Прими таким, какой я есть

Он идёт по тёмному, пустому коридору. Кругом тишина, и только шаги отзываются эхом от грязных стен. Некоторые лампы мерцают на последнем издыхании, нагоняя жути, как в фильмах ужасов. Старый обшарпанный мотель с прогнившими полами и стойким запахом канализации, перегара и сигаретного дыма. Влажный спёртый воздух давил на лёгкие и, казалось, лип на чувствительную кожу мужчины. Тот спрятал руки в карманы кожаной куртки, чтобы не касаться этой грязи. Натянул бейсболку на глаза, чтобы и лицо защитить. Но зорко просматривал все тёмные углы, подмечал валявшийся мусор на полу, собирая и анализируя данные в голове. Мотель дрянной, но почти полностью заполнен аналогичной клиентурой, можно сказать, рассадник криминала и похоти. Он заворачивает за угол и видит двоих мужчин на пороге одного номера. Вроде бы, они просто курят и обсуждают бытовые темы, но он ловит их пристальные взгляды на себе, чувствует напряжение, с которым выдыхается дым изо рта. Пальцы по привычке тянутся к краю рукава, готовые при надобности выщипнуть оттуда стальное лезвие. Он подходит к этим двоим, и они без лишних слов открывают перед ним скрипучие двери комнаты, видимо, уже предупрежденные хозяином о его визите. В номере немногим светлее, чем в коридоре, и отвратительного запаха меньше, но всё так же противно. За старым потрескавшимся столом сидит мужчина средних лет с приятной внешностью. Его угловатое лицо подсвечивается экраном ноутбука. Скучающая физиономия просветляется, когда он видит вошедшего, уголки рта слегка вздёргиваются вверх, а язык проходится по губам. — Джэ? Ты запоздал. Ты же знаешь, что я этого не люблю, — сказал он вместо приветствия и расслабленно откинулся на спинку стула, отрываясь от компьютера, в котором открыто окно чата. — Эту дыру даже навигатор не нашёл. Почему здесь? — мужчина прошёл и пристулился за стол. — Отвратительное место, — фыркнул презрительно. — Хм, надо же какой ты чувствительный к чистоте стал. Это на один раз, пока квартиру ведут. Скоро ребята их отвадят. А этот клоповник - хорошее место, чтобы спрятаться, — мужчина глянул в компьютер, быстро что-то напечатал в ответ на сообщение и вернул внимание к собеседнику. Он вновь облизнул уголки губ, посмотрев в большие глаза своего друга и напарника, которые прикрывались пепельными прядями и козырьком. — Ты думаешь, эта семейка отстанет? Им очень нужен наш район после постройки комплекса, — как понял Джэ речь идёт об их основных конкурентах, семействе Пак. Год назад был выстроен новый коттеджный посёлок за городом, который привёл много богатых клиентов в их район и помог их заскучавшему бизнесу. И теперь братья Пак пытаются отнять их территорию, которая так выгодно находилась именно в той стороне, где располагался посёлок. Изредка Чон подвергается угрозам, даже было покушение, а сейчас они решили компромат на него рыть и нацепили за ним слежку. — Мы поможем им, вот увидишь. Так просто им меня не сломить, за моей спиной тоже немало директората есть. — Юнхо забирает спадающие волосы назад и массирует затылок в раздумьях. — Мне бы только штат обновить. Все ребятки подустали, повзрослели. Свежести надо. Клиенты требуют чуть ли не девственников, как будто те под ногами валяются. Не буду же я им детей подавать. Джэ приподнял край верхней губы, скаля резцы. Эти клиенты-извращенцы просят всё бо́льшего, а сами ведут себя как животные, даже хуже. Ни один самец не полезет на щенка. Что спрятано в их сердцах, если они вообще есть в их груди? Ребятки стараются как могут, ни одна проститутка с ними не сравнится, но богатеньким ублюдкам подавай чистеньких парнишек, чтобы ублажить своё… что? Что может внутри организма требовать именно молоденьких ребят? Неужели эволюция дошла до такого распутства? — Ты же не хочешь идти у них на поводу, Юнхо? Если собираешься детей заводить, то я пас, — Джэ сплюнул на пол от таких мерзких мыслей. Друг пригласил его в этот бизнес как наёмника и помощника, доверяя только ему среди всего нанятого штата. Они выискивали нищих смазливых ребят, предлагали им жильё и работу. Некоторые по рекомендациям приходили сами. Всех размещали в приличной общаге, (откупили один этаж высотки) закрытой от посторонних посещений, приводили в порядок, снабжали лекарствами и необходимыми игрушками. Тех, кто впервые пробовал гей-тему, обучали и давали советы более опытные ребятки. Всё было хорошо налажено, только вот клиентура меняет запросы, а, как говорится, если есть спрос, значит, есть предложения. — Да ты что, я ещё не ёбнулся умом. — Чон Юнхо никогда бы не посмел такое сделать. У него у самого есть младший обожаемый брат и он даже думать о не хотел о малолетках. — Говорю же, просто хочу обновить штат, разнообразить, так сказать. Нужны молодые симпатичные девственники, примерно так. Чтоб задница не вскрыта ещё была. Соберём небольшую группу. — Они же девственники на один раз только. Постоянно их менять будем? — Джэджун достает сигарету и прикуривает, щуря лисьи глаза от первого дыма. — Да и где их искать? Сейчас вся молодёжь ещё с горшка не успевают слезть, так сразу в постель с кем-то. А натуралы вряд ли захотят подпускать к себе кого-то кроме женщин. — Если ребят подольше хранить от вызовов, они восстановятся. Это будет редкий товар, за большие деньги. Один клиент в месяц, не более, — Юнхо уже продумал всё, ошибки в новом бизнес-плане не должно быть. Главное, хорошую рекламку бросить в верха их захудалого городка, а там всё закрутится как на масле. — В остальное время пусть развиваются, читают побольше, на выставки пусть вылезают. Ну, типа повышают свой статус. Будет элитная группа, для вип-клиентов с большими деньгами и жаждой до узких задниц. Вот увидишь, это беспроигрышный вариант, — Юнхо снова отвечает что-то в компьютере. — Нужно привлечь к себе самые верха, предложить изысканный деликатес, которого нет ни у кого. Устроим аукцион, пусть грызутся между собой. Джэ раздумывает над предложением. Сигарета медленно тает от затяжек. Есть какой-то смысл в словах его друга, но афера очень рискованная и потребует многих затрат. Хотя в последнее время Чон хорошо гребёт деньги под себя. Он сам всем занимается и контролирует работу ребяток, поэтому и основной доход его. Роль Джэ второстепенная, но ему хватает денег на существование. У него есть всё, что ему нужно для комфорта: небольшая аккуратная квартирка, байк и лезвие в рукаве. Юнхо и пользуется им в основном как наёмником, убирая ненужных людей в своём окружении с его помощью. Ким действовал чисто, тихо и без вопросов, а в его природе заложено чувство верности, поэтому он надежный друг. — В чём заключается моя роль? Для чего ты меня вызвал в этот свинарник? — просто так Юнхо никогда его не вызванивал. Конкретная встреча — конкретное дело. Юнхо вообще старался встречаться с ним пореже, несмотря на то, что они давно дружат. Заниматься мелочами есть кому и без Кима, а лишний раз подставлять друга в разборки он не хотел. Поэтому держал его на расстоянии, не показывая врагам своё слабое место. Чону хватает переживаний и за брата. — Мне нужно, чтобы именно ты этим занялся. За ребятами нужен будет глаз да глаз. Простые охранники не смогут их защитить, от Паков например, или побоятся влиятельных толстосумов со сдвинутой крышей, а парнишки вряд ли поведут себя адекватно в чрезвычайной ситуации. Да и клиенты должны тоже хорошо к ним относиться. Там много нюансов, и я могу положиться только на тебя. — Ты предлагаешь мне стать нянькой? — Джэ усмехнулся. Странное предложение человеку, который только убивать умеет. Он посмотрел вокруг и, не найдя пепельницы, затушил сигарету прямо о столешницу. — Можно и так сказать, — Юнхо даже глазом не моргнул, когда на его столе прижгли окурок. — Мне подкинули одного парнишку. Он сирота и согласен на наши условия. Нужно его посмотреть и прибрать, если подойдет, — Юнхо что-то пишет на листочке и двигает собеседнику. — Это адрес. Займись им. Собери все данные и доложишь мне. Когда будет свободнее и Паков осадят, я посмотрю на него. Если он тебе понравится, отправь к ребяткам, пусть подучат. Но никаких клиентов без меня, понял? Джэ кивнул, запоминая визуально адрес. Поджог бумажку и бросил на пол. — Что, если он мне понравится, а тебе нет? Выгонять будешь? — в его кармане вдруг завибрировал телефон. Джэ достал аппарат, посмотрел на номер и скинул вызов. — Если уж он тебе понравится, то мне тем более. Ты так роешься в людях, что я не представляю, как ты себе баб находишь. Его зовут Саймон Гун Цзюнь, 18 лет. Сладкий возраст, как раз для нас. Информатор сказал, что у парня проблемы с деньгами, но образования никакого ещё нет. Похоже, его просто выпизднули из приюта и бросили. Поэтому предложили ему нашу работу, — Джэ кивает, фиксируя в памяти информацию. Юнхо тяжело вздыхает, глядя на любимого друга. Дело он рассказал, и сейчас тот уйдёт и, скорее всего, надолго. — Почему ты до сих пор один? Ты ведь не любишь таких шлюх, — Чон кивает на отключенный телефон в его руке. — Почему не найдёшь себе наконец достойную «леди»? — Не смеши меня, — Джэ прячет телефон в карман. Никакими шлюхами он давно не пользуется. Опротивели до блевотины. А «леди» всё не те попадаются. К Джэ не раз подкатывали «леди», которые пытались как-то подцепить его, в ночных клубах полно женщин, которые якобы «леди». Ким понимал, что в таком месте ему не найти свою мечту, но больше он особо нигде и не бывал. — «Леди» это те же шлюхи, только богатые. Сними дорогую одежду и там всё та же проститутка. — Может, тогда тебе ребяток попросить? Хочешь, подберу хорошего мальчика? — Юнхо осматривает молодого человека, которому сейчас из постели не надо вылезать, а он монахом заделался. Крепкое подтянутое тело просто иссохнет так и пропадёт. Все труды природы псу под хвост. Девки с него глаз не сводят, а он нос воротит. Юнхо и сам бы с удовольствием на него залез, помани тот только пальцем. — Ещё чего. Твой «членисто-между-ногий» гарем мне на хуй не нужен, — Джэ презрительно фыркнул. Он был нетолерантным к такому сексу и долго упирался, когда Чон позвал его к себе, в бизнес геев. — Пусть лучше член отсохнет, чем я залезу в задницу к какому-нибудь мужику. — Ну не знаю, не знаю. Посмотрим на тебя лет через пяток, когда начнёт отсыхать. Просто ты сейчас зажрался, вот и всё. — Как я понимаю, по делу у тебя всё? — Ким поднимается со стула, не желая продолжать неприятный разговор. Не собирался он обсуждать свою личную жизнь даже с Чоном. Да и не было никакой личной жизни, обсуждать-то нечего было. Только в душе ещё что-то теплилось найти свою половинку. Наверное, это «что-то» было его придуманной романтической сказкой, сладкой утопией, которая никак не сочеталась с жестокостью мира и не подходила его образу жизни. Такое холодное, безжалостное отношение к людям было лишь защитой его маленькой сказки. Но он так хотел дарить кому-то свою нежность и любовь, готов был оберегать слабое существо и греть свою душу рядом с ней. В его семье всегда была любовь, нежные отношения родителей стали для него примером, отец, который был поддержкой и защитой для матери, был для него идолом. Ещё в детстве маленький Джэ мечтал стать вот таким сильным и нежным в то же время, чтоб его любовь просто плавилась рядом с ним, мечтал, что у него в семье будет много детей, так как самому не хватало брата или сестры, а в доме будет царить уютная идиллия. Как-то они смотрели с отцом фильм, где семья разрушилась с уходом женщины к другому, а муж убил её за это, и тогда Джэ, нахмурившись, сказал родителю: «Если моя женщина захочет от меня уйти, в этом буду виноват лишь я сам. Раз она смогла выглянуть из-за моей широкой спины и увидеть кого-то другого, соблазниться его ещё лучшими условиями, значит, я сделал что-то не так. Значит, не удержал, не прикрыл собой, не дал ей всё, не услышал, недолюбил, а может, просто выбрал не ту». Отец потрепал его по макушке и похвалил за такие слова. Но после скорой смерти родителей, всё в его жизни перевернулось с ног на голову, его мир любви просто исчез, провалился, растворился в воздухе. Вокруг были лишь равнодушные люди, только требующие что-то с него. И это начало его бесить, он почему-то решил, что все они пытаются разрушить его представление о любви разговорами: «Забудь. Такое бывает. Живи дальше. Судьба вообще не справедлива. Счастье мимолётно». Чон утвердительно кивает и взмахивает рукой вслед другу. Сейчас бесполезно было продолжать разговор. Он знал это выражение обречённого лица, когда все засовы души резко закрываются и можно нарваться на бойкот. С Джуном было тяжело, но надёжно. Возможно, если подкинуть ему новых ребят, он найдёт там что-то для себя, потому что такое безумно-депрессивное настроение младшего ему совсем не нравилось. К слову сказать, они и познакомились-то в больнице, а если точнее, в психушке. У Чона там была бабушка, по старости лет кукукнувшаяся умом, которую он частенько приходил навещать. А Джун там стоял в то время на учёте и вынужден был посещать психиатра по жалобам учителей. После смерти родителей Ким сорвался, не выдержав утрату любимых людей, его поведение становилось всё более неадекватным, он пугал одноклассников своей жестокостью. И в конце концов пришлось доставать его из петли. В приюте много людей, но каждый живёт отдельной жизнью, своей историей и тешат надежду, что, когда выйдут из этих стен, создадут свою настоящую семью. Редко когда встречаются настоящие друзья. И у Кима их точно не было, его боялись, презирали, а в конце просто перестали общаться с ним, что тому было только на руку. Им часто приходилось сидеть в больнице в ожидании кто чего. Тогда-то они и познакомились. Юнхо было очень интересно узнать про симпатичного психа, замкнутого до невозможности. Первая встреча случилась в коридоре, где Юнхо ждал, когда приведут бабушку, а неподалёку, перед кабинетом психиатра, сидел он, красивый, одинокий и печальный. Не было никаких признаков, что Ким ненормальный, весьма осознанно следил за проходящими людьми и адекватно реагировал на слова вышедшей врачихи. Но что больше всего заинтересовало в нём: Юнхо уже прощался с бабушкой и направлялся домой, когда двери кабинета раскрылись прямо перед его носом, оттуда вышла раскрасневшаяся врач, как будто парень трахал её там, но злые глаза психиатра и хищная усмешка психа, говорили, скорее, об изнасиловании мозга. Юнхо скрыто хихикнул, когда увидел эту картину, похоже, что лечение проходило тяжеловато. Через три дня после этого, Юнхо вновь увидел в коридоре сидящего парня и уже твёрдо решил подкатить к нему. — Привет. Ждёшь? — Чон остановился напротив него и кивнул на двери кабинета. Парень сидел уперевшись локтями в ручки пластикового стула, сжав руки в замок и повиснув торсом на них. Со стороны казалось, что он пристально рассматривает свои ботинки, но Юнхо заметил, как при его приближении костяшки пальцев напряглись, значит, он пристально следил за окружающими. Парень медленно поднял голову и взглянул из-под отросших волос. Тёплые мурашки пробежали вдоль позвоночника Чона от этих глаз, внутри которых были обида, безумие, ненависть, но всё это было таким сексуальным и горячим. — Опять будешь ей мозг выносить? — Юнхо понимающе улыбнулся. — Посмотрим, — короткий ответ, но это бо́льшее, на что надеялся Юнхо. Если тот говорит с ним, значит, есть много шансов наладить общение. — И какой это уже по счёту психиатр у тебя? — серые глаза продолжали с вызовом смотреть на Чона. Они его не изучали, не осматривали, просто провоцировали: «Или делай что-то, или вали». А под этим «что-то» парень, видимо, подразумевал плохое, на которое он тут же готов был среагировать и показать, что сам подомнёт этот мир под себя. — Третий, — парень расслабил наконец побелевшие костяшки пальцев. В этот день Юнхо быстро распрощался с бабушкой, которая особо и не понимала, кто перед ней, так что не сильно расстроилась, и поджидал под дверями кабинета. Вскоре там раздался женский крик, и тут же двери раскрылись, вышел парень, закрыл дверь, посмотрел на Юнхо: — Думаю, в следующий раз будет четвёртый врач, — сказал он задумчиво, но потом опять появилась эта хищная улыбка. После этого Юнхо заставил своей напористостью парня познакомиться, потащил его в кафе, так как время было обеденное, ну, а всё остальное приложилось за несколько лет надоедания. Джэджун не отталкивал его и этого хватало. Юнхо даже несколько раз пытался показать ему, что он нравится и не в качестве собеседника, но Ким лишь грубо сжимал его руку, которая так «нечаянно» попала на плечи парня и зло оскаливался, когда речь шла о комплиментах. Их контакт продолжается давно, но за несколько лет Юнхо добился лишь странной дружбы между ними и заткнутую любовь в сердце. Он вытянул Джуна из депрессивного болота своей активностью, напором, умением убалтывать, и тот отвечал сейчас своеобразной благодарностью. Юнхо так и не смог пробить его стену отчуждения, не углубился ни на йоту в его личное пространство, но уже не мог от себя отпустить. Сердце держалось за Джэджуна, стараясь хотя бы защитить его от самого себя, загружая заданиями в тяжелый для него период, чтоб крыша совсем не съехала, и он не наложил на себя руки. Джэ наконец выбрался на свежий весенний воздух и вздохнул полной грудью. Припаркованный за углом байк ждал хозяина как верный пёс. Ким уселся за руль, но не спешил заводить. Достал из кармана телефон и набрал номер. Мужской бас без приветствий начал диктовать информацию: имя, адрес, цена. Джэ прикрыл глаза и запоминал заказ. Ещё до прихода в бизнес Юнхо Джэ связался с одним, так скажем, агентством, которое принимало криминальные заказы и раздавало наёмникам. Никто никого не знал. Никто никому ничем не обязан, пока не возьмёт заказ. Деньги поступали на счёт исправно. Джэ пока ни разу не пользовался теми деньгами, опасаясь, что его отследят. Да и надобности пока не было. *** Мотели — самое удобное место для убийства, там легче слиться с неизвестными жильцами или обслуживающим персоналом, да и никто не будет беспокоить до утра. Джэджун наблюдал за заказом — женщина, жена одного чиновника, который, видимо, сидел под её каблуком и состоянием её отца. В мотеле она, скорее всего, встречается с любовником. Окно прикрыли, и Ким убирает бинокль в сторону. Теперь остаётся только идти в мотель и ждать там. Он раскручивает воротник водолазки и закрывает лицо. Коридор мотеля в поздний час пуст, за некоторыми дверями слышатся недвусмысленные стоны. Джэ смотрит на часы и садится под дверью жертвы, сжавшись в клубок и притворяясь, что спит пьяный. По своему опыту он предполагает, что после первого секса кто-нибудь из пары пойдёт за льдом. Время тянулось долго, вот послышались характерные звуки, скоро всё закончится. Джэджун умел ждать, иногда приходилось выжидать неделю до подходящего момента. Из одной комнаты вышли двое мужчин и в обнимку прошагали мимо Джэ, он заметил, как рука одного спустилась на задницу другого и поглаживала её. Брезгливое фырканье Кима они уже не услышали и, скорее всего, им было насрать на мнение окружающих. Джэджун никак не мог понять этих людей, которые непонятно почему вдруг ставят ультиматум природным инстинктам, да ещё и пытаются выставить это на обозрение, доказывая всем, что вот какие они дерзкие, непохожие на других. Разве может мужчина получать наслаждение, когда в его задницу вламываются или когда приходится отсасывать чей-то член? Минут через двадцать открывается дверь его номера, мужчина в халате выходит из комнаты, держа в руках металлическое ведёрко и уходит. У Джуна есть десять минут на дело, именно такое время нужно, он высчитал, на доставку льда. Двери мужчина, конечно, не закрыл, так как десять минут небольшой период, и наивно надеялся, что ничего ведь не должно случиться за это время. Джэ тихо проникает в номер, женщина, по всей видимости, в ду́ше. Он проходит туда, шум воды заглушает его движения, жертва стоит под потоком, подняв голову вверх и прикрыв глаза от воды. Вот она ни в чём страшном не виновата. Как понял Джэджун за три дня изучения этой семьи, её муж просто моральный урод, подлизался к её отцу и уговорил на свадьбу, а ей перед этим запудрил мозги якобы любовью. Но отец подстраховался и свою компанию передал дочери, а не зятю. Со временем истинное отношение мужчины всплыло наверх, но развод, видимо, был неприемлем, поэтому жена вот так тайком от всех, даже от охранников, встречается с мужчиной, которого любит, а сейчас она погибнет в этом номере. При расследовании всё это всплывёт наружу, женщина окажется виноватой во всем, а компания достанется мужу. Наверно, Киму даже жаль её, но он всего лишь наёмник, а не святой отец, поэтому нож вонзается в основание черепа, чтоб смерть была более безболезненной, стекающая по телу вода окрашивается в алый цвет и убегает в сток. Ким, споласкивая лезвие, быстро уходит из номера, в коридоре, при встрече с любовником жертвы, он склоняет голову, прикрывая глаза козырьком бейсболки. Его дело сделано, уже завтра тайный счёт пополнится на немалую сумму, а он уже будет далеко от Пусана, в своём Пхёнтхеке, и займётся новыми наложенными на него обязанностями няньки.