под крики чаек

Тихо. Предрассветное солнце не спеша поднималось над горизонтом, расправляя пока еще слабые, неокрепшие после сна лучи, лениво поглаживая спокойную морскую гладь, заглядывая в нее и любуясь своим отражением. Даже море, словно стесняясь нарушать эту трепетную звенящую тишину, было больше похоже на блестящее титаническое зеркало, чем на скопление бушующей соленой воды, постоянно находящейся в движении. На маленьком, усыпанном галькой пляже было спокойно и безлюдно, легкий теплый ветерок гулял под мостовой аркой, заглядывал под деревянные лодочки и пытался шаловливо ухватить самого себя за хвост. Где-то крикнула говорливая чайка, разрезая своим пронзительным голосом сонную тишину, ознаменовывая начало нового дня. Крошечная деревушка Фуроре, прозванная "деревней, которой нет" встречала новый день. Сперва до берега добралось приглушенное ворчание мотора, а чуть позднее на горизонте показался небольшой рыбацкий катерок, выкрашенный сияющей, даже в утренних лучах, белой краской. Мягко рассекая волны, он подплыл к берегу, останавливаясь и в следующую секунду в воду спрыгнул высокий парнишка, подняв в воздух целый фонтан из брызг. Фыркнув, отирая лицо рукавом белой рубашки, он весело задрал голову, ослепительно улыбаясь стоящему на борту мужчине. - Ну, ты у меня как обычно, полон сил даже самым ранним утром, - по доброму посмеиваясь, мужчина наклонился и поднял тяжёлый пластиковый контейнер, в котором уже находился их утренний улов. Перекинув тот через борт, мужчина склонился еще ниже, упираясь ногами в металлическое ограждение, чтобы не упасть, передавая его пареньку, чьи черные волосы, с прической под каре, легко развивались от ветра. Тот легко перехватил тяжелый контейнер, сначала взвалив его себе на грудь, а потом опуская на вытянутых руках, покрепче хватаясь за небольшие ручки и все так же широко улыбаясь. - Я буду ждать тебя дома с чашкой крепкого кофе, па, - заверил мужчину сын и побрел к берегу, вспенивая вокруг себя чистейшую лазурную воду, спиной чувствуя, с какой любовью и гордостью на него продолжает смотреть отец, от того не переставая легко улыбаться уголками губ. Паоло и Бруно Буччеллати жили в небольшой, некогда рыбацкой деревне Фуроре, которая все еще хранила в себе, во всем своем облике и традициях, пережитки прошлого. В маленькой бухточке, которую прозвали Фьорд, у самого пляжа находилось всего пять старых рыбацких домов, крепко цепляющихся за скалы, на которых были расположены, однако жилыми были всего два. Остальная часть, и без того не большого населения, жила в верхней части деревеньки, где находилось несколько магазинчиков, один бар и небольшие отельчики для приезжих туристов, которых летом было слишком много для маленькой Фуроре. Основная экономика держалась на туристах и рыболовле, чем и занималась семья Буччеллати. Добывая рыбу и прочие морские дары круглый год, без выходных, а после поставляя ее в магазинчики, семья из отца и сына тем и зарабатывала на жизнь, в прочем и без того особой нужды, по крайней мере в пропитании, не испытывая. Мать Бруно, приезжавшая в гости к сыну раз в год, а то бывало и в два, постоянно сокрушалась, что ее умный и красивый мальчик так бесполезно проживает свою жизнь в сырой лачуге, насквозь пропахшей морем и рыбой. Она никак не оставляла попытки заманить сына в город, где он смог бы, пусть и запоздало, выучиться и работать на нормальной работе, хотя, что в ее понимании "нормальная работа" Бруно так и не смог разобраться. Главное, что не рыбак. Главное, чтобы каждый день не играл в опасные игры с коварным морем, лишь бы не вонял рыбой и руки, "когда-то такие мягкие", как вздыхала его мать, поглаживая огрубевшие от мозолей ладони, вновь были в порядке. Но Бруно такая жизнь была не нужна. Он каждый раз мягко, но непреклонно отказывал матери, повторяя, что ни за какие блага, которые ему может предоставить город, он не уедет из родной деревни, где вся его жизнь. Где он чувствует себя счастливым, нужным, а главное - самим собой. И ни за что он не оставит своего отца одного. Он ни капли не кривил душой, говоря, что такая жизнь ему по душе. Бруно находил что-то волнующе приятное в ранних подъемах, когда еще весь мир спит, завернувшись в темное пуховое одеяло, его ничуть не огорчал непроглядный, порой, туман, плотной завесой парящий над притихшим морем, он смеялся в лицо бушующему шторму и благодарил небо за штиль. Что ему, рыбаку до мозга костей, делать в душном городе, давящем со всех сторон высокими домами, пестрящими модными кафе и бутиками и действующим на нервы своим непрекращающимся шумом "жизни". Да он сбежал бы оттуда в первую же неделю, не оборачиваясь, к морю, туда, где крик чаек не заглушают клаксоны автомобилей. Входная дверь с шумом распахнулась и в квартиру шагнул высокий темноволосый мужчина, занося еще один изотермический контейнер, в котором хранилась часть их сегодняшнего улова. Без сего хитрого приспособления рыбакам было бы тяжело сохранять свежесть рыбы, но, хвала технологиям, за это замечательное изобретение! - Эй, давай помогу, - Бруно тут же оказывается возле отца, забирая у того тяжелый ящик и относя к дверям ванной, чтобы Паоло больше не пришлось его таскать, когда тот решит заняться рыбой. - Спасибо сынок, - выдыхает Буччеллати-старший, устало стягивая с себя высокие резиновые сапоги и проходя в маленькую кухоньку, чтобы помыть руки. На столе стояла чашка с черным кофе, над которой клубился ароматный пар. - И все-то он успевает, каков вырос... - Ты что-то сказал, па? - в дверном проеме показалась сначала голова, с интересом разглядывающая мужчину, а потом и весь Бруно, вытирающий руки о светлое полотенце, на котором виднелась парочка въевшихся жирных пятен. - Нет, тебе послышалось, - пожал плечами Паоло, присаживаясь за стол, не разрывая зрительного контакта своих синих глаз с точно такими же, только более живыми и жадными до жизни, сына. - Ты помнишь, о чем я просил тебя утром? - Конечно, вообще-то, я ждал твоего возвращения, чтобы напоить чашечкой кофе, но я смотрю, вы, сеньор, хотите поскорее избавиться от своего сына, нагрузив работой, поэтому отклани... - брюнет хохоча увернулся от брошенного в него тапка, прячась за дверь. Паоло улыбался ему одними глазами над чашкой с крепким кофе, легонько покачивая головой. - Тебе впору было идти в актерское, с твоим языком, - ухмыльнулся отец, вытаскивая из нагрудного кармана рабочей рубашки ключи и протягивая Бруно. - Бутылки уже загружены на заднее сидение, езжай осторожнее, чтобы привезти сеньору Гроссо хотя бы одну целую. - А ты, я смотрю, тоже любишь пошутить, - одобрительно хмыкнул молодой Буччеллати, забирая ключи и подкидывая их на ладони. - Когда я разбивал хоть одну? - Ах, так я тебе напомню... - Все пап, до вечера, - весело хохоча, парнишка махнул рукой, быстро исчезая из поля зрения мужчины и, спустя буквально пару секунд, негромко хлопая входной дверью. Паоло, оставшись один, улыбнулся чуть шире обычного, все еще по доброму покачивая головой. Бруно был точной копией его самого в молодости и это навевало приятные воспоминания. Благодаря сыну он и сам чувствовал себя восхитительно живым, пусть и не показывал это постоянно, придерживая того в напускной отеческой строгости. До верхней Фуроре Бруно добрался на машине буквально за шесть минут, ловко припарковав их семейный черный фиат на крошечной парковке перед рынком. Солнце уже успело подняться высоко над горизонтом и сейчас нещадно слепило, горячими лучами скользя по и без того разгоряченной коже. Брюнет ловко вытащил из машины внушительный ящик и, удерживая тот одной рукой, на которой забугрились мышцы, закрыл машину, двинувшись под рыночный шатер. - Доброе утро, сеньор Гроссо! - заулыбался парень, опуская один конец тяжелого ящика на свободное местечко на прилавке, поведя затекшими от тяжести плечами. В стеклянных бутылках с высокими горлышками весело плескалась янтарная жидкость. - Здравствуй, мой мальчик, - радушно приветствовал того мужчина. Под стать своей фамилии, сеньор Гроссо был невысоким плотным человеком, в голубой футболке, плотно обтягивающей его объемный живот, поверх которой он был затянут в черный фартук, на котором тут и там виднелись жирные разводы, к коим уже налипли цветные пылинки ароматных пряностей. Отодвинув в сторону пару потрёпанных тетрадей и огромный пучок латука, мужчина протянул свои короткие мясистые руки, дернув тяжелый ящик на себя. - Как там старик Паоло? - Все в порядке, спасибо. Думаю, что в эту секунду он уже приступил к изготовлению новой партии соуса для Вас, - улыбнулся Бруно, только сейчас заметив, что за спиной торговца, все это время маячил высокий хмурый блондин, с интересом разглядывавший его из под густых темных бровей. - Это что, Ваш дальний родственник приехал погостить? - Брось, ты же знаешь, что я одинок, как ветер над Повельей, - махнул рукой сеньор Гроссо, с грохотом опуская добычу по свою сторону прилавка. - Это Леоне Аббаккио, он наш новый полицейский, отправлен сюда из самого Неаполя. - Ах, вот значит как, - ухмыльнулся Бруно, протягивая тому раскрытую смуглую ладонь. - Бруно Буччеллати, рад встрече. - Взаимно, - коротко бросил блондин, подаваясь вперед, через прилавок и сцепляя руки в приветственном жесте. От его низкого грудного голоса и прохладной бледной ладони, Бруно словно ударило слабым разрядом тока, запуская по спине стайку приятных мурашек, от чего парень удивленно сморгнул. Ладонь молодого полицейского была на столько правильно широкой, что его собственная уютно тонула в ней, почти полностью исчезая из вида. Бруно поднял глаза на парня, удивляясь странной реакции собственного тела и, заглядывая тому в глаза, сдержанно улыбнулся, стараясь вернуть себе прежнее спокойствие и искорку веселости. - А какими судьбами в Фуроре? Наша деревушка на столько тихая, что здесь даже мыслей о преступлениях не возникает, не то чтобы случаев. - На практику отправили, - блондин был совсем не многословен, однако это не воспринималось, как нежелание продолжать беседу. Не смотря на его манеру речи и поведение, Бруно отлично читал глаза нового знакомого, которые смотрели на него с нескрываемым интересом, пусть и несколько грозно. - В такую глушь? Похоже, ты был не лучшим выпускником, - по доброму рассмеялся брюнет, даже не думая всерьез задеть чувства блондина. Однако, шутка тому, похоже, не пришлась по вкусу и он лишь еще сильнее нахмурился в ответ, переключая внимание на носы собственных ботинок, продукты на прилавках и пролетающих мимо голубей. Повисла неловкая тишина. - Бруно, может быть ты покажешь сеньору Аббаккио что у нас здесь и как, если ты не слишком занят? Я сам сейчас не могу этого сделать. Да и вам, молодежи, наверняка будет интереснее в компании друг друга, чем со мной, - торговец замер с кочаном цветной капусты в руках, ожидая ответа брюнета, который задумчиво покусывал щеку изнутри, глядя куда-то, сквозь собеседника. - Мне нужно вернуться домой к отцу, - ответил паренек, фокусируя взгляд на мужчине и разводя руками, но, разворачиваясь на ходу, бросил через плечо. - Возможно, ты не будешь против, если мы начнем осмотр деревни с самого красивого места? Леоне недоумевающе посмотрел на мужчину, не понимая смысла слов брюнета и что ему следует делать. Сеньор Гроссо, пряча улыбку, кивнул блондину, поведя подбородком в сторону синеглазого парня, который уже отдалился на приличное расстояние, покручивая на пальце ключи от машины. - Ступай за ним, он покажет тебе нечто такое, чего ты никогда не видел, - ободряюще подтолкнул полицейского мужчина, возвращаясь к своим делам. Неспешно догоняя нового знакомого, Аббаккио прокручивал в голове напутствие сеньора Гроссо и, почему-то, у него возникла стойкая уверенность в правдивости слов старого торговца. А вместе с ней спокойствие и странное, но приятное ощущение. Ощущение, словно он, наконец-то, вернулся домой.