Призрак забытого прошлого

      Очередной спокойный день медленно протекал в трущобах, которые кто-то заботливо называл «Подземным городом». Отвратительные грязные улицы были наполнены смрадом и вонью недавних испражнений. Этот запах не выветривался, он становился все сильнее с каждым часом. Всегда темно, настолько, что большинство местных ни разу не видели свет солнца. Постоянно стоял шум, гам. Люди выходили на улицы, хотя многих здесь и за людей принимать было сложно. Это место — само олицетворение слова «убогий». Город, который создавался для благих целей, высасывал души и жизненные силы у каждого, кто останется здесь хоть на несколько дней.       Те, кому здесь повезло больше остальных, живут в кирпичных домах на втором этаже борделей, дешевых трактиров, где в меню только самогон. В этом месте просто нельзя было заработать. Люди выживали за счет проституции, воровства и прочего криминала. Самые предприимчивые находили связи с «важными шишками», которые обитают на поверхности.       Девушка, одна из тех немногих детей, кому удалось пережить рубеж в пятнадцать лет, сейчас развешивала чистые «простыни» на веревке. Вода стекала вниз по дырявой, пожелтевшей от времени ткани. Она разглядывала лохмотья с нескрываемым раздражением. Этот мир ей осточертел. Дни были похожи один на другой, хотя здесь даже невозможно понять, утро сейчас или глубокая ночь. Аккуратно поправив светлые волосы, она обратила внимание на шум на другой стороне улицы. В этот час обычно здесь тихо. Правда, точного времени она не знала, оно считалось по придуманным часам. Точнее по количеству пьяных рож возле соседнего трактира. Чем их больше, тем позднее. По расчетам, у нее было около часа до того, как из дома будет запрещено выходить. Опасно.       Поднимая клубы пыли по дорожке мчался молодой парень, а за ним пятеро огромных мужчин. Небольшой холщовый мешок вот-вот выпадет из его рук, и его содержимое рассыпется по асфальту. Обычно девчонка не ввязывалась в разборки местных, но они ведь его убьют. Видеть смерть ей не нравилось, вдруг придут военные крысы. Кому они вообще нужны. — Эй, парень, сюда, — сама не понимая зачем, вскрикнула блондинка. Ее голос звучал слишком робко, немного дрожал. Она практически никогда не разговаривала с людьми. Только с соседями по своему домику.       Темноволосый парень кивнул, сделал небольшой крюк, заметая следы, и влетел на порог практически разрушенного деревянного здания. — Это что? Твой дом? — серые глаза с отвращением оглядывали помещение. Крохотная комнатка с четырьмя матрацами и маленькой бочкой, которую называли столом. Больше мебели не было. Девушка стыдливо переминалась с ноги на ногу, смотря в пол. Она ненавидела этот дом, этот город, эту жизнь. Как будто она не знала, что здесь отвратительно. — У твоих родителей совсем все плохо?       Она, не поднимая глаз ответила на выдохе: — У меня их нет. Это что-то вроде приюта. Нас здесь пятеро. — Понятно, в общем, спасибо, — собеседник бросил эту фразу скорее пренебрежительно, чем благодарно. Дружить с этой девчонкой он не собирался. Слишком слабая и бесполезная. Зачем ему такая? Он почесал кисть левой руки, на ней виднелась свежая кровавая рана, которая жутко мешала. Девушка молча взяла его за руку и повела к ведру с холодной водой. Она все еще ни разу на него не посмотрела, хотя парень в свою очередь разглядывал с любопытством ее миловидное личико. Аккуратные черты лица, широкие светлые брови, прямой нос, пухлые губы. Причастность к этому миру показывало только слишком худое тело, торчащие кости из-под тонкого слоя серой кожи и огромные темные круги под глазами. — Я Леви, — теперь он был должен этой молчунье. Так работает этот мир. Здесь никто не помогает никому просто так.       Девушка медленно подняла на него свои глаза. Леви выдернул руку из мягкой хватки и отошел на несколько шагов. — Страшные. Я знаю, — она снова смотрела в пол, прекрасно понимая, что его напугало. Ее глаза. Один голубой, красивый, чистый, второй же словно из преисподней, карий с небольшим красным пятном. Все так на них реагировали. Называли ведьмой, кидали камнями, шарахались на улицах. — Они просто стремные, как тебя зовут? — брюнет с любопытством поднял подбородок девушки, разглядывая кровавое пятнышко. — Я теперь тебе должен. — Мне от тебя ничего не нужно. Как стихнет — уходи, — она выдохнула и, не обращая внимания на гостя, принялась за домашние дела. В приюте у каждого были свои обязанности. Пока ты их выполняешь, у тебя есть крыша над головой, в противном случае оказываешься на улице. Так они потеряли одного. Первый отвечал за еду, Третья за быт, Пятая побиралась возле выходов наверх, Седьмой искал монетки на улицах. Только Четвертый ничего не делал, он был не в состоянии. Отказали ноги.       Из-за небольшой шторки раздался жуткий кашель. Глухой, хриплый, умирающий. Девушка скрылась за куском рваной ткани. Оттуда доносилось ее тихое щебетание, голос был таким приятным и успокаивающим, что Леви на секунду почувствовал себя спокойнее, несмотря на всю мерзость обстановки. — Ты еще здесь? — Ты не сказала как тебя зовут? — У меня нет имени. Раз уж так это нужно, можешь звать меня Третья. Здесь меня зовут так. — Нет имени? — Мать не успела его мне дать. Сдохла где-то в подворотне. Уходи сейчас, пожалуйста, — девушка выглянула за дверь и посмотрела на подростка с такой мольбой и страхом в глазах, что парень почувствовал – здесь что-то нечисто, но кивнул и спокойно проследовал к выходу. Последним, что он услышал был облегченный вздох. Правда через секунду она уже бежала к выходу: — Эй, Леви, — закричала она в спину, вынуждая брюнета на секунду остановиться, — если захочешь пообщаться снова, приходи утром. По вечерам ко мне нельзя.       Леви медленно кивнул и скрылся в темных закоулках города. Девушка мечтательно улыбнулась, радуясь тому, что у нее, возможно, появится новый приятель. Этот суровый невысокий парень не показался каким-то дружелюбным и добрым, но выбирать не приходилось. Дальше ее полностью захватили домашние дела. Настроение было гораздо лучше, и на впервые за долгое время порхала и улыбалась. — Ни слова не говори Первому, прошу, — Третья тихо прошептала эти слова мальчишке, когда принесла ему ужин. Пара кусков разогретого черствого хлеба и стакан горячей воды. Больше ничего не было. Она до жути боялась реакции старшего, но так отчаянно хотела найти себе друга. Он был ей жизненно необходим. Девушка знала, что младший не проболтается, ведь этот парнишка действительно к ней привязан. Наверное, он единственный, кто ее любил, поэтому точно не подставит.       Приводить кого-либо в гости строго запрещалось, если это не новый член семьи. Но их выбирал Первый. Все правила были придуманы этим парнем.       Высокий широкоплечий шатен, чуть старше блондинки, вселял страх во всех обитателей их приюта. Он считался главой семьи, воровал еду, приносил деньги, следил за дисциплиной. Он нашел девушку, когда ей было не больше восьми лет. Они с другом тогда только загорелись идеей создать свой собственный дом из таких же брошенных на произвол судьбы детей. До сих пор Третья не доставляла ему проблем. Она была покладистой и послушной, выполняла все приказы до того момента, как стала превращаться во взрослую девушку. Она чаще говорила о том, что хочет выходить из дома, гулять, знакомиться с людьми, но обладательница странных глаз была только его игрушкой, его куколкой и он не планировал ее никому отдавать. Никогда. Поэтому и наказывал гораздо чаще и сильнее остальных. «Неблагодарная сука, цени все, что я для тебя делаю, мразь. Будешь выебываться — продам в бортель. Там с тобой никто не будет так ласков и добр». Эти слова он повторял как мантру, сопровождая новыми пинками. Ему нравилась власть, которой он обладал, нравилось, как она кидается в ноги и просит прощения, как позволяет ему трогать свое тело. Ему было плевать на слезы, стекающие по худым щекам, на отвращение, которое застывало у нее на лице. Он просто снова бил ее снова и снова, предлагал ему отдаться, обещал, что больше пальцем ее не тронет, если только девушка скажет «да». На это она должна была пойти добровольно, но блондинка отказывалась раз за разом, стойко терпела все мучения и стыд.       С тех пор Леви практически каждое утро приходил к этому полуразвалившемуся сараю. Он просто разговаривал с девушкой, пока та занималась всеми домашними делами. Поначалу просто находился неподалеку, иногда приносил какие-то булочки для нее и мальчика, к которому она была привязана. Ему даже удавалось вытащить ее просто слоняться по городу, хотя первые разы она ужасно боялась. За это время они сильно сблизились. Блондинка каждый день ждала брюнета возле порога своего дома. С ним жизнь наполнялась приключениями и яркими красками. Этот парень занял огромное место в ее жизни. — Слушай, тебе нужно имя. Это странно, называть тебя Третья, — спокойно произнес Леви, зарываясь пальцами в белокурые пряди девушки. Они лежали на крыше соседнего дома, рассматривали камни и землю свисающие сверху. Девчонка была первым человеком, который заставил его хоть немного открыться. С ней он чувствовал себя гораздо лучше. — Может быть, я об этом не думала. Если хочешь — придумай сам. — Как тебе «Андреа»? Недавно его услышал. Красивое, тебе подходит, — щёки девушки загорелись легким розовым румянцем, она все еще не привыкла к комплиментам от него. Они были редкими, иногда глупыми и неуместными, но такими родными. Леви сам иногда смущался, произнося приятные слова. — Андреа, хорошо, пусть будет так, — девушка слегка переплела холодные пальцы, укладывая голову на плечо парня. Сердце резко забилось чуть быстрее. Она понимала, что все это волнение, потеющие ладони неспроста появились в ее жизни. За все эти недели, проведенные вместе, девушка почувствовала признаки первой влюбленности. Эти ощущения были очень необычными для нее: — Мне нравится. Спасибо, — из дома послышался громкий металлический стук. Четвертый дал сигнал о том, что нужно возвращаться, — Леви, мне пора.       Девушка активно засобиралась к себе. Пусть она не спала пол ночи, чтобы закончить всю работу. Нужно было успеть разогреть еду и собрать развешанное белье. Вчера она не успела, сегодня такого позволить было просто нельзя. В последний раз ей что-то сделали с ребром. Пусть синяк давно сошел, но иногда вдохи отдавались тупой болью в груди. Не хотелось, чтобы подобное повторилось. Леви никогда не задавал вопросов, молча кивал. Иногда, если они уходили чуть дальше, провожал. В общих чертах он понимал условия, в которых живет девушка и ужасно хотел поскорее ее забрать, но было некуда. Здесь у нее хотя бы есть крыша над головой. — Стой, буквально на секунду.       Андреа остановилась, глядя на парня. В глазах застыл немой вопрос. Леви громко выдохнул и прижался к губам девушки. Их первый поцелуй был таким нелепым и глупым, он неумело сплетал их языки, пытаясь разобраться с тем, что делать дальше. Это было скорее противно, нежели чувственно. Блондинка, опешив, просто стояла чуть приоткрыв рот. Брюнет аккуратно отстранился, почесывая затылок. Неловкость между ними вырастала огромной стеной. — Это все, что я хотел, — он сверлил взглядом девушку, ожидая реакции. Она все еще боялась поднять глаза. «Ты все испортил, придурок». В голове подростка проносились куча мыслей, пульс стучал в ушах, а на руках проступила легкая влага. Все тело напряглось. — До завтра, Леви, — Андреа оставила легкий поцелуй, слегка прислонившись губами. Это было похоже на мимолетный взмах крохотных крылышков, который развеял тень сомнений подростков. Теперь они оба знали о чувствах друг к другу.       Девушка убежала так быстро, как только могла, оставляя парня глупо улыбаться на крыше дома. «Леви, если ты встретишь девушку, которая покажется тебе хорошей — беги от нее сразу же. Все женщины суки. Высосут весь сок и ничего не оставят». Кенни – мужчина, воспитывавший его несколько лет, всегда так говорил, когда возвращался от проституток. С Андреей все иначе. Девушка казалась ему воплощением всего хорошего. Чистая, светлая, слишком добрая, казалось, что таких в этом мире не существует. Идеальная. Он должен забрать ее отсюда как можно скорее.

10 лет спустя

      Улицы Сигансины были наполнены большим количеством людей. Солнце больно било в глаза, заставляло девушку, спокойно протирающую пивные кружки сильно прищурить глаза. За пять месяцев на поверхности, она до сих пор не могла привыкнуть к этому яркому свету и редко выходила на улицу утром, только когда на город опускались сумерки. В публичном доме было много дел, требующих ее внимания.       «Нужно торопиться, пока не наступили сумерки, проверить кеги, посмотреть новых девочек. О Боже, я хочу торт и виски. Много виски», — мысли хаотично пролетали в голове невысокой блондинки. Она пыталась придумать миллионы мелких дел, лишь бы не выходить в общий зал после открытия, слишком много мерзких пьяных ублюдков. — Эй, дьявол, нальешь? — проговорил один из помощников Первого. Один из парней появившихся после их переезда из Подземного города. Он заметил, как девушка быстро замахнула стопку дешёвого пойла. — Десять золотых, — барменша быстро пожала плечами, знала, что он не заплатит. — Он стоит пять! — А мы ещё закрыты. Уже пятнадцать. Плати или сваливай с глаз моих долой. — Ты чего такая злая, детка. Давай я тебя лучше вечером куплю? — отвратительная ухмылка исказила и без того уродливое лицо собеседника. Урод! — Я давно не продаюсь, брысь, — Андреа надеялась, что разговор окончен. — Значит, можно и бесплатно.       Мужчина постучал ладонью по старой деревянной барной стойке, стараясь вывести девушку на эмоции. Через мгновение из его руки торчало лезвие кухонного ножа, а по смуглой коже растекалось большое алое пятно. Пострадавший в ужасе переводил взгляд с раны на девушку, которая ее нанесла. Андреа смотрела на него с наслаждением и восхищением, не отводила жуткие глаза от крови. Она восхищалась этим тёмным пятном, слушала с удовольствием крик боли. — Нельзя, —широко улыбнулась блондинка и ушла в подвал, оставляя мужчину одного.       Андреа со злостью захлопнула дверь в подвал. Первый прилюдно отчитал ее за небольшую «поножовщину», которую она устроила часом ранее. Девушка не сомневалась, что этот урод все расскажет, так что была к этому готова. Она ненавидела это все, ненавидела этих ублюдков, окружающих ее каждый гребаный день, ненавидела работу, ненавидела натаскивать молоденьких девчонок, которые ради легких денег приходили в бордель и не думали о последствиях, ненавидела шлепки по заднице, сальные комплименты. Ненавидела. Она готова была сбежать в любой момент, вот только бежать было некогда. Пару дней назад она даже поймала себя на мысли, что будет не против, если ее выкупит какой-то богатый старикан. Она бы могла переспать с ним пару раз, а потом просто перерезать глотку. Она пыталась просто уйти, поговорить с Первым, жить дальше сама по себе. Последний раз этот разговор закончился сломанной рукой и большим шрамом на животе. «Брат» дал ей понять, что уйти можно только за деньги.       Блондинка осмотрела трех девушек, уже ждавших ее возле большой темной комнаты, в которой проходит осмотр. Новенькие были совсем юными и невинными. Неужели Первый научился выбирать хороших шлюх.       Она осматривала каждую с ног до головы, цепляясь взглядом за каждую мельчайшую деталь. Слишком уж они были хорошенькие. Девочки часто приходят сюда за быстрыми деньгами, не зная чего ждать от этой работы. Первый бордель в Сигансине, да и клиентам можно делать все, что вздумается. Не каждая готова была это выдержать. Андреа помнила все удары, ожоги, пинки. Она честно рассказывала всем об условиях работы. — Ты, — она указала рукой на девочку, неловко стоящую в тени, — проваливай, не потянешь. Остальные в комнату.       Новенькие практически бесшумно прошмыгнули за дверцу и остановились напротив большого матраса. Глаза одной из них, той, что повыше сильно округлились. Девушка была слишком напугана происходящим. — Что нужно делать? — тихо спросила шатенка тонким мелодичным голоском. — Раздевайтесь, что еще? — Андреа не хотела церемониться с этими девушками, их никто не заставлял сюда приходить, — я должна посмотреть, на что вы способны. Развлеките друг друга. — Я никогда не пробовала, ну это… с девушкой… — тихо проронила вторая. — С девушкой иногда даже приятнее, расслабься и получай удовольствие. И лучше без поцелуев. Всякое случается.       Андреа спокойно села на небольшое потрепанное временем кресло напротив матраца. Девушки все еще испуганно смотрели друг на друга не решаясь подступиться. — Может уже начнете? У меня нет времени с вами возиться, вот честно, — блондинка прищурилась. Она презирала этих девчонок, считала их очередными курицами, которых придется брать под свое крыло, — слишком долго.       Девушка уже начинала закипать от злости, не понимая, зачем идти сюда, если стесняешься и боишься. Она вспоминала себя, у нее не было выбора. Никакого. Либо идешь зарабатывать деньги для семьи, либо на улицу. Первый прекрасно знал, что девушка не выживет в подземном городе в одиночестве и будет играть по всем его правилам. Андреа играла. «Андреа, у нас проблема».