Пакетик дофамина

      Небольшая группа из учеников во время урока столпилась в темном школьном коридоре возле кабинета с висевшей на двери табличкой "Заместитель директора, Дмитрий Валерьевич Чернов". Ребята были взволнованы и с нетерпением ожидали чего-то.       — А там точно никого? — напряженно спросила Соня.       — Да заткнись ты уже. Даяна видела, как он выходил, — процедил сквозь зубы Кирилл.       — А эта камера, говорите, не работает?       — Да не работает она.       — Слушай, если так боишься, вот зачем пошла? — спокойно спросил Егор.       — Надо было и пошла, — с нервом ответила девушка.       — Она на слабо повелась, как и Даяна, — влез в диалог Денис.       — Да идите вы все в задницу, — закатила глаза Соня, сложив руки на груди и навалившись спиной на стену.       — Где там эта курица с ключами застряла? — продолжал ворчать Кирилл.       — Если с кем-то из учителей столкнулась — будет весело, — вздохнул Денис.       — Учителям, — добавил Егор.       — Ну, наконец-то!       Из темноты коридора возникла высокая фигура в худи оверсайз бежевого цвета, короткой теннисной белоснежной юбке, едва выглядывающей из-под него, черных чулках выше колена и грубых армейских ботинках на шнуровке. Она ритмично шагала, вертя на указательном пальце ключи.       — Булками чеши быстрее, улитка! Что ты так долго? — подгонял Кирилл.       — Хлеборезку закрой. Знаешь, как тяжело их было достать? — ответила девушка возмущенно, однако ускорила шаг.       Даяна Казанцева выглядела старше своих лет. Ее можно было принять за совершеннолетнюю, в то время как ей только совсем недавно исполнилось шестнадцать. Это обуславливалось округлыми бедрами при общей худобе, высоким ростом, равным 171 сантиметру, и тонкой талией. На лицо Даяна не была слишком выразительна, однако несимпатичной ее назвать было трудно: янтарные глаза, тонкий прямой нос, лицо круглой формы, маленькие, но пухлые губы, веснушки на носу и щеках. Ее прямые волосы длиной доходили до лопаток, были обесцвеченными и окрашенными в домашних условиях в приятный светло-рыжий.       Из косметики у нее были розовые стрелки на глазах, персиковый блеск для губ и такого же цвета румяна.       Она преодолела последние несколько шагов до ребят, бесцеремонно оттолкнула Кирилла, стоявшего прямо перед дверью, и воткнула ключ в замочную скважину. Раздался щелчок.       — Народ! — c пафосом воскликнула девушка, распахнув дверь.       Компания дружно ввалилась в кабинет.       — Может, на стреме кого-то оставим? — предложил Денис.       — Да зачем? Сейчас быстро управляемся и валим, — отмахнулась Даяна, войдя самой последней.       Ребята принялись торопливо обшаривать шкафчики и тумбочки.       — Куда эта рухлядь могла его заныкать? — проворчал Кирилл.       — Может, он вообще его уже выпил? — предположил Егор.       — Да он где-то здесь. Ищите лучше. Я тут была вчера, видела на той полке, — сказала Даяна, указывая пальцем.       — А вы не подумали, что он мог его домой забрать? — вклинился Денис.       — Или на совещание прихватить? Накатят там, — усмехнулся Егор.       — Не несите херню, — возразила Даяна. — Домой он бы точно его не унес. Во-первых, он не забирал его с прошлого понедельника, во-вторых, вчера там уже немного было отпито, и на его столе стоял стакан. Этот старикашка прибухивает на работе.       — Ебать, нашел!       Все обернулись на восклицание Кирилла. Даяна, словно кошка, за долю секунды преодолела расстояние в три метра до него и стала прыгать вокруг парня, пытаясь выхватить из рук бутылку коньяка, который тот вытащил из шкафа с документами. Кирилл был сильный и коренастый. Выдернуть что-то из его крепкой хватки было непросто.       — Первый глоток — мой!       — Отвали!       Не прошло и полминуты, как эти двое стали бороться за бутылку.       — Да вы ебнулись, что ли? Сейчас кто-нибудь услышит за дверью...       — Хватит орать, придурки!       — Какая вообще разница, кто первый?!       — Я ключи достала, значит, я первая! — прокричала Даяна и с силой рванула бутылку. Та оказалась у нее в руках. — Есть разница!       Убегая от одноклассника, который пытался удержать ее за локоть, она забралась на рабочий стол Дмитрия Валерьевича. Тот опасно накренился, а затем заходил ходуном.       — Я всегда первая! Понятно вам? — воскликнула Даяна, после чего открыла бутылку и сделала большой глоток прямо из горла.       На несколько секунд все замерли. Как только Даяна отняла горлышко бутылки от своих губ, снова поднялся гвалт. Каждый тянул руку, требуя, чтобы она передала пойло именно ему. Однако Даяна с этим не торопилась. Она даже не поморщилась, будто в ее руках был не крепкий алкогольный напиток, а бутылка воды. После девушка вытянула руку с коньяком над ребятами, норовя вылить содержимое тары прямо им на головы. Компания возмущенно загудела, сделав шаг от стола. Даяна вульгарно захохотала.       — Кому залить прямо в рот?       — Давай мне, — вызвался Кирилл, приблизившись к столу.       Даяна нагнулась и стала заливать жидкость в открытый рот парня. Компания возбужденно и радостно загудела, наблюдая за этой картиной. Далее бутылка пошла из рук в руки и в мгновение ока опустела. Ребята опьянели и думать забыли, на чьей территории они находятся.       Радоваться им оставалось совсем недолго, так как Чернов, собираясь на совещание, опаздывал и забыл прихватить с собой важные документы. Именно поэтому вернулся он чуть раньше, чем планировал, и как раз застал пятерых пьяных школьников бегающими по его кабинету и размахивающими пустой бутылкой из-под напитка, подаренного ему на юбилей.       Через несколько минут все пятеро сидели возле кабинета директрисы, ожидая, пока та вернется с совещания. Владимир Анатольевич, преподаватель химии, стал на время надзирателем за компанией слегка нетрезвых нарушителей школьного порядка. Но ничто так не отрезвляло, как осознание, что ребят могут просто исключить прямо в год выпускного из средних классов. Уже был сделан звонок родителям каждого из членов веселой компании. Все пятеро хранили молчание.       Была проведена воспитательная беседа с каждым из ребят. Даяна была настроена весьма пофигистично ровно до того момента, когда из уст директрисы прозвучало имя Евгения Казанцева. Даяна резко стала проявлять гнев и агрессию, огрызаться на ее слова, что та это строго пресекла, намекнув на возможное исключение.       Когда беседа была проведена с каждым из пятерых подростков, в школу приехали родители большинства из них, и директриса стала общаться теперь уже с ними по вопросу дальнейшего пребывания в школе их чад.       Уроки на тот момент давно закончились, но никого из членов провинившейся компании не отпускали. Они сидели в пустом кабинете под строгим надзором химика. Денис нашептал Даяне, будто Кирилл рассказал директрисе, что это Даяна сообщила всем про бутылку коньяка, затем она же взяла всех на слабо, что достанет ее, пробравшись в кабинет к заму. Негодованию Даяны не было предела. Мало того, что Кирилл ее заложил, так он еще и сказал правду лишь наполовину, выгородив себя.       На самом деле все было примерно так: Кирилл поспорил с Даяной, что она не сможет проникнуть в кабинет зама и стащить коньяк. Все остальные пошли за компанию из любопытства и жажды острых ощущений.       Даяна чуть не подралась с Кириллом прямо под носом химика. Она была все еще чуть пьяна и готова его разорвать за такую подлость. Владимир Анатольевич насилу ее успокоил, а затем прочитал целую нотацию о том, какая она безнадежная, собственно, как и Кириллу.       Даяна знала, что никто из ее родителей в школу точно не явится. Если у девушки возникали проблемы, то учителя звонили не ее вечно занятой маме, а брату, Жене Казанцеву.       Из коридора кто-то позвал Даяну, сказав, что он уже ждет ее. Девушка мгновенно посмирнела, нервно сглотнула, встала из-за парты и, понурив голову, вышла в коридор.       Женя Казанцев был средний по комплекции, чуть подкаченный и высокий. Он имел худое лицо овальной формы, нос с горбинкой, немного веснушек на переносице и щеках и янтарного цвета глаза, как и у Даяны. Волосы у него были русые, он носил удлиненный полубокс.       Посмотрев на сестру тяжелым взглядом, Женя повел ее на улицу. Они вышли за ворота школы и сели в его машину.       Парень молчал. Тишина давила на уши. Для Даяны не было ничего более невыносимого. В такие моменты она каждый раз думала, что лучше бы брат на нее кричал. Однако Женя сидел и безрадостно смотрел вперед через лобовое стекло, не думая двигаться с места, либо открывать рот. Это продолжалось целую вечность. Даяну чертовски раздражало такое поведение. Как же он любил взывать к ее чувству вины! Стоило отдать Жене должное — у него мастерски это получалось. Даяна начинала презирать себя, видя его разочарованный взгляд. Но она не могла показать ему, что чувствует себя виноватой, сожалеет о содеянном. Ни за что. Для нее это было слабостью, которую не могли созерцать другие люди.       — Либо поехали, либо скажи уже что-нибудь, — не выдержала Даяна.       Время от времени она поглядывала на Женю исподтишка, но куда больше на свои собственные ноги.       Женя, не изменяя взгляда, тяжело вздохнул и спокойно произнес:       — Дая, я не понимаю, что я тебе такого сделал. Можешь просто объяснить, за что ты мне мстишь?       Даяна опешила от столь неожиданного вопроса.       — Что за бред? Ты тут вообще не при чем.       — Если я не при чем, то тогда почему меня вызывают с работы? Почему меня лишат премии? Почему я должен умолять, чтобы тебя из школы не выперли за все твои глупости? Даяна, ну почему от той херни, которую ты творишь, всегда страдаю именно я?       — Прости, — произнесла Даяна сухо, ненавидя себя за это слово.       — Прости? — Женя наконец посмотрел на сестру, а его янтарный взгляд вот-вот был готов запылать от нарастающего гнева.       Даяна в душе радовалась, что брат, наконец, стал показывать злость. Перед ней девушка не была уже так беззащитна.       — Мне звонит директор вашей школы и заявляет, что ты со своими отмороженными друзьями ворвалась в кабинет ее заместителя, где вы выпили его дорогой коньяк. Я вынужден ехать в школу и умолять, чтобы мою безмозглую сестру не исключили. И ты говоришь мне после всего этого «прости»? Да ты, верно, издеваешься!       — Нет.       — Я бы еще понял, если бы ты влиянию друзей поддалась, но мне-то сказали, что это по твоей инициативе все было!       — Это все Кирилл! Этот мудила наговорил на меня! На самом деле, я как раз поддалась влиянию...       — Честно скажи, ты совсем ебнулась? — перебив, спросил Женя. — У тебя с головой не все в порядке?       — Нет.       — Ну, так если ты не мстишь мне, не ударилась башкой, то какого хера ты делаешь?! Скажи. Зачем это все? Чего тебе не хватает?       Даяна пыталась спрятать куда-то глаза, так как разгневанный Женя словно хотел взглядом прожечь дыру в ее голове. Это было приятнее, чем тихое разочарование, но все еще не сахар.       — Даян?!       — Я не знаю! — вскрикнула девушка, среагировав на резкое повышение громкости голоса. Она потеряла самообладание под давлением.       Женя пару секунд продолжал пристально смотреть на нее, пока та буравила взглядом собственные колени, затем он глубоко вздохнул, понимая, что, как обычно, ничего вразумительного не добьется от сестры, и откинулся на спинку водительского кресла, переведя взгляд на пейзаж за лобовым стеклом. Напряжение, достигнув пика, стало медленно спадать.       — Вот и что мне с тобой делать? — уже куда более спокойно заговорил парень. — Куда везти: к экзорцисту, в вытрезвитель или в психушку?       — Меня исключат?       — Этот вопрос пока решается. Но если тебя выгонят из школы, я опускаю руки. Это уже не мои проблемы, ей Богу. Устал за тебя отвечать. У меня нет сил с тобой воевать. Я тоже не железный.       — Ты не должен за меня отвечать, — пробормотала Даяна.       — Ой, ты это маме нашей скажи.       Повисло крайне неприятное молчание. Женя будто так и не собирался заводить машину. Даяна не представляла, сколько бы еще они просидели, если бы не...       «Ур-ур-ур», — раздался звук в этой давящей тишине. Даяна обхватила руками живот.       — Голодна?       — Очень.       — Я тоже. Поехали хоть по шаве съедим, — проговорил брат, интонацией указывая на то, что он уже смирился с ситуацией, хоть ему и пришлось еще больше разочароваться в младшей сестре. Для Даяны это был знак, что можно немного выдохнуть. ***       Жене Казанцеву было двадцать три года. Он работал в мастерской по ремонту цифровой техники, до этого окончил одиннадцать классов, но учиться дальше так и не пошел, хотя мозги позволяли поступить в хороший университет. Семейные обстоятельства воспрепятствовали получению высшего образования. После ухода отца из семьи нужно было помогать матери справляться с домашними хлопотами.       Даяна училась в той же школе, что и старший брат. Возможно, по этой причине к ней относились с некоторым снисхождением. Женя был любимчиком многих учителей. Он не являлся примерным учеником, был слегка сумасбродным в школьные годы, однако играл в сборной по баскетболу и принес немало побед своей школе.       Даяну неоднократно грозились отчислить, но каждый раз ей все отпускали. Стоило Жене появиться на школьном пороге, как учителя и директриса мгновенно смягчались. Мама Даяны не появлялась в школе от слова совсем, ей было всегда не до этого. На всех собраниях, а также по поводу любых проступков Даяны в школу каждый раз являлся именно Женя.       Заместителя директора Чернова никто не любил, ни учителя, ни ученики. Женя надеялся, что, с учетом этого, директриса в очередной раз смилостивиться и не примет решение об исключении его сестры. Однако шансы были крайне малы. На этот раз ее не просто застукали курящей в туалете, либо дерущейся с кем-то. В этот раз ее проступок был потяжелее. Женя не знал, что и думать. Он сильно устал от решения проблем, создаваемых сестрой.       Ближе к вечеру домой с дополнительных занятий вернулся второй брат, Данил Казанцев. Ему было семнадцать лет, учился в одиннадцатом классе.       Данил внешне выделялся на фоне брата и сестры. Они пошли в маму, а он единственный — в отца. От того ему достались и светло-голубые глаза, и волосы цвета мокрого асфальта. Данил был стройным и привлекательным юношей с острыми чертами лица, изящными скулами и прямым тонким носом. Его внешность окружающие нередко называли модельной, чем вгоняли его в краску.       Когда Данил пришел домой, он застал старшего брата и сестру на кухне. Женя чистил картошку для супа, а Даяна сидела за столом и хрустела печеньем, погрузившись с головой в телефон.       — Я заходил к тебе на работу. Андрей сказал, что тебе позвонили из школы, и ты рано ушел, — проговорил Данил, стоя на пороге кухни. — Это ведь со мной не связано? Опять Даяна?       Женя рассказал в двух словах о том, что случилось. Данил ничуть не удивился. Даяна и ухом не повела, сидела и грызла печенье с видом, словно речь шла вовсе не о ней.       — Вот теперь ждем, что они там решат по поводу ее дальнейшей учебы, — окончил повествование Женя, вздохнув.       — Понял.       Выслушав последние новости своей сумасшедшей семейки и выпив стакан воды, Данил поднялся и пошел к выходу с кухни, бросив: «Я на пробежку».       — Стой, — сказал Женя, оторвавшись от чистки картошки. — Вспомнил, про тебя директриса тоже говорила.       Данил приподнял брови, чуть удивившись.       — Что? — протянула изумленно Даяна, впервые отведя взгляд от экрана телефона.       — Не парься, ничего серьезного, — заверил брата Женя, игнорируя вставку сестры. — Говорит, у тебя немного успеваемость снизилась. Ты там это..., я понимаю, юность в разгаре и все такое..., но про учебу не забывай.       — Ужас, говоришь, как старый дед! — снова вклинилась Даяна, продолжая хрустеть печеньем.       — Заткнись, — бросил ей Женя, а затем снова повернулся к Данилу и с улыбкой произнес. — Нам нужен хоть один гений в семье.       — Окей, — ответил Данил, и уголки его рта чуть приподнялись. — Понял.       Он уже был за порогом кухни, когда его окликнула Даяна.       — Дань, стой. Могу я взять твою рубашку? Ту коричнево-бежевую. Прежде, чем Данил успел дать ответ, Женя резко произнес:       — Зачем тебе рубашка, если ты весь вечер проведешь дома?       — Я не.... Эй! Собираешься меня запереть?       Данил поспешно покинул кухню, а затем и квартиру, чтобы не наблюдать дальше все эти уже изрядно ему надоевшие сцены.       — Не собираюсь я тебя запирать, — раздраженно выпалил Женя, возвращаясь к чистке картошки. — Просто ты никуда не идешь сегодня. Как и всю следующую неделю, может, дольше.       — Охеренно! Не буду ходить в школу.       — В школу как раз будешь. Если тебя оттуда не выпрут, конечно. И хватит ругаться. Мелкая еще для матов.       — Ну, мам! — запричитала Даяна.       — За остроты могу накинуть еще неделю сидения дома. А затем еще. Хочешь? Сигареты отберу.       — А... — растерялась девушка. — У меня нет...       — Не прикидывайся. Я, по-твоему, совсем слепой и тупой?       Даяна на несколько секунд замолчала, возмущенно развела руками, затем резко встала и выпалила:       — Ты — старый душнила. Знаешь, лучше я сама в комнату уйду, не дожидаясь, пока ты меня туда отправишь. Хотя это забавно. Ведь больше-то мне некуда идти.       Закрывшись в своей комнате, в которой, как и в любое другое время, царил беспорядок, Даяна скинула с себя худи, юбку, стянула чулки, бросила все это на кровать и влезла в домашнюю длинную горчичную футболку и серые велосипедки. Распахнув настежь окно и позволив осенней прохладе ворваться в комнату, Даяна села на подоконник и закурила.       В последнее время беспорядок творился не только в комнате Даяны, но и в ее голове. Хотя вместо формулировки «в последнее время» больше подойдет фраза «последние несколько лет». Девушка не понимала, почему делает все то, что делает — треплет нервы брату, маме, учителям. К чему все эти провокации? Ей бы очень хотелось ответить на этот вопрос. Даяна отнюдь не была такой глупой, какой ее многие считали, но что-то заставляло ее делать сплошные глупости. Она не могла найти в себе желание делать что-то полезное.       Даяна не была совсем бездарной. Она умела петь, за что снискала любовь у школьного учителя по музыке в начальной школе. Когда-то девушка посещала музыкальную школу, но впоследствии бросила по ряду причин. Тем не менее навык игры на пианино у Даяны частично остался. Она обладала недурными вокальными способностями и необычным голосом — низким, но при этом грудным, имеющим детские нотки.       Даяна всегда говорила, чуть округляя гласные, что делало ее речь очень четкой, а интонацию слегка грубоватой. Благодаря этому, ее речь всегда отличалась особой экспрессией. То же она привносила и в свой вокал — пела ярко и эмоционально.       Училась Даяна не так уж плохо. Если бы учеба ее немного беспокоила, она могла бы претендовать на золотую медаль. Но поскольку ко всему, что связано со школой, девушка относилась с пренебрежением и равнодушием, ее средний балл гулял между тройкой и четверкой. Она затягивала все задания, прогуливала уроки, а под конец каждой четверти бегала по учителям и сдавала все то, что пропустила.       Даяна училась в девятом классе. Она пошла в школу не в семь, как большинство детей, а в восемь. Такое решение было принято родителями в связи с тем, что девочка с малолетства отличалась гиперактивностью и непростым характером. Родным показалось, что будет лучше, если она еще год посидит дома. Толку от этого впоследствии было мало.       У Даяны насчитывалось немало знакомых и приятелей в школе. С кем-то она курила на заднем дворе, с кем-то выпивала на съемных квартирах, но настоящих друзей среди них почти не было. Девушка ощущала это, но старалась не придавать особого значения. Она не считала себя одинокой.       Что же до романтики, то Даяне довелось провстречаться непродолжительное время сначала с одним, затем с другим парнем, но ни о какой влюбленности в обоих случаях не шло и речи. В настоящий момент девушка встречалась с Егором. Тем самым Егором из компании ребят, которые проникли вместе с ней в кабинет Чернова. Вдвоем они гуляли и целовались от нечего делать. Возможно, Егор чувствовал что-то по отношению к Даяне, но та отказывалась воспринимать эти отношения всерьез.       Мама работала вахтами и должна была вернуться лишь завтра утром. Даяна надеялась, что Женя будет молчать. Ведь ему тоже не будет весело, если она узнает об истории с коньяком и проникновением в кабинет заместителя директора. Ведь это именно Женя «не досмотрел» и «допустил».       На следующий день Даяна чувствовала особое нежелание идти в школу. Все было против нее. Она проспала, из-за месячных побаливал живот, пролила чай на худи. Однако Женя лично проконтролировал, чтобы она пошла. Собрав волосы в низкий хвост, надев светлую футболку на водолазку в черно-белую полоску, черную теннисную юбку и чулки, Даяна, скрепя сердце, пошла на учебу.       Она опоздала, поэтому в класс вошла уже во время урока. Когда учитель алгебры закончил ворчать на этот счет, Егор, сидевший за впереди стоящей партой, обернулся к Даяне и с немым вопросом в глазах посмотрел на нее. Она отмахнулась, намекая, что дома ей не особо досталось.       Оглядев класс, Даяна заметила, что одноклассники с любопытством поглядывают на нее с Егором, Соню и Дениса. Естественно, что почти вся школа уже знала о случившемся накануне.       Егор снова обернулся и придвинулся к парте Даяны, игнорируя ее соседку Вику, которую явно раздражало, что он уперся локтем в ее половину парты.       — Чего? — прошептала Даяна, наклонившись к парню.       — Я тебе писал вчера. Ты так и не ответила. Тебя исключат?       — Я не знаю, пока ничего не говорят. Ты что-то знаешь?       — Знаю только, что Кирилла исключают.       — Чего?!       Последний вопрос Даяна прошептала так громко, что учитель алгебры воскликнул:       — Казенцева! Опоздала, еще и позволяешь себе наглость с Евсеевым болтать. Отправлю к директору обоих! Вам было мало, я смотрю?       Последние слова учителя пустили волну перешептываний и переглядок по классу. Даяна с Егором решили не испытывать судьбу и оставили разговор до перемены.       Егор Евсеев был ростом выше старшего брата Даяны, имел темные, почти черные короткие волосы, стриженные фейдом, серые глаза, лицо прямоугольной формы. В целом Егор был довольно симпатичным парнем. Носил в основном свободные футболки, рубашки и джинсы. Его стиль вполне можно было назвать небрежным. Иногда это была нарочитая небрежность, иногда просто отсутствие достаточного количества денежных средств.       Егор жил с матерью и бабушкой. Его отец умер, еще когда тот был ребенком. Егор был довольно флегматичным парнем, однако он любил участвовать в разного рода глупостях. Его редко можно было наблюдать напуганным, либо чем-то взволнованным. Егор вообще мало проявлял эмоции. Тяжело было понять, что у него в голове. Чем-то в этом отношении он напоминал Даяне собственного младшего брата. Даяну, как натуру шумную, импульсивную, привлекало спокойствие Егора. Они дружили с первого класса, но с недавних времен стали встречаться. Никого ближе у девушки в школе не было. Она знала, что Егор тоже испытывает целый спектр чувств, просто он привык их не так ярко показывать, больше ценил разум, любил конкретность. Учился Егор получше, чем Даяна, преуспевал в точных науках.       После алгебры они вдвоем пошли курить за школу, где продолжили начатый на уроке разговор.       — То есть, это уже прям сто процентов, что Кирилла исключают?       — Да, его родителям вчера вечером позвонили. Оказывается, он уже был на испытательном сроке и с успехом его провалил, — ответил Егор.       — Кирилл тебе написал?       — Нет, ты что? Мы с ним не переписываемся.       — А кто сказал?       — Марина. Ей Ника написала.       — Ника?       — Галицкая.       — А-а, понятно, — стряхнув пепел, произнесла задумчиво Даяна.       — Он писал ей вчера, что его отец избил. Ему там почти сразу сказали, что он исключен, потому что курил по школьным туалетам, в школу алкашку таскал...       — Отец избил?! — переспросила удивленно Даяна. Егор проговорил это так легко и мимоходом, что до нее не сразу дошел смысл слов.       — Да. Ну, ты же знаешь, что его батя немного того... не в адеквате. Временами может отпиздить.       — Жесть какая.... И что, прям сильно?       — Ну, кости целы, судя по всему.       Повисло непродолжительное молчание, в течение которого оба докурили по сигарете, и Егор достал из своей пачки по второй.       — Еще он тебя теперь ненавидит. Сказал, убить готов, — все тем же спокойным голосом продолжал Егор.       — Чего, блять?! — возмутилась Даяна. — Я-то что ему сделала?       — Ну, типа ты повелась на спор, за тобой все пошли, в итоге его исключили, а тебя — нет.       — Во-первых, со мной пока ничего неясно. Меня могут исключить в любой момент. Как и тебя, и всех остальных. Во-вторых, эта мразь придумала тупой спор. Сам потом выставил все так, будто я всех на слабо взяла. Урод! Это мне нужно его ненавидеть, а не наоборот. В-третьих, я никого не заставляла. По-моему, мы уже все в состоянии сами принять за себя решение.       — Да он, скорее, просто обижен, что остальные меньшей кровью обошлись. А ты тут как камень преткновения, потому что на тебе тоже дохрена грешков, — со свойственной ему проницательностью проговорил Егор.       — Сам во всем виноват, — злясь, выпалила Даяна.       — Думаю, мы бы больше его понимали, если бы нас наши бати пиздили.       — Але, Егор! На чьей ты стороне?       — Да я же просто рассуждаю.       Снова молчание.       — Моему бате до меня дела нет. Даже не уверена, где он. А лучше, чтобы был дома и пиздил. Может, тогда я бы такой конченой не была, — продолжила разговор Даяна.       — Моего бати вообще нет.       — Я даже тебе завидую немного.       — Дая, — с укором произнес парень. — Мой отец умер.       — Я в курсе. И ты знаешь, что он умер. А я знаю, что мой жив и хуй на меня клал, — со злостью и обидой выпалила Даяна.       Поняв, что перегнула палку, она поторопилась сказать:       — Прости, давай сменим тему, не будем про отцов?       — Да не извиняйся. Но давай сменим. Твоя мама знает, что случилось?       — Нет. Она только с трех суток сегодня возвращается. Надеюсь, Женька додумается ничего ей не говорить.       — А он как? Ругался? Или как обычно?       — Ну, поворчал, покричал, построил из себя главного. Мне теперь можно только в школу ходить на протяжении недели.       — Серьезно?       — Да. Но мне кажется, его сил не хватит всю неделю удерживать меня дома. Это же Женька...       Перемена подходила к концу, и Даяна с Егором вернулись в школу. По пути на урок девушка встретила Данила.       Она махнула ему рукой в знак короткого приветствия, однако тот подошел ближе. Даяну это слегка удивило. Они почти не контактировали в школе. Данил словно пытался держаться от нее подальше. Девушка считала, что он просто стыдится ее. «Сам весь такой умняшка-симпотяшка, а я ему репутацию порчу в глазах учителей», — думала про себя она.       Данил в своей большеразмерной рубашке поверх футболки и в черных джинсах, выглядевший, как всегда, неотразимо, пересекшись с Даяной, остановил ее, взявшись рукой за плечо. Во второй руке у него было яблоко, которое он с равнодушным видом протянул сестре.       — Возьмешь? Я не хочу.       Даяна взяла фрукт и вопросительно посмотрела на Данила, понимая, что он не за тем к ней подошел.       — У тебя сколько уроков осталось?       — Четыре.       — М, понял.       Даяна прищурила глаза.       — А почему ты вдруг спросил?       — Да просто интересно стало. Я шел из столовой и решил...       — Да ты же явно не просто так подошел, — громко произнесла Даяна. — Рассказывает мне тут. Тебя о чем-то Женька попросил!       — Господи, нет, — раздраженно, но тихо произнес Данил.       Даяна продолжала буравить его подозрительным взглядом. В конце концов, Данил вздохнул, закатил глаза и проговорил:       — Женя попросил проследить, чтобы ты после школы «не пошла нигде шататься»? — он изобразил пальцами кавычки на последней фразе.       — А ты что, его шестерка теперь? — иронично усмехнулась девушка. Она почувствовала обиду и раздражение. — «Попросил проследить»! Ну, здорово, теперь караулить меня вдвоем будете? Он — дома, ты — в школе.       — Не собираюсь я тебя караулить. Просто узнал...       — Иди в жопу, Даня, — бросила Даяна и быстро пошла вперед по коридору.       — Да, блин, Даян, я не...       — Отъебись, — оборвала его сестра, когда между ними уже было метров пять, и показала ему средний палец.       Как только Даяна подошла к кабинету биологии, где должен был быть следующий урок, к ней подбежала Марина, староста их класса, полноватая, улыбчивая и энергичная девушка в белой блузке и черных брюках.       — Даяна! — воскликнула она так резко и взволнованно, что Казанцева едва не выронила яблоко, которое уже намеревалась откусить. — Всю перемену тебя искала. Нина Евгеньевна попросила тебя позвать.       — Х-хорошо, — немного растерявшись, ответила Даяна.       — И да, нужно прям сейчас идти, это срочно. Биолога предупрежу.       — Окей, — бросила ей Даяна, развернулась и пошла в сторону кабинета директрисы.       По дороге она бросила яблоко в мусорное ведро. Есть больше не хотелось.       Было два варианта дальнейшего развития событий — ей проведут очередную воспитательную беседу и, сказав, что это последний раз, отпустят на уроки, либо обучение в этой школе для Даяны будет окончено.