Шоу на выживание

      JYP на собрании со «Stray Kids» сказал, что следующим заданием для команды будет выступление на улице. Поэтому парни вышли на прогулку в свободный вечер, чтобы понаблюдать за теми, кто поёт и танцует для живой публики. Некоторые излучали такую энергию, что хотелось присоединиться и показать своё мастерство. У подобных людей была особенная атмосфера, которая пробуждала мотивацию на творчество. Глаза Чонина горели, глядя на уверенных и харизматичных ребят. А Чан восхищался, когда смотрел на своего макнэ.       — Похоже, тебе на пользу этот выезд. Я очень рад, что твоё настроение поднялось. — мягко улыбается лидер.       — Это всё твоя заслуга, хён. Ты всегда заботишься о моём состоянии. — говорит младший и льнёт к плечу Банчана. Слышать слова благодарности и знать, что макнэ ощущает его трепетное отношение к себе — приятно уху, как прикосновение шёлка. Видеть лицо младшего, полное воодушевлённости и задорства — кажется, теперь главное удовольствие для Чана. Отрицать свою привязанность и влюблённость к этому мальчику бесполезно. Банчан многим бы пожертвовал, чтобы видеть в макнэ лишь друга, чтобы не подвергать его опасности и не обременять своими чувствами, но тщетно. Он по уши погряз в беспросветной яме и уже не надеется на спасение.       — Чанни-хён, всё хорошо? — беспокоится младший, замечая задумчивость лидера.       — Конечно, всё в порядке. — отвечает старший, поджимая губы в неловкости. — Пока ты счастлив и рядом, я не переживаю. — слегка двусмысленно добавил он. Чан обхватил плечи макнэ и притянул его к себе, приближаясь к остальным мемберам, наблюдающим за привлекательным певцом европейской внешности. Парни подметили для себя некоторые моменты и отправились отдыхать в общежитие.       Тем временем Хван и Феликс поехали в парикмахерскую, чтобы вернуть тёмный цвет волос Ликса перед заданием. Для парней было вполне привычным ходить куда-то вместе, поэтому Хёнджин попросил, чтобы друг взял его с собой. Салон находился довольно далеко, а запись была скоро, поэтому ребята решили использовать такси.       — Какие планы? — спросил Хван, облокачиваясь на Феликса.       — Блонд уже пожелтел, и я не хочу его возвращать. — объяснял Ликс, поглаживая Хёнджина по голове.       — Тебе всё к лицу, даже отросшие корни. — хихикал Хван.       — Ты, должно быть, про себя говоришь. Кто из нас вижуал? — подметил Феликс, игриво щурясь.       — Это всё ерунда, у тебя такие очаровательные веснушки, а улыбка — солнечный лучик. — Хван забылся и стал говорить слишком откровенно.       — Веснушки… Они мне не нравятся, они… Они всё портят. — Феликс поник и опустил руки на колени. Хёнджин распахнул глаза и удивлённо посмотрел на друга. Затем сорвался с места под недовольный вздох водителя и обхватил щёки Ликса своими ладонями.       — Что? Это всё глупости, слышишь? Я не знаю, кто и что тебе наговорил, но это не правда. — почти шептал Хван. — Я без ума от этой твоей сказочной особенности. Я за каждое пятнышко на коленях буду стоять. — Хёнджин наклонился к Ли очень близко.       — Да? — жалостливо произнёс Феликс чуть дрожащими губами.       — Ну конечно, твои веснушки — это прекрасно. И не вздумай считать, что это какой-то изъян… — Хван, казалось, хотел продолжить, но его притянули в осторожные, но крепкие объятия. Оставшийся путь парни проехали, прижавшись друг к другу и в полной тишине. Хёнджин не мог понять, правильно ли он всё сделал и стоило ли говорить так искренне, но счастливое лицо Феликса рассеило все сомнения. А по дороге в компанию Ликс уже рассуждал, что всё не так плохо, как он думал и что чудесно выглядит с натуральным цветом.       Кто бы мог подумать, что лучезарный парень избавиться от своего самого смущающего и угнетающего комплекса по пути в парикмахерскую в одной машине с самым красивым парнем из всех, кого он когда-либо видел в своей жизни. Так непринуждённо и легко это оказалось, потребовалось совсем немного — один искренний разговор, неловкий сумбурный комплимент и горячие всеобъемлющие ладони друга. Феликс ещё не раз будет чувствовать себя некомфортно, вспоминая о своей россыпи на щеках, но больше никогда он не посмеет считать её своим недостатком. Ведь идеальный принц Хван Хёнджин сказал, что она — прекрасна.       Популярность парней в Корее росла стремительно после выхода первого клипа. Ребята собрались в небольшом спортивном зале, чтобы провести свой первый vlive. Все немного нервничали, ведь подобных мероприятий раньше не проводилось. Однако команда была рада тому, что о них узнаёт всё больше людей и просит контента. Стафф кружил около парней, подготавливая их к съёмке и раздавая советы. Суть трансляции заключалась в том, чтобы показать фанатам разминочные игры в формате соревнования. Хоть и так было ясно, что Чанбин самый сильный в группе. По крайней мере, Феликс так думал. И это одна из причин, по которой Бинни притягивает Ликса. Младший любит мужественных парней с чутким сердцем. А Чанбин всегда заботится о Феликсе, помогает мемберам без корысти и чувствует эмоции окружающих людей с мастерством психолога со стажем, при этом он остаётся брутальной горой с крепкими руками и суровым стилем.       Ребята выстроились перед камерой и поприветствовали зрителей, волнительно переминаясь с ноги на ногу, как школьники на линейке. Парни разделились на две команды: первая — Уджин, Чонин, Чанбин и Чан; вторая — Сынмин, Феликс, Джисон и Хван. Для игры на количество отжиманий выбрали Бина и Хана. Парни разглядывали руки Чанбина, задирая рукава футболки. Конечно, такое зрелище не оставило Ликса равнодушным, он уже не мог отвести взора от хёна. Потрогать упругие мышцы старшего казалось высшим наслаждением, в глазах заиграли огоньки страсти, смешанной с каким-то потаённым трепетом. Когда Чанбин приступил к выполнению упражнения, Ликс сел к нему настолько близко, насколько это было возможно, и с восхищением разглядывал старшего. «Чертовски горячий…» — думал Ликс, прикусывая пальцы, чтобы сдержать фейерверк эмоций, разгорающийся внутри. По телу разливалось тепло, а живот накрыло странным, но приятным ощущением, будто органы ведут хоровод, обожествляя формы Бинни. Феликс мог бы вечно смотреть на такого Чанбина, но тот, к превеликому сожалению юного танцора, остановился в упоре лёжа, обогнав Джисона всего на пару очков. Все стали непринуждённо прижиматься к разгорячённому Бину, поздравляя с победой. Феликс начал громко и с некой нервозностью объяснять правила следующей игры — упражнения на пресс, чтобы перетянуть внимание на себя. Он точно знал, что Чанбину излишняя тактильность от других не очень-то нравится. Хотя с Ликсом он готов был обниматься постоянно.       Во втором раунде участвовали Уджин и Феликс. После того, как старший набрал целых тридцать девять баллов, Ликс немного напрягся и не был уверен в своей победе. Он лёг на коврик, любезно позволив Хёнджину обхватить свои ноги всем телом. Чтобы упражнение удалось сделать правильно, конечно же. Никто не ожидал, но хрупкий, на первый взгляд, Феликс отлично справился и выполнил чуть меньше повторений, чем Уджин.       — Вау, ты был хорош! — Чанбин пожал руку Феликсу. Тот слегка засмущался и всё так же неловко улыбнулся старшему. Похвала от Бина была усладой для ушей, и такое вознаграждение за старания нравилось младшему куда больше выигрыша.       Ребята подвели итоги соревнований, по которым выиграла команда Уджина. Впрочем, это было не важно, потому что все отлично провели время. Феликс наблюдал за Бином, пока он благодарил других за игру. Тогда Хан шутливо обхватил живот Чанбина, прижимая ненароком старшего к стене. Джисона нельзя винить за недостаток внимания и прикосновений.       — Отпусти! — смеялся Бинни, легко вырываясь из хватки Хана.       — Чанбин-хён мой. — напомнил о своих правах Феликс, направляясь в сторону старшего. Тот протянул руки ему навстречу, как бы подтверждая его слова. Бинни не был готов услышать такое заявление, но спорить с ним было бы глупо. Хотелось всем видом показать, что младший говорит правду.       — Вы опять поцелуетесь? — сказал ехидно Хан. О той скандальной игре в дженгу узнали все благодаря Джисону. Феликс нарочито громко захохотал, а Чанбин старался скрыть смущение неловкой улыбкой. Вскоре ребята закончили трансляцию и вернулись в общежитие.       Хан сидел на краю кровати и смотрел на Минхо снизу вверх затуманенными глазами. Взгляд Ли кошачий, хитрый и похотливый сводил с ума. Старший протянул руку и аккуратно обхватил подбородок Джисона. Хан лишь старался продолжать дышать, но выходило с трудом. Внутри разгорался пожар, готовый уничтожить всё в радиусе километра. Минхо потянул Джисона, заставляя встать с постели. Он поменял их местами, поддерживая зрительный контакт. Ладони скользили от колен выше, поглаживая стройные бёдра, и задержались под ягодицами. Ли надавил, вынуждая Хана раздвинуть ноги и приземлиться на свои ляжки. Сердце то набирало бешеный темп, то вовсе пропускало несколько ударов. Всё в голове смешалось, оставляя чёткими лишь мысли о безудержном желании прижаться как можно ближе. Хан обхватил шею старшего и несмело придвинулся, касаясь своим возбуждением живота Ли. Минхо смотрел не моргая на тело младшего с открытым ртом и шумно выдыхал, опяляя теплом грудь Джисона. У Хана сдерживать себя больше не было сил, контроль над собой ускальзывал рядом с Ли. Он последний раз проехался по массивным бёдрам Минхо, побуждая того схватить младшего за талию в порыве остановить переизбыток чувств, и подался вперёд. Губы сплелись в огненном, но нежном поцелуе, языки несмело касались границ рта, будто размышляя, стоит ли идти дальше. Все происходящее было таким невероятным, таким превосходным и долгожданным, что на глаза наворачивались слёзы от наслаждения и радости.       «Нет, его же здесь нет…» — осознал Хан и ракрыл веки, оглядываясь по сторонам. За окном было темно. Соседи мирно спали, укутавшись в одеяла и даже не подозревая, что они застали. Сон это был или разыгравшееся воображение — понять не удавалось. Впрочем, это не имело значения. На душе стало горько и пусто от того, что в реальной жизни Минхо всё ещё далеко и всё ещё не горит желанием оставлять отметины на теле Джисона. По крайней мере, Хан в этом уверен и готов разрыдаться от суровой несправедливости, уткнувшись носом в подушку. Глупо надеяться, что удастся ещё уснуть и не думать о Минхо всю оставшуюся ночь — не выйдет. Джисон так и будет копошиться до утра, поворачиваясь то к окну, то к стенке и тихонько мычать от разочарования.       Сынмин проснулся от характерного шума чьих-то всхлипов из гостиной. Он лениво по-медвежьи поднялся с постели и огляделся — соседа в комнате не было. Ким шустро нашёл приемлемую для расслабленного завтрака одежду и направился к выходу. На диване дурачились Феликс с Хёнджином, они явно стали виновниками пробуждения. Чуть поодаль Хан с Чанбином активно обсуждали какой-то текст песни 3racha. На кухне раздавались чьи-то голоса и треск горящего масла.       — Когда выльешь тесто, нужно быстро выложить лук. — объяснял Банчан, глядя на содержимое сковородки. — Только аккуратно, не обожгись. — добавил он, убирая руки Чонина от плиты. Ян внимательно слушал старшего и старался запомнить рецепт хрустящих блинчиков.       — Хорошо, хён. Следующий я хочу попробовать пожарить сам. — макнэ посмотрел на Чана щенячьими глазками и сразил того наповал. Лидер лишь неуверенно кивнул и уступил место младшему.       — Готовите? — скромно спросил Минни, приближаясь к поварам.       — Угу… — промычал Ян, сконцентрированный на процессе.       — Все, кажется, здесь. Но я не видел Уджин-хёна. — сказал Сынмин, обращаясь к лидеру. Он всегда знает, где мемберы.       — Он плохо себя чувствует. — начал Чан, наблюдая за действиями Чонина. — На баттле Уджин перестарался и сорвал голос. У него болит горло, так что он сегодня будет отдыхать в комнате. — немного грустно произнёс лидер.       — Ему нужна помощь? — беспокоился Сынмин, нервно прикусывая щёку изнутри.       — Я знаю, что ты хочешь проведать его. Но сначала поедим, ладно? — попросил Банчан, показывая на тарелку с румяными лепёшками. Минни кивнул, поджав губы, и сел за стол, стараясь скрыть волнение.       У Сынмина была веская причина прикончить свой завтрак как можно быстрее, поэтому полакомившись парочкой блинчиков, он поблагодарил Чонина и Чана и ушёл из гостиной. Минни потратил немного времени, чтобы сделать для Уджина чай юджа и направился в комнату старшего. Он тихо постучался и осторожно вошёл внутрь.       — Хён, ты спишь? — шёпотом спросил Сынмин, откладывая чашку на стол. Старший лежал на своей кровати и повернулся, когда услышал Минни. Вид у него не был болезненным, но глаза выглядели уставшими.       — Нет, проходи. — сказал хрипло Уджин. — Но я не буду много говорить, ладно? Горло болит. — старший присел на постели, не скидывая одеяла.       — Я принёс попить. — младший подал стакан. — Он ещё не остыл, осторожно. — волновался Сынмин.       — Спасибо. — выдавил Уджин, протягивая руки.       — Не стоит. — улыбнулся младший. — И не нужно отвечать мне, не напрягай связки. Я здесь, чтобы развлечь тебя, а не наоборот. — Минни не хотел беспокоить и без того осипший голос старшего. — Ты бы позаботился обо мне, я знаю… — задумался младший. Он действительно так считал, но к сожалению, правдой это было едва ли. — Я не хочу, чтобы ты плохо чувствовал себя. Ты чудесный друг и я тебя очень ценю. Мне самому приятно делать что-то для своего хёна. — говорил Сынмин, пока лицо Уджина выражало некоторое негодование. — Я имею ввиду, все мы одна команда и я уважаю тебя… — слегка смутился младший. — В общем, я собираюсь помочь тебе поправиться. Не напрягайся и отдыхай здесь. А если что-нибудь понадобится, то скажи мне… Или напиши, чтобы не было больно. — щёки Минни стремительно заливались краской. — Я хотел сказать, если что, я рядом… — неловко протараторил младший. Он просидел ещё немного в тишине, пока Уджин пил тёплый напиток, чтобы сразу забрать кружку и оставить хёна в покое.       Позже ребята отправились в зал, чтобы попрактиковаться. Тренировка выдалась слегка утомительной, поэтому парни, как обычно, расслабленно общались, приходя в себя после танца. Хёнджин допивал остатки драгоценной воды, смахивая пот со лба. Сынмин и Чонин смеялись над глупыми шутками Джисона, сгибаясь в три погибели. А Чан обсуждал что-то с хореографом. Бинни и Феликс сидели чуть поодаль от остальных и восстанавливали дыхание. Чанбин облокотился на стену, скатившись к полу и прикрыл глаза. Младший без раздумий лёг на живот хёна, погладив его сильные плечи. Хван пристально наблюдал за этими двумя с нечитаемым выражением лица.       — Парни, — хлопнул лидер в ладоши, привлекая внимание. — Уджин всё ещё плохо себя чувствует и ему нужен отдых. Я бы попросил вас не шуметь, когда мы вернёмся в общежитие. — ребята согласно кивали. — Мне нужно на встречу с директором, так что кто-то должен позаботиться о нём.       — Я займусь этим, мой чай, кажется, ему помог утром… — робко выдал Сынмин.       — Хорошо, я думаю, ты справишься. — улыбнулся как-то заговорщически лидер. — Ещё стоит как-нибудь поднять ему настроение, чтобы он не чувствовал себя грустно или одиноко. — продолжил он.       — О, у меня есть мысль! — выпалил Феликс. — Чанбин пойдёт со мной и мы купим что-нибудь милое для хёна. — Бинни озадаченно глянул на младшего, но машинально промычал что-то похожее на «угу».       — Ладно, тогда, если мы разобрались, то все могут идти. — Чан попрощался с командой и вышел. Чонин отправился следом.       Феликс тянул Чанбина между полками с игрушками, обхватив его руку ладошкой. Старший лишь доверенно следовал за Ликсом, рассматривая ассортимент магазина. На стенде у стены красовались изящные куколки, одетые в пышные платья в пастельных тонах, как леди девятнадцатого века, с утончённой шляпкой и кружевным веером. Чуть дальше расставлены плетённые корзинки с «Hello Kitty» и детской косметикой. А в другой стороне располагались коробки с занимательными конструкторами всех цветов радуги.       — Мне кажется, это подойдёт. Просто прелесть! — младший схватил с полки подушку в виде медведя с миловидной мордочкой.       — Я думаю, Уджину понравится. — Чанбин помедлил. — Но ты всё равно куда очаровательнее любых плюшек. — смущённо сказал старший.       — Чанбинни-хён, — Ликс покрылся румянцем. — ты заставляешь меня чувствовать себя неловко…       — Ты делаешь это со мной гораздо чаще, я ведь должен хоть как-то ответить. — с теплотой произнёс старший и мягко улыбнулся. Парни оплатили покупку и поспешили вернуться в общежитие, чтобы порадовать друга.       Подарок от мемберов Уджин принял молча и не сказать, что хоть как-то отреагировал. С одной стороны, ему было всё ещё плохо и делать что-то, кроме распития чая, было затруднительно. С другой, получая игрушку от товарищей, Ким был слишком удивлён и погружён в раздумия. Ему не просто в полной мере осознать, что команда дорожит им. «За что Сынмин так добр ко мне? Впрочем, это ещё можно объяснить, я кроме него особо ни с кем и не общаюсь…» — рассуждал Уджин, разглядывая медвежью мордашку. «Но остальные… Все так заботятся обо мне… Неужели мы стали настоящими друзьями? Неужели между нами сложились какие-то тёплые отношения с поддержкой, помощью и прочим?» — Ким на самом деле не ожидал, что станет близок с ребятами. Вывод можно сделать неоспоримый — парни любят его и переживают за него. Но что чувствует Уджин? Уджин чувствует, что ему страшно. Он слишком раним, слишком мягок и восприимчив. Чем крепче он с кем-то связан, тем тяжелее окажется разрыв. Рисковать не хочется, не хочется ощущать боль разлуки, разочарования; быть пустым — не хочется. Этот парень слишком остро реагирует на весь негатив, что с ним происходит. Но обратного пути уже нет — Уджин и сам полюбил этих ребят.       Хёнджин после тренировки сразу вернулся в общежитие. В своей комнате он был один, потому что Джисон сидел в гостиной и смотрел какой-то очередной хоррор, Чонин пошёл вместе с Чаном на встречу, чтобы подождать лидера, а Чанбин с Феликсом отправились в зал. Последняя парочка не давала покоя Хвану уже пару дней или больше. Даже на сегодняшней тренировке они, как обычно, обнимались, миловались, а потом вместе пошли в магазин. И сейчас они тоже вместе. Как всегда. «Я никогда не смогу быть для Феликса важнее Чанбина…» — Хёнджин лёг на кровать и накрыл лицо подушкой. «А зачем? Зачем мне это нужно? Пускай мне и правда нравится Ликс… Но надолго ли это? Я даже не уверен, что он привлекает меня как парень! А если он потянется ко мне, а я вдруг пойму, что нуждаюсь в девушке? Это будет слишком жестоко для него… Этот милый малыш достоин хорошего любящего партнёра, как… Как Чанбин-хён. Да…» — Хван привстал и стал смотреть в приоткрытое окно. Все мемберы замечали особую связь между Бином и Феликсом. Они почти всё свободное время проводят вместе, всегда говорят друг другу приятные вещи и касаются по-особенному. «Чанбин влюблён в него, как художник в своё самое неожиданное вдохновение… Он позаботиться о Феликсе и будет делать его счастливым, в отличие от меня… Так будет лучше» — заключил Хёнджин, стирая одинокую слезу со щеки.       К позднему вечеру Банчан так и не возвратился в общежитие. Сынмин сидел в комнате старших, захватив с собой уже двадцатую кружку чая за сегодня. Уджин стал больше говорить, но так ничего и не поел. Минни старался предложить ему что-нибудь вкусное, но старший всегда отказывался, ссылаясь на боль в горле. Хоть он и пролежал весь день в кровати, чувствовал себя Уджин замотавшимся и истощённым. Единственное, что спасало его от скуки и одиночества — это забота мемберов и, конечно, Сынмин. Младший приходил к нему, как только освобождался от занятий и прочих дел. Всё это было немного неловко для Минни, но старший находил его смущённое поведение чертовски милым.       — Я думаю, мне пора. Чан придёт и я буду… — не успел сказать Сынмин.       — Стой. — перебил Уджин. — Сегодня Банчан сюда не придёт, он поздно вернётся, поэтому будет спать в гостиной. Он мне написал. — Минни смотрел на старшего недоумённо и с какой-то потаённой надеждой. — Ты весь день со мной возишься, но если тебе не сложно, то побудь здесь подольше. — произнёс Уджин и заметил слипающиеся глаза младшего. — Если ты устал, то можешь лечь здесь… — Сынмину казалось, что он в дурном сне. «Правильно ли я всё понял? Старший предлагает мне разместиться на собственной постели?» — младший терял связь с внешним миром. Из раздумий его вырвал резкий жест Уджина — он откинул одеяло и похлопал рядом с собой. Взгляд его — такой искренний и просящий говорил, что слова эти не были шуткой. Младший неловко переминался с ноги на ногу, прежде чем рука старшего потянула его на себя. Минни за считанные секунды стал краснее помидора, но позволил Уджину уложить себя на спальное место. Теперь они лежали, повернувшись друг к друг лицом, но под разными покрывалами. Старший первый прикрыл веки и, казалось, почти сразу уснул. Ему лишь нужна была поддержка, потому что плохое самочувствие изматало его. А Сынмин пытался поверить в происходящее, но не мог сделать этого до тех пор, пока не ущипнул свою ладонь. Лежащий под боком Уджин — слишком странно, слишком долгожданно и тепло, слишком невозможно.