Гибель Довакина

      Мальгет сидел в засаде за огромным корявым дубом ещё с раннего утра. Это, конечно, не мировой рекорд, даже не его личный, но всё равно бестолковость затянувшегося ожидания начинала нервировать. По ощущениям казалось, что скоро наступит полдень, а цель до сих пор не появилась в лесу, хотя должна была. Где же она? Вернее, не она, а он. Мальгет хорошо помнил рисунок с наброском черт лица своей будущей мишени и по бороде, коротким волосам, мощному выступающему подбородку и различным мелким деталям: взаимному расположению глаз, носа и рта, — понимал, что это, скорее всего, мужчина.       Лес был небольшим, но очень густым и частым, словно кто-то неведомый вырвал маленький кус настоящего, большого бора, и воткнул его здесь, в совершенно не подходящем для этого месте — посреди степи, вдали от городов и деревень. Мальгету всё это оказалось на руку. С одной стороны, ему было легко спрятаться благодаря обилию зарослей и близости сосен и дубов друг к другу. С другой, на подробное изучение всех закоулков перелеска ушло мало времени. Удобно!       Ни ритмичного шороха людских шагов по траве, ни человеческого голоса так и не послышалось. Только немногочисленная лесная живность непрерывно напоминала о себе. Будучи босмером, Мальгет должен был любить эти звуки, но сегодня многоголосие природы его, наоборот, раздражало: стук дятла казался стуком не по древесной коре, а по мозгам; стрекотание и жужжание насекомых же напоминало эльфу о том, что эти самые насекомые — довольно уродливые создания, у которых слишком много ног, да и глаза, если честно, какие-то не такие… Жуткие. Страшноватые даже для взрослого. Более того, жучки, пчёлы и стрекозы — верные спутники спригганов. Мальгет, конечно, давно убедился, что духов природы здесь нет и, скорее всего, быть не может, но кто их знает, этих таинственных существ…       Вдруг что-то изменилось. Необъяснимым чутьём Мальгет почувствовал, что теперь он в лесу не один. «Неужели я наконец дождался?»       Инстинктивно прижавшись спиной ко стволу дуба, босмер напряг слух и осознал, что предчувствие его не обмануло: слева раздавались шаги по натоптанным участкам травы, заменявшим земляную тропинку за отсутствием таковой.       Аккуратно высунув верх головы из укрытия, Мальгет заметил, что в реальности черты лица у намеченной жертвы чуть мягче, чем на полученной от заказчика зарисовке. Нарисованный Довакин выглядел суровым, скуластым и угловатым. Настоящий — менее мужественным, но более красивым и дружелюбным. И всё-таки это был он. Человек, которого кто-то почему-то принял за Драконорождённого.

***

      Это началось неделю назад. Друг босмера, аргонианин Акий-Ран, пришёл в его охотничью хибару за городом и спросил, слышал ли Мальгет что-нибудь о Довакине. Тот хоть и вёл уединённый образ жизни, но о чём надо знать ради понимания происходящего в мире, о том знал, что и подтвердил ящеру, кратко пересказав вести о вернувшихся драконах и воине, способном поглощать их души. Тогда рептилия хитро улыбнулась и сказала: «Много второстепенного ты знаешь о Драконорождённом, дружок, но при этом не знаешь самого главного. Того, что за его голову предлагают пять тысяч золотых. Ты в деле? Когда ещё я добуду для тебя столь крупный заказ!».       Лесной эльф ненадолго задумался. По привычке прикинул, что можно купить на пять тысяч. Прикинув, решил согласиться и начал выпытывать у Акий-Рана подробности.       Аргонианин охотно поведал о своей встрече с недоброжелателями Довакина. К ящеру домой без стука вошли двое. Назвали пароль рифтенского знакомого, получили разрешение присесть за кухонный стол. Присели. Кем являются и кому служат, объяснять отказались, но Акий-Ран и так всё понял: визитёры носили дорогие блестяще-коричневые костюмы с позолотой на рукавах, а их лица были скрыты под продолговатыми костяными масками, внизу разветвляющимися на прижатые друг к другу острия-щупальцы. Солстхейм…       Культисты вручили хозяину дома маленький кусочек листа пергамента со схематичным изображением головы парня, который им чем-то не угодил. На вопрос: «Чем?» гости ответили, что нарисованный мужик — один из возможных Довакинов и что именно поэтому его требуется устранить. Подсказали, что он работает в аптеке в очень далёком городе, что несколько раз в неделю ездит в соседнюю чащу за редкими травами для своей начальницы. И только после всего этого озвучили сумму в пять тысяч. То есть закончили тем, с чего следовало, наоборот, начинать. Чудаки!       Мальгет задумался. Даже его — с его-то опытом! — коробило от слов: «…Один из возможных Довакинов». Эльф считал дикостью убивать людей просто на всякий случай, но ещё более дико было бы отказываться от баснословной награды. Дикость дикости рознь, не так ли? Правда, заказчики босмеру не понравились. Судя по рассказу Акий-Рана, они так и не сняли маски, не посвятили гостеприимного ящера в причины своего незнания о том, какой из нескольких предполагаемых Драконорождённых является настоящим. Подозрительно… Взвесив все «за» и «против», Мальгет предложил ящеру следующее: «Вот что я придумал. Раздобудешь мой любимый редкий яд для стрел — и тебе достанется тысяча. Пятая часть, как всегда. Но это еще не все. Если же ты вдобавок выяснишь о заказчиках что-нибудь интересное, разузнаешь, с кем они контактируют, чем и где занимаются и так далее, то получишь две с половиной тысячи золотых. По рукам?».       Аргонианин кивнул и удалился. Через два дня он вернулся и рассказал о том, что видел жрецов культа без масок. Один из них оказался старым данмером со шрамом поперёк лба, второй — курносым нордом средних лет.       Ещё через день Акий-Ран повторно заявился и назвал имена культистов. Маловато для двух с половиной тысяч золотых, если честно.       В третий и последний раз ящер приходил позавчера. Поведал, что северянин Рагнар и тёмный эльф Шай потратят ещё о-о-очень много времени и денег, потому что всего кандидатов на роль Довакина семеро. Так они могут и разорить своего не то нанимателя, не то повелителя Мирака. Вот, другое дело!..

***

      Мужчина неторопливо двигался по лесу в направлении укрытия Мальгета, поглядывая на те растения, которые можно было различить в густой сорной траве; возле некоторых останавливался, выдирал их с корнем либо снимал их плоды и клал всё в свою аптекарскую сумку.       Босмер невольно улыбнулся. Надо же, какой наивный расслабленный парнишка. Ходит себе по чаще, цветочки с ягодками собирает и знать не знает, что жить ему осталось совсем немного…       Мальгет бесшумно — по крайней мере, он сам надеялся, что бесшумно — выдохнул, крепче сжал рукоять лука и, не дожидаясь, пока может-Довакин-а-может-и-нет подойдёт к дубу с той стороны, с которой босмера видно, сделал два шага с разворотом во время второго, вскинул оружие, быстро натянул тетиву с поправкой на расстояние до цели и выстрелил, целясь в корпус.       Драконорождённый — или по ошибке принятый за него — проявил завидную скорость реакции и в последний момент постарался отскочить вправо. Но всего лишь постарался. Есть вещи, в которых старание не помогает — хоть исстарайся весь, а у тебя всё равно ничего не получится. Стрела пробила быстроногому, но незадачливому травнику живот в районе левого бока.       Живая мишень рухнула на спину, откатываясь с импровизированной тропы в застарелые заросли. Босмер успел выстрелить во второй раз, но требовался-то не выстрел сам по себе, а попадание! С этим же пунктом были проблемы. Боевой снаряд просвистел над жертвой и мягко вошёл в травяную дорожку далеко за ней.       Мальгет, помнивший, что стрелы отравлены — в третий раз его друг принёс-таки два пузырька с нужным токсином, — решил не тратить их понапрасну и вернулся в укрытие. Молния со стороны места падения цели, сверкнувшая в паре локтей от приглянувшегося эльфу дуба, объяснила босмеру, что он правильно сделал. Следующая направленная в то же место искра это подтвердила. — Ну давай, попробуй подстрелить меня! Вот он я! — громко прохрипел подбитый чародей.       Лучник, на секунду выглянувший из-за могучего дерева и сразу отдёрнувший голову назад, так и не понял, зачем и почему потенциальный Довакин крикнул: «Вот он я». В чём смысл этой фразы, если ты не поднялся на ноги, а продолжаешь валяться в скрывающем тебя нагромождении сорняков? Недопонимание вылилось в следующий ответ: — Но я же в тебя и так попал. Посмотри на свою рану внимательно, приятель. Наконечник стрелы, торчащей в твоём пузе, кое-чем смазан. Смекаешь, о чём я? — Мальгет помолчал и, так и не дождавшись ответа, если не считать таковым приглушённые стоны вперемешку с ругательствами, добавил: — Последнее желание есть? Лучше с ним поспеши, а не то отрава в твоей крови опередит тебя.       Тут босмер расслышал в зарослях звук, ожидавшийся меньше всего, в самую-самую последнюю очередь. Это был смех. Бессильный, перемежаемый кашлем, с нотками мучений, но всё же хохот. — Ты… Кх-кх-кхе… Не знаешь… Кх-г-л-л-л… Во что ввязался!       Эльф, на всякий случай держащий лук наготове, отходил назад с таким расчётом, чтобы дуб продолжал прикрывать его от магических молний. Сам он выстрелить тоже не мог бы, но это и не требовалось. Отравление и кровотечение сочетаются беспроигрышно.       Потерявший бдительность Мальгет не подумал, что беспроигрышно сочетается ещё кое-что. А именно — доносящиеся из сгустков травы слова: — Йол… Тор…       Здесь лесной эльф, потративший первые дни злополучной недели на изучение всего доступного о способностях Драконорождённых и потому догадавшийся, что сейчас произойдёт, уже не пятился, а бежал. — Шуль!       Столп огня разбился о кривоватое, но крупное дерево, опалив вместе с его стволом и кроной одну часть лесной растительности на земле и в воздухе, на уровне листьев и хвои, заживо испепелив другую и, что самое ужасное, воспламенив третью. Проклятая трава, на первый взгляд выглядевшая такой свежей и полной влаги изнутри, на практике распространяла пламя едва ли медленнее сена. Мальгет продирался к уже знакомой реке с такой скоростью, словно земля под его ногами горела. Сначала в переносном смысле, затем в самом что ни на есть буквальном.       «Нет, нет, нет-нет-нет… Ну не хочу я настолько глупо и нелепо умирать! Помогите-е-е…» — мысленно рыдал босмер, на ходу перепрыгивая через заранее запомненные коряги и тараня тонкий бурелом сведёнными вместе перед лицом предплечьями. На ходу кинул назад хоть и дорогой ему, но мешавший бежать лук. Выбросил колчан со стрелами.       Когда спасительный водоём уже был виден через редеющий, но до сих пор плотный сосново-дубовый ряд, Мальгет с ужасом отметил, что не сможет выполнить спасительное ускорение. Для хорошего бега нужно правильное дыхание, а если эльф вдохнёт уже чересчур задымившийся воздух, то у него не получится не только бежать, но и вообще что-либо и когда-либо делать, потому что задохнувшиеся дымом мертвецы не способны ни на какие действия. Прикрыв нос и рот ладонью левой руки, стрелок от безысходности все же предпринял попытку рвануть к безопасному месту. Как раз вовремя. Его одежда покрылась пляшущими оранжевыми язычками только в середине рывка, когда до обрыва над рекой оставалось двадцать-тридцать шагов. Забег на это расстояние сопровождался выворачивающими душу воплями бегущего. Не сдержавшегося Мальгета можно понять. Вас когда-нибудь поджигали? Вот и эльфу раньше не доводилось испытывать мутящую рассудок боль по периметру большей части кожи.       Вот и местечковый конец света — долгожданный кусочек земли, возвышающийся над берегом и краем воды на полтора десятка локтей. Мальгет, не задумываясь о последствиях — ударюсь о неглубокое дно реки, не ударюсь; зацеплюсь за покрывающие его коряги, не зацеплюсь — прыгнул с обрыва. Если это можно назвать прыжком. Скорее свалился…