот Мин сидит, он должен разломать и выкинуть в свою пропасть души. Он уйдет завтра и больше не будет набирать единственный дорогой номер в его телефоне. Он выкинет его с памяти. Он должен был помнить, что Мин не его человек, он не ему принадлежит. Он просто человек, которому его жаль. Не более. Их разговор, что обеим приносить боль, прерывает человек, что входит в квартиру громко хлопая дверью. — Братец, я дом... А что он тут делает? Тэхён бросает портфель куда-то в стену, заикаясь, видя незваного гостя. Пусть и не в своем доме, но все же. — Ты с Чимином знаком? — Спрашивает Мин хмуря брови. — Да. Учимся вместе. Тэхён убийственным взглядом смотрит на Чимина. — Я говорил тебе про парня, которого ненавижу. Чимин едва сдерживает слёзы и с огромной силой глотает ком в горле. — Мы… мы с Тэхёном дружили когда-то, но я не знал, что у него, брат есть. Юнги отпускает руку Чимина, подходя к Тэхёну, приближаясь к его уху. — Веди себя нормально, пожалуйста. — Кто он для тебя? Почему он тут. — Ким зло шипит и тыкает пальцем в Чимина, а сам Пак чувствует непонятные, неприятные чувства, дискомфорт, что словами не передать. Взгляд бывшего когда то лучшего друга убивал его только тем взглядом, Паку казалось что его убивают. — Он мой друг и гость в моем доме! Поэтому, прошу веди себя нормально. — Юнги хлопает Тэ по плечу и отходит от него на шаг. — Чимин, ты знаешь где моя комната, можешь идти. Юн улыбнулся, а Чимин почувствовал себя чертовски неуютно. Зря он позвонил Юнги. Очень зря. И зря он тогда пошел в клуб и встретил там этого парня с ангельским голосом, песни которого, никогда не покинут его плейлист. Ему ничего не оставалось как сделать что ему велят, он здесь чужой, он здесь никто… — Юнги, серьёзно? Из всех людей твой друг именно он? И это про него ты мне все время говорил? Кокой бедный и несчастный парнишка, который, так похож на твоего умершего друга… Серьёзно, это он та бедняга? Тэхён садится на диван. — Ты ничего не знаешь… — Знаю Юнги, я очень хорошо его знаю. Я слишком много времени потратил на такое ничтожество как он. — Ким скривил лицо. — Не отвори о нем так. Юнги рыкнул, "ничтожество" — как же омерзительно это звучит. — Он не ничтожество, он такой же человек как и ты. Неужели ты забыл как попал ко мне? Как стал мне братом? Тэхён, ты забыл? На глазах Кима проступили слёзы. Режет по живому, не жалеет, не видит кровь, что сочится с его ран в сердце. — Зря ты так Мин. Если ты спас меня только для того, чтобы сейчас мне об этом колоть меня и убивать… Верни время назад и не вздумай поехать возле той остановки… Уже два года прошло, я не забыл, ничего не забыл. А ты режешь меня без ножа. Этот клоун тебе дороже чем я. Омерзительная проститутка. Хорошо, я понял… спасибо. — Тэхён, я не это имел ввиду… — Не утруждайся, я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Как и я не нуждаюсь в твоей поддержке. — Блядь Тэхён. — Юнги схватился за волосы, оттягивая их, путая в них пальцы. — Тэхён, ты неправильно понял, я не должен был… — Да, не должен был… Ты должен был оставить меня там… — С глаз Тэхёна скатились слезы. — Чиииимииин! Поздравляю, ты нашел добросердечного человека, он спасет тебя, какие бы проблемы у тебя не были, но он потом тебе их вспомнит… Тэхён прокричал это так громко и пронзительно чуть ли не задыхаясь. Так же как и Пак, что сидел на кровати услышав, что ему сказали. Он замер сидя и переваривая слова. Вспомнит. Что вспомнит? Тревога поселилась в его сердце. — Зачем ты так, Тэхён? Зачем ты так говоришь? Ты пьян что ли? — Нет, я не пьян, просто забыл, какой Юнги хороший… — Молчи. — Мин отвернулся от него. — Ну а что, пусть слышит. Не поверю, что ты за просто так ему помогаешь, мордашка понравилась, м? — Закройся и иди проспись. Ким улыбнулся и разлёгся на диване. — Эх Юнги, не думал я о тебе в таком ключе, неужели на парней потянуло? — У меня девушка есть. — Выплюнул Юнги. — Ух-ты. — Ким приподнялся на локтях. — Кто? Эдель? — Да. Ким посмеялся. — Ты придурок, ты об этом пожалеешь. А теперь будь так добр, — уйди и свет выключи. Я собираюсь спать. Твой Чимин заждался тебя. Юнги цокнул языком, этот парень не исправим. Как его настроение так быстро меняется, Мин понять никак не может. Но а за свои недавние слова Тэхёну он себе отрубит гнусный язык. Такое ему он никогда не скажет, вот бы Ким забыл об этих словах через алкоголь в организме и больше никогда не вспоминал. Но даже если Ким забудет, Мин никогда не забудет своих слов. Ким отвернулся от Мина спиной, а за секунду послышалось сопение. Мин поджал губы, зарываясь пальцами в густые волосы Кима. — Спи сладко. Затем тихо ушел выключая свет, а Ким открыл глаза, поднося ко рту ладонь, а с глаз градом слезы полились. Он сделает вид, что забыл. Пусть Мин думает, что Ким напился и уже не помнит. Хотя одна бутылка соджу для него как вода и он почти трезв, а лёгкое головокружение не в счёт. Он все будет помнить. Юнги тихо приоткрывает дверь, и замечает Чимина. Он лежал на его кровати, закрутился как маленький котик. Юнги показалось, что он бы его даже и не заметил, настолько он казался ему маленьким. Одну руку Чимин подложил под голову, вторая лежала возле его лица, цветные волосы хаотично распались по подушке, а некоторые пряди лежали на лице. Эта картина понравилась Юнги, как маленькие пальчики медленно подрагивают во сне. Быстро он уснул, или это слёзы и нервы так повлияли, или что это… Юнги не знает, Чимин тоже. Он просто лежит, ощущая приятный запах от подушки. — Ты спишь? — Шепчет Мин, понимая, что тупой вопрос. Видит же что да, но спросить так хотелось. Тепло пронеслось по телу, как кипяток, сжигая мина внутри. Решив не будить, потому-что ну, это так сладко выделить, что Мину жаль будить такое чудо. Он с улыбкой выключил свет, оставив гореть лишь настольную лампу, что оставляла приятный мрак. Уютно. Мин задвинул шторы, прикрыл Чимина одеялом и вышел улыбаясь. Проходя в ванную, становясь возле зеркала, Мин начал посматривать своё красное пятно, метку того, что он убил свою душу, продал ее дьяволу. А сам остался пустым, вот только человечек, что лежит в его комнате, заставляет сердце биться быстрее. А Тэхён на диване, заставляет жить и не терять свою плоть, держаться сильным. Знать, что он в этом мире не один, у него есть о ком позаботиться, пусть они и чужие люди, но стали роднее любого человека с его родной семьи. Теперь эти два чуда его семья. Он постарается наладить общение между ними. Когда наладит отношения с ними по отдельности, он хочет поговорить с Тэхёном, он очень долго не говорил, и по своей ошибке сделал этому ребенку больно. Он тоже помнит ту дождливую ночь, как ехал не видя перед собой ничего и остановившись возле остановки его сердце раз триста перевернулось. Маленький мальчик, лежал абсолютно голый, на теле синяки и огромные засосы, видны укусы от зубов и отпечатки пальцев. И кровь, что растекалась возле него. Накинув на маленькое худое тело своё пальто Мин не раздумывая отвёз его в больницу. Он сидел возле чужого человека больше двадцати четырех часов, пока тот не проснулся. Температура была под сорок. На улице была осень, холодная. И слова врача: "Если бы вы опоздали, молодой человек, хотя бы на минут двадцать, этот ребенок умер бы." Как потом Мин узнал, его изнасиловал, какой-то алкаш, набухался, увидел красивого симпатичного мальчика, и то, что он один. Он приставал, бил, и поимел на той же остановке, срывал одежду, и грязными пальцами дотрагивался к нежному телу. Тэхён плакал, ему было больно, ужасно. Алкаш не обращал на кровь внимания, ее размывал дождь, брал за волосы, оттягивая их. За то, что мальчик плакал, он бил его, сильно, ужасно больно; целовал его позвоночник, нажимал больно на ребра, оставлял засосы на детском теле. Бил по лицу, когда Ким кричал. А люди видя это, проходили мимо, морча лицо и сильнее прячась под зонтом. На каждого человека Ким смотрел с надеждой, с мольбой спасти его. Ведь он ничего в этом мире плохого не сделал, он просто решил переждать дождь, укрыться от него под навесом, посидеть на скамейке и поиграть в любимую игру на телефоне, но все повернулось не так. Если бы он мог, никогда бы не пошел туда. Не сидел бы, а лучше бы пробежал под дождем, лишь бы не вспоминать то, что с ним случилось. Некоторые люди — злее монстра. Люди даже не животные, грех сравнивать, люди хуже… Юнги это знает со слов Кима. Как тот испугано смотрел на него, облизывая разбитую губу, больно ее кусал. На скулах были синяки и раны с засохшей кровью. Юнги не мало пришлось приложить усилий, чтобы Ким доверился, рассказал, что мог найти этого и сотворить с ним, нет не тоже самое. Он умеет по другому. Избивши идиота до полусмерти, он анонимно набрал номер полиции сообщив, что нашел избитого человека. Потом шел суд, Ким давал показания и рыдал. Дали десять лет. Сказать, что Мин был недоволен, ничего не сказать. Таких пострелять нужно… Тепер же, то доверие, что Мин получил от Кима, ту доброту и любовь, смех и его тупые, но такие дорогие его душе шутки. Он все это перечеркнул. Он сам виновен в этом, сам. И теперь он сам жизнь готов отдать, лишь бы Ким его простил. Этот человек особенный. Он кусочек счастья, что приносит ему улыбку после тяжёлого дня. Его солнечная улыбка, это отдельный мир. Этого человека нужно любить только за его улыбку. С ним Мин почувствовал себя взрослым, ответственным. Принимая душ, Юнги не мог перестать о б этом думать, и что будет потом, что будет завтра он боится представить. Он не хочет потерять Чимина, ведь он его… друг? Переодевшись, Мин вышел. Тэхён спал, только уже по настоящему, и лицом к Мину. Мин тихо схватил плед со спинки дивана и накрыл Тэхёна. — Прости меня, если сможешь… Вдыхая неприятно тяжёлый кислород, Мин отправился в комнату, где спит Чимин. Вот только он остановился в дверях, Чимин сидел и смотрел в одну точку. — Одинадцатый час, ты чего не спишь? — Кошмар. — Придвинув колени ближе к себе, тихо проговорил Чим. — Дать успокоительное? — Нет. — Как скажешь. — Юнги… — Шепчет Пак не поднимая взгляд. — М? Что? — Тэ сильно обиделся? Я слышал вашу сору… — Да, я сказал то, за что мой язык отрезать нужно. Ложись спать, поздно уже. — А ты где? — Спрашивает тихо-тихо Чим. — На полу. — Ровным хрипловатым голосом отвечает Мин, беря одеяло со шкафа и одну подушку с кровати — Ты серьёзно? — Спрашивает Пак. — Ну как бы да. — Юнги… — Чимин замялся, прикусил губу, и опустил. — Л-ложись со мной рядом. Ну то-есть, у тебя кровать большая, места хватит… Юнги смотрел как мило парень смущается. Как его щеки покрываются румянцем, как он кусает свою и так обкусанную, несчастную губу, которая, и так вся в крови от маленьких ран. Мин улыбается. — Ты, хочешь? — Да. — Чимин поднимает глаза тут же опуская их. — Хочу. У мина потеплело на сердце. От милого лица паренька, от его тихого голоска. Он выглядел как плюшевый мишка, которого хотелось обнять и прижать к себе, как можно сильнее. По-дружески любить и не отпускать это чудо. Чимин сидит, смотрит на свои ногти и на языке крутится сказать, что-то типа: "Мне снятся кошмары, и я надеюсь, что с тобой рядом они уйдут, хотя бы на одну ночь." Это правда, но, есть ещё одно чувство, и оно говорит что "если ты это скажешь, ты станешь ещё слабее, чем ты есть дурак!". И он поэтому молчит. Юнги все видит, и тоже ничего не говорит. — Ладно. Чимин поднимает глаза, полны благодарности, а Юнги не понимает, почему ему так за это благодарны. — Приставать не буду. Мин поправляет подушку, и ложится на бок поворачиваясь к Чимину. — Л-ложись, спать пора… Сердце Чимина забилось так быстро, что он думал сейчас выпрыгнет с груди, и покатится куда-то далеко-далеко. С каждым и диаметром дороги, все больше и больше покрываясь кровью оставляя кровавые следы. Чимин опускается на подушку и смотрит в потолок, он просто не может смотреть в глаза этому парню, не может, потому-что сердце сжимается, в животе всё узлом скручивается, а щеки предательски краснеют. Мин ему никто, а такое чувство, что самый родной человек. Это чувство обмана, не правда. Потому-что, также такое сердечное тепло не отменяет того, что Юнги помогает ему только из-за жалости. Он чувствует вину, что не уберёг своего друга и тот умер, поэтому, может таким образом он успокаивается. — О чём думаешь? — Юнги смотрит до боли в сердце, до горящей души. — Ни о чём. — Врёт, и снова отворачивается. — Ты знаешь, что если люди врут, это не значит, что так им лучше будет, это значит, что они бояться открыться, показаться кому то уязвимым и слабым. Чимин ты не слаб. Понимаешь? — Ты же обо мне ничего не знаешь. — Ошибаешься, я знаю. Знаю, но только то, что ты мне показываешь и я ни в коем случае не собираюсь тебя осуждать за твои проблемы, не буду обесценивать их. Но не говорить это твой выбор. И я не имею права говорить правильно это или нет! Если захочешь, то пожалуйста рассказывай, я буду рад выслушать тебя, и если смогу, то с радостью помогу тебе. Ну а если ты не захочешь, заставлять не буду. Выбор только за тобой. Чимин поворачивает голову к Мину. — Этого я сказать не могу, особенно тебе. Он опускает свои глаза, которые блестят от слёз. А Юнги прошибает болью, ему больно от чужих слёз. Он не контролирует свои действия, и ему абсолютно пофиг. Он касается ладонью чужой щеки, и лёгкими движениеми поглаживает, стирая большим пальцем слёзы. — Не плачь. Мин приподнимается, а Чимин следом за ним. — Чимин, не плачь. — Юнги приближается ближе. И никто не знает, что на него нашло, и он не знает. Но душа молчит, сердце лишь тихо начинает биться. Это уже второй раз как он хочет поцеловать эти нежные розовые губы. И он касается их, его вторая ладонь накрывает вторую щеку. Он об этом пожалеет, обязательно, но это будет потом. Чимин широко открыл глаза, с его глаз сильнее брызнули слёзы. Юнги своими ладонями держал его лицо, его глаза были прикрыты, губы мягкие и сладкие. Юнги целует мягко, не намекая на что-то большее, он большего и не хочет. Ему не хочется тела Чимина, ему хочется, чтобы ему открыли душу. Он почувствовал те губы, их сложность, их нежность, ему показалось, что они идеальны для его губ. Мысли вылетели с его головы, и ему всё равно, что он целует парня. Он поглаживает его щёки, и Чимин отвечает. Неумело и мягко. Его слёзы начинают чувствоваться на языке. Он прикрывает глаза, и свою ладонь кладет на лицо мина. А Юнги нежно зарывается в его розовые волосы. Стук их сердца заглушает тишину. Их дыхание кажется тоже слишком громким. Это не правильно, но это так не важно. Никто с них разрывать этот поцелуй не хочет, но кислорода катастрофически мало. Отстранившись от губ друг друга, они тяжело дышали и смотрели друг другу в глаза. Губы у обоих блестели. — Поцелуй меня снова… — Просит Чимин, не смущаясь. Юнги не может противостоять этому. И снова касается чужих губ, это в последний раз. Но сладость этого поцелуя, что определенно был лучшим в жизни Мина, он будет помнить долго. Теперь показались сомнения, он точно натурал? После поцелуя, с нотками понимания в обоих, что это в последний раз, они улеглись вместе. Юнги обнимал Чимина, а Пак утыкался Мину в грудь. Это определённо лучший и одновременно болезненный день в жизни Чимина, так и у Юнги. Проснувшись завтра они забудут. А сейчас они пользуются моментом. Сердце Юнги любит Чима не как друга только сейчас, только в эту секунду. А потом он будет ему просто другом. Чимин лежит возле Юнги, и не понимает, что так ожило в его сердце. Что-то такое нереально приятное, но одновременно совершенно непонятное. Его губы все ещё помнят прикосновения чужих губ. Такие теплые, родные и мягкие, что вскружили ему голову. Он лежит и улыбается, лохматые руки зовут его в мир Морфея, а объятия Мина успокаивают. Страшный, лохматый кошмар сейчас ему улыбается, совсем не зло, как-то по доброму. И он за мгновение, попадает в другую вселенную и там остаётся до утра. А Юнги утыкается носом в макушку Чимина, и закрывает глаза. Он так приятно пахнет, незабудками… Он такой же нежный и красивый. Он словно небо, ты можешь его видеть и оно вроде бы близко к тебе, но протянув руку или поставив самую длинную в мире лестницу, ты не сможешь дотянуться. Так же и с Чимином. Но он посмел к нему дотронутся, его ладони ощущают мягкую кожу и капли слёз. Глаза, которые от них блестели, и губы, которые так и манили его к себе. Но сейчас, Мин понимает, какую дрянь сотворил. Эдель… Зря он к ней пошел, очень зря, он знал, что пожалеет, но не думал, что так скоро. Это маленькое тело, что сейчас утыкается ему в грудь и тихо сопит, больше не будет с ним так мирно лежать. И то, что Юнги поцеловал это сокровище, это ошибка всей его жизни. Люди по разному делают: кто-то убивает, кто-то ломает человека изнутри, кто-то бросает своё любимое дело, а кто-то как Мин, целует цветок, что не его, что ему не принадлежит. И сейчас он прикасается к чужому, не своему. Он прижимает спящего парня к себе ближе, вдыхает аромат снова и выдыхает, он хочет запомнить этот запах, потому-что, может никогда его снова не ощутить. Был бы Чимин девушкой, он влюбился бы до безумия, до смерти. Он просто бы влюбился навсегда, до конца и по-настоящему. А с этой незабудкой, такого сделать он не может. Отрицание — лучший выход в этой ситуации. Он его не любит, он полюбит Эдель, он постарается полюбить ее. А Чимина будет держать глубоко в сердце, в самом потайном месте. В темном, забытом. Но будет. И будет доставать его хоть иногда оттуда, и вспоминать этот день. — Был бы ты девушкой… Я за тебя бы жизнь свою отдал бы. Своё сердце отдал бы, открыл бы душу. — Юнги шепчет это и ему болит душа. Он закрывает глаза, в последний раз вдыхает сладкий запах и засыпает.***
— Блядь. — Выругался Тэхён, когда зашёл в комнату Мина. Юнги, прищурился от яркого солнца, когда открыл глаза. — Не ори. — Ты с Паком? Боже, ну нет! — Уйди Тэхён, я спать хочу. — Злой взгляд Мина заставил Кима выйти. Но конечно же, он не намерен это так просто оставлять. Он промоет мину мозг, и откроет глаза на этого дебила. Не может быть, чтобы его натуральный братец, был геем! Невозможно… Он возмущен, и скрывать этого не будет. С кем угодно, только не с этим… любимчиком всех. Юнги либо слепой совсем, либо дурной, а может все вместе. Честно, Ким не знает… И не знает, что привлекло Мина в этом Чимине. Почему он смотрит на него такими глазами. Не знает. Но это точно не к добру. Чимин приоткрывает глаза, фокусируясь, медленно поднимая свои тяжёлые веки. Он видит перед собой лицо Мина. Такое нежное, красивое. Он спит, размеренно дышит, его губы приоткрыты и смотря на них, в мыслях Чимина проскакиваю картинки их поцелуя. Он касается ладонью щеки мина, роняет слезу, что горько падает на подушку. Убирает свою дрожащую руку с этого прекрасного, но такого чужого, не его лица. Не его человека, не его? Он смотрит на чужое лицо, а сердце замирает, останавливается на несколько секунд, а потом начинает биться так, что вот-вот выпрыгнет. А оно может… — Да сколько можно, вставайте голубки завтракать пора. Чимин вздрагивает от голоса Тэхёна и вскакивает, отчего и Мин просыпается. — Та идём. В единственный мой выходной за месяц, ты не можешь дать мне поспать, офигел малый что-ли? — соным голосом мурлычет Мин, он старается делать это как можно злее и грубее, но фиг тебе, не получается. — Да, потом поссоримся, а сейчас, котяра вставай. И ты, Пак… Тоже. — Тэ отвёл глаза в бок, а затем ушел. — Он почему-то слишком добрый. — Фыркает Чимин. — Он мне в еду яд добавил, ну так, по старой дружбе? — Нет. — Хихикает Юн и разваливается на кровати, закрывает глаза. — Я без тебя не пойду… — Почему? — тихо и низким таким голосом муркнул, что Чимин застыл, забывая, что хотел сказать. — Кхм, — кашлянул он, почесал затылок, и попытался вспомнить. — Ну это, мне неловко, мы… с ним… ну как бы не очень ладим…! Понимаешь? — Спрашивает Пак, а глаза у него мину показались ну слишком милыми. Он улыбнулся, и сел на кровати. — Встаю. — Мин провел по своим неаккуратным волосам в их собственном беспорядке и ночной тусовке у него на голове, теперь бы это кубло, расчесать. Чимин смотрел на Мина и умилялся. Он был таким милым, словно кот, когда разбудили его против воли, и он все ещё хочет спать, но не может найти себе удобную позу. Мин прикрывает ладонью лицо. — Чего смотришь, страшный? Чимин улыбнулся, но быстро попытался скрыть это. — Нет. Мин повернул голову и осмотрел Чимина с ног до головы, Чим замер от такого взгляда. Честное слово ему стало не по себе, его будто раздевали взглядом, но не одежду снимали, а в душу заглядывали. — Врешь же. — Хмурит брови. — Никак нет. Мин поджал губы в тонкую линию и выдохнул. — Ладно. Он поднялся с кровати, подошёл к зеркалу и насколько смог, настолько и поправил волосы. Тэхён привык, а Чимин… Чимин тоже вроде не против такого его вида. Так что все свои… — Идём? — Спрашивает Чимин. — Я есть хочу, а Тэ вкусно готовит, я помню. Юнги засмеялся от выражения лица Чимина. От милости сей картины. — Пошли, — Мин кладет руку Чимину на плече, и ласково-легко толкает к двери, что значит идти. Чимин делает шаг, открывает дверь и они шагают на кухню. — Неужели проснулись. А я то думал он снова тебя в кровать потянул и вы снова сладенько спали. — Фыркнул Ким смотря на Чимина. Уровень напряжения нагревался как лава. — Так так так. Ты нас завтракать звал, так где еда? Или ты нас собрался есть? — Вас, тебя особенно. — Выдыхает Ким, отворачивается, берет омлет в сковородке с беконом, ставит на стол, потом салат в прозрачной стеклянной миске. Достаёт три стакана, и наливает туда апельсиновый сок. Чимин облизнул губы и сжал их в тонкую полоску. Это так по родному смотрится, Тэхён уже готовил такое, они потом ещё долго смеялись и шутили, что им никто и не нужен. Тэхён готовить умеет, а значит проживут. Пак улыбнулся. Салат с капустой, огурцами, помидорами и с чем-то ещё мелко порезанным, Чимин точно не понял. — Садись, чего смотришь? Видишь, всё в месте, а значит не отправил. Чимин заулыбался и сел за стол рядом с Мином. Это было так круто, так по семейному. Тэхён кладет в белую подставную миску кусок омлета и бекон. — Салат сам возьмёшь. Чимин заулыбался и поблагодарил. А Юнги сидел и смотрел на них, держа в руках вилку, что уже была на столе. — Что? — Спрашивает Ким, не понимая. — Да так, ничего… Не любимому своему Чимину еду в мисочку положил, стакан с соком подставил. А мне ничего. — А! Вот ты про что. Тэхён начал делать то что и Чимину, положил еду в тарелку мина. Поставил сок. — Салат сам себе возьмёшь. — Спасибо братец. — Юнги принялся за еду. — Завтра ты готовишь! Не забыл? — Спрашивает Ким, тоже начиная есть свою еду. — Нет. Чимину все это так нравилось, что он словами не мог передать. — Спасибо Тэ-Тэ Поблагодарил Пак, а у Кима еда, что он подносил ко рту чтобы благополучно сесть, застыла. — На здоровье. — Часто заморгав глазами, и всё-таки сунув еду себе в рот, проговорил Ким. — Не могу понять, из-за чего вы поселились, не хотите рассказать? — Замолчи. Одновременно прокричали парни, а Мин аж поперхнулся, выставляя ладони перед собой. — Ладно-ладно, я молчу. Тэхён и Чимин лишь переглянулись и опустили взгляд себе в миску. После этого ели в тишине, до того как в дверь позвонили. — Ты ждёшь кого-то Юнги? — Проглотив еду спросил Ким. — Нет. — Тоже бросив свою вилку и подняв голову, ответил Юн. —Ладно, я открою. — Пробубнел Ким и пошел к двери. — О, Тэхёни, привет, а я к Юнги. — Прозвучало громко по квартире, а Юнги застыл и посмотрел на Юнги. — Эдель, уйди, тебя тут не ждут. — Как это не ждут, я к парню своему пришла! Юнги. — Прокричала девушка. — Прошу уйди, у нас гости. — Так я познакомлюсь с этими гостями, я же уже часть вашей семьи. — Эдель, уйди, прошу тебя. — Зло рыкнул Ким. Девушка хмыкнула и поправила волосы, а потом схватилась за руку Кима, что закрывала ей проход и прошла вперед, стуча своими каблуками. — Юнги, привет любимый. — Девушка подошла к Мину, и поцеловала в губы. — А это кто? — отстранившись спросила. — Друг, мой. — Крикнул Ким сзади. — Уходи! — шипел он. — Юнги, почему он прогоняет меня, ты не сказал, что я твоя девушка? — Сказал, но тебе правда сейчас нужно уйти. — Нет, у тебя же выходной? Так мы должны провести его вместе. Чимин побледнел, схватился за стакан с соком, а его руки дрожали. Ким заметил это. Подошёл ближе, положил руку ему на плечо, тот вздрогнул. — У нас, гости! Уйди. — Да, уйди. — Пробубнел Мин. — Ну и ладно. Но знай, я тебя жду, — поцеловав ещё раз Юна. — Дверь сама закрою, — девушка ушла, оставив лишь эхо по квартире. — Давай, ты сделаешь так, чтобы её я больше здесь не видел. Его приводи, я вытерплю, но вот эту, ни за что. — Убирая руку с плеча Чимина. Реакция бывшего друга, сказала Киму больше чем какие либо слова. Влюблён. — Мне уже пора, — прошептал Чим. И этот тон, Ким знает очень хорошо. Чимину сейчас больно, и сейчас он хочет просто убежать, спрятаться в каком то углу и зарыдать. А потом впасть в депрессию. — Нет, можешь остаться. — Быстрой скороговоркой ответил Ким. А Чимин лишь умоляюще посмотрел на него. Ким в ответ лишь без звука сказал: "Ты останешься". — Меня ждут, мне нужно уйти. Ким мотнул головой. — Никто тебя там не ждёт. — Чон ждёт. Кима передёрнуло. В глазах сразу же боль. Чимин тоже этот взгляд знает. И он означает влюбленность. Сейчас Юнги хочет убить себя. Он поцеловал его, поцеловал Чимина, мальчика, который хочет умереть, мальчика, которого хотел спасти; мальчика, которому хотел подарить счастье. Что будет, он не знает. А мысли причиняют ему невыносимой силы боль, его режут раскалённым ножом по сердцу.