Букет белых гортензий

      С момента соревнований прошла неделя. Неделя, во время которой Рома многое понял. Переосмыслил свое поведение, и до него дошло, почему Аня так злилась. Анализировал он последние два года и сделал следующие выводы: Аня любила его любовью девушки, а не подруги, пока он бессовестно встречался с другими и делал вид, что не замечал этого. Замечал. Первые мысли появились еще на ее восемнадцатилетие, когда он, подарив ей подарок, ожидал получить обыкновенные объятия, а Аня полезла целоваться.       Он тогда списал все на алкоголь, но сейчас понимал, что не было это горячительным напитком. А та ситуация, когда она пролила кофе себе на джинсы у него дома, а потом целовать его пыталась, да еще и соблазнить, устроив дефиле в нижнем белье? Что она сказала? Что секса давно не было, а он поверил. Идиот. Она просто хотела быть ближе. Ну и последним рубежом стал их секс. Он знал Аню, знал, что секс на одну ночь не для нее, но она охотно согласилась. Почему? Да потому что по уши была в него влюблена. А он что?       А он просто пользовался ее красивым телом. Она была очень хороша в постели, ему нравилось, как они сходились во вкусах, и как пробовали много новых фишечек. Но продолжать все это отношениями тогда он не собирался, пока она искренне ждала, что он предложит ей стать его девушкой. Кравцов ненавидел себя за то, как ужасно поступил с Аней, а еще больше ненавидел себя за то, что умудрился понять свою ответную влюбленность лишь после того, как Аня возненавидела его и начала отношения с Андреем.       Сегодня у Ани было день рождения. Малышке исполнялось двацать лет, она уже была совсем взрослой, и Рома не мог пропустить этого события. Купил подарок еще месяц назад, а сегодня цветы. Решил сделать сюрприз ей с самого утра. Приоделся и уже в семь утра писал мелом на асфальте под окнами ее спальни: «С днем рождения, рыжуля»! Стоило ему это нескольких ссор с соседской бабулей и парочки пятитысячных купюр в карман полицейского, пришедшего на вызов соседки.       Поднялся в квартиру, его пропустил сонный Артем. Они сели пить чай и завтракать, дожидаясь пробуждения Анюты. Вот только вышла на кухню совсем не Аня. Это был Андрей. В одних лишь боксерах он протирал глаза, пытаясь сфокусировать зрение после сна.       — Оу, — искренне удивился он. — Анька сказала, что ты завтра днем придешь. Ладно, щас оденусь. Кстати, здрасьте, Роман Александрович, про вас Анька ваще ничего не говорила.       — Я закончил раньше съемку, — ответил Орлов, с опасением взглянув на друга. — Аня могла бы предупредить, что тебя приведет.       Рома расстроено выдохнул. Тут он явно будет лишним. Передал букет Артему. Не хотелось оставаться и видеть, как Аня будет прижиматься к Андрею, а тот укрывать ее в своих крепких объятиях. Хотя, Рома был уверен, что его объятия будут куда крепче и приятнее.       — Ладно, пойду я, — попрощался с другом неохотно.       — Э-э-э, ты же хотел Аню поздравить, — Артем задержал друга за локоть, остановив.       — Передай ей букет, ну, а мои художества… Сама увидит. В общем, всем приятного аппетита и хорошего дня, — Рома хотел разукрасить лицо Андрея за то, что тот сейчас занимал его место. Но только это было бы несправедливо. Это он не использовал своего шанса, пока Андрей сделал все. Если и разукрашивать морду, то только себе самому.       — Да, оставайтесь, — поддержал Андрей, заваривая себе кофе. — Анюта проснется в ближайший час, поздравите ее, что вы там ей купили?       И он остался. Сам не понимал зачем. Просто остался, потому что хотел видеть ее сегодня, хотел быть с ней в этот день, как был все предыдущие года. Но этот год явно будет другим. В этом году Аня не станет липнуть к нему, как та самая липучка из детской забавы, нет, она будет увлечена другим.       Аня проснулась через полчаса. Андрей принес ей завтрак в постель, пока Рома отбивал пальцами по столу известную лишь ему мелодию. Артем накрыл его ладонь своей и строго посмотрел.       — Нервы успокой, — приказал он. — Ты сам упустил шанс, теперь терпи. А если не нравится терпеть, то действуй. Иначе твой подопечный заберёт ее себе.       — Она спала с ним… Ты думаешь, после этого у нее ещё остались ко мне чувства? — Кравцов сглотнул, скрыв за этим дрожь в голосе. Ему было страшно, что она могла его разлюбить.       — Ту любовь, которой она тебя любит, сложно искоренить сексом или месяцем с другим мужчиной. Просто она злится, потому что ты поступал, как последняя мразь. Уж будь добр, извинись перед ней, как подобает настоящему мужчине.       Кравцов ничего не ответил Орлову. Мысленно согласился с ним. Просто будет показывать Ане всеми силами, что она для него вся его жизнь. И что он полный идиот, ибо не показывал ей этого ранее. Сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, наконец, совладав с нервной системой.       Именинница вышла в кухню через полчаса. Красивая. С распущенными волосами и улыбкой на лице, в легком платье изумрудного цвета под оттенок ее глаз. Побежала обниматься к брату, он несколько раз потягал сестру за уши, пожалев, и стал целовать в обе щеки. Аня громко смеялась и выглядела счастливой. Рома машинально поймал себя на мысли, что такая Аня нравится ему еще больше.       — Малыш, — Андрей обратился к девушке ласково, — срочно вызвали по работе. Отлучусь до пяти вечера, не расстроишься?       — Иди, что я могу сделать? Это работа, — протянулась за поцелуем. — Но в пять будь в ресторане! Будем отмечать мой праздник. Иначе без тебя это будет не праздником.       Рома закатил глаза, когда парочка поцеловалась. Андрей ушел через пару минут, а, значит, Рома мог пока поздравить Аню лично. Артем услужливо оставил их вдвоем в кухне, сославшись на важный разговор по телефону. Аня не смотрела в сторону Ромы, пока он не сводил с нее глаз.       — Ты в окно сегодня смотрела? — спросил он выжидающе, как-то очень нетерпеливо.       Орлова молча подошла к окну.       — Нет, надо в твоей спальне смотреть.       Ушла в спальню, он — за ней. Однако дверь перед его носом захлопнулась. Выглянула в окно и не сдержала улыбки. Это было мило. Очень мило. Он каждый год устраивал ей сюрпризы, этот не стал исключением. Разноцветными мелками написал, да еще и нарисовал рядышком лисичку, как умел. По-детски, зато своими руками и от чистого сердца.       — Спасибо, — открыла ему дверь, пропустив внутрь.       — Это тоже тебе, — вручил букет белых гортензий, сразу же пустившись в объяснения. — Они напоминают тебя, а не говорят о моем безразличии. Ань, я соскучился.       — Ром, что ты хочешь от меня? — устало произнесла она, поставив букет в вазу.       — Хочу, чтобы ты была рядом. Но не как друг, больше, лисичка, я сильно оплошал. Идиот еще тот… Я не должен был вести себя, ну, как мудак. Спать с тобой просто так, когда у тебя были чувства, — ужасно с моей стороны. Однако я все осознал, а теперь, когда ты с ним, вы сюсюкаетесь, мне невыносимо на вас смотреть. Тут, — положил ее ладонь на область своего сердца. Очень осторожно, боясь, что она его опрокинет, попросит уйти. — Колотит, болит, несогласно. Хочет быть с тобой.       Орлова отвернулась, не желая смотреть в его глаза. Она увидела сейчас в них то, что не видела все это время, и это сильно подкосило ее. Захотелось броситься ему на шею, сказать, что тоже любит, но она не могла. У нее был Андрей. И Бабурин ей нравился, ей было с ним комфортно. А когда человеку комфортно, выйти из зоны комфорта очень сложно. Вот и Ане не хотелось покидать теплого местечка.       — Красиво говоришь, складно, — села на подоконник, пытаясь быть безразличной. — Только, что ты ждешь? Я с Андреем, мы в отношениях.       — Ты любишь его? — пристально посмотрел на девушку, ловко увернувшуюся от его испепеляющего взгляда.       Молчание. Долгое, затяжное. Она не любила его, теперь он точно был в этом уверен, но чего тогда упрямилась?       — Люблю, — все-таки подала голос. Тихо, но озвучила то, что точно не хотел бы слышать Рома.       — Лжешь.       — Плевать, что ты думаешь, главное, что считаю я, — отрезала Аня словно ножом по сердцу Ромы. — У меня через час пара, мне надо собираться. Если это все, что ты хотел мне сказать, то, думаю, выход найдешь самостоятельно. Кстати, приглашаю в ресторан в пять вечера на празднование моего дня рождения, в тот, где вкусная паста. Приходи, если захочешь.       — Буду на работе, да и смысл? Спасибо за приглашение, видимо, в этот раз без меня, как и дальше по жизни тоже. Я все понял, — Рома всегда был сильным, но сейчас ему хотелось быть слабым. Он расстроился. Она отталкивала его.       Положил коробку с подарком на тумбочку и, не дождавшись реакции Ани, ушел из квартиры. На улице достал из пиджака сигареты. Ужасная привычка. В юношестве попробовал как-то сигареты, а теперь, когда сильно нервничал, курил. Пагубное влияние на организм, конечно, было не так сильно, но все же это ему не нравилось, но сил бросить не было. Помогало в такие моменты справиться с агрессией, крушить предметы больше не хотелось, а вот дыру в сердце это вряд ли способно залечить.       Аня выглянула в окно. Рома докурил, через пару минут сел в машину и уехал. Серьезно все? Так просто? После стольких лет дружбы? Даже не хотел оставаться с ней друзьями? Почему? Что такое с ним творилось?       — Ромка ушел уже? — Артем вернулся из своей комнаты, взглянул на сестру. Она еле сдерживала слезы. — Что случилось?       — Кажется…кажется…у нас все. Ну, все отношения, вообще все, — не выдержала и расплакалась. — Он с-сказал, что дальше без н-него…у-у-у, — рыдала на плече брата. — Я хотела его проучить, но я не хотела его терять. Тема, а как дальше? Он же почти вся моя жизнь… Андрей хороший, правда, но без Ромы я не смогу.       Тема выругался громко и смачно. Они достали его. Оба. Как идиоты бегают друг от друга, и вот что им не нравится? Давно бы уже поняли, что будут счастливы вдвоем. Даже он уже не против. Каким Макаром им это в голову вбить? Он уже заколебался с ними. Сами спокойно не живут, и ему не дают.       — Вы оба просто невыносимые! — нервно усмехнулся. — Один хрен решиться не может, чтобы сказать, что втюрился в тебя… А ты, блин, вот зачем другого мучаешь, раз еще любишь своего Рому, м?       — Подожди, почему, если он в меня втюрился, — Аня утерла слезы, — почему тогда ушел?       — А ты как думаешь? Ань, ты ему в лицо сказала, что Андрея любишь, еще и сказала, что плевала на его мнение. Что ты хотела? Чтобы он взял тебя, как быка за рога, и все? Счастье, свадьба, дети? Он тоже гордость имеет.       — Стоп, ты, что, подслушивал? — подозрительно посмотрела на брата. Он почесал затылок, чем выдал себя. — Негодяй! Ладно, я поняла, погорячилась. Надеюсь, он все-таки придет сегодня, и мы сможем поговорить.       — Ага, если Андрея рядом не будет, не забывай про свой прицеп. Сама создала его, сама и разрушай, если Рома тебе нужен, — нежно поцеловал сестру в лоб. — Там он подарок тебе на тумбе оставил, глянь. Рома сказал, что тебе понравится.       Артем исчез также быстро, как и появился. Аня взглянула краем глаза на лежавшую на тумбочке ярко-желтую коробочку прямоугольной формы, перевязанную зеленой лентой, больше даже изумрудной. Желтый — ее любимый цвет, а изумрудный — цвет глаз. Рома уделил внимание таким мелким деталям, и это грело душу девушке. Чуть поколебавшись, она взяла коробочку и села на кровать. Прошло около десяти минут прежде, чем Аня все-таки решилась потянуть за край бантика.       Ленточка оказалась в стороне, а за ней — крышка. Разноцветный праздничный «дождик» — так Аня называла новомодные наполнители из бумаги для подарков — скрывал содержание коробки, и Орлова в нетерпении сняла всю ненужную мишуру. Перед ее взором предстала детская фотография.       Аня, будучи еще совсем малышкой в возрасте восьми лет, с причудливыми огненными кудряшками и веснушчатым лицом в ярко-розовом пышном платье сидела на шее у шестнадцатилетнего Ромы. Высокого, с юношескими чертами лица, на лбу которого красовались подростковые прыщи, с причудливой улыбкой во весь рот. У Ромы даже были брекеты!       Ностальгия напала на девушку. Это было ее восьмилетие. По этому поводу устроили большой праздник в ее честь, главными гостями которого стали Рома с родителями и ее семья. Испекли огромный торт, придумали множество разнообразных развлечений, и все внимание уделяли только Анюте. Каждый дарил ей подарки: то платья пышные и такие желанные ею, то мягкие плюшевые игрушки, мама Ромы подарила ей огромного пупса, а брат — «Маленького принца», но самым важным подарком в тот день для Ани был даже не подарок родителей. Подарок Кравцова.       Как сейчас, Аня помнила свои ощущения, когда Рома вручил ей кулончик в виде хвостика лисички, объяснив свой выбор тем, что она лисичка из-за цвета волос и своей хитрости, ну, и хвостик тоже. Ходила все за ним по пятам. Он помог застегнуть цепочку на шее, а потом поцеловал девчушку в румяную щеку, а Аня кинулась обниматься и смотреться в зеркало. Тогда она почувствовала себя настоящей леди, ведь мужчина подарил ей целое украшение!       Слезинка скатилась по щеке Орловой, и она быстро ее утерла. Кулончик был утерян через год на одной из прогулок, а расстройству Ани тогда не было предела. Она перевернула фотографию, удивившись, когда обнаружила подпись: «Тебе было всего восемь, а ты уже была маленькой женщиной. Стреляла глазками, улыбалась кокетливо, а еще умела подгибать под себя мужчин. В частности, меня». Под фотографией лежала еще одна коробочка точно такого же цвета, но уже без бантика. Аня тут же расправилась с крышкой и расплакалась от радости.       Кулон. С цепочкой. В виде хвостика лисички. И если детский кулон был простой безделушкой, то этот — настоящим украшением из благородного металла. Слезы так и катились по щекам девушки, а кулончик лежал в ее руке. Он помнил, хранил фото все это время… И знал, насколько ей важен тот его подарок, и сколько слез было пролито из-за его потери. Эмоции били через край. Ей казалось, что все нереально, и что это какой-то ужасный сон, ведь он ей такое, а она… Она ему в лицо, что любит другого. Но это не было сном.       Помимо кулона на дне коробки красовался сложенный в несколько раз листок бумаги. Развернув его, Аня принялась читать про себя, при этом слыша в голове голос Ромы:       «Привет, лисичка. Да, теперь официально лисичка. Я вернул тебе твой амулет. Знаешь, когда ты была ребенком, а я подарил тебе ту безделушку, на твоем лице заиграла такая искренняя улыбка, что мне захотелось снова тебя осчастливить. Время пролетело, а Анюта так и осталась хвостиком. Моя маленькая лисичка, следующая за мной по пятам. Знаю, редко говорю тебе, что ты все для меня, но сегодня хочется об этом кричать. Потому что сегодня твой день, а, значит, нужно сделать его максимально приятным. И раз так вышло, что мы не говорим, я напишу тебе.       Я кретин, но кретин, который любит тебя. Смешно вышло, правда? Ты нашла себе другого, а я влюбился, точнее не так. Я осознал, что любил тебя все время. Просто я мальчик, а до нас доходит в два раза медленнее, чем до вас. Хотя, честно говоря, мне нет оправдания, да я и не пытался его найти. Рыжуля моя, прости меня за все. Не хочется омрачать твой праздник своими рассуждениями, поэтому от всей души поздравляю тебя с днем рождения. Желаю всего, чего только тебе пожелается, а еще очень надеюсь и верю, что следующий твой день рождения мы отпразднуем на берегу моря в теплой стране. Только ты, я, солнце, миллиарды жгучих поцелуев и всепоглощающая любовь, как ты и хотела. Люблю тебя, твой Ромка (можешь звать меня кретином)».       Слов не осталось. Тахикардия сказала «привет», а внутри все затрепетало. Он любил ее, и это не пустой звук, это самое настоящее признание. Прижав к груди лист с письмом, Аня легла на подушку. В памяти стали всплывать картинки прошлого. Его карие глаза, красивая улыбка с ровными зубами, низкий, бархатный тембр голоса, обволакивающий каждую клеточку мозга и тела. Те жгучие поцелуи, которыми он одаривал ее тело, и слова нежности, нашептываемые в ухо в порыве страсти. Все оказалось не просто «дружеским», внутри каждого его действия всегда были чувства, просто он прятал их глубоко внутри.       Улыбка стала шире, а в глазах Ани вместо зрачков сейчас красовались сердечки, потому что как тут иначе? Она забыла и о его проступках, и о том, что он полный кретин. Она просто любила. Любила всем сердцем и никогда не прекращала любить. Вот только закон подлости суров и его любимое действие — рушить только начинающуюся идиллию. В этот раз он не остался в стороне и снова все испортил.       Аню передернуло от боли, стоило только вспомнить слова Кравцова: «Дальше без меня». А как она теперь дальше? Как это без него? Что вообще такое без него? Может, он все-таки пошутил и придет в ресторан? Она искренне верила в это сердцем, вот только разум понимал, что такой исход, если бы его просчитывали в теории вероятности, имел бы слишком низкий процент.       Неужели они никогда теперь не будут вместе? От одной только мысли сердечко Ани разлеталось на сотни мельчайших осколков, подобно хлопьям снега, что несутся по ветру. Молниеносно и неконтролируемо.