Ниточка судьбы

— Надо рассказать,– заявил Малфой.– Макгонагалл должна знать об этом. — Если она узнаёт, ни за что не покинет Хогвартс,– ответила Гермиона.– Подождём две недели, а потом расскажем. — А если к этому времени Беллатриса оживит Того-Кого-Нельзя-Называть? — Твоя тёмная метка тоже жжет, но я что-то не припомню, чтобы он выжил,– укоризненно сказала Грейнджер. — Ты безответственна,– бросил ей Драко, поднимаясь с пола. — Неужели? И в чем же это проявляется, позволь спросить?– устало произнесла девушка, поднимая взгляд на юношу. — Ты не думаешь о будущем. Если Лестрейндж жива, она, даю голову на отсечение, предпримет все необходимые меры, чтобы воскресить Его. А доказательство, что она жива, у тебя на руке. — Вот именно,– проговорила Гермиона, поднимаясь с пола. Теперь они на равных: смотрят друг другу в глаза, словно враги. Хотя ими и считались несколько месяцев назад.– Я своей шкурой рискую, чтобы довести до конца наш план. Думаешь, Беллатриса не захочет меня убить в первую очередь? — Она… — Она не смогла сделать это в прошлый раз, и я уверена, она сильно об этом пожалела. Я целыми днями торчу в этом дурацком туалете и варю это чертово зелье! А вместо слов благодарности получаю лишь упреки. — Ты так говоришь, как будто мне одному это надо. Если ты не заметила, это не я бьюсь в истериках каждый раз, когда что-то касается войны. Удар под дых. Это самое низкое, что мог сделать Драко: упрекнуть ее в том, что она не смогла пережить войну. Она каждую секунду винила себя в том, что даёт слабину всякий раз, когда разговор начинается об этом. Она смотрела на Малфоя, ничего не говоря, несколько секунд. В этот момент ей казалось, что перемирие убито одними лишь его словами. Его словами, полными оскорбления и желания унизить. — Да, это не ты,– спокойно сказала она. Гермиона подняла рубашку с пола и снова взглянула на него.– Ты пытаешься убить себя. Очевидно, каждый справляется, как может. И она ушла. Как Драко посмел такое сказать? Но ничего удивительного в этом и нет на самом деле. Это Гермиона виновата. Она позволила себе думать, что Малфой изменился. Скорее, Грейнджер начнёт играть в квиддич, чем Драко хотя бы на секунду выкинет из головы свою ненависть к людям. Его гнев, его агрессия так долго в нем жили, что стали частью его. На вряд ли кто-то когда-нибудь это изменит. И ведь с этим ничего не поделать. Такой он волшебник. Озлобленный волшебник. Поразительно, какой спектр эмоций испытала за субботнее утро Гермиона. От полного удовлетворения она перешла к злости. Из-за него. Все, что окружает Драко Малфоя, становится убийственно злым, ожесточённым, отвратительным. Но тем не менее: как бы плохо Грейнджер не думала об этом мерзавце, им ещё некоторое время придётся работать вместе. Девушка на ходу надевает белую рубашку поверх чёрного топа, чтобы никто не увидел ее шрама. Она и до этого всячески пыталась его скрыть. Подобное не является символом красоты или бодипозитива. Это чёрная магия, которая не приветствуется в современном волшебном мире. Несмотря на то, что этот «подарок» ей оставили наихудшим образом и не по ее воле, Гермиона считала обязательным его скрывать. В это субботнее утро она планировала собраться с подругами и до конца дня провести время в Хогсмиде, расхаживая по магазинам. Она планировала пропустить по кружке сливочного пива вместе со своими друзьями. Но, учитывая обстоятельства, Гермиона следующие два дня проведёт в гостиной Гриффиндора. — Куда ты ходила?– спросила беспокойным голосом Джинни, когда Грейнджер прошла мимо картины. — Были дела,– сухо ответила подруга. — Куда ты сейчас? — Спать. Гермиона понимала, что возможно грубо говорила с Джинни, ее самой близкой подругой, но сейчас ей лишь хотелось, чтобы ее оставили в покое. Она решила, что позже извинится за такой холод. Гермиона влетела в спальню девочек, где, слава богу, никого не было. Она тут же переоделась в пижамную одежду и легла в кровать. ~… — Гарри Поттер мёртв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Битва выиграна. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Из замка не доносилось ни звука. Волан-де-Морт стоял очень близко к мертвому телу Гарри, которого держал Хагрид. Затем волшебник стал идти к замку, а все Пожиратели за ним. Пройдя несколько метров, они остановились. — Нет! Гарри!– вырвался вопль Джинни. В эту же секунду раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и все снова смолкло. — Ну же, присоединяйтесь,– распахнул руки Волан-же-Морт. Вперёд вышел Невилл. Он едва мог передвигаться: взрыв моста сильно отразился на его ногах. Но он гордо шел вперёд. Неужели он решил вот так сдаться? — И кто же это?– противным голосом спросил Волан-де-Морт. — Меня зовут Невилл Долгопупс,– сказал гриффиндорец. — Что ж, Невилл, я уверен, мы найдём тебе место в наших рядах,– уверенно произнёс Тёмный Лорд, но его перебил сам Невилл. — Я хочу кое-что сказать,— Волан-де-Морт провёл в воздухе рукой, давая разрешение.— Это не важно, что Гарри умер. — Помолчи, Невилл,– вырывалось у Симуса. — Люди умирают каждый день! Друзья, родные… Да. Сегодня погиб Гарри. Но он все ещё с нами. Вот здесь,– Долгопупс дотронулся до левой стороны грудной клетки окровавленной рукой. Вероятнее всего, кровь была его.– Как и Фред, и Римус, Тонкс,—они все. Они погибли не напрасно! В отличие от тебя! Потому что ты ошибаешься! Сердце Гарри билось за нас… За всех нас. Ничего ещё не кончено! Он успел лишь вытащить меч Гриффиндора из шляпы, и Гермиона проснулась. Снова кошмар. Она вытерла рукой рот с лица и поднялась с постели. Ей следует принять горячий душ, чтобы придти в себя. Так она и поступила. — Всем привет,– широко улыбнулась Гермиона, словно не задыхалась час назад в своей кровати в холодном поту. – Что делаете? — Симус и Рон все также играют в волшебные шахматы… Невилл пошёл в теплицы, а мы тут сидим,– произнёс Поттер, сидя на диване. — Ты все это время спала?– удивилась Джинни, взглянув на часы. — Я ещё в душ сходила. — А сейчас ты куда? — Скоро вернусь, нужно в библиотеку заглянуть перед началом комендантского часа. Она решила проверить оборотное зелье перед долгим отсутствием, а затем со спокойной душой отправиться отдыхать и проводить время с друзьями в гостиной. Деревянные двери распахнулись, открывая вид на несколько раковин. Гермиона завернула за туалеты и резко отскочила назад от испуга. Драко стоял как вкопанный. — Господи,– прошептала Гермиона.– Незачем так пугать. — Прости,– заявил вдруг Малфой. — Мне не интересно… — Это вырвалось случайно… Я не имел права так говорить,– Гермионе показалась, что он говорил серьезно. — Хорошо. И ты меня извини. — Значит, мир?– спросил он, вытягивая руку вперёд. Гермиона спустя секунду ее пожала. — Мир. Девушка села на пол, открыла учебник по зельеварению и так же раскрыла лист бумаги, вырванный несколько лет назад в запретной секции в библиотеке. Драко тоже сел напротив. Он иногда подавал склянки с различными жидкостями или другие ингредиенты, чтобы Гермиона кинула их в котел и аккуратно помешивала зелье. — Теперь ему нужно настояться около восемнадцати часов. Здесь написано восемнадцать, но лучше двадцать,– сказала Грейнджер, переводя взгляд на Драко. Тот молча кивнул. Взгляд ее снова упал на его слегка приоткрытые губы. Гермиона четко помнила в прошлые разы, что не могла сдержать себя и каждый раз, словно в гипнозе, тянулась к нему. А он не отталкивал. Наверное, пришла пора прояснить некоторые моменты. — Как бы странно это ни звучало, но нам нужно поговорить о том, что между нами было. — Я не уверен, что готов это обсуждать,– сказал Драко, вставая с пола. Очевидно, Драко уже хотел покинуть туалет Миртл, но Гермиона резко схватила его за запястье здоровой рукой. Она тоже поднялась с пола, все также удерживая юношу, чтобы он не решил сбежать. Им нужно было поговорить. Ещё одну тайну Гермиона не выдержит. Она и так из последних сил пытается совладать со своим рассудком. Ещё одна проблема лишь запутает все мысли в голове. — Раз тебе все так трудно даётся,– начала она.– Скажу первая я. Давай на чистоту: ты отлично занимаешься сексом… Да, ты потрясающе целуешься… И я уверена, что под этой мантией полного безразличия вперемешку с ненавистью ко всем скрывается очень чувствительный мальчик. Но я не уверена, что все, что я чувствую – это что-то настоящее… Я перестала различать реальные эмоции. Он молчал. Ну конечно, он будет молчать. С чего бы ему что-то говорить? Возможно, через несколько мгновений Гермиона услышит едкие высказывания в свою сторону, оскорбления и различного рода унижения. Ну а пока он молчит, есть время, чтобы убраться отсюда и провести остатки выходных в более менее спокойной обстановке. Грейнджер поднимает с пола свой учебник и уже тянется к ручке двери, как слышит мужской голос позади себя: — Я тебя ненавижу, Грейнджер,– сказал он.– Ты заняла все мои мысли. И за это я тебя ненавижу. Неужели он только что признался ей в своих чувствах? — Ты заставила меня ощутить то, чего я никогда не ощущал. Для меня это приятно и ново. Но как бы это но звучало, все, кого я люблю — страдают. Из-за меня… Поэтому нам лучше держать дистанцию,– закончил Драко. Гермиона усмехнулась. — Держать дистанцию? Это ты сегодня утром ответил на мой поцелуй,– заявила она.– Как и все предыдущие разы. Ты бы мог этого не делать, но ты сделал. А сейчас стоишь и заливаешь мне, что ненавидишь меня и защищаешь, отталкивая при этом. И это после того, как я назвала тебя сексуальным… Знаешь, эти дурацкие качели не для меня. Иди пудри мозги своим подружкам. И она ушла, громко хлопнув дверью.