Как стать злодеем

      Мы двигались молча по лесу какое-то время, мне казалось, я стал словно пунцовым от смущения и неловкости, когда был в присутствии Седрика. Вскоре мы вышли на небольшую полянку, и мне сейчас отчаянно хочется сказать что-нибудь, чтобы разломать лёд неловкости, но Диггори опережает меня, прижимая к дереву.       — Седрик, что ты делаешь? — Он провёл тонкими пальцами по моим запястьям. Диггори стоял совсем близко, и я следил как заворожённый за его движениями, за дрожащими ресницами на полуприкрытых глазах, Седрик именно такой, каким я его помню с первого дня лета. Удивительно прекрасный и до ужаса притягательный. Первое, что я замечаю, это чуть видные веснушки на загорелой коже, а потом его губы в глупой, но такой притягательной усмешке. Я заглядываю в его серые глаза, которые смотрят на меня снизу-вверх, но при этом — я точно знаю — он владеет ситуацией полностью.       — Я целое лето ждал этого момента, — шепчет он мне прямо в губы, и я чувствую его сбивчивое тёплое дыхание. Он волнуется, и от этого подкашиваются коленки. Да, я тоже ждал этого целое лето. Боялся и надеялся, что всё не было просто ошибкой, моя неуверенность в себе росла, прорастая корнями всё глубже просто от того, что я так и не услышал внятного ответа.       — Почему ты меня не навещал? — Он оставил меня в смятении. Я места себе не находил, Диггори мог хотя бы объяснить мне всё, дать слабую надежду, на которой я бы существовал до конца лета, но вместо этого мне пришлось терзать себя неуверенностью и страхом, что я не нужен.       — Я хотел дать тебе и себе время, чтобы мы осмыслили это всё. — Он обнимает меня и утыкается прямо в шею. — Не представляешь, как мне было страшно.       — Мне тоже было страшно, — я говорю это тихо, прямо в его тёмную макушку.       Мы начали с ним общаться, когда я закурил. Это рабочая версия. Я курил из-за экзаменов. Тоже рабочая версия. Всё произошло вовсе не потому, что я чуть не убил себя из-за поведения одного эгоистичного ублюдка. Седрик сначала просто стал для меня чем-то вроде якоря спокойствия. Простой, молчаливый и невыносимо красивый. Он первый, и, вероятно, единственный заметил, что со мной что-то не так. Мы говорили, говорили, говорили… Я смог открыться, обнажая колотые раны в душе. А потом, перед самым отъездом на «Хогвартс-экспрессе», он признался мне — это было словно сказка, ставшая былью. Я поверить не мог своему счастью. Что такого я сделал, что он вообще взглянул на меня своими глазами цвета грозового неба? Мы целовались в Запретном лесу, укрываемые зеленью от остального мира, цепляясь пальцами друг за друга. Я помню его счастливое лицо и своё смятение. Седрик определённо слишком для меня хорош. А после исчез на целое лето, отправив единственную сову со словами: «Мне нужно время».       — Прости. — Я чувствую невесомое прикосновение его губ к своей шее, от них мне становится невероятно жарко, кожа раскалилась докрасна, как железо в огне.       — Я не обижался, — это правда, мне было сложно и больно, но ни на секунду я не затаил злобу на Седрика. Потому что он оставался единственным светом в моей жизни, даже так я готов был ждать, я понимал, что жизнь не крутится только лишь вокруг меня. Он тоже имеет право на сомнение. Я продержался всё это время только благодаря тому, что знал: я увижусь с Диггори. И даже если он оттолкнул бы меня, у нас бы всё равно остались те короткие моменты счастья, когда я чувствовал себя любимым. Я немного отстранился и чуть прикоснулся к точёному подбородку, он, словно кот, следовал каждому моему движению, ластясь, стараясь не разрывать телесного контакта. Седрик поднял свои глаза на меня. — Ты всё ещё любишь меня?       — Ни на секунду не переставал. — Мне грустно от того, что лето потеряно. Мы могли бы быть счастливы каждый чёртов день, потому что я знал ответ на его признание ещё тогда. — А ты?       — Безумно люблю. — И он налетел на меня с поцелуем. Его губы, немного грубые, приносили мне чувство эйфории. Мы легонько стукнулись зубами, и я приоткрыл глаза, Седрик был так близко, что дыхание перехватывало. Он улыбнулся, чуть отстраняясь. Я целовался до этого трижды, меня это невероятно смущало, и я боялся сделать что-то не так. Диггори обхватил мою шею руками, прильнув снова.       Я неловко отвечал на его поцелуй и не понимал, куда девать свои руки, мне было страшно и слегка потряхивало, Поттер никогда не отличался любовью к прикосновениям, он не позволял мне изучать себя, выражать себя и свою любовь, поэтому сейчас я буквально ощущал себя калекой в этих отношениях.       — Ты слишком много думаешь, — прошептал он, и я почувствовал, как он пытается проникнуть языком в мой рот. Это было так волнительно и возбуждающе, что я забыл, как дышать.       — Дай мне секунду, — попросил его я. Стоять вот так было невыносимо, я чувствовал себя жутко неопытным и неумелым, казалось, я марафон пробежал, настолько сбилось моё дыхание.       — Дыши через нос, — хмыкнул Седрик и снова коснулся моих губ, следующий поцелуй был в подбородок, а потом он меня укусил. — Прости, давно хотел так сделать, — сказал он и перешёл на шею. Когда он коснулся места за ухом, по коже пробежали мурашки и я застонал. В джинсах становилось слишком тесно.       — Седрик, прекрати, — выдохнул я. Он укусил меня у основания шеи, а затем зализал место укуса. — Седрик, пожалуйста…       — «Седрик, пожалуйста, прекрати» или «Седрик, пожалуйста, продолжай»? — В глазах у него черти танцевали джигу. Я застонал.       Конечно, я не хотел останавливаться, но здесь было слишком опасно. Нас мог кто-то увидеть. А мне потом пришлось бы ещё как-то расправляться со своим стояком.       — Прекрати, пожалуйста, иначе тебе придётся возвращаться в лагерь мне за сменными штанами, — лучше в отношениях сразу говорить правду. От мысли, что у нас отношения, захотелось визжать, словно я фанатка Битлов, стоящая у самой сцены на их концерте. Но мне всё ещё было некомфортно, и я пугал себя сам своими реакциями.       — Ну так я могу тебе помочь. — Он потянулся расстёгивать ремень.       — Седрик, пожалуйста, не надо. — Я поймал его руки и поднял их к своим губам. — Я очень тебя хочу, но я правда не могу так быстро. Для меня это всё в новинку. Давай пока не будем форсировать события.       У меня был плохой опыт, и я был не уверен, что достаточно расправился с травмирующими воспоминаниями. Не хотелось пугать Седрика своими загонами. Потому что у меня поджилки трясутся от одной мысли о подобной близости. А ещё я вспоминаю прикосновения чёртового Поттера. Они чёрными маслянистыми следами распространялись страхом, оседая на костях.       — Я тоже тебя хочу, Рон. — Я поцеловал его запястья томно и тягуче. — Но я готов ждать столько, сколько тебе нужно. Я так нетерпелив только потому, что хочу, чтобы ты был мой. Полностью.       — Я уже твой. Ещё с того дня, на станции…       — Я так счастлив… — Он обнял меня, и мы так стояли, в обнимку, долгие минуты. Я мог бы простоять так вечность, но вечности у нас в запасе не было.       А после мы бродили по лесу, держась за руки, как зелёные первокурсники, улыбались, будто нашли друг друга после миллиарда лет разлуки. Седрик рассказывал, как провёл лето, и, мне кажется, я никогда не видел его таким болтливым. От этого в груди разливалось тёплое томящее чувство. Я не мог оторвать взгляда от его лица. Каждый смешок, каждое движение бровью — всё это хотелось запечатлеть в памяти навечно.       Настал золотой час. Вокруг сияло всё больше и больше огоньков волшебных костров.       — Кажется, Министерство смирилось с тем, что спрятать нас невозможно, — гоготнул Диггори.       — Попробуй спрячь такое количество магов, — хмыкнул я.       — Пройдёмся по торговым палаткам? Я хотел взять себе что-нибудь на память, — предложил он.       А после мы долго ходили по лагерю, смотря и выбирая. Честно говоря, меня весь этот хлам мало волновал, но счастливая улыбка Седрика была бесценна.       — Рон, давай купим парные кольца? Они теплеют, когда партнёр думает о тебе, — предложил он сувенир, который вообще никак не стыковался с Чемпионатом.       — А не рано нам кольца? — признаться, я очень хотел чёртовы кольца, но боялся, что Седрик подумает, что я тороплю события.       — Зачем чего-то ждать, если можно получить всё здесь и сейчас? — Седрик смотрел на меня и улыбался. — Я уже потерял чудесное лето с тобой, не хочу больше ни о чём сожалеть.       Мне стало так невыносимо тепло от одной только мысли, что он тоже печалится о не проведённом вместе лете.       — Хорошо. — Мы купили кольца и сразу же принялись их тестировать. Буквально через мгновение мне показалось, что я потеряю палец или его просто расплавит от мысленной атаки Диггори. — Что такого ты там себе напридумывал?       — Тебе пока лучше не знать, — посмеиваясь, сказал он и повернулся, чтобы поцеловать меня в щёку.       — Рон, Седрик, вот вы где, — услышал я голос Гермионы откуда-то сбоку.       И весь наш мир разрушился. Седрик так и не поцеловал меня, вместо этого мой парень приветливо здоровался с Гермионой.       — Что купили? — поинтересовались Фред и Джордж.       — Ничего, — загадочно улыбнулся Диггори, и я почувствовал, как он порывисто сжал мою руку, задевая тонкими пальцами кольцо. Благо, в толпе его манёвр остался незамеченным. — Такой большой выбор, невозможно понять, чего действительно хочется. Да, Рон?       — Ага, — бросил я и покосился на Поттера с розеткой в цветах Ирландии, омниноклем и программкой в руках. Мне бы на такое богатство и всех карманных денег за прошлый год не хватило.       Прозвучал гонг, и тропинка к полю загорелась зелёными и красными огнями.       — Ладно, ребят, пока! Мне нужно найти отца, — проговорил Седрик. — До встречи, Рон.       Он проводил меня полным любви взглядом, и я почувствовал, как нагрелось моё кольцо.       Оно не остывало весь матч, чуть похолодев, когда Крам поймал снитч. Я лишь улыбнулся и решил, что обязательно припомню это Седрику при личной встрече.       В лагере творилось что-то невероятное: ирландцы пели, танцевали и праздновали на полную катушку. В нашей палатке тоже шли ожесточённые словесные баталии, в которых мне совершенно не хотелось принимать никакого участия. Я поцеловал Джинни в макушку, пожелал всем спокойной ночи и ушёл спать.       Если у меня вообще получится уснуть этой ночью. Я разглядывал тонкое серебряное кольцо на своём пальце, и лицо само собой расплывалось в идиотской улыбке. И тут в палатку вошёл он.       — Я тебя не разбудил? — обратился Гарри ко мне. Можно я просто буду его игнорировать?       — Нет, Гарри, не разбудил, — не желая разбираться с чувством вины, ответил ему я.       — Красивое кольцо, — задумчиво сказал он. В палатке были многоярусные спальные места, и я спал на второй сверху полке, из-за чего находился аккурат напротив лица Поттера.       — Ага.       — Не помню, чтобы оно было на тебе сегодня утром. — И какого чёрта ты уделяешь мне так много внимания?       — Его и не было.       — Понятно. — Он молчал и смотрел на меня. Какого чёрта эта беседа вообще происходит? Если хочет спать — пусть лезет наверх, не хочет — пусть катится, куда подальше. — Вы близки с Диггори.       — Да.       — Как погуляли? — Да что за блядский допрос такой?       — Тебя не касается.       — Правда? А мне кажется, очень даже. — Он неожиданно приблизился ко мне, так, что его лицо находилось всего в паре сантиметров от моего. Меня затошнило. — Всё ещё думаешь обо мне?       — Не думаю, — выплюнул я ему в лицо. Очень хочется просто отвернуться, но есть ощущение, что если я таки отвернусь, то проиграю. Он тоже изменился за лето. Стал выше, привлекательнее, увереннее в себе. А ещё в его изумрудных глазах вселенская печаль — это невозможно было не заметить. Но меня это больше не касается. — Ты не имеешь право больше задавать подобных вопросов.       И вот теперь я отворачиваюсь, не выдерживая эмоционально всей этой херни.       — Надеюсь, твой новый парень способен заткнуть своим членом дыру в твоём сердце, — говорит этот мудак.       — Надеюсь, твоя новая девушка не против встречаться с геем, — сдерживаясь из последних, сил говорю я.       Оно того не стоит. Если я разобью ему рожу, я буду ненавидеть себя. Я и так буду себя ненавидеть за всё сказанное сгоряча дерьмо, но доводить до крайности не стоит.       Я только успеваю подумать эту мысль, как Гарри хватает меня за ворот футболки, силой заставляя перевернуться.       — Слышь, педик, я не один из вас, — почти орёт он. — И если хоть слово скажешь Чжоу…       — То что? Выебешь меня? — меня начинает нести, и я готов сказать следующую фразу, после которой точно не будет возврата. И тут мне прилетает кулаком в нос. Я чувствую, как начинает капать кровь, и смотрю на него, не до конца осознавая, что сейчас произошло.       — Ты заслужил, — спокойно говорит он и заклинанием вправляет мне нос обратно. Его снова пронзила адская боль, я аж застонал. — Заткнись.       Кровь идти тоже перестаёт, и я просто устало падаю на подушку.       — Какой же ты, блядь, мудак.       — Завались, — бросает он и одним движением подтягивает себя на ярус выше моего.       Я очень хочу его прикончить. Расчленить. Раскромсать. Выдать Волдеморту на блюдечке. И мне пиздец как за это стыдно. Но одно я знаю точно.       Я чертовски, блядь, ненавижу Гарри Поттера.