Прими таким, какой я есть

В мире много страданий. Не из-за жестокости плохих людей. Но из-за молчания хороших. Наполеон Бонапарт. Джун баловал мальчишку несколько дней. Приезжал, навещал новенького, проверял его умения (лишь теоретически, иначе пристальный взгляд его малыша лазером прикончил бы обоих), забирал Сэми, и они весь оставшийся день зависали в городе. Джэ возил его по различным увесилительным местам, в которые ранее сам никогда бы не пошёл. Ведь кино, зоопарк и тем более театр он никак не воспринимал. В гареме уже поползли слухи об их связи, но до Чона, видимо, пока они не дошли, иначе он уже устроил бы разборки. Ги впервые видел улыбку мрачного сутенёра, которого знал столько лет. И эта улыбка на тот момент предназначалась только одному человеку, Саймон так же зеркалил старшего, блистая жемчугом зубов. Никак Ги не думал, что Джунечка сдастся вот этому длинному неумёхе. Хотя, возле него самого сейчас вот так же крутился заводной малолетка, который скрашивал его кризис среднего возраста. Сэми был на седьмом небе от счастья все эти дни. Старший стал для него уже неотъемлемой частью жизни, как будто так было всегда, как будто тот просто уходил ненадолго и вот вернулся, наполняя мир радугой. Джэ не заходил дальше поцелуев, не принуждал и не позволял мальцу большего. Ему тогда понравился его минет, но чувствовал он себя после этого противно. Как будто тот клиента обрабатывал, как будто он воспользовался мальчишеской влюблённостью для своих утех. Всё это было как-то неправильно, не так как задумывалось в его уголках души. Романтика вырвалась оттуда и нашла для себя жертву в виде Сэми, и сейчас Джэ хотел, чтобы это произошло только по любви, а не отплатой долга за заботу. Он собирал всю свою волю в кулак, чтобы не сорваться, когда Сэми начинал приставать и канючить, что хочет этого очень сильно. Но Джэ думал иначе. Возможно, Сэми просто хочет привязать его к себе сексом, отдаться полностью, чтобы принадлежать только ему. Как бы не пожалел потом. Джэ подготовится к этому тщательно, чтобы всё было идеально, не через не хочу, не через боль, лишь бы быстрее. Это будет в их доме, в их постели, при свечах, под сладкий шёпот о любви и лопающиеся пузырьки шампанского. Он уже не сомневался, что у них всё получится, и, даже если парнишка повзрослеет и поймёт, что ошибся в выборе, Джэ будет готов к этому и не будет устраивать ненужных скандалов, но до тех пор он сделает всё, чтобы этого не случилось. Неужели судьба не может оставить этих двоих вот так, спокойно наслаждаться друг другом? Приятная идиллия режет глаз и слух коварной стервы и она решает вывернуть всё наизнанку. Джэ расслабленно скучал на диванчике. По телевизору показывали передачу про животный мир. Сэми, прижавшись к старшему, выглядывал из-под его руки, закинутой на плечи, с интересом разглядывая съёмки дискавери. Он всегда любил животных, они казались ему гораздо человечнее, чем сами люди. Он мечтал выучиться на кого-нибудь, чтобы его работа была связана с животными, например ветеринаром. «Градусники котам тыкать?» — рассмеялся необдуманно Джэ, когда Сэми поделился с ним этой мечтой. За что и получил тогда два часа бойкота. Ему пришлось несколько раз извиняться и покупать много мороженого. Сэми начал сжимать нервно руку старшего, когда показывали, как браконьеры нещадно убивают животных, показывали эти кучи загубленных тушек. Джэ помассировал пальцами его голову, чтоб успокоить эту инстинктивную реакцию, оставляющую следы на его руке от впившихся ногтей. Сэми очень любил, когда старший вот так массировал его голову, это действовало безотказно. Цзюнь вмиг расслабился и отвёл глаза от экрана. — Почему люди такие жестокие? Ведь если нам дали шанс мыслить, надо им воспользоваться только во благо, — он заглянул в лисьи глаза. Его хён только пожал плечами. Он ведь и сам был просто убийцей, и у него набралась бы не меньшая кучка загубленных душёнок. Джэ никогда не говорил о своей тайной работе, да и не собирался. Он просто потихоньку отойдёт от этого и забудет. Сэми даже не узнает об этой стороне его натуры. — Люди, на самом деле, очень одиноки. От этого и злятся, совершают такие страшные вещи. Пытаются гонять своё загнивающее от пустоты сердце адреналином. Сэми смотрит на старшего, так легко объясняющего непонятные желания людей. «Он очень умный. И он мой». Скажи сейчас Джун любую другую глупость невпопад, Сэми подумал бы так же. Он тянется к нему, хочет понежиться. Пытается завести его, распалить, чтобы Джэ просил его об этом, чтобы жаждал его. Он перекидывает ногу и усаживается на колени старшего. Мычит в поцелуй, вибрируя по пухлым губам. Мужские руки небрежно ложатся на его бёдра. Сэми двигается ближе к паху, вжимается в него, раздвигает колени шире, прогибается в спине и оттопыривает зад. Джэ чувствует теплую мягкую плоть мальца, он отрывается от сладких губ и закидывает голову на спинку дивана, чтоб прийти в себя, отвлечься от желания и найти в себе силы прекратить это. Он шипит, когда малец мажет губами по его шее, аккуратно прихватывая ими кожу. Дыхание спирает от исступлённой жажды, и Джэ уверенно убирает руки Сэми из-под своей футболки, останавливая процесс, пока не поздно. — Сэми, мы уже говорили об этом. Не надо начинать, — строгий голос Джэ осаждает парня. Каким бы прекрасным не представлял он секс с парнем, всё-таки Сэми для этого ещё маловат, по его мнению. — Да, да, я помню. Ты не хочешь делать мне больно и бла-бла-бла. Ох, как это всё глупо… — Цзюнь смотрит в потолок, опять с кем-то разговаривая. Джуни сдвигает недовольного парня с себя на диван и уходит в ванную. Его возбуждение рвётся наружу. Он бы с удовольствием попробовал парня, вытрахал бы его всего, испробовал девственное тело. Может, он и сам его боится? Ведь он никогда не был с мужчиной. Джэ умывается и смотрит на себя в зеркало, убеждает сам себя, что всё правильно делает, что всё это часть плана. Сэми опять дует губы. Он не понимает этих глупых отговорок и не хочет дожидаться лучших времён. Почему старший так упрямо отталкивает его? Наверное, Сэми делает что-то не так. Но он испробовал уже разные хитрости, которым учил Ги, а Джэ всё равно к нему равнодушен. Что же ему нужно? В куртке старшего, брошенной на подлокотник, вибрирует телефон. Сэми много раз видел, как тот сбрасывал звонки, объяснял это тем, что банки предлагают ему кредиты. Сэми говорил уже, что нужно послать их пару раз и отстанут, но тот просто сбрасывал, а звонки продолжались. Сэми достает телефон. Неизвестный номер. — Хён, тут опять эти банки звонят. Я сейчас им объясню подробно, что надоели… Из ванной вылетает старший и кричит напуганно: — Нет, Сэми не трогай! Но парень уже нажал кнопку. Джэ выхватывает телефон из его руки и, затаив дыхание, прослушивает информацию от замогильного голоса. Заказ принят, теперь только одна дорога. — Сэми, никогда больше, слышишь?.. никогда не бери мой телефон и мои вещи, — старший начинает отчитывать нерадивого парня. — Ты понял? Перепуганный стремительностью и криком старшего парень вжимается в диван и робко кивает. Джэ молчит, но тот понимает по его судорожному дыханию, что он очень сильно нервничает. — Кто тебе звонил, Джуни? Кто это? — Сэми осторожно старается направить разговор. — Это тебя не касается. И никогда не будет касаться, — Джэ хватает куртку. — Я надеюсь. Он уходит, не прощаясь, не предупреждая Сэми о том, что потеряется на несколько дней, и не прося, чтоб тот его подождал. Он просто исчезает. Джэ спускается вниз и набирает Юнхо. Прекрасные деньки резко оборачиваются обыденными проблемами, которые обычно тянутся, как цветные платочки из кармана фокусника. — Мне нужно уехать на несколько дней. — Только не говори, что бабушка заболела, — Чон не приветствовал такие внезапные поездки. После них Джэ всегда возвращался каким-то выпотрошенным и отчуждённым, как будто поблевать сходил. — Чон… — Я понял. Как долго тебя не будет? — Дня три, не больше недели. И мне нужно будет с тобой поговорить очень серьёзно по возвращении. — Надо же. Я уже заинтригован. В этот раз прозвучало имя одного из Паков. Очень сильного человека, просто так к нему не подобраться. Джэ давно ждал на них заказа, но сейчас это было не ко времени. Он не стал предупреждать Сэми, так как мог не вернуться совсем. Пак — это не нашкодивший банкиришка, вокруг него всегда много охраны, да и брат всегда рядом. Джэ решил, что сделает дело и выбросит совсем этот телефон. Он хочет поменять свою жизнь, внести туда мальчишку и выкинуть весь ненужный хлам. Ему нужно успеть с заказом, пока парня не выставили на аукцион. Но недели ему должно хватить. Джэ тревожно смотрит на окно десятого этажа, мысленно прощаясь. Он изо всех сил постарается вернуться, сейчас ему есть для чего жить, у него есть цель. *** Сэми наслаждается своей бабочкой. Она действительно оказалась красавицей, павлинья фиалка. Устроив её на подоконнике открытого окна, он ждёт когда она взлетит. Но та сидит, аккуратно пробуя желто-коричневые крылья. Ветер пытается сдуть её, но она удерживается маленькими лапками. Сэми с грустью смотрит на это божье создание, которое так прекрасно и пока так одиноко. Найдёт ли его бабочка себе пару на это лето? А может, она родилась, чтобы просто сгинуть, чтобы стать чьим-то кормом? Джэ не объявляется уже в течении нескольких дней. Его телефон заблокирован, и сам он не звонит и не пишет. Он так внезапно исчез после этой ссоры. Видимо, Сэми опять хорошо накосячил. Сколько раз он уже ругал себя за свой идиотизм, глупость и поспешность. Наверное, ему природа не дала дар мыслить, как другим людям. Сэми встает на колени перед подоконником, кладет голову на руки и наблюдает за нерешительностью бабочки. Возможно, и она так же сейчас наблюдает за Сэми. В комнату входит Ги, осматривается, подходит ближе. — Джуни не звонил? — Парень отрицательно мотает головой. Ги тяжело вздыхает. — Сэми… был аукцион. Сегодня у тебя вызов. Будь готов к девяти. — Как же так? Ведь говорили не меньше трёх недель будем отдыхать, а прошло только две, — Сэми растерялся от этой новости. Он не готов был просто морально к вызову. Тело его пришло уже в норму, но память ещё болела. — С Чона требуют те, — Ги показывает пальцем вверх. — Новенький ещё не готов, а Мин только неделю отсидел. Кажется, ваша команда начинает набирать популярность. — С кем же я поеду? Ведь Джуни должен меня возить. — Так как его нет, к вам пошлют другого. Не беспокойся, он вполне приличный. По-своему, конечно. Но его предупредят на счёт тебя, чтобы руки не распускал, — Ги направился на выход, продолжая про себя бубнить. — А то не избежать нам трупа, исполосованного знаменитым ножичком. Сэми уже забывает про свою питомицу, берёт себя в руки и начинает собираться, надеясь, что очередной вызов будет не такой противный. С его нынешним настроением он вообще не знает сможет ли улыбаться, что уж говорить про заигрывания. Вечером за ним приходит крупный мужчина. Сэми встречал его уже в гареме не раз, но никогда не общался. Сутенёр оценивающе осматривает парнишку. — Всё взял? Готов? Сэми кивает, и они отправляются в район богатеев. Даже не просто толстосумов, а миллиардеров, которые очень жадные до денег, хотя их у них хоть отбавляй. Такие могут спокойно найти себе партнёра и в своих верхах. Там немало ошивается охотников на «папиков». Они подъезжают к бронированным сплошным воротам. Сутенёр показывает визитку видеопанели, что они из клининговой компании, и их машину пропускают во двор. Клининговая компания — это официальное прикрытие их гарема. По договору Сэми устроен, как поломойщик. Такую организацию основали руководители Пхёнтхека. Юнхо просто поставлен смотреть за бизнесом, ну, и получает за это немало. Но вынужден выполнять требования высших. Идея с девственниками пришлась директорату по душе, а после неплохих отзывов о двух мальчиках, полетели требования о новых аукционах. Сэми осматривает огромную резиденцию. Не дом, а целый дворец. Вокруг дома расставлена охрана. Его и сутенёра проверяют металлоискателем и только тогда подпускают к дверям. Двери открывает дворецкий, он приглашает прибывших внутрь, проводит дальше по комнатам. В небольшой, относительно других, комнатке устроен ужин при свечах. За столом сидит высокий грузный мужчина с небольшими усиками, рядом — то ли мужчина, то ли женщина в мужском костюме. Губы, видно что операционно надутые, глаза неестественно большие и кудрявые средней длины волосы. — Сладкий, а вот и мой тебе подарок, — грузный мужчина встаёт, подходит к Сэми, хлопает его по плечу и подталкивает ближе к столу. Он отправляет молча сутенёра обратно в машину ждать, и тот, не особо сопротивляясь, что его просто выдворяют, удаляется, опуская формальности с правилами. Сладкий удивлённо встает, прикрывает в восторге свой накачанный рот и подходит к «подарку». — Милый, да ты что? Ты купил его ради меня? — Конечно. Я не хочу оставлять тебя… ну и себя тоже … без десерта в такой день, — милый подходит к своей половинке и целует в губёхи. — Если бы ты не напился позавчера, всё было бы гораздо проще. У меня до сих пор всё болит, — сладкий поморщившись погладил свои ягодицы. — Ну, я же извинился уже. А этот малыш нам с тобой сегодня поможет, — мужчина опять кладёт руку на плечо парнишки и поглаживает. Сладкий пристально посмотрел в глаза парня, который всё это время молчал. Похоже, что здесь не требуются какие-то его умения обольщения. Он просто вещь, как резиновая кукла. — Милый, он мне нравится. Мы пойдем пока наверх, присоединяйся, — он помахал пальчиками своему любовнику и потянул за собой Сэми. Они пришли в сумрачную комнату, обтянутую красным бархатом, с розовой светодиодной подсветкой по периметру. В середине огромная круглая кровать, застеленная шелковым бельём. Сладкий тянет парня в примыкающий гардероб, что-то бормочет и роется в одежде. Сэми тревожно осматривает бдсм-игрушки на стенах и молится, чтоб ему не пришлось испытать их на себе. Сладкий наконец находит нужное и бросает Сэми: — Надень-ка вот это, — его глаза загораются какой-то безумной идеей. Сэми разворачивает брошенную тряпку и краснеет от одного только вида. Это белое кружевное боди, без промежности, но с пушистым белым хвостиком. Кажется вечер будет тяжёлым. Сэми кое-как разобрался в тонких кружевах и натянул на себя это блядство. Сладкий любуется и водружает ему на голову ободок с заячьими ушами. Парень изо всех сил старается вести себя естественно, но руки не слушаются и прикрывают пах. Видимо, и глаза что-то такое выражают, потому что сладкий берёт его за подбородок и тянет утешающе губы: — Ну же, малыш. Что за смущение? Разве в детстве ты не надевал костюмчики зверят? Представь, что ты на представлении, — он берёт его за руку и ведёт на кровать. Цзюнь крепко сжимает попперс вспотевшими пальцами. Чувствует он, что сегодня придётся им обнюхаться. — Малыш, ты такой красный, как будто в первый раз. — Сладкий, это же девственник. Эксклюзивный товар, между прочим, — в комнату незаметно вошёл хозяин с бутылкой вина и тремя бокалами. — Правда? Где ты его достал? — сладкий смотрит на Сэми уже по-другому. — Наверное, кучу денег стоит? Какая прелесть! А я и думаю, чего он так зажат. Сладкий подбегает к своему мужчине, виснет на его шее и благодарит за подарок. Они целуются, шоркаются, возбуждаются, о чём-то тихо шушукаются. Сэми помалкивает, чтоб про него так и не вспомнили. Но они не забыли. Когда они в страсти уже разделись, их взгляды обратились к затихшему на кровати малышу. — Милый, это мой подарок и я пробую его первым. Сладкий берёт бутылку смазки и подходит к Сэми, кое-как натягивавшего улыбку. Его целуют, исследуют тело руками. Сэми старается не разочаровать клиентов, отвечая ласками. Сладкий задыхается уже от желания. Он разворачивает малыша спиной к себе и заставляет нагнуться. Сэми послушно встаёт на четвереньки, подставляясь под склизкие пальцы. — Милый, он действительно девственник. Такой узкий, что я боюсь порвать его. А ты так и вовсе… — Растягивай лучше, — советует хозяин, заходя спереди, держа в руке наполненный бокал. Сэми сдерживает болезненные всхлипы, когда количество пальцев увеличивается до четырёх. Милый суёт ему член в рот, тяжело ахая, когда Сэми смыкает губы на головке. Он начинает потихоньку двигаться, придерживая парня за волосы. Сзади пристраивается сладкий. Сэми резко отстраняется от милого, чтобы не укусить ненароком, когда в него начинает вдалбливаться сладкий. Его голову снова поднимают за подбородок и он открывает рот, проводит языком по члену и обнимает дрожащими губами. Он давит в себе чувство рвоты и отвращения, страха и стыда. Двое мужчин, толкаясь с обоих сторон, ещё умудрялись целоваться между собой, не замечая парнишку. Цзюнь постоянно вдыхает попперс, но никак не может расслабиться и получать, хоть малейшее, удовольствие. Его разбивают с двух сторон, голова кружится от недостатка кислорода, попперс действует только на его член, разрывая вены. Сладкий наконец кончает и взвизгивает от оргазма, сжимая бёдра малыша. Милый одобрительно хлопает по щеке Сэми и те меняются местами. Цзюнь, не сдержавшись, вскрикивает, когда уже милый пробует его зад, прорываясь сквозь жжение. Сладенький поддерживает его голову руками и пытается успокоить хлынувшие слёзы, целуя красные щёки. Сэми опять нюхает бутылёк, старается удержаться на четвереньках, когда грузный мужчина увеличивает натиск. Он уже теряет чувство реальности и вообще какие-либо чувства, еле сдерживаясь под огромным членом. Тихонько шепчет имя любимого, которое помогает держаться и не потерять остатки разума, умоляет его вернуться и забрать отсюда. Сквозь туман в глазах Сэми замечает, что сладкий уже суёт свой член к нему в рот. По стволу тонкой струйкой стекает красное вино и парень вынужден его глотать, с силой сжимая губы на мужском члене и облизывая его от остатков терпкого напитка. Сладкий повторяет этот трюк, искренне наслаждаясь движением языка во рту, когда парень пытается проглотить жидкость и в то же время отсасывать ему. Какой-то круговорот. Один сменяет другого, Сэми не замечает уже кто из них спереди, кто сзади, да это и не имеет никакого значения для него. Руки не держат, и он падает. Его переворачивают на спину и разводят ноги. В редкие моменты спокойного просветления, когда мужчины отвлекаются друг на друга, Сэми смотрит в зеркальный потолок. Как ужасно он выглядит в этом пошлом боди, с этими заячьими ушами, сдвинутыми на бок. Как становится противно, когда над ним дёргается чужой мужчина. Как другие ребятки привыкают к этому? Как можно такое терпеть и оставаться после этого в своём уме? Цзюнь не мигая смотрит на своё жалкое отражение. Мозг уже устает думать, тело устаёт что-либо делать. Он лежит, как тряпичная кукла, с помощью которой, двое ненормальных любят друг друга. Его наконец оставляют в покое. Всё лицо измазано в сперме, которая ссыхается и стягивает кожу. Сэми брезгует даже смазать её, противно прикасаться. Он кое-как подбирается, поднимается на трясущиеся ноги и идёт в ванную, на которую показал сладкий. Внутри ужасное жжение, словно факел воткнули, область сфинктера уже потеряла какую-либо чувствительность. Глаза щиплет при ярком свете. Он аккуратно стаскивает с себя боди и встает под душ. Когда шок смывается, в сердце вонзаются мечи от осознания собственной никчёмности, от всей этой мерзости не только на теле, но и в душе. Не удивительно, что старший никак его не хотел. Тут и самому-то противно на себя смотреть. Цзюнь выходит и передает костюм хозяевам. Сладкий хвалит зайку за его старания, треплет по волосам и шлёпает по ягодицам. Сэми растерянно улыбается, не понимая уже какое выражение лица нужно сейчас применить. Из головы вылетели все уроки Ги о правильном уходе, чтобы клиент захотел ещё раз позвать. Он одевается, превозмогая боль во всем теле. Тазовые кости, казалось, разъехались в стороны на несколько сантиметров, отчего было неудобно ходить. Поясницу ломило и от этого хотелось подогнуть ноги, прижать к себе колени. Сэми прощается с клиентами и тихонько выходит на крыльцо. В машине курит всё тот же амбал, чуда не произошло и Ким не появился. Почему Джэ исчез именно сейчас, когда так нужен ему? Да и появится ли он вообще? Всё случилось из-за Цзюня, всё из-за этого проклятого звонка. Сэми залезает на заднее сиденье, и ложится там, сворачиваясь в эмбрион. Сутенёр ничего не спрашивает, не интересуется состоянием. Ему главное, что тот живой и вышел на своих двух. Заказ выполнен и можно возвращаться. Спрятавшись в своей комнате под своим одеялом, Сэми наконец даёт волю чувствам. Его прорывает, он жмётся лицом в подушку и воет. Горечь отравляет сердце, вызывает тошноту и чувство безысходности. Ему хочется стать меньше, исчезнуть, чтобы никто его не видел. Ногти впиваются в собственные плечи, когда Цзюнь обнимает себя. Проснуться бы сейчас от этого кошмара и увидеть, что рядом лежит Джуни и это он обнимает его. Сэми чувствует небольшую тяжесть на своей спине и вскидывается. Мин пытается его успокоить, поглаживая по спине, искренне сочувствуя парню. Но не он сейчас ему нужен, а тот кто пропал, бросил и даже записки не оставил. Неужели так тяжело было черкнуть пару слов? Даже если это прощальные слова, Цзюнь хотя бы знал это. Сэми уже не воет, просто покачивается и скулит. Мин принёс ему воды и успокоительное. Тот выпивает сразу две таблетки, боится, что сердце не выдержит такой боли, и отключается. Мин ещё какое-то время его поглаживает, пока не удостоверяется, что тот спит. Он напугался, когда Саймон, чуть не ползком добрался до кровати и залез под одеяло. Похоже, что этот вызов был нелёгким испытанием для парня. Он спешно идёт к учителю и пробирается под тёплое одеяло, Ги сонно разворачивается к нему и прижимает к себе, нежно чмокнув в щёчку. — Ги, Сэми вернулся, — шепчет парень. — Ему очень плохо, я думаю, что там что-то случилось. — Мужчина замирает, сквозь сон обдумывает слова и тяжело вздыхает. — Он выглядит как сумасшедший, выпил две таблетки успокоительного, но сейчас спит. — Я завтра всё разузнаю у сутенёра, а ты попробуй у Сэми узнать. Будет тяжело доказать Джунечке, что это работа, если мы не узнаем подробностей. Если над парнишкой насильничали, а сутенёр не остановил это, что скорее всего, то крови мы вряд ли избежим. — Но ведь клиенты не имеют право насильничать… — Никто не имеет на это права, но это происходит каждый день. Поэтому к вам и приставили Джунечку, он никогда бы не допустил такого, костьми ляжет, не побоится влияния директората, для него нет начальников, есть просто люди, которые нарушают правила. Когда он был с тобой на вызове, я был спокоен, но сейчас… Мужчина смотрит в освещенный луной силуэт мальчишки и его сердце болит, что если бы так попал он? Его руки сжимаются в тревоге, он не замечает, как щипает мальца. Мин, чувствуя напряжение сонсэна, ищет его губы, он заставит его расслабиться, сегодня, сейчас. Мин долго думал об их первом поцелуе, о втором, когда Ги встретил его с вызова, о третьем и последующих. Они уже становились частью их жизни, чем-то неотъемлемым в их отношениях. Парень не грезил об учителе, но допускал мысль о сексе, который в его жизни был лишь однажды, и это ему не понравилось, как и говорил Сэми. Поцелуй затягивается, сбрасывая с себя всякую невинность, Мин уже настаивает, пытаясь подчинить себе мужчину. — Мин, тебе лучше вернуться в комнату, — Ги отодвигается от парня, его тяжёлое горячее дыхание цепляет Мина, он чувствует вздымающуюся грудь учителя и он забывается, не слушая его. — Мин, ты понял меня? — шепчет строго мужчина и потихоньку пытается встать с кровати. Парень хватается за его тело и тянет обратно. Молча, не спрашивая и не отвечая, он залезает на него, подминает сильного мужчину и снова целует, уже россыпью и страстно, Мин хочет его, а взрослой сдержанности ещё не накопил, поэтому пижама быстро слетает с тела учителя. — Мин хватит, мы здесь не одни, я не собираюсь… — парень сползает вниз, резко стягивает его штаны. — Не вздумай, слышишь? — но губы парня уже присосались к его члену, а Ги суёт кулак в рот, чтоб не вскрикнуть. Да уж, он не ошибся в мальчишке, сосёт тот действительно хорошо, но мужчина его всё равно пытается остановить: — Мин… Не надо… Пожалуйста, — парень поднимается, обтирая губы. Ги пытается осторожно выползти, но Мин разводит его ноги и подтягивает к себе. — Перестань сейчас же, — сонсэн, который абсолютно бесконфликтный, чувствует, что ему придётся обидеть парня если тот не остановится в своём самоуправстве над его телом. — Уходи, Мин, — грозно шипит Ги. Но парень словно не слышит его, стягивает свои штаны, коленями шире заставляет развести ноги, ложится на мужчину, он чувствует своим членом тепло его промежности. Ги, с незаконченным минетом, чуть с ума не сошёл, когда парень прижал его, неосознанно тянет руку к тумбочке, достает оттуда смазку и вкладывает в руку мальцу. Тот без промедления всё промазывает. Это его первый секс, первое проникновение, первый его мужчина, от одного только осознания, что под ним сейчас его учитель, такой суровый, правильный, умный и опытный, Мина кроет. Не до конца понимая, что его ждёт, может опять не понравится и вызовет лишь омерзительную улыбку, он хочет рискнуть, пусть лучше это случится с этим мужчиной. Ги уже сам поднимает колени, Мин нащупывает его дырочку. Его член визжит от радости, когда он попадает внутрь, раздвигая упругие мышцы. — Вот блять! — охает он, а Ги спешно прикрывает его рот, опасаясь, что тот разбудит соседа по комнате. А Мин лишь отдаётся этому восторгу, всё глубже толкаясь в мужчину. Он отнимает его руку от своего рта, хватается за вторую, заводит их ему за голову, их пальцы переплетаются. Ги растворяется в грубости мальчишки, в его жестких движениях, гонимых подростковым адреналином, он сам подстраивается под него, выискивая нужный угол и не требует никаких поцелуев. Молодое, худощавое тело подминает его, словно он не сильный мужчина в возрасте, а слабая девчонка. — Отпусти, — Ги дёргает зажатые руки. — Мне надо, — парень освобождает его и мужчина начинает дрочить себе, зная, что мальчишке в первый раз много времени не понадобится, чтоб удовлетворить свой голод. Заметил ли сосед ёрзанье на кровати Ги, тяжелое дыхание, шлёпанье ягодиц и тихий мат, скорее всего, да, но культурно сделал вид, что нет. Мин, разрываясь внутри мужчины, содрогался с каждым выстрелом. Он, как ребёнок, пошёл и сделал, то что хотел, не обращая внимания на запрет, взрослые назвали бы его непослушным пакостником, наказали, а он даже не смог бы обьяснить зачем и почему, просто захотелось, просто показалось это интересной идеей. После этой пакости, Мин начал грезить о сексе с Ги, теперь он понимал, почему люди хотят кого-то, и понял, почему кого-то определённого. Мин не видел обнажённого тела мужчины, но чувствовал его внутреннюю атмосферу, ту, что снесла его крышу, что завязала тугой узел в его паху и спустила взведённый курок. Теперь у наслаждения Мина есть имя и образ, тот образ, который будет сниться ему частенько.