Пакетик дофамина

      Даяне казалось, что у нее больше не осталось никого. Люди окружали ее дома и на работе, но никто из них морально не находился рядом. Только один лишь Женя всегда был готов поддержать, пытался понять и как-то помочь.       Даяне уже думалось, что всему случившемуся было необходимо произойти, чтобы дать ей возможность увидеть, какой потрясающий у нее старший брат. Вспоминая свои самые ужасные поступки по отношению к Жене, Даяна начинала терзаться неимоверным чувством вины. Таким, какое никогда прежде не испытывала.       Она каждый раз злилась, когда брат называл ее монстром или ребенком Сатаны, однако теперь она понимала, что Женя был на сто процентов прав. Ведь вела себя с ним Даяна поистине жестоко. Так не должен вести себя человек с тем, кого любит. Никогда и ни при каких обстоятельствах.       Даяна дала самой себе слово, что больше не обидит Женю, единственного человека, который абсолютно всегда был на ее стороне.       Она стала чаще появляться на работе, но это не помогало справляться с чувством одиночества. Последняя попытка прогуляться и развеется совершалась несколько дней назад. Это был тот самый раз, когда Даяна встретила Валеру. С тех самых пор она не обнаруживала в себе никакого желания гулять по городу. Однако еще меньше ей хотелось находиться дома.       В очередной пасмурный промозглый день Даяна сидела на своей кровати и бесцельно залипала в телефон. Мама с Женей были на работе, Данил еще не вернулся со школы. Даяну снова одолевали мысли о Марсе. От них не было возможности скрыться. Они паразитировали в мозгу, становились навязчивыми. Каждый раз, приходя в голову Даяны, эти мысли словно заключали девушку в невидимый пузырь. Мозг пережевывал воспоминания и не реагировал на внешние раздражители, не откликался на попытки жизни вернуть Даяну в свой стремительный поток.       Она снова открыла WhatsApp, зашла в диалог с Марсом, чтобы что-то написать, но так и не сделала этого. Ее взгляд остановился на двух синих галочках рядом с ее последним голосовым. Сообщение было увидено Марсом и даже прослушано. Сердце девушки замерло. Марс был в сети.       Может, стоило что-то написать? Или подождать от него ответа на голосовое? Вряд ли, конечно, он соизволит ответить, но что, если все же решит написать? В голове Даяны всплывали по миллиону вопросов в секунду. Мозг готов был взорваться от перегрузки.       Даяна думала очень долго. Кажется, в прихожей хлопнула дверь. До девушки донесся ее звук, будто он был из параллельной вселенной. Видимо, Данил вернулся со школы.       После мучительных раздумий Даяна приняла решение ничего не писать Марсу. Но теперь ей было просто жизненно необходимо как можно скорее покинуть свой кокон.       Ноябрьское небо за окном затянуло тучами, намечался дождь. Даяне было все равно. Она кинула в карман пальто мелочь и покинула квартиру.       Гулять по городу ей по-прежнему не хотелось, поэтому она села на автобус.       Уехать. Срочно нужно было уехать подальше.       Даяна вышла на остановке, что на самом краю города, и минут через десять уже была возле заброшенной столовой, той самой, в которой нередко ей назначал встречи Артем. Даяна не понимала, зачем сюда приехала. Она просто не знала, куда еще ей сбежать, а уезжать в незнакомое место было страшно.       Прежде ей нравилось это место. Но только она переступила порог здания, в голове замельтешили картинками неприятные воспоминания про клуб и арест. Однако Даяна не спешила покидать бывшую столовую. Она присела на тот самый подоконник, где некогда ожидал ее Артем. ***       Данил вернулся домой. В настроении он последнее время пребывал далеко не в самом приятном. Он злился и срывался на всех подряд.       Может, было что-то хорошее в том, что мама с Женей все узнали. Это было правильно. По поводу Даяны больше не нужно было париться, врать никому также больше не нужно. И не нужно притворяться, что у него с Алисой может что-то получится. В каком-то смысле это освобождало.       Но Данил видел куда больше минусов. Поставленный диагноз заставлял парня признать, что у него не все хорошо. Ладно сам он давно понял, что не в порядке, но теперь это знала вся семья, и этот факт крайне удручал. Вдобавок приближалось поступление, а Данила в любой момент могли положить в больницу и не позволить окончить школу в этом году.       Данил люто ненавидел себя за то, что им овладела болезнь. Парень привык держать под контролем еду, сон, учебу, эмоции, да всю свою жизнь. Что делать теперь, когда контроль пошел по одному месту?       Данила заставляли есть, он не мог спать из-за болей в желудке, а из-за плохого самочувствия сильно упала его успеваемость. Еще и эти амурные дела, в которых Данил ни черта не смыслил, на голову свалились. Полный хаос. Этим словом Данил мог описать свою жизнь в текущий момент времени. И в ней, и в его голове царил полный бардак. Он же поселился и в комнате парня, которая некогда была эталоном чистоты и опрятности.       У Данила не было ни сил, ни желания что-либо делать. Он безумно устал.       За пару дней до своего последнего обморока парень чувствовал себя в жутком напряжении. Он и сам не понимал, чего боится, из-за чего нервничает. Возможно, это было связано с романтическими отношениями, в которых он был не уверен. Или дело было в Даяне, которая летела по наклонной в наркотическую бездну. А может, в маме, которая словно совсем забыла, что у нее три ребенка, а не два. Но скорее всего причиной оказалось все сразу. Напряжение нарастало, натягивалось, подобно резинке, которая однажды должна была сорваться и больно садануть. Так оно и вышло, когда Данил в очередной раз мучился из-за бессонницы. Он решил налить себе воды, чтобы притупить голод, и просто упал. Организм не выдержал, сдал свои позиции.       Данил услышал, как в коридоре хлопнула дверь — Даяна ушла. Без нее ему стало спокойнее, но совсем ненадолго.       Раздражение по новой стало в нем нарастать, как только Данил сел за домашку. Дурацкие формулы по физике никак не отпечатывались в памяти. Едва ли не впервые Данил не мог сосредоточиться на учебе. Словно его кто-то подменил.       Это чертовски злило. Данил взял ручку и стал рисовать круги, не отрывая руки от бумаги. Он водил по листку, наслаивая один круг на другой, пытаясь ровно дышать. Он собирался успокоиться, но лишь сильнее ощущал разгорающуюся внутри злость. Она разрасталась, подобно кротовой норе, которую Данил рисовал на листке, нажимая на ручку с каждым кругом все сильнее и сильнее. Его движения становились быстрее, нервнее, агрессивнее.       Бумага уже рвалась, когда Данил осознал, что рисует в тетради по физике. Не в черновике и даже не в блокноте.       «Сука!» — выкрикнул парень, остервенело бросив ручку в сторону. Он навалился на спинку стула, взялся руками за горящее от злости лицо и шумно выдохнул в ладони. Стало чертовски тяжело держать себя в руках.       Где-то совсем рядом Данил услышал противное гудение. Отняв руки от лица, он глазами отыскал на столе телефон. Ему звонили с неизвестного номера.       «Кто-то выбрал крайне неудачный момент, чтобы мне набрать», — раздраженно подумал Данил, нажал на сброс и откинул телефон.       Стоило его спине снова коснуться спинки стула, как на экране высветился тот же самый номер, а телефон повторно завибрировал. Человек по ту сторону был весьма настойчив. Если это вообще был человек, а не бот какой-нибудь.       Данил несколько секунд колебался, но все же с нервом схватил телефон, нажал на трубку и приложил к уху, почти прокричав:       — Что?!       — Казанцев, — прозвучал на том конце провода грубый и с недавнего времени неприятно знакомый голос.       Данил пришел в замешательство, отчего его собственный голос стал тихим и растерянным.       — Кирилл Ткаченко?       — Угадал, — даже по тону было слышно, как Кирилл улыбнулся своей наимерзейшей улыбочкой.       — Чего тебе надо? — приходя в себя от удивления, сердито проговорил Данил.       — Да вот поболтать с тобой хочу, но не по телефону, а живьем. Что думаешь?       — Ты стукнулся головой? — Данил недоуменно изогнул бровь.       — Я даже место уже подобрал. Есть там у тебя ручка, листок, куда записать?       — Даже если есть, нахрен тебе это?       — Поболтать с тобой хочу, говорю же. По-братски, — Кирилл в трубке тошнотворно загоготал.       — А если я не приду в это твое место?       — Не придешь если? — резко куда-то исчезло напускное дружелюбие, и Данилу стало не по себе. — Алисе будет пизда.       Парень замер, его взгляд застыл на испорченной тетради.       Кирилл продолжил:       — Она тебе рассказывала, что я делал? Так вот, Казанцев, если не хочешь, чтобы с ней что-то стало, лучше приходи по-хорошему, лады?       Кирилл намеренно пытался нагнать страху на Данила, и парень это хорошо понимал. Но он не был достаточно уверен, что Кирилл шутит про Алису, потому немало напрягся.       — Пиши адрес, зубочистка, — прозвучал более громко голос Кирилла из динамика телефона.       Данил автоматическим движением взял карандаш со стола и притянул к себе многострадальную тетрадку, занеся над ней руку.       Кирилл продиктовал адрес медленно и четко. Данил записал.       — Жду тебя там через полчаса. Приезжай. А если ментов вызовешь, мои друзья и тебя, и Алису из-под земли достанут, мразь. Ты меня понял?       Данил, ничего не ответив, сбросил. Сердце учащенно забилось, но уже не столько от злости, сколько от беспокойства за другого человека. Данил пытался успокоиться, чтобы принять самое верное решение. В голову, как назло, ничего здравого не приходило. Он и без того уже месяц был на нервах, а тут такое.       Ему было абсолютно все равно, что он поведет себя как трус, если не поедет. Боксерской грушей парень становиться не планировал. Однако Данил всерьез переживал за безопасность Алисы. Он много ужасного слышал о Кирилле от своей бывшей девушки, его предупреждала Даяна по поводу этого ублюдка, Данил самолично с ним сталкивался и выслушивал от него угрозы. Парню было нетрудно представить, на что Кирилл способен.       Время шло, надо было срочно что-то предпринять, и Данил не нашел выхода лучше, чем поехать в назначенное место.       Этим местом оказалось заброшенное здание на отшибе города, бывшее когда-то столовой. В те времена ее нередко использовали в качестве банкетного зала.       Интересно, о чем же это Кирилл хотел «поболтать» в этом отрезанном от остального города месте? Данил ехал в автобусе и размышлял, что его ждет. В какой-то момент парень вдруг осознал, что совершенно спокоен. Страх враз покинул его тело и разум. Данилу уже было все равно, как сильно Кирилл его изобьет. Пускай даже убьет. Зато, наконец, все станет ясно. Данилу не нужно будет наводить порядок в своей жизни, поскольку у Данила просто больше не будет жизни. А Кирилл Ткаченко сядет за решетку.       Данил смотрел в окно автобуса и с наслаждением смаковал мысли о том, как этот женоненавистник будет гнить в тюряге за его убийство.       «У меня точно поехала крыша», — подумал Данил, выходя на нужной остановке.       До столовой нужно было прилично пройти, и, пока Данил преодолевал это расстояние, его снова охватило беспокойство. Еще хуже он себя почувствовал, когда на подходе к пункту назначения увидел издали Кирилла, запрыгивающего в окно заброшенного здания.       Данил вошел в столовую через центральный вход. Кирилл поджидал его в конце длинного коридора. Он глядел на Данила со злорадством, скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Кирилл был в предвкушении. Плюнув в сторону, он проговорил:       — Ну, привет, Казанцев. Какой же ты послушный.       Он наслаждался собой и своей властью. Самодовольством сквозило каждое его слово и движение. Губы Кирилла растянулись в ядовитой улыбке. Данил смотрел на него и не понимал, как Алиса могла встречаться с таким омерзительным типом. Парня тошнило от одного только вида Кирилла.       — Ну, иди, иди сюда, отличник, поболтаем.       Данил рефлекторно сжал кулаки в карманах куртки и приблизился к Кириллу. Тот ему теперь казался даже шире, чем на школьном дворе. Возможно, дело было в распахнутой дутой куртке.       — Что ты там про бешенство говорил, а? Может, пояснишь здесь? Мы одни, — с лица Кирилла резко сползла ухмылка, глаза затянуло мутной пеленой. По мере приближения Данила в них все ярче вспыхивала животная ярость.       — Так ты настолько тупой? — проговорил Данил, упорно противодействуя инстинкту самосохранения.       Кирилл скалил зубы, как дикий зверь. Он неспешно опустил руки, пару раз сжал и разжал кулаки, словно разминал их, чуть покачивался, переминаясь с ноги на ногу.       Данил уже ждал удара. Он внимательно следил за малейшим движением Кирилла.       Первый замах.       Кулак пронесся мимо скулы Данила. Парень ловко увернулся, но кулаком второй руки ему в следующее же мгновение прилетело в живот, выбивая весь дух. Данил согнулся пополам, но устоял на ногах. Однако не успел он очухаться, как Кирилл схватил его за грудки куртки, развернул и впечатал спиной в бетонную стену. Данил хорошенько приложился о нее затылком — боль пронзила голову.       Следующий удар снова пришелся в живот. Данил не имел никакой возможности к нему подготовиться. Схватившись за место удара руками, парень получил кулаком по лицу. Во рту мгновенно появился тошнотворный железный привкус.       Данил, зажмурившись, сделал неловкую попытку ударить в ответ. В его руках не было силы, он не видел, куда бьет, а Кирилл предвидел и блокировал его удар. Данил не поспевал за движениями Кирилла. Когда он закрывал лицо, ему прилетало в живот и по ребрам. Когда Данил хватался за живот, кулаки Кирилла били по носу.       Данил уже не пытался дать отпор. Его сил хватало только на жалкие попытки защититься. Удар следовал за ударом. Тело Данила быстро превращалось в сгусток боли. Парень уже ничего не понимал.       Больно.       Было страшно больно.       Данил открыл глаза, чтобы попытаться оттолкнуть эту машину для убийств и просто убежать. Кирилл словно читал его мысли. Ударами вколачивая парня в стену, он не давал ему проходу, закрывая от него все пространство своей тушей.       У Данила в голове мелькнула мысль, что Кирилл всерьез задумал его убить, когда на голову этого увальня что-то быстро опустилось, разлетевшись на осколки.       Кирилл схватился ладонью за макушку, пошатнулся, закатил глаза и рухнул.       Несколько секунд Данил не понимал абсолютно ничего. Первым пришло осознание, что его больше не бьют.       От бессилия парень сполз на пол по стене, с иступленным видом смотря то на Даяну, то на лежащего без сознания Кирилла, то на розочку от бутылки, которая все еще была в руке у сестры.       До него стал неспешно доходить смысл всего, что он перед собой видел.       Часто дыша, разгоряченная Даяна проследила за взглядом брата, посмотрела на горлышко от бутылки, сжимаемое правой рукой, и с отвращением бросила его в сторону.       Руки Даяны дрожали от нервов.       Она уже думала уходить, когда услышала неразборчивые звуки, долетающие с другой части здания. Хоть оно и было одноэтажным, зато имело немалую протяженность. Звук был глухой, невнятный. Даяна напряглась. Лучше уйти, пока не влипла в очередные неприятности.       Девушка спрыгнула с подоконника и двинулась в сторону черного выхода, чтобы миновать коридор.       Но в какой-то момент ее стало одолевать любопытство. Возможно, за ним скрывалось некое предчувствие. Даяна захотела найти источник звуков и проверить, что происходит.       Двигаясь максимально тихо, она вышла в коридор, прошла по нему и припала к стене возле поворота. Если она пойдет дальше, то через метров пятнадцать окажется нос к носу с людьми, что там находились. Сердце взволнованно заколотилось.       Даяна аккуратно посмотрела за угол. В самом конце коридора она увидела два мужских силуэта. Они принадлежали двум подросткам возраста Даяны. Парни дрались, хотя это куда больше походило на избиение одного другим.       Как только Даяна поняла, что эти люди — ее ровесники, любопытство овладело ей еще сильней. Вдруг она знает со школы кого-то из них? И дыхание перехватило, как только она узнала в дерущихся Кирилла Ткаченко и своего родного брата.       Надо было срочно что-то сделать. Бой складывался явно не в пользу Данила. Кирилл бил, не жалея сил. Даяна огляделась в поисках чего-то, что сошло бы за оружие. Взгляд упал на валяющуюся прямо у нее под ногами стеклянную бутылку из-под пива. Даяна схватила ее и стремительно двинулась в сторону дерущихся.       Она подбежала со спины к Кириллу, который в этот самый момент самозабвенно разукрашивал лицо ее брату, и с размаху ударила его бутылкой по черепушке.       Осколки стекла полетели в разные стороны. Даяна метнулась в бок, чтобы падающий Кирилл ее не погреб под собой. Она чувствовала, как ускоренное сердцебиение отдается у нее в глотке. Даяна смотрела на лежащего под ногами Кирилла и не могла поверить, что она смогла его вырубить.       Затем девушка подняла взгляд на Данила, осевшего на пол. У брата был разбит нос и губа, рассечена бровь, мелкими ссадинами был усеян лоб, скулы и подбородок. Тяжело дыша, он прижимал колени и руки к животу. Его взгляд свидетельствовал о том, что парень еще до конца не осознал происходящее. Даяна подождала пару секунд, пока в его глазах появится больше осмысленности.       Веки Данила чуть опустились, он обессилено навалился головой на стену позади себя.       — Ты как? — спросила Даяна, все еще пытаясь отдышаться. — Ладно, тупой вопрос. Кости целы?       — Вроде, — прохрипел Данил и тут же закашлялся.       Он почувствовал вязкую неприятную субстанцию во рту. Отклонившись в сторону, парень выплюнул на пол сгусток крови.       Даяна тревожно нахмурила брови. Дав Данилу прокашляться, она протянула ему руку со словами:       — Вставай, уходим скорее.       Данил взялся за нее, но тут же сморщился и вскрикнул от боли, прошивающей мизинец правой руки.       — Ты чего?       — Да с пальцем что-то.       — Тебе надо в больницу.       Даяна осторожно взяла брата за локоть, потянув на себя. Он не без труда поднялся и перешагнул через лежащего пластом Кирилла. Даяна дала брату о себя опереться, они двинулись по коридору к выходу.       — Неужели наш мальчик-одуванчик с кем-то подрался? — попыталась снять напряжение Даяна.       — Не начинай, — пробухтел Данил, морщась от боли почти в каждой точке собственного тела. — Как думаешь, ты его не...?       — Нет, ты что? Отъехал просто. Очухается — уйдет.       — Даян, это тебе не кино. У него сотряс, как минимум.       — Эй, я твою жопу спасала. Молчал бы, — без злобы ответила Даяна. — Как тебя угораздило-то? Совсем дурак драться с этим кабаном?       — Долго рассказывать.       На самом деле это была вовсе не длинная история, Данил просто не хотел ничего говорить. Ему было больно двигаться, голова кружилась, мутило от мерзкого вкуса собственной крови во рту.       Из-за эха своих шагов Даяна и Данил очень поздно услышали Кирилла за своими спинами. Когда они опомнились, его сильные руки уже сжимались на шее Даяны, перекрывая воздух. Она испустила сдавленный крик, вцепившись пальцами в его предплечья, но ей не хватало сил, чтобы освободиться.       Данил хотел броситься на помощь сестре, но у него резко потемнело в глазах. Парень качнулся в сторону и ухватился за стену, чтобы не упасть.       Даяне стоило немалых усилий вывернуться из крепкой хватки Кирилла. Она развернулась и со всей силы врезала ему по лицу кулаком. Тот схватился рукой за место удара, зарычал, свирепея еще сильнее.       Кирилл после обморока словно совсем обезумел. Его координация заметно ухудшилась, но сил в конечностях будто совсем не убавилось. Глаза были стеклянные, взгляд затуманен. Казалось, Кирилл вообще уже не до конца понимал, где находится и что делает. Ведомый инстинктом, он нападал, как самый натуральный хищник.       Ткаченко сунул руку за ремень джинсов в районе поясницы. В его руке появился темный предмет. Даяна не сразу смогла распознать, что это, хотя мозг уже подкидывал тревожные догадки.       Кирилл попытался схватить девушку свободной рукой, но Даяна пнула его по ноге, отчего Ткаченко на какой-то миг потерял равновесие, взмахнул рукой, случайно выпустив из нее предмет. Тот с шумом упал на бетонный пол.       Даяна так и не смогла его рассмотреть, но Данил прекрасно все видел.       Пистолет. Кирилл достал самый настоящий пистолет.       Разум быстро прояснялся при виде оружия.       Кирилл принес на встречу с ним пушку. Да, пока не использовал, но сунул себе за пояс и вытащил в ходе борьбы с Даяной. Пистолет мог оказаться заряженным.       Данил чувствовал, если он ничего не предпримет, неизвестно, чем все кончится для Даяны. Да и для него самого. Если в руках Кирилла снова окажется пистолет, они могут не покинуть эту чертову заброшку на своих двоих больше никогда.       Оттолкнувшись рукой от стены, Данил кинулся к стволу, поднял его с пола и вернулся на место. Голова все еще кружилась, но мозг напряженно работал, хоть и мыслить здраво было почти невозможно.       Кирилл тем временем схватил Даяну за талию, прижав ее руки к корпусу, и поднял, собираясь уложить на лопатки.       Данил стоял с пистолетом в руке и в онемении наблюдал за разворачивающейся перед ним картиной. Кровь стыла в жилах, разум метался, пытаясь выдать верное решение. Промедление могло стоить кому-то жизни. Данил не мог этого допустить, но он не знал, что делать.       Если Кирилл заметит, что его оружие у Данила, ему не составит большого труда его себе вернуть. Ткаченко совершенно точно решит, что Казанцев слишком слаб духом, чтобы выстрелить. Этот кретин считает, что только он может причинять другим боль и имеет на это моральное право. Он решил, что ему можно бить и унижать тех, кто не может дать ему достойный отпор. Но какого черта?! Кирилл ведь просто жалкий трус. Этот сукин сын никогда не поднимет руку на того, кто его сильнее.       Данил смотрел на Ткаченко и понимал, что больше не хочет и не собирается его бояться. Пускай боится Кирилл.       Данил смотрел, и в нем разгоралась синим пламенем ярость. Данилу Казанцеву словно с рождения было предначертано терпеть все то дерьмо, что подкидывала ему жизнь. Боль, унижения, насмешки. И все это за что? За тело. За ум. За семью. Слишком толстый, слишком худой, слишком умный, слишком замкнутый. Безэмоциональное унылое дерьмо. Такие, как Кирилл, отправляли жизнь таким, как Данил, потому что использовали их отличия, чтобы травить, превращать в изгоев и втаптывать в землю, укрепляя свою власть над другими.       Данил смотрел на Кирилла и видел в нем воплощение всех своих страданий. Парню уже было абсолютно все равно, что Кирилл никогда его не травил, не унижал и не метелил на людях. Неважно, ведь Ткаченко вел себя так с другими. Он причинил много боли Алисе.       Данил не помнил, как поднялась его рука, как взвелся курок.       У слабеющего Кирилла не выходило опрокинуть Даяну. Девушка же была все еще полна сил, она всячески пыталась вырваться из крепкой хватки Ткаченко. Ей стоило отдать должное: при всей ее хрупкости Кириллу было весьма непросто с ней справиться. Даяна активно сопротивлялась и сильно его измотала. Кирилл потащил девушку к стене, судя по всему, намереваясь впечатать ее в бетон, но...       «БАХ», — пуля рассекла воздух.       И Кирилл повалился на землю.