Мёд и лаванда

Кая возвращается в Дом тёплых ветров глубокой ночью, когда на улицах Вайтрана остаются лишь одни стражники. За окном — такая темень, что хоть глаз выколи. Она привыкла. На улице холодно, а здесь, в доме, тепло и уютно — потому что горит костёр в каменной кладке и пахнет печёной картошкой и овощами. Кая больше привыкла к неприятной промозглости и морозу Скайрима. Она выдыхает и вешает на стойку меч. Движения медленные и немного неловкие, почти ленивые — Кая устала. Ей нужно ещё несколько минут, чтобы снять с себя неудобную теперь броню. Она остаётся в лёгких тканевых штанах и рубахе неизвестного цвета. Кая проводит рукой по коротко остриженным волосам и морщится — грязные, умереть можно. Потом она опускает взгляд вниз, на перебинтованные ноги — чтобы не натёрло — и морщится ещё раз. Кая вдруг каждой клеточкой кожи чувствует, сколько слоев пыли и грязи на ней, и это все давит, давит. Она подходит к столу, но не садится за него, а лишь оттаскивает стул к себе поближе, и только тогда садится и закрывает глаза. Какое-то время она сидит так, опустив голову на грудь и просто дышит, ощущая волной накатившую усталость. Кая почти задремала, когда ее плеч мягко касаются женские руки. Они слегка давят на некие точки рядом с шеей, массируют уверенными движениями, потом передвигаются на подбородок и поднимают голову Каи вверх. Она мычит, расплавляясь от приятных ощущений, но глаза не открывает. Кая чувствует поцелуй на лбу, следом руки опускаются на голову и начинают перебирать волосы и гладить осторожно, трепетно. Кая позволяет себе забыть на время о том, какая грязная у нее голова, и вообще обо всем, кроме этого момента и этих чувств. Проходит много времени, прежде чем Кая наконец шевелится, ловит ласкающую руку и прижимает ее сначала к груди, а потом к губам. Она почти уверена, что женщина позади нее улыбается. — Ужин готов, мой тан, — тихо вещает голос, а Каю коробит от этого нелепого обращения. Она знает — хускарл издевается. — Я не сяду за стол, пока не стану достаточно чистой, чтобы с меня не отваливались комья земли, пыли и Талос знает, чего ещё, — неохотно проговаривает Кая, решив игнорировать попытки себя задеть. — На этот случай тебя уже ждёт ванна. — Правда? — Кая открывает глаза и оборачивается. — Лидия, ты самая лучшая. Лидия улыбается одними уголками губ, немного самодовольно, но все же нежно, и легонько похлопывает Каю по плечу. — Пойдём. И Кая поднимается и послушно следует за ней. Они заходят в специально отстроенную комнату, и Кая видит божий дар, не иначе — широченную бочку с чистой водой. Мозг полностью отключается, и Кая спешит туда, на ходу раздеваясь. Перед тем, как забраться в комфортную водичку, она с болезненным стоном разматывает бинты с ног, рук и груди. Только оказавшись в бочке она позволяет себе полностью расслабиться. Комфортной температуры вода приятно ласкала разом потяжелевшее тело. Кая слышит шаги Лидии и запрокидывает голову, желая посмотреть, где она находится. Лидия пристраивается позади неё — в руках она держит небольшой ковшик, которым черпает воду и льет на волосы Каи. Та снова зажмуряется от удовольствия. Лидия то массировала голову девушки с какой-то вкусно пахнущей лавандой мазью, то снова смывала водой — Кая совсем разнежилась в её руках. Когда с волосами было покончено, Лидия заставила её подняться и помогла омыть все тело. Разомлевшая и отчасти повеселевшая Кая то и дело хихикала и норовила забрызгать её водой с ног до головы или затащить к себе в бочку. В конце концов, ей это удалось. Однако ни нахмуренный вид Лидии, ни то, что она наступила ей на ногу, не помешало Кае украсть поцелуй. После которого, не давая Лидии шанса отпрянуть и поругаться, она крепко-крепко ее обняла, прижимая к себе за талию и утыкаясь носом в место между шеей и плечом. Наверное, она бы простояла так вечность. Лидия вздохнула и обняла её в ответ, одной рукой мягко поглаживая по голове, а другой притягивая к себе за пояс. Потом она вдруг шлепнула Каю по заднице и, пока та возмущённо потирала пострадавшее место, выбралась на пол и пригрозила, что съест весь ужин без неё. Такая перспектива Кае совсем не понравилась, поэтому она поспешила одеться в принесённую весьма кстати Лидией чистую рубаху до колен. Купание немного привело её в чувства и разбудило аппетит, поэтому приготовленные блюда Кая съела за один присест, да ещё попросила сверху добавки. Она даже не осознавала, что была так голодна, пока не увидела всю еду, что её ждала. После ужина у нее совсем не осталось ни сил, ни желания что-то делать, кроме как спать. Кая поймала Лидию за руку и потащила с собой в спальню, дав уверенное обещание не отпускать её всю ночь. В постели она прижалась к груди Лидии и обняла, сцепив руки за спиной. Сначала они лежали молча, а потом Лидия тихонько спросила: — Расскажешь мне, что с тобой приключилось за все это время? И Каю прорвало. Она стала рассказывать обо всем подряд, что пережила за время, которое отсутствовала. Рассказала о драконах; о долгих дорогах до других городов и о других городах; о том, как пыталась сократить путь через горы, но в итоге потратила только больше времени; о новых знакомых и врагах; о надоедливых вампирах и Стражах Рассвета, даже о М’айке Лжеце, которого встретила по пути в Рорикстед. Поделилась встречей с чудны́м шутом на одной из ферм близ Вайтрана, добавила историю о милой девочке с цветами из Винтерхолда, об ярле Буревестнике и генерале Туллии… Глаза уже начинали слипаться, язык заплетался, а Кая все рассказывала и рассказывала, сама чувствуя себя маленькой девочкой. Лидия перебирала ее короткие, слегка влажные волосы и то негромко смеялась, то ругалась, то хмыкала недовольно. И Кая все говорила и говорила, лишь бы слышать её голос. Они обе знали: это единственные моменты, когда они могут себе это позволить. Завтра с утра они встанут вновь взрослыми и серьёзными, грозными воительницами. Но пока до завтра далеко, можно побыть наедине друг с другом, ни с кем не разделяя свою любовь. Когда Кая проснулась утром, Лидия ещё спала. Кая привыкла просыпаться рано. Оставив невесомый поцелуй на щеке девушки, она встала с кровати и спустилась на первый этаж их дома. Ей нужно собраться. Всегда, когда она уходила, она вставала раньше Лидии. Специально, потому что если бы Лидия только попросила, или даже просто посмотрела печально, Кая бы осталась. Не могла бы себе позволить не остаться. Каждый раз, когда она уходила, ее сердце сжималось от боли и тоски, от безысходности. Она не простила бы себе, если бы позволила миру сгореть. Она должна была помочь всем, чем может. Когда-нибудь — она обещает — она останется. Однако она все равно возвращалась. Куда бы ни пошла — Кая знала, что в их доме всегда горит костёр и вкусно пахнет печёной картошкой с овощами.