Немой диалог

      Самое противное при употреблении любого вида наркотиков — выход из этого состояния. Дэвид развлекался кокаином только на выходных, когда насморк на следующий день никак не мог отразиться на его внешнем виде и деловой репутации.       Но сегодня было не до того: воспоминания вчерашнего вечера противным комом засели в горле, и Риддл периодически косился на зеленую стенку, пытаясь убедить себя в том, что все это ему померещилось. Мозг упорно отказывался верить в то, что он вчера натворил. Мало того, что попытка изнасилования, так еще и парня! И издевательство над его пороком, и это тонкое, отчаянно сопротивляющееся тело, и какой-то вмиг потухший взгляд, когда он проник пальцем… Дэвиду было мерзко от самого себя, но он активно гасил в себе эти чувства. Потому что вообще «нехуй так переживать о чем-либо».       Скинув, все-таки, договоры на юристов, Дэвид связался с ближайшим другом и назначил встречу на вечер. Несмотря на устойчивое финансовое положение и возможность посещения абсолютно любых заведений, независимо от их ценовой политики, они с Джейсоном всегда предпочитали один и тот же бар. Тот, в котором в первый раз напились в восемнадцать лет по поддельному ID, где впервые склеили девчонок, где всегда нравилось сидеть за барной стойкой и с восторгом, даже семнадцать лет спустя, наблюдать за незамысловатым файер-шоу от бармена.       Это была дружба, которую не испортили жизненные трудности, резкий финансовый взлет одного и полный провал другого, неудачные браки, потеря большой студенческой компании, автомобильная авария Джейсона… да чего только они вместе не пережили. Дэвид ни в чем в жизни не был так уверен, как в том, что Джею он мог рассказать все, что угодно. И если уж тот решит дать другу по морде — то точно заслуженно.       В баре было, как всегда, не слишком шумно и слишком дымно, несмотря на будний день, и Дэвид с Джейсоном пили пиво, закусывая смесью из орехов, уже третий раз болтая ни о чем. — Я вчера чуть не изнасиловал парня, — внезапно признался Дэвид, делая большой глоток пива и не поднимая взгляд друга. — Чего ты чуть не сделал? — глаза Джейсона, казалось, планируют вылезти из орбит, а голос резко стал осипшим. Он поставил бокал с пивом перед собой, бегая глазами по лицу друга. — Дэвид, ты что, охуел? Как?! Почему?!       Как бы Риддл не пытался задавить в себе это мерзкое, тошнотворное чувство отвращения к себе, ему, все-таки, требовалось разделить эмоцию с кем-то. Даже если бы Джейсон сейчас дал ему в челюсть, то Дэвид ему позволил бы: заслужил. И так признаваться было противно, словно кому-то гниющую рану демонстрируешь. Только это не рана, а свойство твоей личности, твоя личная чернота.       Дэвид всегда считал, что люди способны на все: они просто плохо себя знают и думают о себе лучше, чем на самом деле. А когда узнают, то хотят отмыться, откреститься и обязательно найти себе оправдание. Психика ломается, не справляясь с такой информацией. И уже не ты тварь, а вот так сложились обстоятельства, вот все просто к этому само шло, тебя подставили, подвели, стресс или вообще, тебя нарочито соблазнили!       Если бы Дэвид не брал ответственность за то, что он натворил, то уже вовсю убеждал бы себя в том, что немой мальчишка специально провоцировал его своим присутствием. Ведь мог и уйти из кабинета, когда увидел, что не один! И сопротивлялся на троечку. И вообще, может он не немой, а все перепутали просто, потому что тихий и не коммуникабельный. Но нет — Риддл отлично все понимал, отлично осознавал, и не пытался прикрыться, как минимум перед самим собой. И перед Джейсоном тоже: он — свой. — Обдолбался. А ты же знаешь, что под «первым» я всегда… — Охуевший. Король Мира. Тебе можно все, — перебил его друг. — Именно, — с невеселой ухмылкой кивнул Дэвид. Как Джей оставался с ним столько лет, зная всю эту гнильцу? — День был премерзкий, меня понесло: я трахаться хотел до боли в яйцах. И тут — он. — Под руку попался, что ли? — догадался Джейсон, делая очередной большой глоток пива и продолжал следить за лицом друга, который, как раз, совсем не хотел поднимать глаз. — Ну, типа. Он сопротивлялся ужасно. Знаешь, отчаянно бился, пытался вырваться… хрупкий парень. Не как девочка, нет, просто тонкий, изящный даже, ростом меньше меня сантиметров на пятнадцать-двадцать. И глазищи эти испуганные. И так он старался защититься, знаешь? — Дэвид, все-таки, поднял взгляд на Джея, и на его лице было отвращение к самому себе и тоска. — Он не хотел. Да кто бы хотел, если к тебе лезут так мерзко? Его спасло по факту то, что у меня упал. Но самое ужасное было другое, — мужчина уронил голову на сложенные перед собой руки, посидел так пару мгновений, а потом приподнял голову, упершись подбородком в предплечье. — Он немой. Мальчишка немой. Я даже не знаю, как его зовут! Но вот информация о немоте — засела в голове. И сказал ему, что если он хочет, чтобы я прекратил — ему достаточно мне сказать, — Дэвид поджал губы, поднимая голову с рук и замолчал, лишь жестом подозвав официанта. — Macallan, двойной, лед отдельно.       Джейсон смотрел на него, широко распахнув глаза, и, кажется, приоткрыв рот. Он так и завис, словно заморозило. Как можно адекватно воспринимать подобную информацию?! Вся ситуация в целом была отвратительная. Мерзкая. Недопустимая.       Богатые и успешные нередко ведут себя охуевше. Наверняка, большинство в окружении Дэвида сказали бы ему что-то вроде: «Да забей», «ну не трахнул же» или «жесть, конечно, ну, бывает». Джей был не из этой категории людей. Он и не пытался скрыть собственное удивление и злость на друга. — Пиздец, — только и смог сказать Джейсон, отставив пиво, и заказав, как и Дэвид, виски. — Угу, — горько согласился с ним друг. — Не знаю, что с этим делать. Лезть к нему извиняться — кажется какой-то дичью: еще пойди, найди его. Вопросов же будет… да и ему, наверное, жутко. Но с собой-то что делать? Со своей головой, мыслями, ощущениями? Я словно в грязи искупался. Джей, ты же знаешь, я не святой, много всякого дерьма творил, но такое… Даже для меня. Слишком.       Джей сидел, поджав губы. Что может чувствовать человек, когда его друг выплеснул на него подобную информацию? Как переварить ее, как реагировать? Вроде перед тобой все тот же твой близкий, знакомый, казалось, понятный, но в то же время — редкостный урод. Словно вместо привычного лица на тебя смотрит морда чудовища. И у тебя есть выбор, как после всех новостей смотреть на него. Но он видел, что Дэвид испытывает если не муки совести, то явное отвращение к своему поступку. К тому, что допустил это. — А если бы тебя хуй не подвел, то ты бы…? — Джей вскрывал гниющий нарыв, вытаскивая из Риддла самое мерзкое, самое зловонное. — Я думаю, что выебал бы его, — горько кивнул Дэвид, достав из кармана пачку сигарет, которую брал с собой в бары на такой случай. В обычной жизни он не курил, но в такие дни, как сегодня, когда он собирался с Джеем и изливал душу — сигарета была верным спутником. — Думаю, что да. Меня вообще ничего не останавливало: ни его ужас, ни отчаянное сопротивление. Знаешь, он был молодцом. Его взгляд не то, чтобы умолял, нет: он отчаянно боролся за себя. Даже в наркотическом угаре я понимал это. А когда он ушел, — Дэвид сделал глубокую затяжку. — Убежал, точнее. А я стоял и психовал, что так и не поебался. И лишь через пару часов, когда я трахал какую-то малышку, снятую в баре, и когда хуй стоял уже как надо, до меня начало доходить все, что я натворил, — Дэвид уперся щекой в ладонь. — Это пиздец.       Отвращение к самому себе на лице Дэвида нельзя было не заметить. За всей этой роскошью и бравадой, которую, подобно броне, выпячивал Дэвид, его друг прекрасно знал, что в Риддле есть честь и самоуважение, которые куда-то улетучились под действием наркоты. Дэвид сейчас себя за это презирал, даже если и не говорил вслух.       В такие моменты на друзьях большая ответственность: им бы пизды дать своим близким, но очень хочется отвернуться. Какое решение принимать — каждый решает сам, и Джейсон сидел, словно говном облитый, и не мог различить собственные эмоции. Слишком все смешалось в один комок, и он завис в одном положении, взгляд метался со стакана с виски, внезапно появившегося в руке, на лицо друга. — Еще и на тебя вывалил, да. А ты теперь должен сидеть и анализировать, как ко мне относиться, после всего этого, — пальцы мужчины лениво скользили по кромке стакана, и он, все еще, не поднимал глаз на друга. — Согласен, извалял меня в собственном дерьмище по макушку, выбраться бы, блять, — Джей и не думал облегчать страдания Риддла, и правильно делал. Горьковатый виски был уничтожен одним глотком, рука Джейсона, все-таки, оказалась на плече Риддла, от чего второй только сжался комком и спрятал лицо в локоть. — Противно — пиздец. Я же просто охуевшее животное, — невнятно проговорил Дэвид в собственную руку. — Угу, даже спорить не буду, — друг жестом подозвал официанта и показал повторить. — Давай ты займешься работой над контролем. Может, пойдешь к Доктору Майлзу? В прошлый раз он тебе хорошо помог. А с пацаном… хуй знает, что тут делать, — Джейсон, похлопывая Дэвида по плечу, смотрел в никуда, переваривая всю собственную гамму чувств и пытаясь разложить ее на оттенки. — Бегать и искать парня, чтобы извиниться перед ним… ну, знаешь. С точки зрения морали и нравственности — было бы правильно. А вот с точки зрения отношения к человеку — я бы не стал так делать. Ему явно хуевее, чем тебе. И любое твое появление — лишний стресс, а он этого точно не заслужил. — Надо дать себе время, наверное, — вздохнул Дэвид, выпивая следующий стакан виски и откидываясь на своем кресле.       Они посидели какое-то время молча, но это не была давящая тишина. Скорее, каждый погрузился в свои мысли, ощущения. Дэвид который раз для себя осознал, что его единственный, настоящий друг, не отверг его даже в ситуации, где он сам себя возненавидел.       Когда ты «богатый и успешный»: когда именно эти слова подбирают для описания твоей личности — тогда круг общения разрастается до огромных масштабов, и дай бог, чтобы среди всей этой толпы можно было бы найти хоть одного друга. Или хоть кого-то попытаться назвать таковым. Дэвиду повезло: с Джейсоном 17 лет плечом к плечу оказались красочным путешествием, а не борьбой за первенство.       Риддл не мог сам себе ответить на вопрос, как же должен себя вести хороший друг в подобной ситуации. Эгоистично вывалив все на Джея, он просто не хотел оставаться один на один со своими мыслями. Не ожидая никакого ответа, совета, просто… не быть одному в этом состоянии?       Дэвид увидел мальчишку через пару дней. Выходя из уборной поздним вечером, он заметил тонкую фигуру, ничуть не изменившуюся за несколько суток, что они не пересекались. Только вот парень уже не шел к кабинету спокойно. Он остановился у двери, прижался ухом к ней и замер, прислушиваясь к звукам из кабинета. Лишь потом постучал и снова затих, мотая головой по сторонам и оглядываясь. Страх, инстинктивный, как у маленького животного, недоверие к конкретному человеку и напряженность стройного тела: все это видел Дэвид, незаметный в темноте офиса, сглатывая горькую слюну.       Снова накатило: отвращение к самому себе, брезгливость, даже злость. Поговорив с Джейсоном он, казалось, как-то это в себе пережил, перетерпел, справился. Но глядя на то, как двигается хрупкий парень по офису, как реагирует его тело и голова на вероятность случайно наткнуться взглядом на Дэвида… И вот снова это ощущение грязи налипшей на все его тело, не оставив ни одной клетки не запачканной.       Дэвид лишь тяжело вздохнул, устало потер переносицу и, схватив ноутбук с документами, что лежали на ближайшем столе, двинулся в сторону выхода к паркингу. Надо же было мальчишке именно в этот момент выйти из кабинета?       Тот, явно, забыл что-то из своих принадлежностей и, размашисто открыв дверь кабинета, почти врезался в грудь Дэвида. Мгновенная вспышка ужаса на миловидном лице — это все, что успел распознать Дэвид, прежде чем фигура парня напряглась, мобилизируясь, а черты лица ожесточились и сам он попятился. — Я не трону тебя, — как можно ровнее сказал Риддл, никак не двигаясь телом в сторону парня. Он замер, давая парню оценить обстановку, уровень угрозы, и, простояв так пару секунд, направился на выход, нарочито обходя мальчонку. Обойдя шарахнувшегося от него парня, мужчина двинулся в лифт, спускаясь к машине в паркинг, и лишь там дал волю эмоциям. Схватив руль, до боли в пальцах, он зарычал: испуганные светлые глаза снова глядели с тем же удушающим ужасом, но мозг еще услужливо подкинул воспоминание, как добродушно и открыто они смотрели до попытки изнасилования. Как сейчас быстро отреагировало тело парня и рвануло в сторону, и страх не мешал ему принимать правильные решения. Побитый жизнью, умный мальчик, но жестокая судьба не сломила, оставив его достаточно смелым и рациональным.       И молодой же совсем: года двадцать два на вид, и внешность такая хорошая, и даже в его пороке есть что-то… не отталкивающее, что ли? Дэвид изредка спал с парнями, но так… или в состоянии сильного алкогольного опьянения на горячей безудержной тусовке, или во время групповухи мог переключиться на какого-то стройного мальчика, но это никогда не было актом насилия или грубости.       Несмотря на репутацию завидного холостяка и бабника, Риддл всегда адекватно относился к своим ночным гостям, и был уверен, что большинство его одноразовых лиц, регулярных ли партнерш, отзывались о нем хорошо. Высокий и подкаченный, ухоженный, пахнущий дорогим парфюмом, с цепких юмором и открытым смехом, харизматичный и лишь самую малость охуевший: он знал, как себя вести, чтобы нравиться людям и они тянулись. Оттого и ситуация с парнишей была еще отвратительней.

***

— Мари, как называется служба, которая ухаживает за нашими цветами? — миловидная темноволосая секретарша подняла на начальника свои распахнутые глаза.       Ей-богу, у Дэвида, похоже, какой-то кинк на огромные распахнутые глазки. Как иначе объяснить, почему у него и ассистентка, и секретарша, и большинство любовниц были какими-то… кукольнообразными. И тот мальчишка. Обладатель больших, светлых, серо-голубых, кажется, глаз, пока в них еще не покраснело от перенапряжения. — Plant.io, сэр, — она лишь на секунду отвлекается, чтобы свериться с данными. — Вас что-то не устраивает в их работе? Вы хотели бы поменять? — Нет, все хорошо. Я хотел бы, чтобы ты предоставила мне список сотрудников, которые приходят к нам и ухаживают за растениями, — как можно небрежнее бросил Дэвид, направляясь в собственный кабинет. Значит, Томас Дэвидсон…