Бог из машины

      На удивление Уилл не умирает.       Хотя он может поклясться, что потерял сознание как минимум дважды, абсолютно дезориентированный в толще непроглядной черной воды. На поверхность его вытягивает сильная рука Ганнибала.       Ох, нет, постойте. Это не Ганнибал. Рука женская, но, черт возьми, до чего же цепкая.       Уилл выныривает, жадно глотая воздух и задыхаясь. Рука поднимает его, как котенка, над водой и затаскивает на колыхающуюся лодку.       Постойте. А лодка-то здесь откуда? - Повезло, что вы оба бултыхались на поверхности, - произносит непроницаемый женский голос.       Трудно сказать наверняка, но не похоже, что его обладательница довольна ими.       Как только Уилл находит в себе силы стереть воду с лица и оглянуться, это он и делает, абсолютно недоуменный. - А ты еще кто? - хрипит он.       Молодая женщина, возвышающаяся над ним, высокая, худая и острая, словно стрела, чернильно-черная среди ночи, лишь белки глаз ловят отблеск звезд. Брызги плещутся вокруг нее, не задевая, и Уилл чувствует странный озноб в ее присутствии.       Вообще-то не странный. Совершенно нормальный озноб, учитывая, что они упали в хренов океан.       Кстати, а куда делся Ганнибал?       Ах да, вот же он. Лежит с другой стороны от женщины, напоминая мокрую кучу старого тряпья. - Это Чие, - поясняет он, затыкая кровоточащую рану ладонью. - Она спасла нас.       "Она что, дежурила на случай, если я решу сбросить нас с обрыва?" - сердится Уилл.       Теперь, когда он приглядывается к Ганнибалу получше, тот больше не похож на груду тряпья. Теперь он выглядит адской тварью, склизкой, темной и соблазнительной (Грэм, остановись). Глаза влажно блестят темнотой. Его голос трепещет, когда он добавляет: - Deus ex machina. Я не ждал тебя, и вот ты здесь. Бог оказался богиней.       Уилл не может слышать, но ему кажется, что Чие вздыхает. - Ты ударился головой, - поджимает она губы и хватается за весла. - А ты должен был захлебнуться и пойти ко дну.       Это она адресует Уиллу и, словно не прилагая никаких усилий, гребет в сторону неясного черного очертания, удаляясь от утеса. Позже Уилл понимает, что это яхта.       Систематично, не прерываясь ни на секунду и никуда не торопясь, Чие направляет лодку к яхте, сравнивается с ней, попеременно затаскивает Ганнибала и Уилла на палубу, обрабатывает их раны, ассистирует Ганнибалу, пока тот зашивает сначала себя, а потом и Уилла, помогает им переодеться в сухую одежду и укладывает их обоих спать, после чего оба теряют сознания.       По крайней мере, Уилл точно.       Когда он просыпается на следующий день, все его тело адски болит, но это не новость.       Не сразу поняв, где очутился, он выбирается на свежий воздух, обнаруживая, что они посреди океана. Свет дня ласково касается его лица, безобразная рана на щеке уже затянулась, и Уилл мечтает избавиться от дурацких ниток.       Ганнибал приветливо улыбается ему, весь сплошь в синяках и ссадинах.       Первое, что Уилл говорит ему, это: - Ты специально перевернул нас, чтобы я умер во время падения. - Да, - говорит Ганнибал, даже не притворяясь извиняющимся. - Ты бы выжил в любом случае. Боюсь, я лишен твоего дара и вынужден был воспользоваться ситуацией.       "Говнюк", - угрюмо думает Уилл.       Он оглядывается. Яхта хранит тишину, допуская лишь те звуки, которые вы ожидаете услышать на яхте. - Где Чие? - Как и подобает всем богам, она является, когда хочет, и исчезает, когда ей вздумается, - задумчиво произносит Ганнибал.       "Не удивительно, - думает Уилл, заглядывая за борт и обнаруживая, что лодка пропала. - Не очень-то она горела желанием выслушивать твои речи, судя по тому, как быстро оставила тебя на произвол судьбы".       С болезненным звуком Уилл опускается на сидение. - И что теперь?       Не то чтобы ему очень интересно, но он задает себе этот вопрос уже на протяжении многих лет каждый божий день. А у Ганнибала, кажется, на все есть ответ. Вот и сейчас, обратив нежный взгляд на его лицо (Уилл отдирает от щеки ненужную повязку), он изрекает: - Я снова тебя похищаю.       Уилл фыркает. Ганнибал улыбается, показывая, что это только шутка (не факт). - Впереди у нас долгая жизнь, Уилл, - добавляет он. - У нас есть все время мира, чтобы насытиться друг другом и изучить.       "Это ты вчера поцеловал меня на том обрыве", - намекает его взгляд.       "Заткнись. Это я сбросил нас двоих оттуда же".       "Да, но поцелуй..."       Их мысли прерывает чертовски знакомый цокот когтей о доски. Уилл чувствует их первее, чем слышит скулеж, а затем собаки, все девять штук вместе с собакой Молли и тем псом, что они подобрали вдвоем полгода назад, вываливаются непонятно откуда и накрывают Уилла лохматой волной.       Он взволнован, рад и совершенно растерян из-за их появления.       Собаки не выглядят как галлюцинации. Во всяком случае, Ганнибал тоже видит их, вежливо теснясь в сторонку. - Как... - шокировано выдыхает Уилл, пытаясь объять сразу всю стаю руками и морщась, когда лапы бьют его по особо чувствительным синякам. - Уинстон. Плюшечка. Эй.       Он смеется, когда сразу несколько слюнявых языков облизывают его лицо (Ганнибал неодобрительно поджимает губы, глядя на его обслюнявленные швы на щеке). - Откуда вы тут взялись? Ганнибал, - поднимает он голову, встречаясь с его взглядом. - Откуда здесь мои собаки?       Ганнибал улыбается непостижимой улыбкой Анаконды. - Это крэк, Уилл, - говорит он. - И в примечаниях стоит "счастливый финал".       "Я ничего не понимаю, - думает Уилл, снова поворачиваясь к собакам и трепля их за ушами. - Видать, я все-таки умер, и меня снова глючит". - Что насчет тебя?       Ганнибал вопросительно вздергивает бровь. Уилл склоняет к нему голову. - Что составит твой "счастливый финал"? - О, - улыбка затрагивает его губы. - Драматичный побег с любовью всей моей жизни, выглядящий как двойное самоубийство, мне подходит. - Я не любовь всей твоей жизни.       Ганнибал подносит бокал к изгибающимся губам. Поскольку его серьезные раны не затягиваются так быстро, как у Уилла, он, судя по всему, ограничивается простой водой. С чувством сделав глоток, он отзывается: - Пока что.       О, отлично.