VII
Долгие пол минуты уходят на то, чтобы осознать происходившее совсем под носом. Джорджа не было рядом. Джорджа не было в лифте. Джорджа не было нигде. И в ту же секунду, вместе с осознанием действительности в голову ударили сотни мыслей — одна, подобна другой: «где Джордж?», «что сказать группе?» и «я сейчас упаду в обморок». Раз за разом, в разных формулировках и очертаниях. И у всех мыслей, роившихся в заболевшей голове был один общий отголосок — страх. Липкий, поглощающий все живое на своем пути, и не было руки, которую в избавлении от этого ужаса можно было сжать. Она пропала вместе с тем, как пропал Джордж.VII
Уил не помнил ни секунды из того, как отвел экскурсионную группу, по какой-то непонятной причине не заметившую отсутствие второго смотрителя, в следующую локацию. «Долина бабочек» — была смежной, потому проводник в ней не слишком требовался, позволив Уилбуру ненадолго выйти из игры. Не помнил он и как дав инструктаж, оставил за главного невысокого парня в черной рубашке, наказав тому быть мудрым и осмотрительным. Как вышел в нижний корпус, как отточенной рысцой, будто не чувствуя тяжести гравитации, добежал до выхода на связующий с вышестоящим начальством мостик, куда приходить требовалось только в экстренных слуаях. Как трясущимися, несвойственно даже ему, руками, снял блокировку на турникете. Он снова нашел себя только тогда, когда массивные ставни с тихим шипением захлопнулись за спиной. Пустое помещение, беспричинно огромное на фоне жилых комнат рабочего отсека, устеленное непроглядной тьмой. Уилбур, стараясь сдерживать дрожь в конечностях, сделал пару несмелых шагов в сторону стоявшего в самом центре небольшого стола. Предмет мебели был подсвечен столпом света из единственного округлого окошка в потолке, размером не более футбольного мяча. По мере приближения к единственному светлому участку холла, занятого темнотой, Уилбур кожей ощущал смесь страха и.. Он замер на пол пути, не смея пошевелиться. «Уильям Голд.» Легкие будто с силой сжали, не пропуская ни одного спасительного вдоха. «Администрация известила нас об «инциденте».» Из темноты подле стола показалась человеческая фигура, мягкой походкой вышедшая в теплый свет. Уилбур только и мог, что хватать ртом воздух и редко моргать. «Так же,» — Силуэт принял конечные очертания, представая перед смотрителем в образе невысокой девушки. «нас известили о том, что причиной «инцидента» стало грубое нарушение техники безопасности со стороны одного из ныне числящихся работников.». Женщина переложила каштановые волосы на левое плечо, после чего с характерным звуком опустила трубку номеронабирателя на ее законное место. Уилбур набрал воздуха в легкие в попытке ответить на обвинения, но его остановили мягким жестом. «В «упряжке» не имеется записей о подобных инцидентах со стороны вашего коллеги, потому, по решению центра управления, никаких мер принято не будет. Впредь будьте осторожнее.» «Но..» Уилбуру снова не дают сказать ни слова. «Инструкция в папке, Уильям. Поторопитесь.» Девушка улыбается, и всего на секунду Уилу кажется, что в этом жесте проскальзывает нотка сочувствия, но то призрачное ощущение уплывает так же, как из света легкой походкой во тьму уплывает она, оставляя за собой шлейф из запаха цветочных духов. Где-то в мраке огромного помещения щелкает засов высокоуровневых переходов.VII
После ухода члена комиссии по управлению персоналом, Уилбур еще добрых пару минут отрешенно таращится на номеронабиратель, тихо лежащий на столе, прежде чем спохватиться и до неприличного неловко подбежать к аппарату, чуть не упав у самого стола. Черная папка без опознавательных символов оказывается в руках настолько быстро, насколько хватает скорости самого Уила, потому как терять время было подобно смертному греху, и его предупредили об этом, ведь сбиться с регламента больше чем на час было непозволительно. Первая страница выглядела идентично любой другой, находившейся под коркой каждой документации, связанной с Музеем. Точно такая же была и в договоре, и в инструкции, до сих пор, правда уже символично, покоившейся у Уила в нагрудном кармане. Содержание других страниц можно было описать как «нравоучения и последствия», и в них вчитываться не было никакого смысла. Последние семь листов отличались по содержанию, сразу бросившись Уилбуру в глаза. Все страницы были заполнены подробной инструкцией по, говоря простыми словами, «поиску пропавших в темноте сотрудников». Заканчивалось содержимое папки небольшой бумажкой с красного цвета печатью, содержавшей в себе символику музея и еще несколько неизвестных Уилбуру логотипов, и подписью — «Тина. Комитет управления персоналом «Гончие». Следующие пара минут ушли у Уилбура на то, чтобы добежать по четвертому этажу до третьего отсека, чтобы нервно несколько раз приложить карту к детектору, как на зло отказывающемуся пропускать. Уилбур влетел в коридор, ведущий к камере содержания, чуть не врезавшись в перегородку между проходом к следующему этажу и пропускной системой в указанную в инструкции камеру. К сожалению Уилбура, в папке от комитета не было ни слова о содержимом камеры в которую он так усердно пытался попасть, только код доступа, пара ответов на ключевые вопросы и необходимое для прохода оборудование, с парой пометок о мерах предосторожности. Прямо перед самой дверью, уже приложив карточку сотрудника к считывающему аппарату, Уилбур замер. Всего на пару секунд. «Они меня устраняют.» — вдруг всплыло в паникующем сознании. «Третий отсек.. Что я знаю о третьем отсеке? В музее был третий отсек? Что ждет меня за дверью? Это конец? Я даже не попрощался с Джорджем. Джордж..». Дверь распахнулась, вталкивая Уила в.. жилую комнату персонала? Ему хватило пары секунд, чтобы оглядеться по сторонам и удостовериться в том, что помещение, в которое вела инструкция из папки «Гончих» было идентичным тому, в котором они с Джорджем жили все эти годы. Кровать на том же месте, маленький коврик возле нее, дубовый стул.. Человек, до того стоявший лицом к окну, пошатнулся, неловко повернувшись в сторону вошедшего в комнату Уилбура. Рубашка, небрежно висевшая на крупном теле, зачесанные назад темные, кудрявые волосы. Папка от комитета управления персоналом полетела на пол, с громким стуком рассыпавшись по полу десятком листов. Фигура в лучах летнего, полуденного солнца улыбнулась, небрежно поставив на подоконник стакан с недопитым содержимым, заглушая хлопок закрывшейся входной двери. «Шлатт..» — Голос Уилбура дрогнул, когда он сорвался с места, подбегая к стоявшему у подоконника мужчине и хватая его за плечи, криво стараясь обнять, хватаясь костлявыми пальцами то за чужие плечи, то за шею, бездумно повторяя «Шлатт, Шлатт, Шлатт, Шлатт..». «Шлатт» низко рассмеялся, сгребая бормотавшего Уилбура в объятия, останавливая поток неловких телодвижений. Уил затих, но только для того, чтобы его сердце случайно не остановилось. «Привет, дружище.» — Шлатт улыбался, а Уил все ещё дрожал, теперь от ужасного коктейля накативших на него эмоций, сдерживать которые удавалось титаническим трудом. «Я думал ты умер, боже мой. Думал ты умер!» — он не кричал, не всплескивал руками — бормотал на грани слышимости, жался к чужой груди, будто стараясь залезть прямо под кожу. Шлатт не останавливал его, не мешал ему подрагивать и цепляться за повидавшую виды рубашку — только улыбался, мягко, журяще. «Шлатт я..» «Я тоже, Уил, я тоже.» Мужчина потрепал смотрителя по волосам, отнимая все ещё трясущегося Уилбура от себя. «Тебя сюда будто собаки гнали, Господи. Давай, присядь для начала». — с этими словами Шлатт усадил Уилбура на единственный в комнате потрёпанный стул, найдя себе место на полу. «Ты не представляешь, как я скучал по тебе, Джон. Где ты был все эти годы? В ***9 году после ******, ты так и не позвонил, я думал.. Я думал что больше никогда не увижу тебя. Нам не пришла похоронка, я всегда знал что ты..» Шлатт сел лицом к Уилбуру, с кряхтением потягиваясь. «Твоя сестренка совсем большая стала, в шестой класс пошла в этом году. Красавица выросла, я.. Иногда пишу ей письма, спрашиваю, как они поживают.» — Уил кривовато улыбнулся. — «Ты почти не изменился, столько лет прошло. Точно ведьмин сын.» — рассмеялся он, протягивая руки к лицу мужчины, запуская пальцы в крупные локоны. — «Помнишь, как Фанди уверял всех, что тебя непременно надо сжечь?» Шлатт не отвечал. Только щурился, заставляя морщинки под глазами собираться все сильнее, накладываясь друг на друга. Уил почесывал чужой затылок, перебирал тяжёлые волосы, без умолку рассказывая обо всем, что произошло за последние *** лет снаружи, о знакомых, о том, как изменился их дом, судя по фотографиям, иногда оказывавшимся в почтовом ящике Музея. Без остановки, пока в один момент его руки не замерли по обе стороны от головы американца. Шлатт вздрогнул. «В тот день, Уилбур,» — улыбка медленно сошла с до того счастливого лица смотрителя, когда Шлатт поднял на него подслеповатый, полный отчаянной грусти взгляд. Его руки дернулись, когда пальцы коснулись прохладных костяных пластин. — «Уилбур..» — руки очертили острые.. — я умер, Уил. Там, на поле боя под *****, меня застрелили при отступлении. Я помню запах сырой земли. Мне так жаль, так жаль, Уил. Ужасно жаль..» Холодные концы рогов.. «Они сказали, что я смогу вернуться домой вместе с тобой, Уил.» — Шлатт отнял руки Уилбура от своей головы, сжимая их в своих теплых ладонях. «Мое сердце снова будет биться. Я снова смогу увидеть маму, смогу увидеть сестру, почувствовать майский ветер у дома. Забери меня с собой, прошу, я больше не вынесу этой пустоты.» Слезы покатились по бледным, исхудавшим щекам, падая на согнутые ноги, обрамлённые униформой музея. Уил плакал, слегка наклоняясь вперёд, позволяя тяжелым слезам стекать на чужую макушку. Боль заполняла легкие, не позволяя вдыхать полной грудью. В бессилии он пару раз сомкнул и разомкнул губы, крупно содрогаясь. «Где Джордж, Джон?» Шлатт уронил голову Уилбуру на колени, закрываясь руками. Его плечи мелко подрагивали под чужими ладонями. «Шлатт, прошу..» Теплые руки безвольно упали на пол, касаясь холодными пальцами тонких лодыжек. «Окно.» Уилбур, с неимоверным трудом собрав в себе последние силы, поднялся со стула, отходя от согнувшегося над полом Шлатта, и медленно, пошатываясь, подошёл к небольшому, украшенному оранжевыми витражами окошку у противоположной стены, не оглядываясь, только слыша тихие, болезненные всхлипы. Он пару раз зажмурился, смаргивая соленые слезы, а когда в последний раз открыл глаза, прямо перед ним, в свете закатного солнца стоял Джордж. Уил успел схватить его за плечи, прежде чем он обрушился бы грузом на кафельный пол. Джордж был взрослым мужчиной, и веса в его бессознательном теле было ровно столько, чтобы обессилевший Уилбур смог дотащить его по полу до входной двери, то и дело спотыкаясь и попутно вытирая лицо от не останавливавшихся слез. Когда он с трудом разогнулся, чтобы приложить пропуск к проходной системе, то обнаружил, что в комнате с Джорджем они остались вдвоем. Уилбур тихо всхлипнул, утирая нос рукавом, и поднял Джорджа за плечи, вытаскивая его под руки из залитого светом помещения. «Прощай, мой любимый британский мальчик.» Дверь с грохотом захлопнулась, сумеречным ветром переворачивая висевшую на ручке карточку:«КУП».