Немой диалог

      Образ руководителя крупной компании всегда был не менее стереотипен, чем, к примеру, образ студента или пикапера, или восемнадцатилетней девушки на внезапно дорогом авто, и с iPhone флагманской модели.       Легко представить себе и роскошный Maybach, в котором пахнет кожей, хьюмидором и Томом Фордом. И идеально белую рубашку, и лимитированные Ulisse Nardin на запястье, и обязательно упругую женскую задницу в правой руке, также обтянутую каким-то может быть, даже кожаным платьем от Yves Saint Laurent: потому что ничего более дешевого в этом автомобиле быть просто не имеет права.       Десятки красивых женщин, литры дорогого алкоголя, текущего рекой, огромные виллы и лучшие курорты, отели Миконоса и Тулума, полностью арендованные для тусовки, а еще обязательно персональные джеты.       Часть стереотипа имела под собой почву, а часть была лишь влажными фантазиями менее успешных людей, отчаянно желающих оказаться там, на олимпе успеха, усыпанном сиськами и деньгами вперемешку с запрещенными веществами и дорогими костюмами.       Как-то за всей этой роскошью упускался факт уничтоженной нервной системы, проблем со здоровьем, нередко алкогольной или наркотической зависимостей, вседозволенности, распущенности и бесконечного, даже во сне не отступающего, стресса.       Богатые и успешные иногда попросту не успевали наслаждаться своим богатством, пока строили свои империи, работая по сто часов в неделю и желая в основном просто хорошенько выспаться. Конечно, когда дело доходило до досуга, тут они могли себе позволить гораздо больше, чем многие могли даже мечтать. И это было как плюсом, так и минусом.       За идеально красивой этикеткой роились, как черви, все людские пороки, и поистине темные желания не воспринимались как что-то недопустимое. Куда-то девалось чувство такта и личных границ, сострадание, забота и вообще все человеческое, уступая место гонке алчности и постоянной работе, превалирующей над всеми остальными сферами жизни.       Дэвид Риддл был типичным представителем «успешных руководителей» и попадал как под стереотипное описание, так и под реальное. Именно поэтому сейчас, сидя в своем шикарном офисе в дорогом кожаном кресле с еще более шикарным панорамным видом на ночной город, он совсем не заметил, что на часах было уже за десять вечера и что в офисе не осталось почти никого, кроме системных администраторов и уборщиц.       С бумагами было что-то не так, договор явно был с подвохом, но ошибку никак не удавалось обнаружить. Казалось, что буквы просто перемешивались между собой, как в детском завтраке: когда мама пытается буковками аккуратно выложить на йогурте слово «Любовь», а ты упорно меняешь его на «Жопа».       Дэвид с ненавистью отпихнул документы от себя и закатал рукава белой рубашки по локоть, упершись руками в стол, облокотив на них голову и невидяще глядя в столешницу. Надо было разогнаться, чтобы мозги работали лучше, чтобы можно было доделать гребаный договор к полуночи хотя бы и с утра отправить на вычитку юристам. Можно было бы и сразу к ним, конечно, но Риддлу было важно понять, насколько жестко новые, потенциальные партнеры, готовы его натянуть.       Открыв ящик стола, он нырнул рукой и достал бумажник, извлекая из него маленький пакетик с белым содержимым. Обычно большой босс не позволял себе подобных развлечений на рабочем месте, но сегодня был особый случай. Аккуратная дорожка на стол, выровненная кредиткой, и, наклонившись, Дэвид быстро втянул носом кокаин, собрав остатки пальцем, и втер в десну. Мысли быстро набирали оборот, пока он откинулся на кожаное кресло, перебирая пальцами по подлокотникам.       Хороший, быстро брал, разгоняя сознание, концентрируя и вызывая, как часто у Дэвида бывало, неконтролируемое желание трахаться. Прямо здесь, на этом дорогом деревянном столе, так чтобы крики на весь офис смущали его редких обитателей. Но трахаться было не с кем, и мужчина подтянул к себе бумаги, временно фокусируясь на них.       Внимание привлек стук в дверь и смущенная улыбка мальчика из службы, которая ухаживала за растениями в офисе. Компания Риддла, занимающаяся недвижимостью в мегаполисе, позиционировала себя как эко-сознательную и в их помещениях было довольно зелено: везде располагались растения, цветочные вазоны и картины из мха. И даже в кабинете у самого директора была зеленая стенка, которая не выполняла никакой функции, но иногда радовала глаз и вызывала желание коснуться растений. Что-то в этом было медитативное.       Дэвид коротко кивнул своему ночному посетителю, откинувшись в кресле. Юный парень со светлой, чуть робкой улыбкой, такой же светлой, как и его собранные в пучок на затылке волосы. Серые глаза, тонкая фигурка. Он не был тощим, скорее каким-то изящным, но очень гармоничным в своей комплекции, учитывая, что ростом даже до ста восьмидесяти сантиметров не доходил.       Риддл смутно помнил, как его зовут, да и сейчас это не особо интересовало. Парень прошел к зеленой стенке, волоча за собой на небольшой тележке какие-то пульверизаторы и еще что-то, и Дэвид проводил взглядом его фигуру, невольно облизнув губы. Простая белая футболка, голубые джинсы, сидящие как-то… маняще на округлой заднице, подчеркивая ее форму. Подкачанные, но тонкие руки, дешевенькие кеды. И все равно он был весь какой-то сладенький, ладненький, манкий, это специально, что ли?       Поднявшись со своего кресла, Дэвид двинулся в сторону парня, подходя к нему неспешно, словно готовясь напасть на свою добычу. Кровь приливала к члену и пульсировала в висках. Вкусненький, да. То, что нужно было сейчас, когда так хочется сбросить напряжение и поиметь какого-то такого изящного, такого манящего, такого… наверняка сладко сжимающегося на члене. — Поздно работаешь, да? — низкий голос Дэвида нарушил тишину его же кабинета, пока он безразлично наблюдал за работой парня.       Мальчишка чуть дернулся, не ожидая, что с ним заговорят, да и, наверное, вообще не ожидая кого-то встретить в офисе в такое время. Обернувшись, он как-то дёргано пожал плечами и кивнул клиенту. — А почему я тебя так редко вижу? Или ты всегда приходишь так поздно? — Дэвид и сам не заметил, как в голосе появились какие-то мурлыкающие нотки, что четко говорили о том, что возбуждение уже брало верх над здравым смыслом.       Парень замешкался и как-то… неловко сжался, обернувшись к Дэвиду, а потом показав на свой рот издал странный звук. Словно… глухой? Мальчишка был немой. Дэвиду вроде бы говорила об этом ассистентка, но информация в голове не задержалась, как бесполезная.       Как интересно… какие же звуки он будет издавать, натянутый по самые яйца на член Дэвида? Наверное, что-то мычащее, скулящее, жалобное… не похожее ни на что другое. Не похожее даже близко на то, что слышал Дэвид в своей постели. Глаза словно загорелись, и он ухмыльнулся, снова и снова разглядывая блондинчика.       Тот еще раз добродушно улыбнулся и вернулся к своему основному занятию, не чувствуя угрозы от клиента, стремясь быстрее доделать дела и покинуть офис.       Одним слитным движением Дэвид оказался за спиной парня, хватая его за талию и вжимая в бетонную стену возле растительности, наклоняясь к нему и жарко дыша в аккуратное ушко, так мило торчащее между волосами. — Так значит ты немой… как интересно. Какие же ты будешь звуки издавать, когда я тебе вставлю? — рычаще проговорил Дэвид, сжимая тонкое тело и ведя горячим языком по уху, пока сам вжимался пахом в аккуратный зад.       Парень под ним забился, беспомощно вырываясь из крепких рук, но комплекции были несопоставимы и, откровенно говоря, против крупного и спортивного Дэвида у него было мало шансов. И тем не менее, он умудрился как-то вывернуться, упираясь спиной в стену, словно нашел бы в ней защиту, и силой упираясь ладонями Риддлу в грудь.       В светлых глазах мальчишки плескался страх пополам со злостью, он даже приподнял колено в нелепой попытке упереться насильнику в пах, но из-за разницы в росте сантиметров в пятнадцать только ткнулся ему куда-то в бедро. Дэвида же это почему-то повеселило, и он только навис над бедным парнем, уперевшись руками по обе стороны от его тела и наклоняясь к лицу.       Наркотик в крови творил безумие, хотелось сожрать этого мальчишку, заставить плакать, скулить, дрожать… он бы явно не справлялся с напором мужчины, хотя Дэвид бы, конечно, подготовил его, приласкал, не садист же он, ей-Богу? — Что, никогда не был с мужчиной? — промурлыкал Дэвид, рассматривая серые глаза, глядя, как зрачок сужается от страха, и как дыхание парня сбивается. — Я думаю, ты не случайно оказался здесь… со мной. Один на один, так поздно пришел ко мне в офис… словно птичка сама хотела в клетку. Мне кажется, что такие случайности — не случайны, — он гортанно засмеялся, нависая над парнем.       Мальчишка с отчаянием ударил ладонями в грудь, пытаясь отпихнуть, извернуться, сбежать из захвата, чем только снова позабавил Дэвида. Жесткая рука сомкнулась на хрупкой шее, вынуждая парня испуганно ловить воздух и схватить мужчину за руку. Дэвид упивался его испугом, изяществом его шеи, дрожащими, вмиг побледневшими губами. Не сдерживаясь, он наклонился к этим самым губам и мазнул по ним языком, от чего парень только стал по-ребячески отплевываться и мотать головой.       Хват руки на шее стал только жестче, и парень поднялся на цыпочки, пытаясь вдохнуть воздуха и как-то избавиться от давления, подавить приступ паники. Из его прекрасного ротика доносились непонятные, задушено-мычащие звуки, едва ли похожие на речь, и Дэвид с садистским удовольствием наблюдал за ним.       Перехватив парня, он жестко повернул его к себе спиной, вжимая гладкой щекой в стену, держа за затылок и тут же грубо добираясь до его джинсов, расстегивая их остервенело. Мальчишка совсем не хотел оставаться безучастным, отчаянно борясь, отталкивая его руки, пытаясь лягнуть и как-то вывернуться из грубых рук, но Дэвид и не думал останавливаться. Справившись с ширинкой, он содрал джинсы вниз до колен, вжимаясь пахом в округлый зад в белых боксерах.       Как удачно, беленькие… на таком невинном, дрожащем щеночке, который так беспомощно брыкался, стараясь избежать неизбежного. Вдавливая парня в стенку своим телом, жестко держа его за затылок, Дэвид жадно водил свободной рукой по телу парня, лапая его бесстыже за бедра, задницу, плоский живот, сгребая в охапку половые органы в грубой руке, от чего тот лишь жалобно задергался и снова издал череду неразборчивых звуков. — Ну что ты, малыш, — тяжело дыша, проговорил Дэвид в самое ушко. — Я же все понимаю… если не хочешь — просто скажи… — издевательски проговорил Дэвид, по-сучьи улыбаясь и безжалостно проходясь по самой болевой точке.       Парень под ним захлебнулся воздухом и задергался отчаянно, вырываясь из последних сил, не желая сдаваться даже сейчас. Из-за его реакции Дэвид только рассмеялся, ловя обе его руки в грубый захват за спиной, пригвоздил их к пояснице парня, отпуская затылок того и стаскивая свободной рукой белые трусики со светлой, почти безволосой задницы.       Дэвид с удовольствием сжал в руках округлый зад, почти не реагируя на отчаянное сопротивление парня под ним. Вообще ему не свойственно было насилие, но сейчас, когда наркотик взял контроль над разумом, все сознание Дэвида было сконцентрировано на одном и простом желании: ебаться. И ему не было никакого дела до того, что незнакомый парень под ним явно не хотел, отчаянно брыкался, издавал какие-то странные звуки и совсем не собирался соглашаться с текущим положением дел. — Молчание — знак согласия, — заключил Дэвид, игнорируя очередной глухой звук доносящийся из глотки парня и облизнул палец, ныряя им между ягодиц своей желанной, хоть и дергающейся жертвы, и, нащупав тугое отверстие, жестко и неумолимо скользнул внутрь.       Парень под ним как-то вмиг опал, жалобно всхлипнув и опуская красивую головку, прижимаясь щекой к стене. Его плечи дрогнули, и, где-то отголоском сознания Дэвид заметил, как по округлой щеке, что была ближе к нему, покатилась слеза. И все было похуй, потому что внутри его встретила горячая, упругая теснота неготового тела. Тугой, неразработанный, он отчаянно пульсировал на жестко проникнувшем пальце, словно пытаясь его вытолкнуть, но безуспешно.       Дэвид упивался жаром тонкого, неопытного тела, двигая пальцем из стороны в сторону, но не внутрь, просто чтобы раздвинуть вход. Порвет его — к гадалке не ходи. Природа щедро наградила мужчину, а уж неопытный мальчишка, что так жестко сжимается, сопротивляясь из последних сил, и под рукой совсем не было смазки… ну ничего, как порвет, так и помягче процесс пойдет, в конце концов. — Ты бы расслабился, что ли, тебе же легче, — хмыкнул Дэвид, двигая пальцем из стороны в сторону, а потом вынув его потянулся к своей ширинке, звучно расстегивая ее. — Вообще брать так — не мой стиль. Да и с парнями я редко развлекаюсь. Но ты — как белокурая бабочка, прилетевшая в сети к пауку… грех не воспользоваться.       Стянув трусы чуть ниже яиц и достав член, он несколько раз похлопал по округлой ягодице, а потом прижался между булками и надавил головкой на вход, лишь сильнее вжав скрещенные руки парня ему же в поясницу. Мальчишка под ним задергался, откидывая голову и тяжело дыша, распахнув красивые заплаканные глаза, сжимался изо всех сил, не давая проникнуть, чем только больше провоцировал Дэвида.       Вот только… член в руке начал опадать, и вялым проникнуть шансов было вообще никаких, тут и при полном стояке-то усилие потребовалось. А стоял на мальчишку отменно: сладковатый запах, тело, хрупкость и адреналин в крови делали свое. И вот возбуждение в голове никуда не делось, а вот член совсем не желал возвращаться в боевую готовность.       «Сука. Гребаный ты ж кокаин» — отсутствие эрекции было довольно популярным побочным эффектом кокаина, хоть и трахаться хотелось дико, неистово, до сведенной челюсти и дрожи в коленках.       Мужчина пустил струйку слюны изо рта на опавшую головку, провел несколько раз кулаком, сжал, пробежался пальцем по уздечке, но — ни в какую. Эрекция упорно не хотела возвращаться, а злость только закипала в крови. Несколько минут какой-то возни, давшей мальчишке фору, и Дэвид со злым рыком пихнул того к стене, с силой ударяя скулой о бетонную поверхность. — Съебывай отсюда, — прохрипел мужчина в ухо парню, рывком отпуская его и глядя как тот, в считанные секунды подтянув штаны с трусами, пулей выбежал из кабинета, тяжело дыша и не оглядываясь, даже забив на весь рабочий инвентарь.       Сам же Риддл завалился в кресло, прикрывая уставшие глаза ладонью и заправляясь другой. Кровь все еще бурлила, только возбуждение уже сменилось злостью, и не было понятно на кого: на себя, на парня, на кокаин или на ситуацию в целом.