Пакетик дофамина

      Нерешительным шагом Даяна двинулась во двор. Прозорливый взгляд старшего брата заметил ее издалека. Надо было видеть его в этот момент. На лице Жени смешалось все: удивление, досада, разочарование, грусть и какие-то еле заметные проблески радости и облегчения. Он дернул маму за руку и мотнул головой в сторону Даяны, ковылявшей к ним. У мамы едва челюсть не отпала.       Данил же выглядел так, словно ничуть не удивился внезапному появлению Даяны. Он в принципе не выглядел так, будто его что-то волновало в этой жизни, был отстраненным и равнодушным.       Рядом с ним стояла Алиса, которая, судя по всему, изъявила желание помочь в поисках и отпросилась с уроков. Она была единственной, кто радостно заулыбался при виде Даяны.       Полицейский окинул Даяну суровым взглядом. Девушка мысленно поблагодарила себя за то, что не надела утром сетчатые колготки, в которых провела вчерашний вечер. Сейчас они покоились на дне ее рюкзака. При ином раскладе было бы совсем неловко.       — Привет, — не зная, что еще сказать, сухо проговорила Даяна.       Брови Жени так и подлетели.       — Привет? — переспросил он поражено.       Казанцевы поблагодарили полицейских за помощь, подписали все необходимые бумаги и вернулись в квартиру вместе с Даяной.       — Дань, идите с Алисой в школу, — сказал Женя на пороге квартиры. —Алиса, спасибо тебе за помощь.       — Да не за что, — улыбаясь, отмахнулась та.       После ухода Данила и его подруги, Даяну ждал разбор полетов, да еще какой. Уже через минуту она по традиции сидела на диване, слушая про себя бесконечные тирады матери. Женя на этот раз даже не пытался выгораживать сестру. На пару с мамой он участвовал в ее пропесочивании.       Только Даяна ничего не слышала. Она смотрела им в ноги, и мысли у нее были только о Марсе. Она вспоминала, как они впервые говорили на крыльце заднего двора пекарни. Тогда Даяна первый раз обратила внимание на его красивые большие болотно-зеленые глаза, на его лисью улыбку, на выступающие вперед два клыка. Это был бесценный момент, в котором хотелось поселиться. Просто зациклить, подобно видеокассете, которая после прокрутки, начинает показывать все заново.       Если бы в мире был наркотик, который дал такой эффект, Даяна бы приняла его, не задумываясь. Она готова была принять, что угодно, лишь бы покинуть эту реальность.       — Ты понимаешь, что тебя убить мало? — говорил Женя, скрестив руки на груди. — Мы с матерью на уши всех, кого можно, поставили. Что с твоим телефоном? ...Даяна! Алло! Что с твоим телефоном?       — Села батарея, — отстраненно ответила девушка, не узнавая собственный голос.       Мама стояла в стороне и вытирала слезы. Даяна знала, что той было куда больше жаль себя, нежели страшно за свою дочь. Она слишком хорошо знала эту женщину.       — Какого хрена ты с севшим телефоном исчезаешь на всю ночь, ничего нам не сказав? — продолжал напирать Женя.       — Можно подумать, вы бы меня отпустили, если бы я спросила.       — Поэтому нужно сбежать втихую, чтобы мы с ума сходили! Вот где ты была?       — У подруги.       — У какой к черту подруги? — Женя все больше повышал голос.       — У Сони.       — Я звонил Соне. Она понятия не имела, где ты.       — У другой Сони. Ты не знаешь ее.       — Черт! — Женя стал срываться на крик.       Он приблизился, навис над Даяной, упершись рукой в спинку дивана, и проговорил:       — Как ты можешь думать, что мы в это вранье поверим? Скажи, где ты была этой ночью? По душку чувствую, что бухала. Как еще только окна не запотели?       Даяна исподлобья угрюмо глядела на брата.       — Отойди.       Женя выпрямился.       — Что? Тебе неприятно? — говорил он с нервом, активно жестикулируя. — Знаешь, как меня уже тошнит от всего этого дерьма?! Ты словно все делаешь назло нам — людям, которые желают тебе только добра, черт тебя дери!       — Да смерти она нашей хочет, — сказала мама, продолжая вытирать слезы. — Пойду налью себе чего-нибудь. Уже нервов не хватает.       — Видишь, что ты делаешь?! — сказал Женя, как только мама вышла из зала и скрылась в темноте коридора. — Делаешь ты, а страдаем мы! Мама столько никогда не пила. Только вот она делает это не от избытка веселья и свободы, как ты.       — С чего ты взял, что я делаю это от веселья? — не удержавшись, парировала Даяна. — И какая нахрен свобода? По-твоему, я свободна?       — Ты не в том положении, чтобы так со мной говорить, — уже без лишней экспрессии произнес Женя, снова скрестив руки на груди. — Тебе шестнадцать, мать его, лет. Шестнадцать! Ты — ребенок. Ты не можешь за себя отвечать по закону. За тебя отвечают родители. Это мама, в нашем случае. А я ей помогаю. Мы за тебя ответственность несем.       — Ого, какой ты формальный, — саркастично ухмыльнулась Даяна, отзеркалив его положение рук. — Братик, раз мы про закон, то может мне напомнить про запрет на эксплуатацию труда малолетних? А то как гулять, так я малолетка, а как работать, так я уже взрослая.       Женя устало вздохнул и потер ладонью лоб.       — Во-первых, по закону ты можешь работать с шестнадцати лет. Так что не умничай. А во-вторых...       — Но вы меня заставили. Я работаю против воли.       — Даян, а во-вторых, ты знаешь, что я был против. Не предъявляй мне за это, пожалуйста.       — Ты мог отговорить маму.       — Я пытался. И не переводи тему!       — В угол загнала? Правда глаза режет?       — Даяна, блять! — по-новой стал заводиться Женя. — Кончай со своим эмоциональным терроризмом.       — Вы — первые.       — Да что с тобой такое? Ты же не была такой.       — Как не была? Ты говорил, что я — монстр, дочь сатаны, или кто там...       — Мы беспокоимся за тебя, Даян, — пытался достучаться до нее Женя, снова наклонившись и уперевшись рукой в спинку дивана. — Ты — маленькая девочка, болтаешься среди ночи неизвестно где, еще и в платье, которое едва зад прикрывает. Ты мнишь, что ты дохера взрослая, и с тобой не может случиться ничего плохого. Но беда там, где ты не ждешь. От этого никто не застрахован. А что должны при этом мы с мамой думать? Что нам делать, м? Полиция и школу привлекла, ты понимаешь это? В школе теперь знают, что ты вчера вечером ушла из дома и вернулась только сегодня днем, а ты на испытательном сроке. Доиграешься и тебя выгонят.       — Знаешь, что, Жень?       В глазах брата появился вопрос.       — Мне абсолютно насрать, — процедила сквозь зубы Даяна, затем оттолкнула брата, встала с дивана и быстро покинула зал. ***       Днем Жене нужно было явиться на работу, потому что он смог отпроситься лишь на утро и уже сильно задерживался. Женя думал завезти Даяну на последние уроки, но ее резко стало тошнить. К счастью, мама с братом решили, что это последствия выпивки, а не чего помощнее.       Начальник Жени считал пропажу его сестры не особо уважительной причиной. Женя узнал на работе, что его депремируют в этом месяце из-за всех тех случаев, когда он уходил с работы, либо не являлся на нее во время. Каждый такой случай был, естественно, из-за Даяны.       До директрисы донесли информацию, что Даяна вернулась домой целой и невредимой. Весь день девушка провела в своей комнате, почти не вылезая из кровати. Ей еще раз так десять пришлось услышать от мамы, какая она безжалостная, никудышная дочь. Однако это было самым незначительным неудобством, которое Даяне приходилось переносить. Ничего не могло сравниться с тем, как ее душили ее же собственные мысли и чувства.       Казалось, Даяна никогда столько не думала. Боль разбитого сердца была приправлена виной. Даяне стало еще больше стыдно за свое вранье. Марсу хватало проблем и раньше, а тут появилась она. Если кто-то узнает о том, что у них был секс, от Марса не отстанут. Теперь Даяна куда больше понимала его беспокойство, узнав историю. Отец — уголовник, брат — уголовник. К Марсу может быть повышенное внимание хотя бы только из-за этого. Он несет на себе крест своей долбанутой семейки. Его обвинят не только в растлении малолетних, но и в употреблении. Если Марса посадят, то Даяна никогда себя не простит. ***       Данил был на сто процентов уверен, что про булимию Даяне рассказала Алиса. Он злился на девушку за это, хотел поговорить, но не представлял, как начать разговор.       Парень никак не мог сосредоточиться на английском, когда они в очередной раз сидели за учебниками в комнате Алисы после школы.       — Что с тобой? — обеспокоено взглянула на него проницательная Алиса.       — Да так, ерунда, — мотнул головой Данил, отводя взгляд.       У него было чувство дежавю. У Алисы, по всей видимости, тоже. Она вздохнула. На ее лице появилось раздражение.       Данил отводил свои голубые глаза, ему жутко не хотелось поднимать эту тему, но это было необходимо. Он понимал, что не сможет нормально общаться с Алисой дальше, если не поговорит откровенно.       — Опять поверил очередной дурацкой сплетне обо мне? Или, может, я сделала что-то не так? Дань?       Данил с трудом заставил себя поднять на нее взгляд, попытался прогнать признаки волнения со своего лица, но весьма провально, так как его глаза продолжали выдавать грусть, обиду и нерешительность.       — О чем вы с Даяной говорили в коридоре, пока я был в медпункте?       Лицо Алисы изменилось за одно мгновение. С него исчезло раздражение, но появились стыд и смущение. Девушка попыталась быстро скрыть эмоции под маской недоумения.       — Думаешь, я помню?       — Ты помнишь.       Данил почувствовал, как внутри разгорается гнев, вступает в реакцию с волнением, отчего кровь начинает пульсировать в висках. Он никогда прежде об этом ни с кем не говорил. Эта тема была под жестким запретом. Данил хранил тайну отношений со своим телом за десятью замками. Это давало ему спокойствие. Но замки сломали, тайну кто-то раскрыл. Данил чувствовал панику, злость, страх, безысходность.       — Зачем ты сказала Даяне, что у меня... что у меня булимия?       Данилу с большим трудом давалось каждое слово. Его мышцы были напряжены, изнутри его пожирала тревога.       Алиса поняла, что дальше смысла отрицать нет. Данил уже все прочитал у нее на лице.       — Я хотела, чтобы она помогла тебе.       — С чем? У меня все нормально.       — Данил, прости. Я увидела то, что увидела. Мне нужно было кому-то сказать об этом. Я волновалась...       — Ты не подумала, что стоит поговорить со мной сперва? — сжав руки в кулаки, проговорил Данил, пытаясь сдерживать закипающий гнев.       — Я боялась, что ты болезненно это воспримешь. Ведь непросто, когда у тебя такое....       — Такое? Почему ты за меня решаешь, что со мной что-то не так, что мне нужна помощь? Обязательно надо было поделиться своими догадками с моей сестрой, вместо того, чтобы обсуждать это со мной?       Алиса совсем стушевалась под взглядом Данила. Она не узнавала его. Это был не тот Данил, которого она любила и считала своим парнем. Перед ней была его нервная и дерганая копия. У Алисы слезы навернулись на глаза.       — Дань, я боялась за тебя, в голову лезли разные мысли.... Я хотела, чтобы Даяна рассказала о возможных проблемах твоим родителям. Вернее, маме и брату.       — Чего? Да какого хрена...       — У меня есть подруга с такой проблемой, — быстро заговорила Алиса. — Булемики, анорексики часто не признают, что с ними что-то не так, и из-за этого продолжают губить свою жизнь. Мне кажется, это про тебя. Даже сейчас ты отрицаешь....       Данил встал из-за стола, чувствуя сильнейшее возмущение. Прежде он никогда не злился на Алису так сильно.       — Алис, почему-то, когда я услышал о твоих порезах, я не побежал рассказывать твоим родителям об этом. Думаешь, я не волнуюсь за тебя? Я волнуюсь, Алис, очень! Но я считаю тебя достаточно сознательной. Я считаю, что ты можешь взять ответственность за свою жизнь, осознать проблему и бороться с ней. Я думаю, что я не в праве распоряжаться такой информацией. Ты поделилась со мной не для того, чтобы я кому-то рассказывал об этом, верно? Скажи я о таком твоим родителям, что бы ты испытала? Ты бы решила, что я тебе не доверяю, считаю тебя безответственным ребенком.       Данил, охваченный чувствами, которым давал выход так редко, ощутил, как у него защипало в носу, к горлу подбирался ком.       — Тебе бы точно было хреново, — продолжал он.       — Прости меня, правда! — искренне говорила Алиса. Ее руки дрожали, глаза покраснели. — Со мной это было по-другому. Я сама тебе открылась. Я попросила, чтобы ты дал слово, что не расскажешь.       — А, ну, раз ты мне слово не давала, то можно болтать про меня любую чушь, которая пришла к тебе в голову. Фантастическая логика.       — Данил, ты меня не понял....       — Я домой.       Парень схватил свой рюкзак и стремительно покинул комнату. Алиса за ним не последовала. Она вздрогнула, когда в коридоре хлопнула входная дверь.       Данил шел, низко опустив голову, чтобы прохожие не видели его мокрых глаз. Ему было обидно до жути. Он чувствовал себя жалким и ничтожным. Думал о том, что потерял Алису, что потерял себя. Ведь пока никто не знал про его проблемы, их можно было игнорировать, представлять, что все нормально, представлять, что он нормальный.       Теперь, как только первый человек узнал о его прогрессирующей булимии, Данил был вынужден сам принять факт, что он не живет на отлично. Его жизнь — это хаус. Теперь Данил это видел, а развидеть уже не было возможности. Он рассорился с телом, с душой, с разумом.       Все должно было быть по-другому. Как он мог так проколоться? Откуда Алиса узнала, что у него проблемы?       Насколько же она ему не доверяет, раз решила обсудить это с Даяной, а не с ним? Данил ощущал это как предательство. Он злился на себя, на Алису, на Даяну. ***        Даяна стала возвращаться к жизни к выходным, но перед ними она пропустила еще пару учебных дней из-за плохого самочувствия. Ей было, в сущности, не важно, сколько гнева это вызовет у ее мамы, которая считала, что у дочери затяжное отравление алкоголем.       По-хорошему, Даяну вообще ничего не волновало в этот момент. Ее поглотила апатия. Она лежала в кровати, заставляя себя встать лишь для того, чтобы сходить в туалет. Ее сны снова и снова возвращали ее на крыльцо, где она впервые говорила с Марсом. Все было как в те дни, лишь солнце во сне светило раз в десять ярче. Но потом все сливалось в психоделический коридор, по которому Даяна шла мимо кислотных картинок.       Даяна просыпалась посреди ночи вся мокрая от пота, с чувством, будто ей приснился кошмар. Ей казалось, она медленно сходит с ума. Однако средь белого дня девушка не могла объяснить самой себе, что же такого страшного было в этих снах.       Даяна без конца прокручивала в голове диалоги с Марсом, Машей и Вадимом. Действия Марса противоречили его словам, и Даяна все больше убеждала себя в том, что он соврал, чтобы построить между ними стену. Вадим и Маша не могли ошибаться, утверждая, что Даяна нравится Марсу. Они знали его достаточно хорошо, в отличие от Даяны. Им можно было верить.       Окончательно убедив себя в том, что у нее с Марсом все еще может стать как прежде, Даяна с волнением ждала выходных. Ведь она все еще работает в одной с ним пекарне, следовательно, не все потеряно. Ее радовала и одновременно пугала мысль о скорой встрече с Марсом. Как он посмотрит на нее? Что скажет?       Даяна очень хотела с ним поговорить, попросить прощения за все, что натворила и узнать о его реальных чувствах. Смогут ли они быть вместе — вопрос вторичный. Главное — честность. Это именно то, что дало бы Даяне непродолжительный покой.       Однако, когда восставшая из мертвых, с аккуратными косичками и чуть отекшим от постоянного лежания в кровати лицом Даяна вошла в пекарню в субботу, она увидела Олега за кофемашиной. Ее сердце упало. Пройдя на бэк и быстро переодевшись, она перехватила проходящую мимо Машу и задала ей волнующий вопрос:       — Где Марс?       — И тебе привет, — сухо отозвалась девушка. — Понятия не имею. Он же ушел из пекарни.       Даяна забыла, как дышать.       — У-ушел? Что значит, ушел? Куда?       — Я думала, ты знаешь, — с легким удивлением произнесла Маша.       — Откуда мне знать?       — Я тоже не в курсе. То ли на другую точку перешел, то ли совсем уволился. Рома молчит и отмахивается. Видимо, договорились о чем-то. Марс даже две недели дорабатывать не стал, просто свалил.       Даяна побледнела. Она смотрела на Машу, не представляя, что ей делать дальше.       — Ты знаешь, почему он мог уйти? — спросила Маша.       — ....       — Даян?       — Не знаю.       Маша вздохнула. Казалось, она пыталась тревогу спрятать за раздражением.       — Окей. Можешь не говорить. Однако я тебя предупреждала. Не стоило связываться с ним.       С этими словами Маша оставила Даяну в разбитых чувствах и ушла заниматься рабочими делами. Даяна насилу сдержала желание расплакаться. До обеда она пыталась отвлечься работой, но в перерыве эмоции все же взяли над ней верх. Она, съехав на пол по стенке, беззвучно рыдала в туалете, закрыв рукой рот. Она была готова провести так весь перерыв, но в дверь туалета постучал Олег. Девушка быстро умыла лицо, избавившись от потекшего макияжа, наскоро привела себя в нормальный вид и покинула туалет.       Даяна не знала, что думать, как трактовать увольнение Марса. С одной стороны, он очень ясно показал, что не желает с ней общаться. Но с другой, только ли в Даяне было дело? Насколько прямое отношение она имела к его увольнению? А что, если у Марса большие проблемы? Если прямо в этот момент с ним происходило что-то ужасное? Где он? В каком состоянии?       Даяна сходила с ума. Она была близка к нервному срыву. Девушка писала Вадиму, желая узнать хоть что-то. Она была готова бросить работу и бежать к нему. Как оказалось, Вадик не знал, что Марс ушел из пекарни. Он не видел его с момента их ссоры. Похоже, Марс избегал Вадима не меньше, чем Даяну, что вызывало у нее еще большее беспокойство.       Вадим и сам-то вел себя странно. В диалоге с Даяной он был каким-то отчужденным, а когда девушка спросила адрес Марса, так Вадик вообще перестал отвечать.       Тогда уже Даяна принялась строчить сообщения Марсу, спрашивая где он и почему бросил работу, но парень был онлайн два дня назад, и ожидать, что он в скором времени зайдет, прочитает сообщения и ответит не приходилось. Даяна уже давно успела на себе испытать, как он любит игнорировать.       Происходило что-то, чего девушка не видела, о чем она даже не могла предположить. ***       Женя провел с Яной все воскресенье. Они наслаждались друг другом, лежа в постели Жени, пока никого не было дома.       — Как дела у твоей сестры? — поинтересовалась внезапно девушка.       — Не знаю даже. Все очень сложно. Я окончательно потерял с ней коннект. Понимаешь, она будто делает все назло. Циничная, вредная и беспощадная. Я не знаю, откуда это в ней.... Как изгнать бесов из этого ребенка?       — Так, кто-то снова пытается брать на себя роль отца? — прищурившись и улыбнувшись, спросила Яна.       Женя виновато ухмыльнулся и устремил взгляд в потолок. Девушка приподнялась на локтях и повернулась к нему лицом.       — Блин, Жень, конечно, она все делает назло. Даяна — бунтующий против системы подросток. Это ее природа. Но это еще не значит, что она тебя не понимает, что ей не жаль вас с мамой....       — Ой, Ян, я не верю, что ей кого-либо в этой жизни жаль....       — Ну, она же человек. Не монстр какой. Возможно, у нее сложный период. Ты же не знаешь, чем она живет.       Женя иронично посмеялся.       — А она прям вот так возьмет и скажет.       — Ты знаешь, куда она сбегала, у кого провела ночь?       — Не знаю. Она не говорит правду.       — Ты не думал, что это может быть мальчик?       — В смысле?       — В прямом! — Яна звонко засмеялась. — Первая любовь, школьный роман, все дела..., как у нас с тобой в ее возрасте. Не помнишь, как я сбегала погулять с тобой ночью?       — Да, припоминаю что-то такое, — усмехнулся Женя, а потом задумался.       Заметив, что парень стал еще более обеспокоенным, Яна проговорила:       — Да не волнуйся, у нее все хорошо. У нас же все нормально сложилось.       Женя неловко посмотрел на Яну.       — Так уж ли нормально?       — Да! Мы живы. Мы взрослые, осознанные люди. Почти. Хотя мы что только не делали.       Женя снова посмотрел в потолок, с улыбкой вспоминая школьное время.       — Да-а.... Было классно. Но Даяна другая. Она более безответственная и...       — И еще она твоя сестра. Ты не можешь не переживать за нее.       — ...Да, — выдохнул Женя.       — Если ты так волнуешься, то поговори с ней об этом. Судя по поведению, которое ты описал, у нее не самый хороший период в отношениях. Если вообще в них дело. Попробуй подойти с другой стороны, покажи, что понимаешь ее.       Женя неуверенно кивнул.       — Почему ты так интересуешься моей сестрой? — с улыбкой спросил он через минуту.       — Она ведь сбегала из дома. Я стала волноваться, когда ты написал об этом.       — Прости, — виновато взглянув на Яну, проговорил Женя. — Наше свидание сорвалось из-за этого.       — Свидание? — смеясь, переспросила девушка.       — Д-да, — неловко протянул Женя. — А это было не...       — Не-ет! — Яна снова залилась смехом после секундного замешательства. — Конечно, это было свидание. Просто... не думала, что ты используешь это слово.       — Оно слишком старомодное? Или детское?       — Я не знаю, — медленно проговорила Яна и впилась в губы Жени.       Ее руки полезли ему под футболку. Женя, расстегивая пуговицы на рубашке Яны, думал о том, что было бы неплохо обсудить то, что происходит между ними, понять статус их отношений. Являлась ли Яна его девушкой, или все это было лишь ради забавы? Однако сейчас был не самый подходящий момент, чтобы обсуждать такие вещи, потому что Яна уже стаскивала с него джинсы. ***       Даяна, вернувшись домой с работы, застала Яну с Женей в коридоре квартиры. Брат собирался проводить девушку.       — Привет, Даян! — воскликнула Яна так, будто они были старыми подругами, которые давно не виделись.       — Дая, помнишь Яну? Мы с ней... встречались, когда еще в школе учились.       Даяна посмотрела на девушку. Ей кое-как удалось сдержать замешательство на своем лице. Да, она ее помнила, но в последний раз они виделись гораздо позже периода, описываемого Женей. Это было в парке, когда Даяна бесцельно болталась по улицам после ссоры с Марсом. В тот вечер она точно видела Яну. Вот почему девушка показалась ей такой знакомой. Это был не наркотический глюк. Изменился лишь цвет волос, макияж стал аккуратнее, но в целом это была именно та Яна, которая вечно торчала с ее братом, когда тот еще учился в школе.       Но вот что странно, в тот вечер, когда Даяна видела ее в последний раз, Яна была не с Женей, а с каким-то другим парнем. Они целовались. Яна увидела и узнала Даяну. Именно потому ее взгляд так переменился. Яна буквально попалась с поличным.       Даяна смотрела на Яну, пытаясь выдавить из себя улыбку. Та, в свою очередь, улыбалась как-то уж слишком приторно.       — Да, я помню, — произнесла Даяна, бегая взглядом от Яны к Жене.       — Ты так выросла. Стала очень красивой.       — Спасибо. А вы, ребят, ...снова вместе?       У Яны сошла с лица улыбка, она неуверенно взглянула на Женю. Но тот, неловко ухмыляясь, произнес:       — Честно, мы это не обсуждали еще.       — По-моему, стоит обсудить, — сказала Даяна, посмотрев на Яну неопределенным взглядом.       На лице той снова появилась улыбка, но в глазах был страх. Женя заметил напряжение между девушками и спросил:       — Все хорошо?       — Да! — как-то слишком живо заверила его Яна.       Женя перевел вопросительный взгляд на сестру. Яна с мольбой посмотрела на Даяну.       — Да, конечно, — ответила та.       Женя ушел проводить Яну. Даяна сидела на подоконнике в своей комнате, курила и думала обо всем сразу. Боль сковала голову словно тиски. Воспаленный мозг прокручивал одни и те же мысли.       Своих проблем хватало, а тут еще Яна. Хотелось в кой-то веки поступить правильно. Но что будет правильно? Имеет ли Даяна право вмешиваться в чужие отношения? К тому же, брат выглядит как никогда счастливым. Даяна не видела его таким уже давно. Она и без того ему жизнь исправно портила, стоит ли в очередной раз становиться причиной его страданий?       Даяна чувствовала, что горит и рушится буквально все, чего она касается, не исключая ее собственную жизнь. Она была бомбой, далеко в не самом хорошем смысле этого слова. Даяна заставляла страдать бывшего парня, маму, Данила, Женю. Что происходило с Марсом, было не ясно, но вряд ли встреча с ней его осчастливила. Вадим поссорился с лучшим другом из-за Даяны. А сколько проблем девушка доставила учителям и директрисе родной школы?       Впервые Даяна осознала себя как деструктивный элемент этого маленького общества. Хотя бы в разрушении родительского брака она не была виновата, но это довольно слабое утешение.       Сидя на подоконнике, Даяна снова почувствовала в себе желание позвонить отцу. После непродолжительных колебаний, она набрала. В трубке протяжно и нудно звучали длинные гудки, сменившись под конец короткими.       Не ответил, как и следовало ожидать.       Даяна, несколько секунд пялясь в экран, сжала зубы и запульнула телефон в сторону кровати. Он прочертил траекторию через всю комнату и плюхнулся на одеяло. ***       В понедельник директриса в обязательном порядке вызвала мать Дарью и Женю после уроков.       — Мне неприятно это говорить, но школьный совет принял решение об отчислении Даяны.       — Как? — возмущенно воскликнула мама.       — Она же исправила свое поведение. Какое из правил школы она нарушила? — вступил в активное сопротивление Женя.       Даяна даже бровью не повела, услышав вердикт директрисы. Она этого ждала. Все просто не могло сложиться иначе. Ей так не повезет.       — Вы правы, жестких нарушений у нее не было, — с печалью в голосе проговорила Нина Евгеньевна. — Но были опоздания на уроки, прогулы. Школу привлекала полиция, когда вела розыск. Такие вещи передаются сарафанным радио и портят репутацию школы. Так считает школьный совет. Кроме того, Даяна совсем перестала учиться. Ее оценки никогда еще не были такими плохими.       — Неужели ничего больше сделать нельзя? — с надеждой спросила мама.       — Я сделала все, что могла. Поверьте, если бы все только от меня зависело, Даяна бы осталась учиться в школе, — в голосе директрисы звучало сожаление.       — Так уговорите того, кто принимает решения, — едва сдерживая гнев, проговорил Женя.       — Сын, — с упреком взглянула на него Дарья.       — Вы же директор. Кто, если не вы, убедит совет? — продолжал с нетерпением и злостью Женя. — Вы недостаточно постарались.       Нина Евгеньевна с удивлением смотрела на него. Она не ожидала такого от Жени Казанцева.       — Хватит, — неожиданно вмешалась Даяна.       Женя с мамой перевели на нее вопросительные и взволнованные взгляды. Девушка была спокойна как удав. Сидела на стуле, развалившись, будто находилась где угодно, только не в кабинете директора.       — Что «хватит»? — с раздражением переспросил Женя.       — Пытаться что-то изменить. Вам уже все сказали. Я отчислена. О чем спорить? — произнесла Даяна, медленно поднимаясь со стула. — Это бесполезно. Подписывайте там, что требуется и пойдем отсюда.       Даяна неспешно покинула кабинет.       — Даян! — окликнул ее Женя, но та так и не остановилась.       Женя с мамой неловко посмотрели на директрису. Та была смущена произошедшим не менее их.       Даяна чувствовала, что заслужила исключение, потому со спокойствием приняла факт, что больше не является ученицей этой школы. Нина Евгеньевна сделала многое для нее и заслужила отдых, как и учителя. Больше Даяна их не побеспокоит. ***       Вечером мама с Женей спорили на кухне по поводу дальнейших действий относительно Даяны. Женя всячески уговаривал мать не отправлять сестру в школу для трудных подростков. Он упорно пытался убедить ее обратиться в другие школы города, чтобы Даяна как можно быстрее продолжила обучение, закончила девятый класс, сдала экзамены и поступила в колледж.       Их спор был достаточно громким, чтобы Даяна отчетливо слышала его во всех подробностях из своей комнаты.       Она сидела на кровати, бесконечно перечитывая старые переписки с Марсом, диалоги из тех прекрасных времен, когда у них все было хорошо. Даяна читала и все меньше верила, что это было на самом деле, что ей ничего не приснилось.       Было ли так хорошо, как она это помнит? Или все изначально было обречено и мчалось к трагичной развязке, пока Даяна забывалась в наркотическом угаре?       Она писала Марсу сообщения, снова и снова жала на иконку трубки. Все безрезультатно. Марс не отвечал на звонки, игнорировал сообщения. Человек словно исчез с лица земли. Нет, он исчез из жизни Даяны.       Бросив очередные попытки связаться с Марсом, девушка вспомнила, что еще не проверяла свой тайник в этот день. Поднявшись, Даяна подошла к комоду и выдвинула один из ящиков. Там всегда лежали носки и нижнее белье, но все пребывало в таком беспорядке, что найти определенную вещь было на грани фантастики. Никто, кроме Даяны, не заглядывал в этот ящик. Раньше девушка прятала там сигареты.       Переложив парочку вещей, Даяна добралась до тайника. На дне ящика лежали два пакетика с белыми таблетками. Даяна знала, что, найди их кто, мама с Женей сейчас обсуждали бы абсолютно другие вещи, а не исключение из школы. Однако она все равно вздохнула с облегчением и улыбнулась. Теперь Даяна разрушала только свою жизнь, и ей было удивительно хорошо от этого.