Шоу на выживание

      За пару дней до первой трансляции Феликс остался в зале после общей тренировки и упорно работал над хореографией к новой песне. Одно и то же движение никак не удавалось сделать даже с сотой попытки. Силы иссякали, казалось, будто Ли уже сутки не выходит из студии, но всё было безуспешно. Он подошёл к стене и скатился по ней, шумно выдыхая. Феликс для мемберов всегда был лучиком света — он поднимал настроение и вылечивал все невзгоды одним только солнечным взглядом. Но сейчас он был разбит, он отчаялся и очень устал. Прикрыв лицо маленькими ладонями, он тихо плакал. Долгое время Ли трудился на износ и мало отдыхал, ему просто неоткуда было черпать ресурсы, чтобы совершенствовать свои навыки. Ликс надеялся, что справится, что заслужит одобрение директора. Но перед самым финалом, когда оставалось сделать всего пару рывков к мечте, он оказался в номинации. Никто в команде не знал, какого Феликсу. Ни внимательный Чан, ни чувствительный Бин, ни Хёнджин, который так хорошо его понимает. Но они не были в этом виноваты. Ли сам тщательно скрывал свою грусть, не желая приносить негатива в и так непростые будни. Поэтому, лишь оставаясь наедине с собой, он позволял найти слёзам выход в своих уставших глазах.       Банчан вернулся в общежитие вместе с Чонином только посреди ночи. Младший сам решил сопровождать лидера, пока тот занимался всякими «взрослыми» штуками, как совещания, беготня с документами и закупка бытовой химии. Но Чан всё равно постоянно благодарил его за составленную компанию. Как и собирался, старший стал расстилать постельное бельё на диване, чтобы поспать в гостиной, и сперва даже не заметил, что Ян не пошёл в комнату.       — Ты чего? — вопросительно глянул Чан, обернувшись на младшего. — Иди отдыхай.       — Ты не слишком вымотался, чтобы поболтать со мной? — тихо произнёс макнэ и робко почесал щиколотку стопой.       — Нет, конечно нет. — взбодрился лидер. — Я всегда готов поговорить. Садись сюда. — Банчан многозначительно посмотрел на место рядом с собой.       — Хён, я чувствую, как что-то меняется. — начал Чонин, устремив глаза в пол, и присел к старшему. — Я больше устаю, больше работаю. На меня ложится гораздо больше ответственности, чем было раньше. Но также я чувствую, что мои возможности расширяются — моя значимость и влияние растут. — рассуждал Ян, пока Чан внимательно слушал его.       — Я понимаю тебя. Если всё пойдёт по плану, то скоро мы дебютируем — это будет новый жизненный этап для всех. Ты ещё мал, но уже переступаешь порог юности. — размеренно тянул Чан, поглаживая колено Яна.       — Это так… Так волнительно и немного пугающе. Мне кажется, что я не справляюсь, я не готов. — дрожащим голосом молвит младший, прижимаясь к плечу старшего.       — Ты ошибаешься, ты отлично справляешься. — успокаивал Банчан. — Ты очень сильный и трудолюбивый парень. Всё это не легко, но мы вместе пройдём через это. Все в команде — мы всегда будем поддерживать друг друга, я буду рядом с тобой. — он обнял макнэ, борясь с желанием зарыться носом в его блестящие волосы и вдохнуть желанный запах. Чан настоял, чтобы Чонин пошёл спать, потому что светлая ночь за окном свидетельствовала о скором восходе солнца. Ян не без сожаления послушался и лениво потопал в свою комнату, пожелав спокойной ночи.       Вскоре пришла пора выполнить задание JYP. Людей вокруг импровизационной сцены собралось не мало. Через пару мгновений «Stray Kids» предстоит встреча с публикой лицом к лицу. Волнение сбивало дыхание, в голове проносились мысли о возможных ошибках и недочётах. Часть нервозности улетучилась, когда фанаты тепло встретили команду, не жалея оваций.       — Чонин милашка! — доносилось из толпы.       — Хан Джисон, я люблю тебя! — кричала девушка, срывая голос. Поддержка зрителей пошла на пользу парням и первые два номера, с которыми ребята уже выступали, были исполнены без заминок. Но настал момент для презентации нового трека, а на его репетиции удалось выделить катастрофически мало времени. Так или иначе, стартовали ребята очень бодро и уверенно, всё шло отлично. Танец завораживал, притягивал восхищённые взгляды, харизма парней заполняла всё окружающее пространство. До тех пор, пока не произошла оплошность. Феликс оступился и не смог выполнить элемент из хореографии, которую так усердно повторял и отрабатывал день за днём. Сердце мгновенно ушло в пятки. Ликс уже не видел ни мемберов, ни публики — только туман, запеленавший глаза. К счастью, остальная часть номера была записана в мозг на уровне рефлексов, поэтому её он закончил успешно, но отстранённо. Выступление завершилось, и ребята попрощались с фанатами. Обсуждать ошибку Ликса в группе никто не стал, что было верным решением, потому что он и так на взводе. Он готов разрыдаться при любом удобном случае, но не хочет беспокоить своим состоянием команду.       Парни едут в общежитие в неловкой тишине и собираются в гостиной по просьбе Чана. Им не известно, зачем лидер попросил их задержаться, но некоторое любопытство вызывало интерес.       — Ребята, нам нужно поговорить обо всём. — затянул Банчан. — Многие дни мы провели здесь, тренируясь без устали, постоянно работая над собой и, конечно, много нервничая. — все согласно кивали, внимательно слушая. — Мы почти в конце пути к дебюту и совсем скоро нам придётся забыть про беззаботные будни… — мемберы тяжело вздыхали, глядя то в потолок, то в пол пустыми глазами. — Да, у нас были выходные, но мы всегда под камерами и всегда должны следовать правилам, соответствовать требованиям… — Чан помедлил. — Завтра могут выгнать кого-то из нас. И я хочу, чтобы вы оставили в памяти след о нашем времени, проведённом вместе до того, как кто-то ещё уйдёт. — Джисон жалостливо шмыгнул носом, вспоминая Минхо. — Поэтому я предлагаю этой ночью избавиться от всех правил и прочих преград и повеселиться как следует. Только сегодня. — воодушевляюще произнёс лидер. Парни заёрзали на своих местах, слегка не доверяя словам Чана. — Развлечёмся? — спросил Банчан, замечая подозрительные взгляды команды. Джисон встал первым и подошёл к лидеру, выставив руку вперёд. Остальные стали присоединяться, повторяя за Ханом.       — Файтин! — раздался бодрый крик, сплетённых в один звук голосов. Все стали разбегаться по комнатам, чтобы переодеться и взять всё необходимое.       «Stray Kids» старались как можно тише покинуть общежитие, но сладостное предвкушение заставляло переговариваться безостановочно.       — Чан, мы ведь собираемся куда-то поехать? — шёпотом спрашивал Со у лидера.       — Да, именно так. А что такое? — не понимал Банчан, часто проверяя глазами коридор на наличие свидетелей.       — Мы ведь не можем попросить автобус компании, а два автомобиля такси точно заметит кто-нибудь.       — Ты прав, я не подумал об этом… — Чан помрачнел и судорожно пытался придумать какой-нибудь план.       — Слушай, у меня есть машина и она стоит не далеко. У меня и права есть, просто я ещё ни разу не сидел за рулём, разъезжая по городу. — объяснял Чанбин с каким-то то ли уверенным, то ли выжидающим лицом.       — Ну… Хорошо, это может быть решением проблемы. — Чан одобрительно похлопал Бина по плечу.       Парни вышли на улицу, периодически оглядываясь и хихикая от авантюризма ситуации. Чанбин вёл куда-то ребят, иногда останавливаясь, чтобы сориентироваться. Уже через минут пять перед командой красовалась семиместная Kia Carnival 2017 года. Джисон не сдержался и присвистнул, проводя пальцем по глянцевому корпусу дорогого транспорта.       — Добро пожаловать. — гордо произнёс Бинни, октрывая дверь на задние сиденья. Мемберы стали рассаживаться, несдержанно улюлюкая от безбашености происходящего. Чанбин приземлился на место водителя, пощупал руль, привыкая к шершавой кожаной обивке класса люкс, и включил музыку. Зазвучала бодрящая, пафосная песня с избытком эффектов.       — Swag! Это NCT. — пищал Хан со второго ряда. Когда авто двинулось, он стал зачитывать в унисон с треком, подпрыгивая на месте. Парни смеялись, опуская окна, чтобы насладиться порывом ветра. Банчан выкрутил звук на максимум, глядя на довольного Бина и ехидно улыбаясь уголком губ. Всех переполняло ощущение свободы и драйва, Хёнджин уже стал вылазить из проёма, подобно Хану и выкрикивать что-то невнятное. Парни готовы оторваться по полной, пускай остальные на дороге сигналят, пускай светодиодные вывески бьются в глаза, пускай от басов разрываются ушные перепонки — сейчас всё это перекрывает адреналин, растекающийся по венам. Чанбин, впервые водящий машину в Сеуле, чувствует себя владельцем этой жизни и радостно хохочет, оглядывая мемберов с восторгом. Ранее скромные Уджин и Чонин подпевают агрессивной песне с нецензурной бранью без стеснения. Воздух вдруг начинает пахнуть свежестью и ментолом, накрывая парней новой волной возбуждения. Они чувствуют, как челюсть наничает болеть от постоянных визгов «воу» и «да», но не обращают на это внимания. Они пропускают через себя этот момент, впитывая в кожу и запечетляя в сознании.       Энтузиазм не покидает мемберов до тех самых пор, пока они подъезжают к Arena Club и выстраиваются перед входом, осматривая грозного охранника. Чан с Бином о чем-то говорят с ним, выглядя совершенно непринуждённо, пока остальные начинают сомневаться, что попадут на вечеринку сегодня. Но спустя пару мгновений Со начинает махать рукой, приглашая друзей внутрь. Парни осторожно пробираются через компанию молодых девушек, одетых в обтягивающие юбки и элегантные летящие блузки со средним декольте. Перед парнями открывается вид, который раньше они не могли себе даже представить. Отовсюду светят неоны — зелёные полоски на барной стойке, фиолетовые фигуры на экране за диджеем и красная дымка из-под низких столиков со спиртными напитками. Ребята находят свободное пространство и располагаются на танцполе, сразу вливаясь в ритм здешней музыки. Они показывают всё своё мастерство, не задумываясь, что потом мышцы будут жутко болеть на тренировках. Хёнджин и Феликс всех очаровывают своим обоянием и притягательными движениями. Старшие прыгают в такт парню на сцене, а Сынмин с Чонином рядом отрываются, отдаваясь ощущениями. Джисон сперва лишь изучает обстановку и привыкает к атмосфере. Но то, что он немного отдалился от остальных, его ни капли не смущает. Мелодия меняется и Хан энергично врывается в круг к мемберам, почти полностью закрыв глаза. Его тело практически неосознанно начинает выдавать трюки, которые раньше делать не умело. Он одолевает всех харизмой, выглядит чертовски горячо и дерзко. Все мысли, которые ещё оставались в голове, когда он истошно орал припев в машине Чанбина, окончательно покинули его. Он чувствовал лишь пот, стекающий по лбу и животное желание притягивать взгляды. Он поддался своим чувствам и стал главным экспонатом сегодняшней ночи. Девушки старались привлечь его внимание, мемберы звонко хлопали и выкрикивали его имя, но Хан слышал только музыку и своё сердце. Он был так свободен и искреннен в каждом своём движении, так хорош в своей неподдельной уверенности, что сам собой восхищался.       Чанбин, уставший от танцпола, заручился обещанием Банчана, что тот не будет пить и отвезёт всех в общежитие, и направился к барной стойке. Он заказывает рюмку макголи и сразу покупает бутылку соджу. Сладкий и слегка островатый вкус лёгкого алкоголя касается языка, обжигая и так разгорячённое нутро. Бинни смотрит на своих друзей и задерживает глаза на одном из них. Ли Феликс выглядит сейчас таким по-особенному красивым и сладким, таким пленящим и соблазнительным, что Чанбин прикусывает нижнюю губу до болезненных отметин. Он и не замечает, как к нему подходит Хан — мокрый, запыхавшийся, но счастливый, как беззаботный ребёнок в день рождения. Джисон бесцеремонно выхватывает соджу из рук старшего и пьёт прямо из горла, не заботясь о количестве алкоголя в организме. Жгучий напиток не бодрит — напротив, слегка успокаивает Хана, заставляя опуститься на стул и уложить свою голову на стойку. Чанбин забирает бутылку обратно, делает короткий глоток и отходит от младшего, похлопав по плечу.       — А если бы здесь был Минхо-хён, то оценил мой танец. Это точно… — бубнил Джисон куда-то в сторону бармена. Внушительный градус уже влиял на сознание и плавил мозг, не оставляя не единой возможности мыслить здраво. — А я ему расскажу, да… — пробормотал Хан, нелепо вытаскивая телефон из заднего кармана. Он зашёл в чат и зажал кнопку голосового сообщения. — Привет, хён… Это твой Джисон-и, сейчас ночь, но… Ты ведь прослушаешь это как-нибудь потом. — связывать слова в предложения сейчас казалось сложнее, чем в детском саду. — Я так скучаю по тебе, Минхо-хён, постоянно думаю о тебе… — в голосе звучали тоскливые нотки. — Ты даже снился мне недавно, мы… Мы целовались там, во сне. Ты так прекрасно трогал меня… Ты такой потрясающий. — Хан стал шумно выдыхать, растёгивая противно влажную от пота рубашку. — Я даже плакал, да… Потому что это был только сон, а я хочу… Я хочу тебя по-настоящему. — еле закончил Джисон и отправил аудио. Он был в шаге от того, чтобы отключиться, но Банчан, подошедший вовремя, похлопал его по щеке, приводя в себя, и повёл к остальным.       Все, кроме Хёнджина и Феликса отправились на диванчики, чтобы передохнуть и хотя-бы отдышаться перед новым энергичным треком. Взор Чанбина застилала пьяная пелена, но автопилот повёл его к Ликсу.       — Хён, ты много выпил? — обеспокоенно спрашивал Феликс, заметив Бина, и совершенно забыл о Хване рядом.       — Ёнбок-и… — протянул Чанбин, еле держась на ногах.       — Да, хён? — говорил Ли, придерживая старшего. Хёнджин смотрел на них почти безэмоционально и даже не дёрнулся. Он старался.       — Ёнбок-и, ты такой красивый и милый… Я… — Бинни старался говорить громче, но музыка заглушала его. Впрочем, Феликс подвинулся к его лицу так близко, что мог услышать каждый неровный звук.       — Хён, тебе нужно что-нибудь? Может мне стоит отвести тебя в туалет? — Ликс явно переживал за старшего.       — Нет, в туалет не хочу, я в порядке… — прервался Бин. — Мне нужно… Я хочу…       — Что ты хочешь, Чанбинни-хён? — промурлыкал Ликс, ласковое прозвище сорвало все тормоза.       — Я очень сильно хочу поцеловать тебя, Ёнбок-и. — произнёс Бин, на удивление, чётко.       — Тогда сделай это. — голос Ли был уверенным и глубоким. Хёнджин переводил взгляд то на Бина, то на Феликса. Он проклинал эту ночь и каждое слово, сказанное только что. Сердце бешено застучало, а лёгкие сжались, казалось, до размера апельсина. Чанбин смотрел на Ли стеклянными глазами, но медленно подался вперёд, обхватив сухие мягкие губы младшего своими. Руки рефлекторно обняли тонкую шею. Феликс ответил на поцелуй и сжал бицепсы старшего в хрупких ладонях. Он чувствовал себя так, будто горит в костре — по уставшему телу разливался жар, достигая каждой конечности. Бинни нежно погладил затылок младшего, жадно облизывая любимые уста.       Хван резко развернулся и пошёл в сторону туалета. Он точно понимал, что происходит, в отличие от двух его друзей. Феликс любит Хёнджина, но только до тех пор, пока рядом нет Чанбина. И совсем другой любовью. Осознание пронзало сердце тысячью острых иголок. В висках гудело и болело, как от удара тупым предметом. Хван наконец добрался до уединённой комнаты и посмотрел в зеркало. Щёки блестели от двух солёных дорожек с обеих сторон. Вид был растрёпанный и жалкий, так это назвал бы Хёнджин. Он закрыл лицо рукой и заплакал, стирая кулак в кровь, пока стучал им по столешнице раковины в порыве эмоций. Когда он был в отчаянии, в нескольких метрах от него, в окружении весёлой музыки и алкоголя Феликс целовался с другим.       Как вернулись в общежитие, никто из ребят не помнил. Джисон не помнил, как записывал признание для Минхо. Чанбин не помнил, как заполучил долгожданные губы. Но помнили Феликс и Хван — Ли ещё много раз представлял этот момент и каким могло бы быть его продолжение. Он закрывал глаза, вспоминая вкус старшего — терпкий и сладкий. А Хёнджин старался не рыдать, когда в голове всплывала та ночь. «Ну и зачем я убиваюсь так? Всё это в любом случае было бы ненадолго. Пройдёт немного времени и Феликс станет для меня просто другом, как и прежде…» — убеждал себя Хван, чтобы притупить боль. Он искренне верил в то, что его чувства к Ликсу — это некое помутнение, временная ошибка системы.       Джисона всё утро выворачивало наизнанку от выпитового алкоголя, но его моральное состояние было на высоте. Он чувствовал себя победителем олимпиады, хоть и получил спортивную травму в виде тошноты. Чанбин боролся с болью в голове, но вполне мог заниматься делами. Остальные просто устали от танцев, шумного клуба и хотели спать. Впрочем, сегодня у них ещё была возможность подремать. Но не смотря на бурную ночь, Уджин и Сынмин встали рано и поболтали в гостиной обо всём случившемся ранее.       — Да… Джисон впервые в жизни так напился. — рассуждал старший, слегка смеясь.       — Это точно, я не думал, что на собственном примере замечу, как спиртное развязывает язык. — согласился Минни, почёсывая затылок.       — Что? Он сказал тебе что-то плохое? — интересовался Уджин, сминая в руках подушку.       — Не то, чтобы плохое. Просто… — он помедлил. — Ночью он прислал мне голосовое сообщение, но оно было адресовано не мне.       — Ты говорил ему об этом?       — Нет, он был пьян. В трезвом состоянии он бы ни за что не отправил подобное. — голос Сынмина стал тихим и осторожным. — Он почти что в любви Минхо признавался. — раскрыл секрет младший. Он знал, что Уджину можно доверять, потому что старший из тех, кого подобные вещи не очень-то интересуют и кто забывает о них меньше, чем за неделю.       — Ясно, наверное, это к лучшему. Если бы я получил такое откровение… Ну, меня бы это как минимум ошарашило. — объяснял Уджин, закидывая ноги на диван.       — Да, ты прав… — слегка грустно произнёс Минни и поджал губы.       После небольшого перерыва парни вернулись к делам трейни. О том, как запнулся, Феликс не переставал думать до самой встречи с JYP, иногда прерываясь на мысли о Чанбине. Ребята в который раз послушно выстроились перед директором, чтобы услышать его драгоценное мнение.       — Под риском вылета Уджин, Хёнджин и Феликс. Я выбрал вас троих. — услышав слова Пака, парни опустили головы. — Уджин, моя сегодняшняя критика… Я дам тебе шанс исправиться. Хёнджин… — JYP помедлил. — Феликс, твоя самая большая проблема — твой корейский. Тебе нужно время, чтобы справиться со своей рэп-частью и поднести её правильно. Поэтому, мне жаль, но дальше ты не сможешь продолжать тренироваться с командой. — закончил Пак. Внутри всё сжалось. Больше всего парни надеялись, что им не придётся снова переживать тот кошмар, который обрушился на них с уходом Минхо. С Феликсом было куда сложнее — он сдружился с каждым, со всеми имел особенную связь.       — Оставшиеся семь участников, привяжите себя друг к другу посильнее, и я надеюсь, что больше не будет исключений. — Пак вышел из зала. Феликс старался сдержать слёзы, но когда Джисон обнял его, то не смог сохранить самообладание.       — Извините… — просил Феликс в объятьях Хана. — Мне очень жаль. — твердил он, задыхаясь от слёз.       — Всегда будь на связи, ладно? — подошёл Чан. — Я никогда не оставлю тебя. — лидер был не в силах смотреть на разбитого мальчика. Ликс, вытирая лицо рукавом рубашки, подошёл к Чанбину и крепко прижался к нему.       — Ты молодец. — некогда сильный Бинни едва мог произнести хоть слово сквозь всхлипы. — Извини, мне правда жаль.       — Почему ты извиняешься? — Феликс взял лицо Чанбина в свою хрупкие руки. Старший не мог сказать что-то ещё и снова притянул Ликса. Тот до боли сжимал в ладонях куртку на спине Бинни и рыдал отчаянно. Прежде всего, он всё ещё ребёнок, у которого жестоко и по глупым причинам отобрали мечту. Он был юным трудолюбивым искателем, старался изо всех сил, но проиграл. Его ночные тренировки, вечные пропуски приёмов пищи, изнывающие ощущения в мышцах, часы за учебниками корейского сравнили с нулём и отправили в урну. Хёнджин в стороне ждал своей очереди и старательно сохранял улыбку, чтобы не ранить Ликса ещё сильней своей подавленностью. Наконец они посмотрели друг другу в глаза.       — Извини. — Феликс продолжал просить прощения, подрагивая всем телом.       — Почему… — Хван не договорил, потому что Ликс обхватил его, уткнувшись носом в плечо. — Не плачь… Ты ничего плохого не сделал… — смотреть на такого Феликса было невыносимо. Лицо Хёнджина неизбежно покрылось влажными солёными дорожками. Это был конец — так всем казалось. Прежних «Stray Kids» больше не существовало.