Пакетик дофамина

      На следующее утро Даяна испытала на себе все последствия прошедшего вечера. Между ног все жутко ныло, ощущалась боль внизу живота. Вдобавок мучила мигрень.       Даяна кое-как заставила себя собраться в школу. Анализировать случившееся накануне абсолютно не хотелось. Опасаясь, что снова пойдет кровь, Даяна наклеила прокладку. Девушка опаздывала, поэтому не стала краситься, натянула черные джинсы с рваными коленями, длинную белую рубашку и серую толстовку поверх, волосы завязала в два хвостика.       Больше всего на свете ей сейчас не хотелось идти в школу, видеть там Егора и других ребят. Ее тошнило от одной только мысли об этом. Еще и шесть уроков на стуле сидеть, что для нее сейчас было не особо комфортно.       В голове теперь был только Марс. Все мысли крутились вокруг него, сердце наполнялось одновременно радостью и тревогой при воспоминаниях об этом человеке. Даяна прокручивала в голове прошедший вечер со всеми подробностями. Ей ужасно хотелось написать Марсу, она несколько раз начинала набирать сообщение, а затем откладывала телефон, боясь показаться навязчивой.       Все эти чувства для Даяны были абсолютно непривычны. Ранее она не представляла, как можно хотеть увидеть кого-то настолько сильно, но в то же время бояться, что это произойдет. В итоге девушка решила, что смиренно дождется выходных, пойдет на работу, где снова встретит бариста. ***       Данил этим утром тоже чувствовал себя по-новому. Алиса ему нравилась все больше, стоило это признать. Минус девушки был лишь в том, что она иной раз была слишком прилипчивой.       Со стороны могло показаться странным, как столь разные люди смогли найти что-то друг в друге. Но Данил не считал, что Алиса так уж сильно от него отличается. Девушка открывалась ему не полностью. Он это чувствовал на интуитивном уровне, так как сам показывал миру только часть себя. Но если в Алисе Данилу хотелось разгадать то, что было скрыто за этой позитивной оболочкой, то про себя парень понимал, что не позволил бы ей узнать его тайны.       Навязчивые мысли атаковали Данила с новой силой, когда он начал влюбляться в эту девушку. Ему казалось, раз она полюбила его в худом теле, то он не имеет права набирать ни грамма. Данил не представлял, что может нравиться чем-то, кроме внешности. С тех пор, как парень похудел, он только и слышал о том, какой он красивый. Потерять это все было для него чертовски страшно. Это значило вернуться в те времена, когда вечно кто-то смеялся и издевался, когда похвалить его могли только за ум.       Очередное утро Данил начал с разглядывания себя в зеркале и поиска недостатков. Затем парень надел оверсайзную футболку и прямые джинсы — одежду, максимально скрывающую тело.       Его мучил голод, да и Женя ждал, что они разделят завтрак. Пришлось поесть. Но пока старший брат был занят сборами на работу, Данил избавлялся от съеденного в туалете, толкая два пальца в рот.       В коридоре квартиры Данил пересекся с Даяной.       — Дань, на пару слов, — тихо проговорила она.       — Что? — Данил был удивлен, настолько редко сестра вызывала его на разговор. Не узнала ли она, случайно, о его деструктивном способе похудения?       — Что у тебя с Алисой?       Данил вздохнул с облегчением, но, осознав суть вопроса, моментально смутился.       — М..., ничего. Я помогаю ей с подготовкой к экзаменам.       — Встречаться с ней не планируешь? — прищурив глаза, спросила Даяна.       Данил стал раздражаться, в то время как краска все сильнее заливала его лицо.       — Тебе какая разница?       — Да так, я просто кое-что знаю про Алису. Это тебя не обрадует, правда. Если тебе неинтересно, не буду говорить.       Даяна уже развернулась и двинулась в своем направлении, но Данил резко взял ее за руку.       — Постой.       Даяна с усталой, но все же победной улыбкой повернулась к нему.       — Да говори, блин, уже, — протараторил Данил.       — Алиса предпочитает трахаться со взрослыми мужиками. Постарше — прям ее тема.       — Что ты несешь? — нахмурился Данил. Сказанное сестрой казалось ему абсурдом, придуманным ей же только что.       — Ну, многие о ней так говорят. Одно время прям слушок ходил. И ее бывший, кстати, то же самое говорил.       — Да бред какой-то. Даян, чего ты добиваешься?       При упоминании бывшего Алисы, Даяну внезапно осенило.       — Кстати, кто ее бывший-то, знаешь?       — Да мне по барабану как-то, честно...       — Кирилл Ткаченко.       — В душе не знаю, кто это.       — Мудак отбитый. Твоя Алиса с ним встречалась. Это многое о ней говорит.       — Не думаю.       — Ну, знаешь, я слышала, что Кирилл кому-то пистолетом недавно угрожал. Псих, короче. Ты смотри, чтобы он тебе мстить не начал.       — За что мстить-то?       — Ты с его бывшей обтираешься. Найдет, за что. Он ненормальный.       — Боже, какой бред, — устало прикрыв глаза и потирая лоб ладонью, произнес Данил. — У тебя очень богатая фантазия.       — Дань, можешь мне не верить. Но я тебя предупредила.       — Будь это и правда, мне какое дело? Я — ее репетитор.       — Да как угодно, Дань, — сказала Даяна, махнув рукой, и ушла на кухню.       Она перестала притворно улыбаться, как только Данил пропал с ее поля зрения. В душе ее мучили страхи. Она вспоминала Кирилла, державшего пистолет прямо перед ее лицом. Если Данил начнет встречаться с Алисой, этот ублюдок может приревновать. Как быть, если он захочет использовать пистолет, случайно встретившись где-нибудь с Данилом? Кирилл сумасшедший, от него можно ждать чего угодно, но брат не воспринимал предупреждение Даяны всерьез.       Обратившись в полицию, Даяна боялась сделать только хуже. Оставалось выбросить все из головы и надеяться, что ничего плохого не случится. ***       Данилу разговор с сестрой испортил и без того нестабильное расположение духа. Не такую информацию он хотел узнать об Алисе. Парень, в основном, не верил Даяне, но какая-то его частичка мучилась в сомнениях. А что, если сестра не наврала? Как узнать правду? Стоит ли пытаться? У Алисы спросить — совсем не вариант.       В этих мыслях Данил провел всю дорогу до школы.       Алиса стала часто крутиться возле него на переменах. В этот день она была в черных капроновых колготках и темно-синем платье длиною чуть выше колена. Светлые волосы были выпрямлены утюжком.       Данил смотрел на эту милую девчонку и не мог поверить, что она в свои шестнадцать лет может спать со взрослыми мужчинами. Это с ее образом никак не вязалось. Данилу лезли в голову неприятные картины с участием Алисы, от которых так и веяло педофилией. Все эти мысли вызывали у него адское отвращение, но из-за Даяны Данил теперь не мог думать ни о чем другом. Алиса совсем скоро заметила его озадаченность.       — У тебя все хорошо?       — Да, конечно. А что?       — Ты какой-то задумчивый.       — Прости.... Просто я думаю о сестре. Вчера она снова вернулась поздно домой, — соврал Данил.       Ложь сработала, Алиса дальше не допытывалась, решив, что в дела семейные ей лезть не стоит.       Компания, с которой Данил обычно проводил время в школе, с улыбочками на него поглядывала каждый раз, когда замечала его с Алисой. Парень молился, чтобы ребята ничего не ляпнули при ней, не задавали лишних вопросов. Пацаны на удивление вели себя тактично. Их куда меньше волновали отношения Данила, чем ему казалось.       Однако самым сложным испытанием был обед. Все началось с вопроса Алисы:       — Ты на какой перемене идешь в столовую?       Соврать? Алиса не найдет его в столовой и поймет, что он обманул. Тогда правда раскроется еще быстрее. Не врать — Алиса увидит, как мало он ест и может начать задавать неудобные вопросы.       — На третьей, — пришлось сказать правду Данилу.       Может, он и вовсе не пошел бы обедать. Теперь у парня точно не оставалось выбора. Данил невольно стал злиться на Алису. В эту минуту она показалась ему особенно навязчивой. Парень всячески старался скрыть свое недовольство под маской спокойствия.       — Отлично. Тогда не будешь против, если я составлю тебе компанию во время обеда?       — Да, конечно, — улыбнулся Данил.       Он ходил на обеденный перерыв не со своим классом, чтобы никто из ребят не заглядывал ему в тарелку. Данил объяснял приятелям, что обычно хочет есть раньше, поэтому идет в столовую после третьего, а не после четвертого урока. Никто не видел подвоха. Никто не подозревал, что Данил может за весь учебный день так и не появиться в столовой. Возможно, совсем скоро этому счастью придет конец.       На обеденном перерыве Данил встретил Алису, которая уже ждала его возле столовой. Девушка взяла полноценный обед, Данил — немного тушеных овощей и яблоко. Когда они сели за стол друг напротив друга, Алиса посмотрела на его поднос и спросила с улыбкой:       — Ты думаешь этим наесться?       — Я просто не особо голоден, — соврал Данил. — Плотно позавтракал.       — А где твои одноклассники? Что-то я никого не вижу, — спросила Алиса по прошествии какого-то времени.       — Они едят на четвертой.       — А что ты не с ними?       — Просто обычно хочу есть раньше, — начинал раздражаться Данил.       — Мог бы на этот раз с ними поесть, раз еще не голоден. А то ты так совсем скоро проголодаешься...       — Алис, — не выдержал Данил. — Ну, вот какая разница? Третья - не третья перемена.... Давай закроем тему еды, хорошо?       Алиса удивленно и слегка испуганно взглянула на парня. Впервые она видела его раздраженным. Было неожиданно, что он, будучи столь спокойным по природе, станет нервничать из-за такой мелочи.       — Прости, если я тебя задела, — проговорила девушка с осторожностью.       — Ты меня не задела. Все в порядке, — с остаточным недовольством произнес Данил.       Он быстро понял, что погорячился, ему стало неловко за свой выпад в сторону Алисы. Но Данил был рад, что обед миновал и можно хоть ненадолго расслабиться.       Весь оставшийся день парень чувствовал себя неважно. Ему не нравилось то, что творилось в его голове, он понимал, что это уже точно добром не кончится. Одно дело — тренироваться и есть меньше, однако все эти голодовки, вызов рвоты — это уже совсем ненормально.       Данил не хотел ничего анализировать, он стал жить на автомате. Жизнь напоминала стремительное течение реки. Парень не чувствовал в себе сил сопротивляться ему. С каждым днем было все труднее бороться с желанием вызвать рвоту после приема пищи, заставлять себя что-то есть, когда голоден. Все эти неправильные действия уменьшали тревогу, которая нарастала изо дня в день.       Данилу нравилось проводить время с Алисой, но она усугубляла его проблемы, хоть и абсолютно не была в том виновата.       Глядя на худого Данила большинству людей тяжело было представить, что все свое детство он был пухляшом, чем сильно отличался от матери, брата и сестры. Склонность к полноте, как и многие другие черты, он перенял от отца.       В школе его часто дразнили за это, не принимали в компанию. У него всегда было очень мало друзей. Да и тех, что были, скорее стоило называть приятелями. Дома Данилу приходилось терпеть насмешки Даяны, которая в силу юного возраста не понимала, насколько это может быть обидно.       Родители мало внимания уделяли Данилу, так как он его и не требовал. Всегда был спокойным и достаточно самостоятельным. Все внимание забирала себе беспокойная Даяна.       Обзывательства одноклассников и сестры подарили Данилу массу комплексов и неуверенность в себе. Он опережал школьную программу, был умен не по годам, но, кроме пары-тройки учителей и старшего брата, это больше никого не волновало. Гораздо важнее был вес. Желая хоть что-то изменить, Данил упорно взялся за себя в десятом классе. Тренируясь, бегая, ограничивая себя в еде, к одиннадцатому классу парень, наконец, обрел то тело, о котором мечтал всю жизнь.       Отношение к Данилу резко поменялось. Те, кто раньше обзывался, стали звать на тусовки, метили в друзья. Данил стал популярен среди девочек. Но для парня эти изменения были слишком стремительными. Внутри он так и оставался тихим и зажатым. Данил понимал, что если раньше тактика избегания помогала ему оставаться незамеченным и не нарываться на новые нелестные комментарии по поводу фигуры, то сейчас она лишь мешала ему в жизни. Он пытался меняться, быть более открытым к общению, но у него это получалось с большим трудом.       Парень постоянно занимался спортом, чаще всего бегом. Так он справлялся с негативными эмоциями, постоянным чувством своего несовершенства, с неудовлетворенностью самим собой. Ему казалось, стань он еще худее, это сделало бы его увереннее, тогда он смог бы открываться окружающим. Кроме того, ему не хватало тех перемен в теле, которые он уже в себе произвел. Все выглядело неплохо, но этого было недостаточно. Хотелось большего.       Данилу нравилось держать под контролем еду и свое тело. Ничто не доставляло ему большего удовольствия. Похудение стало наркотиком. Редкие обзывательства «дрищь» и «дохляк» звучали как комплименты в сравнении с «жирным» и «толстяком», как его регулярно называли в прошлом одноклассники.       Однако в последнее время моральное и физическое состояние Данила резко ухудшились. Ему даже на учебе стало тяжело сосредоточиться, хотя она никогда не вызывала у него трудностей.       Данила в прошлом отторгал социум, теперь же, когда люди к нему тянулись, парень не знал, радоваться ему или плакать. Он старался выглядеть позитивным на людях, но порой ему хотелось лечь на пол в собственной комнате и рыдать. Этого он, конечно же, не мог себе позволить. ***       Даяна остаток недели ходила в школу как на казнь. Радовало одно — школьные друзья и приятели потихоньку отлипали, видя в каком она расположении духа, не желали нарываться на грубость лишний раз.       Даяна все также на каждом уроке занимала самую последнюю парту. Одноклассники уже привыкли к этому, а учителя перестали замечать, что в свете последних событий было очень кстати.       Однако в пятницу на последнем уроке, коим была физика, Даяну все же вызвали к доске, в то время как мыслями она была давно дома. Устало и раздраженно вздохнув, девушка взяла учебник и прошла мимо парт под оценивающими взглядами своих одноклассников.       Оказавшись у доски, Даяна почувствовала себя на лобном месте. Это было чем-то похоже на сцену в день того злосчастного концерта, который Даяна вспоминала со стыдом. На нее внимательно смотрели, ожидая провала. Девушка привыкла к вниманию абсолютно разного характера, но почему-то именно сейчас ей стало не по себе от всех этих взглядов.       Даяна старалась не обращать на них внимание. Повернувшись к Ларисе Васильевне, полной короткостриженой женщине, она лениво проговорила:       — Какой номер?       — Задача номер 356. Казанцева, спишь там что ли, на задней парте? — без особой строгости, но с упреком произнесла Лариса Васильевна.       Даяна отвернулась от физички, закатила глаза и принялась писать номер задачи, «Дано» и «Решение», после чего замерла над учебником, не представляя, как действовать дальше. Даяна и раньше-то не слушала на уроках, сейчас — тем более. Еще и вызвали к доске в пятницу на самом последнем уроке. Издевательство.       Даяна слышала шепот одноклассников за спиной. Возможно, они пытались подсказать решение, может, обсуждали ее, либо же просто общались между собой, устав от учебы под конец дня.       — Ну и что? Так и будем стоять? — раздался голос Ларисы Васильевны.       Даяна одарила ее хмурым взглядом.       — Не знаешь, как решить? — требовательно спросила физичка.       — Нет, — сухо ответила Даяна.       — И что, два тебе ставить?       — Ставьте, че...       Даяна с равнодушным видом закрыла учебник и потащилась на ставшее привычным место за последней партой.       — Ох, Казанцева, что делать с тобой? — вздохнула недовольно и обеспокоенно Лариса Васильевна, занеся ручку над журналом. — И за последнюю контрольную у нее два. Возле этой фамилии плохие оценки рисовать совсем не хочется. Брат твой так старается, учится. Одаренный мальчик. Что же тебе-то, Даяна, мешает?       Девушка закатила глаза.       Началось...       Старая песня, зажеванная пластинка. Учителя уже давно переняли у ее мамы привычку сравнивать Даяну с Данилом. А если не с ним, так с Женькой. Один — гений, другой — спортсмен. И Даяна — позорное пятно в родословной, ничтожество, которому в жизни ничего не светит. Девушка не думала о том, насколько учитель может себе позволять с ней так разговаривать. Она не привыкла это анализировать, ей уже просто очень сильно это надоело.       — Мне ничего не мешает, — ответила Даяна, скрестив руки на груди и навалившись на спинку стула. — Просто в семье не без урода, понимаете?       — Да? — Лариса Васильевна была слегка возмущена нахальством Даяны, но сдержалась, подытожив более спокойно. — Что ж, благо, ты — не моя проблема. Пускай мать разбирается. Так, кто пойдет к доске и решит задачу? ***       Наступили выходные, а вместе с ними и рабочие дни Даяны в пекарне. Девушка ранее ни за что бы не поверила, что будет с такой радостью идти на работу. Причина известна — встреча с Марсом.       Она так и не рискнула ему написать до субботы. Он тоже молчал. Это немного беспокоило девушку, но Даяна не расстраивалась и терпеливо ждала встречи. «Так, нет, я не буду париться из-за пацана», — твердо решила она. Даяне не хотелось торопиться и как-то называть те чувства, что разгорались внутри, подобно пожару, однако они быстро поглощали ее.       В субботу Даяна пришла в пекарню к трем часам, как обычно. Маша и Марс были на своих постах с самого утра. Олег отработал утреннюю смену и ушел к моменту прибытия Даяны. Маша поприветствовала ее с чуть более дружелюбной миной, что было весьма удивительно. Марс же бросил самое обычное «привет», не отрываясь от варки кофе, словно между ними ничего не было. Даяна могла предположить, что он так ведет себя из-за Маши, но настроение все равно подпортилось.       Пока Даяна надевала фартук и заплетала косички, готовясь к смене, Марс зашел на бэк, не говоря ни слова, подошел к своему шкафчику и что-то достал оттуда. Затем парень повернулся к Даяне и протянул ей некий предмет.       — Серьезно? — вздернула бровь Даяна.       — Не выебывайся. Даже я в себя настолько не верю, — настойчиво произнес Марс, сунув ей в руку тест на беременность.       — Окей.... Спасибо, — растерянно отозвалась Даяна.       Она положила этот необычный сюрприз в свой шкафчик и пошла работать следом за Марсом. Девушка ошибочно решила, что после этого короткого диалога парень снова станет активен в общении с ней, но, как оказалось, и близко нет.       Прошло два часа с начала смены, а Марс по-прежнему контактировал с Даяной меньше, чем в ее самый первый рабочий день. Даяна с нетерпением ждала, когда он выйдет на перерыв и пойдет на заднее крыльцо покурить. Тогда девушка вызовется вынести мусор, чтобы снова оказаться с ним наедине.       Маша учила Даяну работать с кассой и злилась, что та до сих пор не выучила меню. Даяне же было абсолютно до лампочки ее раздражение, запоминать что-то ей было особенно тяжело, потому что за спиной стоял Марс и автоматическими движениями своих прекрасных рук готовил кофе.       Когда Маша уходила достать что-то из «минуса» (так называемой морозилки), Даяна оборачивалась к Марсу и пыталась поймать его взгляд, пока он нес очередной напиток на бар.       Их взгляды пересеклись несколько раз, и после третьего парень спросил:       — Ты хочешь мне что-то сказать? Так смотришь.       — «Я хочу тебе очень много всего сказать», — хотела прокричать Даяна, но, естественно, не могла.       — Нет. А ты? — произнесла она, тут же покраснев от своей глупости.       — Нет, — усмехнулся Марс.       — Ну вот и работай тогда, — бросила Даяна и отвернулась к кассе, ее лицо залило краской.       Она испытывала стыд за этот нелепый диалог и обиду из-за равнодушия Марса. Даяна решила, что будет с ним холодной. Если их взгляды пересекались вновь, она смотрела на Марса высокомерно. Это было весьма трудно, потому что она резко стала его стесняться. Марс, похоже, был далек от понимания ее чувств, либо просто притворялся.       Наконец, наступило время его перерыва. Он пошел на крыльцо заднего двора освежиться и покурить. Даяна же пошла выносить из зала мусор, как и планировала. Маша увидела, что та идет через помещение с мешком, и сказала:       — Но он еще недостаточно полный.       — Пускай, — бросила Даяна.       — Мешки транжиришь, — проворчала Маша и уткнулась в кассу.       Даяна проигнорировала ее слова и ускорилась.       Марс стоял, облокотившись о перила крыльца и курил. Даяна прошла мимо него, подарив ему самый надменный взгляд, на который была способна, спустилась по лестнице и оставила мешок рядом с другими под крыльцом.       Перед тем, как вернуться в помещение, Даяна специально замерла возле двери и снова посмотрела на Марса. Его губы изогнулись в ироничной ухмылке. Даяна этому не поддалась. Она подошла к нему вплотную, испытывая его недовольным взглядом. Носки их ботинок уперлись друг в друга.       Насколько же разными были чувства к этому человеку сейчас и при первой встрече. Марс сильно изменился в ее глазах.       Он был ростом около ста восьмидесяти пяти сантиметров, поэтому Даяне даже при своем немалом росте приходилось смотреть на него снизу вверх. Аромат одеколона, смешанный с запахом табака и кофе опьянял. Даяна смотрела в эти болотно-зеленые глаза, они снова гипнотизировали, но куда сильнее, чем раньше.       Даяна нагло вытащила из его пальцев сигарету. Марс не стал этому сопротивляться. Она затянулась. Это была не дурь, обычная никотиновая сигарета со вкусом вишни. Девушка выдохнула дым Марсу в лицо, он и глазом не моргнул. Затем парень аккуратно вынул из ее пальцев свою сигарету, сделал последнюю затяжку, потушил бычок о перила и бросил к мешкам с мусором под крыльцо.       Освободив обе руки, Марс резко обхватил Даяну. От неожиданности девушка потеряла равновесие и упала прямо на него. Вцепившись в его плечи, Даяна устояла на ногах, а в следующие мгновение она уже впивалась своими губами в его. Голова кружилась от переполнявших эмоций.       Даяна не знала, как долго они находились в таком положении, но в какой-то момент резко вспомнила, что она-то не на перерыве. Оторвавшись от Марса, Даяна убежала со словами: «Черт, Маша меня убьет».       Вернувшись на бар, Даяна всячески старалась не выдавать своим внешним видом, что минуту назад на крылечке жадно целовалась и обжималась с бариста. Хотя девушка могла представить, какая порозовевшая и возбужденная была в тот момент. Маша не выглядела так, будто что-то заметила, но все равно была сильно недовольна как задержкой Даяны, так и ее работой.       — К завтрашнему дню ты должна знать меню, — наказала девушка.       — Ты шутишь? Прям все меню?       — Да. У тебя как раз скоро экзамен с управляющим. Ты должна уже все знать.       Даяна раздраженно вздохнула. Испытательный срок, учеба, контрольные и самостоятельные, приближающиеся экзамены, теперь еще и работа, для которой тоже нужно что-то учить и сдавать. Сколько можно? При этом все, что хотелось Даяне, это целоваться, обниматься, спать и курить дурь с Марсом.       Так и начался новый ряд ошибок, совершенных Даяной одна за другой. Она полностью утопала в двух новых зависимостях, летела на дно без оглядки. Это давало ей возможность не думать про свою ничтожность, ненужность, бессмысленность собственного существования. Ведь с Марсом она могла почувствовать себя кем-то другим, забыться, ощутить свободу.       В воскресенье они переспали на работе в подсобке для инвентаря. Оба благополучно забыли, а вернее будет сказать, забили, что в коридоре есть камеры, на которых видно, как они вдвоем туда заходят. Маша уже ушла домой, управившись со своей частью уборки пораньше.       Было темно и жарко в этой тесной каморке, но Даяну с Марсом это мало беспокоило. Они целовались, переплетаясь языками и прижимаясь друг к другу. Обе руки Марса были у Даяны под футболкой. Девушка скоро почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в живот. Она нетерпеливо расстегнула ремень джинсов Марса и проскользнула рукой, минуя резинку трусов.       Марс шумно выдохнул ей в лицо. Даяна ощутила резкий запах табака и вишни. Через дверную щель в подсобку проникал свет, поэтому глаза Даяны и Марса быстро привыкли, и они стали видеть друг друга довольно отчетливо.       Даяна двигала рукой, стараясь поймать подходящий ритм. По вздохам Марса, она понимала, что у нее получается, чем была несказанно рада.       Когда Даяна ускорилась, он сказал ей подождать. Она вытащила руку, Марс взял ее за талию и усадил на крышку большого контейнера, стоящего в углу подсобки, стянул с нее штаны вместе с нижним бельем и достал из кармана джинсов презерватив, который на этот раз оказался у него при себе. Быстро с ним управившись, Марс раздвинул ноги Даяны, слегка притянул ее к себе и вошел. Было больно, но не так, как в первый раз, даже невзирая на то, что Даяна сейчас была абсолютно трезвой.       Марс был аккуратнее, двигался плавно и довольно медленно, еще больше следил за ее реакциями, за тем, как менялось ее лицо. Даяна смогла испытать истинное удовольствие от процесса.       Она старалась словить заданный ритм, Марс постепенно ускорялся, а затем кончил, опаляя ее лицо своим горячим дыханием. Даяна не могла понять, кончила ли она, но физические ощущения, которые она испытала, были определенно приятными.       Они шли до остановки поздно вечером уже в сумерках, бесстрашно покуривая марихуану, смеялись на всю улицу так, что ноги подкашивались.       Когда Даяна в очередной раз стала заваливаться в сторону, Марс поймал ее, закинул на плечо и пробежал с ней метров десять, пока она продолжала хохотать. Затем девушка чисто из любопытства попыталась его поднять. Конечно, на плечо себе она его никак бы не закинула, но, обхватив Марса руками, протащить его несколько сантиметров ей удалось, пока она не запнулась, и не повалила его на асфальт, рухнув сверху.       — Бля, прости меня, пожалуйста! — не переставая гоготать, проговорила Даяна.       — Да хуйня, это не больно, — тоже отчего-то смеясь, ответил Марс.       Они поднялись и поняли, что находятся в метрах пятнадцати от остановки, а автобус уже подъехал. Оба бросились к нему, а вбежав, снова продолжили смеяться.       Марс посмотрел на кондуктора, резко сменил смех на простую улыбку и закрыл рукой рот Даяны, продолжавшей ухохатываться. Та от этого только громче засмеялась.       Когда Марсу, наконец, удалось ее успокоить, они сели на свободные места.       В эти несколько минут, пока они ехали вдвоем, Даяне резко пришла в голову мысль, которую она решила озвучить.       — Вот так бы ехать и ехать. И никогда не возвращаться домой.       — Дома так плохо?       Даяна с меланхоличной улыбкой посмотрела на Марса.       — Все сложно. Было бы со всеми так же просто, как с тобой.       — Не торопись говорить это человеку, которого знаешь неделю, — с многозначительным взглядом ответил Марс. — Со мной всем легко, пока я под кайфом.       Тогда Даяна не придала тем словам особого значения.       Они болтали о чем-то абсурдном остаток дороги. Выйдя на своей остановке, Даяна уже не могла вспомнить, о чем был этот разговор. До дома она шла медленно, чтобы успеть протрезветь.