I've seen him wearing aviators And a black baseball hat Stalking airports 'cross the bardo Quiet as a wildcat
The Next 20th Century by Father John Misty
***
If you wanna hang out You've gotta take her out Cocaine If you wanna get down Down on the ground Cocaine Гравий приятно зашуршал под колесами новенького «Форд Мустанг», перебивая играющий по радио хит. Съехав с шоссе, Кан припарковался у ближайшей заправочной колонки, заглушил мотор и ступил ногой на кусок земли, раньше наверняка бывший асфальтом, но теперь больше напоминавший облупленную крокодилью кожу. Едкий сухой воздух ударил по лицу, наводя на мысль, что сменить дождливое лондонское лето на удушающе-жаркое оклахомское было не лучшим решением. Но что сделано — то сделано. If you got bad news You wanna kick them blues Cocaine When your day is done And you wanna run Cocaine Заправщик неопределённого возраста оторвался от стоящей в тени колонки, которую подпирал с видом ушедшего на пенсию титана, и двинулся в сторону клиента, насвистывая себе под нос мотив песни. She don’t lie She don’t lie She don’t lie Cocaine Хотя лицо Ёсана было скрыто за тёмными пилотскими очками и кепкой с эмблемой «Феррари», заправщик приметил, как губы молодого человека поджались в брезгливо-тонкую ниточку, и почему-то воспринял эту гримасу на свой счёт. Ни капли не стесняясь, он дыхнул себе в ладонь и скривился. — За амбре извиняюсь. Кан лениво отмахнулся, не находя нужным объяснять, что дело вовсе не в запахе перегара, удушающем настолько, что создавалось впечатление, будто заправщик окунулся в чан с дешёвым виски и хорошенько там проспиртовался. «Дело в этой «кокаиновой» безделушке,» — подумал было Ёсан, стараясь не обращать внимание на цепляющий гитарный рифф и сиплый голос Клэптона. — Третья колонка. Полный бак. Мужчина пристально осмотрел машину. Многозначительно присвистнул. Ёсан пропустил это своеобразное междометие мимо ушей. На его новый автомобиль здесь смотрели двояко. Те, кто вообще не разбирался в тачках и судил лишь по внешнему виду, выражали восхищение дерзким дизайном. Те, кто хоть что-то смыслил в движках и экономической политике, вздыхали с долей сочувствия. Заправщик, судя по всему, был где-то между этими двумя категориями. Кан так и не разобрал, какое чувство превалировало в его присвистывании. Да его это и не особо волновало. — Неместный, значит, — заметил мужчина с каким-то странным чувством собственного превосходства и вставил топливный пистолет в горловину авто. Вопрос это или утверждение, было не до конца понятно. Ёсан, в любом случае, решил уточнить: — Вы это поняли по невыгодному выбору машины или…? — Акцент. От него буквально разит британской чопорностью, — заправщик хмыкнул, не в силах сдерживать гордость за свою догадку. Но уколом в сторону чужеземности он не ограничился, решив отпустить шпильку и в адрес автомобиля. — А что до тачки… тебе просто не повезло попасться на крючок Форда и его прожорливой «клячи». Не по нашему времени машина. Лицо заправщика помрачнело, а взгляд, полный тоски и призрачной надежды, устремился куда-то вдаль, туда, где без дела скучали динозавроподобные нефтяные качалки. Сейчас мужчина наверняка предавался ностальгическим воспоминаниям о золотом веке Оклахомы, когда местные, подобно изголодавшимся по крови москитам, нещадно сосали из недр этой земли нефть во имя процветания великой американской державы. Кан пожал плечами в знак непонятно откуда взявшейся солидарности. До момента покупки злосчастного «Мустанга» он в принципе знать не знал об экономических проблемах США. Всего месяц назад страна янки была для Ёсана заокеанской квази-легендарной родиной Элвиса, Колы и мультяшного мышонка Микки. Теперь же он стоял в самом сердце Штатов и пытался разглядеть в плывущей от жары дали силуэты нефтекачек — гордости и несчастья Оклахомы. И всё это не от лучшей жизни, конечно. — Я вообще ужасно невезуч, — без особого сожаления заметил Кан. Он успел привыкнуть к тому, что удача редко бывала на его стороне. — Надеюсь, хоть на новом месте получится побороть это «проклятие». Ёсан даже не заботился о том, чтобы его ложь звучала хоть каплю убедительно. Но наивный заправщик, слишком увлечённый созерцанием окрестностей, проглотил слова чужака как должное и воспринял на свой лад. — Не самое подходящее время для осуществления американской мечты. Мужчина наконец вспомнил о своих прямых обязанностях и, бросив взгляд на измерительную панель, ловко выудил пистолет. — Хотя ты, скорее, от этой американской мечты бежишь, — он снисходительно улыбнулся и похлопал по бамперу «Мустанга» с калифорнийскими номерами, как по крупу породистого жеребца, полагая, что этот его жест прояснит смысл фразы. Ёсан, конечно же, понял, пусть и не подал виду. За время его пребывания в центральной Америке разве что ленивый не отпустил ремарку в сторону не самого лучшего выбора времени для посещения страны. — И каким только ветром тебя занесло в наши края… Кан вновь не смог понять, обратились ли к нему с вопросом или поставили перед логическим заключением, однако решил зацепиться за ремарку и пустить бессмысленный диалог в продуктивное русло. — Я купил здесь дом, — будто бы невзначай заметил он. — На Кэрол-стрит, 602. — Кэрол-стрит, 602? — мужчина замер, не успев вставить пистолет обратно в колонку. — Как твоё имя, сынок? — Джон, — Ёсан произнёс «английское» имя без малейшей заминки. За долгие годы жизни в Лондоне «корейское» истёрлось из памяти, уступив место созвучному и привычному западному уху «Джону». — Послушай, Джон. Никому в городе не говори, где поселился, ты меня понял? Скажи, что ночуешь у Пэм или что приехал погостить к дядюшке Джиму, но не думай упоминать Кэрол-стрит, 602. — Почему? — Ты и правда жуткий неудачник, сынок… И пусть ты мне понравился, пересказывать историю проклятой семейки я не буду. Слишком много горя она нам принесла. Кан хотел было поинтересоваться, как лично он связан с подпорченной репутацией бывших хозяев дома, но в последний момент передумал. — Сколько с меня? — спросил молодой человек как ни в чём не бывало. Заправщик кивнул в знак признательности за то, что пришлый не стал лезть не в своё дело, и вновь натянул любезную улыбку. Правда, она теперь была скорее снисходительной, нежели приязненной. — Семнадцать баксов. — Сдачи не надо, — Кан положил на измерительную панель двадцать долларов и запрыгнул в машину, не желая больше иметь дела с заправщиком. Правда, отъехав от колонки пару метров, вдруг остановился и опустил стекло. — Есть у вас в городе музыкальный магазин? — Так ты ещё и из этих… меломанов? — из уст заправщика это определение почему-то прозвучало как самое жёсткое оскорбление. — Вали с моих глаз подобру-поздорову. Ёсану особого приглашения не потребовалось: он что есть силы газанул на месте, решив напоследок накормить мужчину пылью, и помчался в сторону Карнеги.