Последнее лето детства (теперь с эпилогом)

День обещал быть хорошим. От ночной грозы не осталось и следа, небо было чистым до самого горизонта и только огромные лужи, в которых отражалось яркое солнце, напоминали о ночной буре. Данька звучно потянулся: — …ы-ы-ы-у-у-у-а-а-а, — отбросил одеяло и лихо закрутил ногами в воздухе воображаемый велосипед. — Мы едем, едем, едем, в далекие края, вста-а-аем, мои соседи и клевые друзья! Подъем! – он повернул голову набок и обнаружил Романовского, мирно спящего в своей постели. — Влад? Дружище, откуда? – он подскочил к Владькиной кровати и стянул с него одеяло, — признавайся, сбежал от страшного доктора, который хотел тебя на опыты покромсать? Эй, утопленничек, просыпайся! Он щекотал Влада, чтобы тот проснулся. Влад дернул ногой и повернулся: — Данька, отвали, дай поспать. Данька увидел синяк под глазом и присвистнул от удивления: — Ого! Васька, просыпайся скорее, у нас тут подопытный сопротивляется даче показаний, — и он пнул Тимошенко в бок. Вася с трудом разлепил сонные глаза: — И чего так орать спозаранку, Пантелеев, иди ты … в душ, какие опыты нахрен с утра пораньше? — Да ты посмотри, какой у нас тут красавец валяется, — Даня потянул Влада за ногу, пытаясь стащить его с кровати, — ты посмотри, в каком виде его нам вернули. Романовский, друг, скажи правду. Тебя пытали? Влад выдернул ногу из захвата, сон растворился, как и не бывало, а чувство бодрости и странной беспричинной радости заставило его улыбнуться. Он перевернулся на спину и сладко потянулся во все стороны руками и ногами, изображая морскую звезду на пляже. — Данька, ты балбес, я тебя люблю! Пантелеев от такого заявления отступил на шаг назад и с размаху плюхнулся на Васятку: — Пиздец, приехали. Они точно его чем-то укололи. — А-а-а-а-а! Ты отдавил мне самое лучшее, что во мне было — завопил Тимошенко, сбрасывая Даньку с себя. — Изверги, а не друзья. Один топится, второй достоинства лишить хочет ни за что, ни про что. — Романовский, у тебя откуда такой фингал под глазом? – Данька съехал с живота Васьки и уставился на Влада, — ты, где шараёбился всю ночь, признавайся? Куда опять влез, пока мирные граждане спали? Влад, подскочил с кровати, как ужаленный и подбежал к зеркалу? — Пиздец, точно, фингал! Ты не поверишь, если я тебе расскажу, кто мне его нарисовал. — Ну, и кто у нас такой смелый? — Это Алексеич мне въехал, – Влад корчил рожи зеркалу, поворачиваясь к нему, то одним боком, то другим, рассматривая синяк. — Ты что там, в сан-части, веселящий газ принимал, или таблеток наглотался? — Данька поднялся и подошел к зеркалу. — Не угадал, — Романовсикй хитро улыбнулся своему отражению — Давай не темни, — Васька, заинтригованный таким поворотом событий, тоже поднялся с кровати и подошел ближе, поглаживая отдавленное весом Даньки достоинство. — Где ты его нашел? — Это он меня нашел, — Влад выставил ногу вперед и с гордым видом зашлепал голой ногой по полу. — На пляже, ночью! — Ну, ты буржуй, Романовский. А почему один, нас чего не прихватил? — Данька обиженно засопел. — Мы же вместе собирались прошвырнуться. — Прости дорогой друг, не мог иначе, у меня был всего один шанс вырваться на свободу и я им воспользовался. — Ну, и правильно, тебя Дима взгрел. Нефиг бросать друзей. Я бы тебе еще добавил, если бы не любил, — Данька схватил Влада за шею, притянул к себе, – засранец ты, Романовский, ох и засранец, а «равнобедренный треугольник» не так уж и прост, ишь ты, махается не хило. Ему за это статью не впаяют? — Никакой он не треугольник, — Романовский вывернулся из дружеского захвата Даньки. — Он оказался мужик не робкого десятка. — Да, ладно, — Данька присел на край стола, — с какого это перепугу ты изменил свое мнение о нем. Он одним ударом, вправил тебе мозги? — Влад, ну не тяни кота за хвост, давай выкладывай, что у вас там произошло. — Тимошенко стянул с плеча махровое полотенце, с которым собирался в душ и подошел ближе. — Меня там, на пляже, местные прихватили. Надо бы найти, да врезать пару раз для профилактики, надеюсь, еще с ними увидеться. — Ну и… — Ну и ..., а тут как из-под земли Дима. И откуда взялся, не понимаю. Представляешь, их, трое взрослых чуваков, причем не очень трезвых, они там пивом догонялись. — Влад многозначительно поднял бровь. — А он один, прикинь... — И что? — Тимошенко нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — А он не побоялся, как танк наехал, разъяснил по понятиям, что им светит, если артековского пацана зацепить. Они решили не ввязываться, отпустили меня. Козлы. Романовский тяжело выдохнул. — Короче, если бы не он, боюсь, что сегодня утром я проснулся бы с синяком в другом месте. — Пиздишь, Владюха… как это, в другом? — Как, как, вот так. — Влад сложил одну руку в кулак, а другой ткнул в него пальцем. — Сдохнуть можно, — Вася взъерошил волосы на макушке и затих. — И как ты умудряешься найти на свою задницу такие приключения, в таком тихом месте как «Артек»? — Именно что, на задницу, — Данька озадаченный таким поворотом событий, сурово сдвинул брови. – Я только не понял, а в глаз-то тебе за что? — Да так, на память. Это мы с ним потом за жизнь говорили, — Влад поджал губы и вопросительно посмотрел на мальчишек. — Надеюсь, вы трепать на каждом углу не станете? И на Алексеевича смотреть многозначительно не будете. — Ну, все, Романовский, теперь ты на него должен молиться, он твою душу два раза за один день спас, — Вася похлопал Влада по плечу. — Ты ему теперь должен. — Должен — верну. За мной не заржавеет. — Влад натянул на себя майку. — Ну и дела-а-а, — Данька покачал головой, — ну и дела. Целый детектив с продолжением. *** Дверь в комнату широко распахнулась, и мальчишки вздрогнули от неожиданности. На пороге стоял улыбающийся Дима: — Доброе утро, опять опаздываем на зарядку? О! Романовский, живой и невредимый! Рад тебя видеть в добром здравии. Надеюсь, вчерашнее приключение не повлияло на твои спортивные таланты? — На спортивные, точно нет! — Влад широко улыбнулся в ответ.— Хотя, если мне выпишут больничный по случаю утопления, я бы не отказался. — Я тебе выпишу больничный, — Дима улыбнулся и закивал головой, – прямо сейчас. Он обнял Влада за плечи и подтолкнул к выходу: — Я теперь с тебя глаз не спущу, будешь под моим личным контролем до конца смены. — И, не выпуская Влада, потянул его за собой. — Все ребята, шагом марш на улицу, а то из-за вас всему отряду опять замечание сделают. Романовский от неожиданности вспыхнул и залился краской: — Не надо, Дима, я сам. — То, что ты можешь сам, я уже видел. Отойдешь от меня хоть на сантиметр — вообще привяжу к себе, и будешь так ходить. Не шучу. И еще. После завтрака, зайдешь ко мне в комнату, заберешь мокрую форму и сдашь в прачечную, у нас горничных нет. Всё ребята, пошли. *** Зарядка. Линейка. Завтрак. День шел по расписанию, как обычно, если не считать, что Влад стал предметом всеобщего обсуждения. Он слышал, как шушукались у него за спиной, указывая на виновника последних событий, которые растревожили лагерь. Видел, как Вадим Георгиевич удрученно качал головой, сетуя на то, что подопечный сбежал из санчасти без спроса. А Ирка, вожатая второго отряда, бросала на Влада гневные взгляды и постоянно крутилась возле Димы. В надежде, что тот послушается ее совета и запрет Романовского под замок. Физрук, Игорь Валентинович, был непреклонен и рекомендовал наказать нарушителя серией отжиманий «по пятьдесят в три подхода» — Для профилактики, чтобы делом занимался, и дурь лишняя из головы вышла. Но Дима сказал, что сам разберется с нарушителем, и выберет для него наказание. Вдоволь насмотревшись на смельчака, который нарушил писаный закон, к обеду его все забыли и увлеченные новыми событиями вернулись к своим делам. Страсти улеглись, и лагерь зажил своей привычной жизнью. Дима, действительно, не спускал с Влада глаз, требуя, чтобы тот находился постоянно в поле его зрения. И как только тот собирался улизнуть, буквально хватал его за руку и ставил возле себя. Порой делая это автоматически, не обращая внимания на умоляющие взгляды и брови домиком. — Так, Тимошенко, Романовский, Пантелеев на уборку территории. Ваша задача подмести дорожки перед главным корпусом. На всё-про-всё 30 минут, метлы взять у завхоза, приду – проверю. Меня Инна Павловна вызывает срочно. Он поманил Влада пальцем, наклонил его голову к своему плечу и отчетливо проговорил прямо в ухо: — Романовский, предупреждаю персонально, если что-нибудь учудишь за эти 30 минут — голову оторву вместе с прекрасными локонами, и не посмотрю, что это твоя гордость. Ясно? От неожиданности Влад вздрогнул, и по телу побежали мурашки. Он буквально ткнулся носом Диме в плечо, да так и замер, чувствуя свежий, приятный запах парфюма, который можно было уловить только на близком расстоянии. В груди вдруг сладко заныло, захотелось вдохнуть глубоко-глубоко, так, чтобы этот запах остался внутри и заполнил каждую клеточку. Дима уже давно ушел, а Влад стоял на месте, как зачарованный. — Алло, гараж, чего стоим? Кого ждем? Пошли! Время! Цыгель-цыгель, ай-лю-лю, — Данька постучал пальцем по запястью и пнул его в бок. — Чего замер, я не пойму. — Замрешь тут, — Влад вынырнул из своего зачарованного состояния и на автопилоте пошел за ребятами, пытаясь понять, что это было. *** Дима вошел в кабинет к Инне Павловне, когда та заканчивала разговор по телефону: — Не волнуйтесь, не волнуйтесь, все будет в полном порядке, не первый год принимаем таких гостей! До свидания, и вам не хворать, и вам. До встречи! – она положила трубку и как всегда расплылась в улыбке. – Димочка, проходите, дело есть для вас. — Да, Инна Павловна, добрый день, готов получить задание! – Дима устроился поближе, чувствуя, что разговор будет особенным. — Да, вы правы, задание будет. Вы же знаете, что мы каждый год принимаем творческий фестиваль «Августовские звезды» и каждый год к нам приезжает много зарубежных гостей. — Да, конечно знаю. Грандиозное событие, скажу вам, а что на этот раз? — На этот раз, есть неожиданные изменения, гости хотят приехать на неделю раньше, но не просто отдохнуть у моря, а привозят с собой международный театрализованный проект, в котором просят принять участие наших ребят. Хотят снимать фильм о нем, о репетициях, о жизни в лагере. Я так понимаю, что эти съемки войдут в серию фильмов о нашей стране в целом. Дима удивленно вскинул брови: — А что требуется от нас? Инна Павловна сложила руки на груди: — Предлагаю вашим ребятам принять в нем участие, а вам руководить всем процессом. Вы человек молодой, современный, к тому же творческий, вы справитесь. От меня максимальная помощь, ну, вы знаете, — и она снова расплылась в милейшей улыбке и зависла. Инна Павловна была, действительно прекрасным человеком и замечательным педагогом, но ее улыбки всегда вызывали у Димы противоречивые чувства. Богатая фантазия рисовала ему фантастические картинки, ему казалось, что как только дверь кабинета за ним закрывалась, Инна Павловна превращалась в фурию, которая варила волшебное зелье вечной молодости в огромном котле, а Дима был ее секретным ингредиентом, которого так не хватало для ее старинного рецепта. — Ну, что скажете, Дмитрий Алексеевич? Что вы так задумались? Не отказывайтесь, кому как ни вам, с вашими талантами и умением? Дима тряхнул головой, чтобы фантазии улеглись: — Вам невозможно отказать. Согласен. Это действительно может быть интересно! — Ну, вот и чудненько! Как только гости прибудут, мы их расселим и сразу придем к вам знакомиться. — А когда планируется их приезд? — Я, думаю, не позже завтрашнего обеда! Так что готовьтесь к встрече, проинструктируйте ребят, пусть будут готовы. — Хорошо, Инна Павловна, не беспокойтесь, все будет в лучшем виде! Дима одарил директрису на прощание своей фирменной улыбкой и поторопился на площадку, где оставил мальчишек. *** Еще издалека он заметил, что друзья дружно филонили, лениво размахивая метелками. Скорее разгоняя хвою и опавшие листья, чем убирая территорию. — Так. Я не понял, почему задание не выполнено? — Дима сурово посмотрел на мальчишек. — Руки не из того места растут? Привыкли, что за вас все родители делают? — Не мужское это дело, Дмитрий Алексеевич, метлой махать, — Данька тяжело вздохнул и уперся в черенок метлы подбородком. — Интересное кино, Пантелеев, а что же по-твоему мужское дело? Ну-ка, излагай, — Дима сложил руки на груди и ухмыльнулся. — А что тут излагать? Родину защищать — мужское. Ну, там девушку от хулиганов. — Даня вдруг прикусил губу, а в глазах заплясали черти. — Или слабого, например. Влад на этих словах остановился, перестал мести свою дорожку и погрозил Даньке кулаком. — Да ты философ, Даниил Пантелеев, как я не погляжу. Дима взял из его рук метлу. — Кусочек земли перед твоим домом, это тоже Родина, и требует твой любви и внимания! Читал Экзюпери? — Это, который, встал, умылся, убери планету? — Вася, который тщательно вымел свою дорожку, подошел к ним поближе. — Правильно, Вася, этот самый, — Дима лихо заработал метлой, и уже через несколько минут возле его ног выросла горка хвои и опавших листьев. – Мужчина должен уметь все, запомни Даня. И улицу мести и слабого, как ты выразился, защитить. Ты ошибаешься только в одном. Иногда человек попадает в неожиданную для него ситуацию и просто теряется. И это не слабость, а обстоятельства. Вот тогда на помощь ему приходят друзья. Понял, умник? Даня, почесал затылок и кивнул: — Кажется, понял. — Ну вот, тогда давай заканчивай тут, сдавай инвентарь и присоединяйся, у нас есть хорошие новости, сбор в гостевой комнате через пятнадцать минут. — Он отдал Даньке метлу и повернулся, чтобы отыскать взглядом Влада. — Романовский, справился? Влад огляделся вокруг. — Вроде чисто. — Тогда, ты со мной. Влад нехотя оставил метлу возле скамейки и подошел к Диме. — Ты, что теперь меня и правда собираешься таскать за собой, как чемодан без ручки? Хочешь мне весь отдых испортить? Дима, увидев его обреченный взгляд, не смог удержаться и улыбнулся. Широко и как-то по-особенному нежно, так, что Влад почти почувствовал как его коснулось тепло его улыбки. — Нет, не хочу. Я же не изверг какой-нибудь, я просто нашел для тебя наказание, как и обещал. На время ограничу таким образом твою свободу передвижений. Ты у нас птица свободолюбивая, вот я и подумал, что неволя для тебя самое суровое наказание. Усек? — Усек, — Влад обреченно вздохнул, — и все же изверг вы, Дмитрий Алексеевич, наказание самое изощренное выбрали. — Не сопи, Романовский. Мне так спокойнее, тем более что у нас тут намечается грандиозное событие, и я не хочу, чтобы ты влез в очередное приключение. Они шли по дорожке совсем рядом. И даже, когда у Димы зазвонил мобильный телефон и он приложил его к уху, другой продолжал обнимать Влада за плечи, да так и вел его под своим дружеским конвоем. Влад напрягся всем телом и первые десять шагов прошел, словно скованный тяжелыми цепями, но легкий ветер донес до него снова тонкий аромат воды, которой пользовался Дима. Влад вдохнул его с блаженным удовольствием и расслабился. Что-то было в этом запахе и в этих объятиях такое, чего он не смог бы объяснить словами. Чувство защищенности, надежности, какого-то странного домашнего уюта и покоя, который он давно утратил. Он искоса поглядывал на Диму и уже в который раз удивлялся, как в нем сочетается мягкость и сила характера, да еще при такой внешности. Они подошли к входу в корпус и остановились. Дима сосредоточенно слушал своего собеседника. Лицо его вдруг побледнело и стало напряженным. — Нет, не звонил. Говорю тебе, никто мне не звонил. Что ему было нужно? Дима все также держал одну руку на плече Влада и смотрел ему прямо в лицо, но не видел. Он смотрел сквозь него, словно Романовский стал невидимкой. — Ладно, бабуля, ты главное не волнуйся. Спасибо, что позвонила. У меня все хорошо, погода отличная, не скучай. Да, скоро буду дома. Обнимаю. Дима нажал кнопку отбоя, взгляд его прояснился, он понемногу приходил в себя. — Дима? — Влад обеспокоенно заглядывал ему в глаза, — что-то дома случилось? — Нет, Владька, все в порядке, просто странный звонок. Из прошлого. — Ты так говоришь. Из прошлого. Тебе что, триста лет? — Влад беззаботно улыбнулся. — Ты прав, Владиус, иногда мне кажется, что мне триста лет, — он улыбнулся ему в ответ. — Знаешь чего? — Чего? — А, давай, сегодня партию в теннис. Помнишь, я обещал? Влад просиял: — Дим, клево! Я согласен! Только по-честному, без поддавков, идет? Он взял его за руку и сжал в своей ладони. — Если я выиграю, ты снимешь с меня свое наказание? — Ох, и жук ты, Романовский, — Дима хитро прищурился, — не боишься? Откуда такая уверенность в своих силах? — Секрет фирмы, Дмитрий Алексеевич. Ну что? По рукам? — Ну, чем черт не шутит, ты меня заинтриговал. Он всего несколько секунд постоял в раздумьях, а потом кивнул: — По рукам! Но смотри Романовский, я тебя жалеть не стану, так что не жаловаться потом. Спор дело серьезное. — Что это вы тут братаетесь от всех в тайне? — Данька и Вася сдали инвентарь, и подошли к корпусу в самый важный момент. — А вот и свидетели, — Дима обернулся и кивком головы подозвал мальчишек. — Мы тут спорим, кто кого в мужском бою, а ну-ка разбей! — А на что спорите? Приз то хоть стоящий, что получает победитель? — Тимошенко затормозил руку Даньки, которую тот поднял над спорящими. — Победитель получает всё! — Дима вдруг стал очень серьезным. — Дима обещал снять с меня свое наказание, — Влад довольно хмыкнул. — Игра стоит свеч, бей не раздумывая. — Бей Даня, мы свидетели, — Тимошенко отступил на шаг назад, чтобы Данька мог произвести судьбоносный удар по рукам. — Ну, все спорщики, вперед. Нас ждут великие дела! — и Дима легко переступая через две ступеньки направился в актовый зал. Влад проследил за ним взглядом: — Владиус, надо же такое имя мне придумать. Владиус! Он произнес это еще раз, словно пробовал слово на вкус. — Давай, сокол ясный, догоняй, — мальчишки махали ему с верхней ступеньки, — чего ты там бурчишь? Молишься что ли? Страшно небось стало? Влад догнал их в три секунды: — Скажете тоже, страшно! Я его в два счета сделаю, у меня один приемчик есть секретный. Я ни разу не видел, чтобы он его применял на корте, так что можете быть спокойны. Победу отпразднуем все вместе! *** В зале было шумно. Ребята из отряда толпились вокруг Димы, и каждый хотел что-то сказать. — Тише, ребята! Ну, можете считать, что наш отряд перевели в режим особой ответственности. Самое главное, будьте внимательны, собраны и предельно вежливы с зарубежными гостями. Все остальные вопросы будем решать по мере поступления. Запомните — я в вас верю! Талантов у нас пруд пруди, есть чем удивить: и поете вы, и танцуете, так что я думаю, у нас с вами все получится. — Дима, а личное общение не запрещается? — Иващенко протиснулся через плотную толпу как можно ближе. — Да сколько угодно, Егор, что за странный вопрос! Я знаю, что ты, например, в совершенстве владеешь несколькими языками. Для тебя, я думаю, это вообще труда не составит, к тому же отличная языковая практика. Иващенко горделиво задрал голову и посмотрел на притихших ребят с вызовом: — А, то! Зря что ли столько лет мозги сушил, вот и пригодилось учение-свет-а-неученых-тьма! — Ладно, Гора, не переживай ты так. У каждого — свои недостатки. — Даня похлопал его по плечу. – Уговорил, будешь у нас личным переводчиком. Громкий смех, как по команде накрыл зал, но Дима остановил бурное веселье, подняв руку вверх: — Ладно, ребята, шутки в сторону. Я думаю, что для первого разговора информации вам вполне достаточно. Люди вы взрослые, сами должны понимать. Он обернулся и взглядом выдернул из толпы Влада: — Романовский, тебе персональное напоминание. Никакой самодеятельности. — Не понял? — Влад с самым невинным выражением лица вскинул брови. — Дим, ты же только что требовал от нас проявления своих талантов, а теперь запрещаешь? Какое коварное непостоянство с твоей стороны, ты разбил мое доверчивое сердце. Он припал к данькиной груди и затрясся в беззвучном плаче. — Вот же неугомонный. — Дима покачал головой, но было видно, что он ни капельки не сердится. — Все, девочки-мальчики, все свободны, можете отдыхать до ужина. По корпусу не шастать, там тихий час. Компьютерный клуб, тренажеры, видео, библиотека — все в вашем распоряжении, отдыхайте. Он вопросительно посмотрел на Влада: — Ну что, кладезь талантов, не передумал показать класс на корте? — Нет, ты что! Какое передумал, — Влад от нетерпения потирал ладони, — а кто будет судить нашу игру? — Я думаю, там Игорь Валентинович есть, надеюсь не откажет. Ну, что вперед? — Васька! Данька! Вы же с нами? — Влад окликнул мальчишек. — Спрашиваешь, конечно, пошли, пошли скорее, — и они рванули по проходу на улицу. *** Они не шли по дорожке к теннисному корту, а почти бежали, подпрыгивая и подталкивая друг друга в ожидании интересного матча: — Как играем? Все по правилам? Я надеюсь никаких поблажек и исключений? Два из трех, или три из пяти? – Влад не дожидаясь, пока они придут на место, от возбуждения сыпал вопросами. Дима не мог сдержать улыбки. Он и сам заряжался их азартом и желанием играть до победы. — Играем пять сетов, нужно чтобы было время хорошо разогреться. И, конечно, по правилам, иначе какой смысл? Они быстро дошли до корта. Игорь Валентинович был на месте. — О! Игорь, привет! Давай-ка мы тебя похитим на ближайший час! Нам нужен справедливый судья для нашего матча. — Что это вы задумали, Дмитрий? Хотите в воспитательных целях разгромить своих подопечных? — Это мы еще посмотрим, кто кого разгромит, — Даня язвительно фыркнул. – Мы тоже не лыком шиты. — Ух ты, как у вас все серьезно, — Игорь рассмеялся, — ну, тогда выбирайте ракетки. Для такого случая не пожалею фирменный инвентарь. Я бы только вам посоветовал разогреться для начала. Много не надо, пару кругов всего по корту, прыжки, приседания. Мышцы-то холодные. — Влад, давай наворачивай круги, а мы с Васькой пока тебе ракеточку подберем. — Данька, ты конечно крутой танцор, но вот по части «ракеточку подберем» боюсь ты загнул, — Влад повернулся к физруку, — Игорь Валентинович, вы уж проследите, чтобы мои друзья, что полагается мне выбрали. — Не переживай, все будет в лучшем виде, — Игорь махнул рукой и повел ребят в помещение, где хранился инвентарь. Диме все больше и больше нравился этот мальчишка, столько в нем было искренности, живых, настоящих эмоций. И еще несвойственной его возрасту мужской красоты и силы, которая еще только угадывалась, но уже притягивала, как магнит. Дима переодевался в спортивную майку и шорты и думал о том, почему девчонки не балуют вниманием такого красавца? Почему не вздыхают украдкой, не льют слезы, не ссорятся за право танцевать с Владом на дискотеке? Для летнего лагеря такие истории «первой любви» обычное дело. Неужели не замечают, как энергия искрит и зашкаливает, а кровь бурлит, приливая к щекам, окрашивая их ярким румянцем. Может быть виной всему его непростой задиристый характер. Хотя все может быть гораздо проще. Его кудряшки, из-за которых его лицо, да и он сам кажется наивным ребенком, сбивают всех с толку. А на самом деле, всё совсем не так. А Влад с самым серьезным видом готовился к поединку. Он переодевался рядом, и Дима видел, как тот напряжен, как волнуется, словно этот матч должен решить его судьбу — не меньше. — Ты, Романовский, много лишней энергии тратишь, смотри, быстро выдохнешься на корте, — Диме хотелось поддержать, успокоить его. Если бы можно было, он обнял его, как тогда на ночном пляже, но сейчас это было невозможно. — Не переживай, у меня дыхалка будь здоров! — Влад нервно сглотнул. — Ой, Романовский, что-то я начинаю тебя бояться, — Дима беззлобно подтрунивал над ним, — может тут у нас Андре Агасси? Нет? Ты случайно не Мастер спорта по теннису? — Мастер, — Влад насмешливо глянул на него и утвердительно кивнул головой, — ты попал, я тебя сделаю, как и обещал. — Ох, как страшно, — Дима дразнил его и чувствовал, что сам заводится не на шутку. Переодевшись, они вышли на корт. — Давайте для начала минут десять в качестве разминки, — Игорь Валентинович устроился в судейском кресле. Дима уступил Владу первую подачу, и игра началась. С первых минут игры стало понятно — Влад не шутил, играл он хорошо. Дима не торопился, подавал мягко, без резких ударов, давая возможность Владу освоиться, и преодолеть волнение. Но Влад не оставил его действия без внимания и решил воспользоваться моментом. Ударил мощно, отправляя мяч в самый дальний угол, чтобы Дима, наконец, понял — играть он хочет серьезно. — Ах, ты так!? — Дима вскрикнул и рванулся за мячом в направлении удара. — Ну, держись, браток! Он виртуозно отбил подачу и решил больше не жалеть своего противника. Удары его становились все жестче, все мощнее, реагировал он быстро, предугадывая направления удара, чем очень озадачил Влада. — Игра! – физрук поднял руку вверх, останавливая импровизированную разминку и давая старт матчу. Если бы кто-нибудь сейчас мог увидеть их со стороны, можно было подумать, что это не матч между вожатым отряда и его воспитанником, а турнир «Большого шлема». Обстановка и настроение на корте поменялось мгновенно. Дима больше не улыбался. Он был сосредоточен и максимально собран, но Влада только радовало такое отношение. Он весь подобрался и даже сдвинул брови от напряжения. Удары сыпались один за другим, не оставляя противнику ни минуты на раздумья. На каждый точный и сильный удар, приходился ответный. Каждый из игроков выиграл по три очка в этом гейме и Игорь, как заправский судья, объявил счет: — «Ровно»! Игроки остановились, чтобы немного отдышаться. — Ну что? Может быть дружеская «ничья»? — судья вопросительно смотрел на обоих противников. — Играем! — Влада никак не устраивала «ничья», он хотел сражаться до победы. Игорь насмешливо покачал головой и объявил: — Тайм-брейк! Первый, кто наберет 7 очков с разницей в 2, считается выигравшим! Финальный сет был решающим. Дима уже давно понял, что Влад когда-то занимался теннисом, но оставил тренировки, иначе бы не ошибался в элементарных вещах, пытаясь применить известный прием. Еще в самом начале игры, он собирался играть с ним по-настоящему, до победы, но видя как Влад нервничает, с каким отчаянием хочет победить, понял — поражение в этой игре для него смерти подобно. Дима замер всего на долю секунды, давая Владу фору, и тот использовал ошибку противника. Удар… — Д-а-а-а-а-а-а! – Влад рухнул на колени перед самой сеткой и завопил, не скрывая радости. — Поб-е-е-еда! Наша взяла! — вопили на трибуне во весь голос Даня с Васькой. Они прыгали, размахивали руками, обнимались, распевали «оле—оле», наплевав, что это не футбольный матч. — Владюха! Ты выиграл! Дима, наклонился вперед и, упершись руками в колени, проговорил тяжело дыша: — Ну, Романовский, загонял ты меня! Поздравляю! А Влад размахивал ракеткой, подпрыгивая и брыкаясь, как молодой жеребец: — Да! Я сделал это! Сделал! — его радости не было предела. Ободранные об корт коленки саднили, пот лил с него градом и майка промокла вся насквозь, но Влад не замечал этого. — Матч окончен, победой Романовского! — Игорь только качал головой, глядя на неуемную радость мальчишек. — Соперники, пожмите друг другу руки! Он скрестил руки над головой и закричал: — Так, закончили, сдаем инвентарь и форму, душ открою, полотенца на полке. — Посмеиваясь, и шумно отдуваясь, точно это он только что бил по мячу, физрук направился в домик возле корта, где были раздевалки и душевые. Дима протянул Владу руку: — Молодец! Поздравляю! Давно меня никто так не удивлял. Влад пожал протянутую руку в ответ. Улыбка не сходила с его лица. — Значит, если я выиграл, ты снимаешь с меня наказание? — Ну, раз ты у нас победитель — победителей, как известно, не судят. — Дима похлопал его по плечу. — Лети давай, свободен! — Ура-а-а-а! — Влад раскинул руки в разные стороны и помчался через все поле к мальчишкам. Теперь они прыгали уже втроем, обнявшись и празднуя победу. — Ты, Владюха, молодец! Он так мочил тебя! Я думал ты не выдержишь его напора и темпа уже через десять минут. — Данька восторженно смотрел на друга. — Скажи, Вась, он молодец! — Да, конечно, молодец, слов нет, — Васька от переизбытка чувств несильно бил Влада кулаком по плечам, по животу. — «Сделать» Алексеича на корте. Да нам никто не поверит, скажут заливаем, надо было наших позвать с собой. — Главное победа, остальное мелочи, — Данька тряс его за плечи, не переставая, — Владюха, ты сделал это! Влад смущенно улыбался, утирая пот: — Ладно, ребята, я пойду. Быстро переоденусь и махнем в компьютерный клуб, — он вырвался из дружеских объятий и побежал в том направлении, куда ушли Игорь Валентинович и Дима. *** По плеску и шуму воды, Влад понял, что душевые кабинки в конце коридора. Он уже собирался войти, как до его слуха донесся обрывок фразы: — …закроешь тут все и победителя своего не забудь забрать. И почему ты ему потакаешь, не понимаю. — …почему ты решил, что я потакаю? — …ты думаешь, я зря свой хлеб ем? Думаешь, не видел, что ты дал ему выиграть? Влад отпустил ручку двери, которую только что хотел распахнуть и замер. — …ну, видел и молчи. Это мои ребята — моё решение. — …как знаешь, тебе виднее, Макаренко ты наш, тебе с ними возиться. Влад еле успел отскочить, чтобы прижаться к стене. Дверь распахнулась и Игорь, не глядя по сторонам, быстро пошел к выходу. Кровь ударила Владу в лицо, и он чуть не завыл от обиды: «Дал выиграть?! Значит, никакой победы нет? Значит, Дима ему уступил? Решил пожалеть?!» Влад рванул дверь на себя и в ярости пнул одну из деревянных скамеек: — Это правда? Дима от неожиданности вздрогнул и резко обернулся: — Влад? Ты, о чем? — Я все слышал! — Что ты слышал? — Дима посуровел — Игорь Валентинович сказал правду? Ты обманул меня и дал мне выиграть? Зачем? — он еле сдерживался, чтобы не набросится на Диму с кулаками. Ярость не давала подумать ему о том, как это выглядит со стороны. Дима стоял под душем обнаженный, вода хлестала его по плечам, а Влад стоял напротив в ожидании ответа, не замечая в какой странной обстановке происходит этот разговор. — Влад, успокойся. Прими душ, переодевайся и поговорим, — Дима старался говорить спокойно, но Влада это злило еще сильнее. — Я спокоен, не переводи разговор, я хочу услышать от тебя правду! — Какую правду? Ты выиграл, я не понимаю чего ты хочешь ещё? — Но Игорь сказал другое, я слышал! — Влад не отступал, а наоборот сделал несколько шагов вперед и даже не заметил этого. — Тебе нужен душ? Рядом еще четыре свободные кабинки, — Дима сжал губы и указал рукой куда-то в сторону. — Мне нужна честная игра. Я не просил мне уступать! — Влад распалялся с каждой секундой все больше. — Какого хера, ты выбираешь за меня? Дима метнул на него какой-то дикий взгляд, одним резким движением рванул Влада на себя и втянул его под воду: — Вот какого хера! — он намотал край майки Влада на руку, не давая отклониться. — Может тебе нравится ходить со мной за ручку? — Дима почти касался губами его лица, чеканя каждое слово. — Вот так, рядом, ближе некуда! Вода заливала его с головы до ног, била Влада по лицу, он захлебывался, ошалело хватая ртом воздух, но не мог вырваться из крепких Диминых рук. — Могу устроить тебе это, на раз! — Дима тряхнул его изо всех сил и оттолкнул от себя. Влад тяжело дышал, вода стекала с него ручьями, но он не собирался отступать: — Я тебе не Ирка, ей можешь сопли утирать! — Я задал тебе вопрос, — голос Димы был ледяным. — Нравится, спрашиваю? Влад опустил голову и злобно прошептал: — Очень. — Ну, тогда вперед, по моим делам до самого отбоя, если тебе больше нечем заняться, — Дима злился не на шутку. Он закрыл воду, вышел из кабинки и взял махровое полотенце: — Романовский, я устал от тебя за эти несколько дней. Тебя слишком много, тебе не кажется? — Нет, не кажется, — огрызнулся Влад и мотнул головой. Обида пульсировала в каждой клеточке. Он и сам не понимал, чего ему хотелось больше, придушить своего обидчика, или услышать правду. Дима сделал шаг вперед, но Влад не сдвинулся с места. — Может ты, наконец, дашь мне одеться? — он резко отпустил один конец полотенца. Дима стоял перед ним, в чем мать родила. Капельки воды медленно стекали по красивому загорелому телу, и было в его облике что-то звериное, почти первобытное, что манило, и было запретом одновременно. Влад не смог отвести взгляд. Он смотрел на Диму во все глаза, силясь сказать хоть что-нибудь, извиниться, но все слова перепутались у него в голове, все куда-то плыло, ускользало и только одно слово вспыхнуло, как озарение. « Бежать…!» Он густо покраснел и, не зная, куда деваться от стыда, метнулся к выходу, с грохотом опрокинул скамейку, зацепился и, поскользнувшись, растянулся на мокром кафельном полу. — Черт! Ненавижу! Дима надел шорты и подошел, протягивая Владу руку. — Вставай, горе ты мое луковое. Влад даже не взглянул на него, он вскочил и, поглаживая ушибленную ногу, заковылял к выходу. — Вернись! — Дима опять ухватил его за майку и потянул на себя. — Мы не закончили разговор. «Да и хрен с ним, будь, что будет», — Влад остановился. Он резко обернулся и посмотрел Диме прямо в глаза. — О чем? Как ты сделал из меня последнего лоха? — то ли от избытка нахлынувших эмоций, то ли от холода, Влада била нервная дрожь. Мокрая майка и шорты облепили его тело. — Ты выиграл по-честному, мало ли что привиделось Игорю. Он не профессиональный судья, к тому же у тебя есть свидетели твоей победы. Они не дадут соврать. — Ты не должен был… надо было по-другому. — Как по-другому? — Дима начинал терять терпение. — Не знаю, как угодно, но не так, — Влада трясло как в лихорадке. Не в силах справиться с дрожью он больно закусил кулак. — Успокойся, Влад, ты меня слышишь? Но Влад смотрел мимо него и только повторял сквозь зубы: — Ты не должен был, я сам могу … Сам! — Я знаю, успокойся, возьми себя в руки, — не зная, как успокоить, Дима попытался погладить Влада по волосам, но тот с ненавистью отбросил его руку и шарахнулся в сторону. — Почему вы взрослые всегда уверены, что все знаете? — он задыхался от переполняющей его обиды. — Мы переиграем матч. Ну, пожалуйста, не надо так. — Переиграем?! Нахуй твои гребанные подачки! В жопу твою жалость! Как я ИМ скажу? — слезы готовы были брызнуть из глаз, но Влад держался изо всех сил. — Прекрати истерику! — Дима схватил его за плечи мертвой хваткой, — и хватит крыть матом! — А ты попробуй закрыть мне рот! — Влад с вызовом рванулся вперед, схватил Диму за руку. — Давай, примени свои охуенные методы воспитания! Движение было таким коротким, что Влад не успел сообразить. Дима схватил его за шиворот, рванул на себя и впился ему в губы . Этот странный, горячечный "недопоцелуй" получился жестким, яростным, на грани, но Дима не задумывался об этом. Черт его знает почему он сделал это, он хотел только одного: остановить истерику, заставить замолчать. Влад вскрикнул от боли и отстранился. Глаза его распахнулись от удивления. Он смотрел на Диму так, словно видел его впервые. — Больно же..., — он уставился на Димкины губы. Волосы вожатого растрепались, щеки горели лихорадочным огнем, и весь он был чужой, незнакомый. Такой красивый, сильный и опасный, каким Влад его еще не видел ни разу. Мысли в голове опять перепутались. Влад забыл, что хотел сказать. И даже забыл, как дышать. И только одно непреодолимое желание почувствовать на своих губах «это» еще раз поднималось из глубины, разливаясь по всему телу. Он как во сне протянул руку, чтобы провести кончиками пальцев по Диминым губам и замер, потому что, глаза у Димы вдруг потемнели, меняя цвет от светло-серого до грозового. Он и сам не понял, как это получилось, но руки его легли Диме на плечи, он качнулся вперед и коснулся, поцеловал почти невесомо. Сейчас губы Димы были такими теплыми и нежными, что Влад утонул в удовольствии. Он прижался сильнее, ничего не видя кроме радужных кругов перед глазами, и только одна мысль билась на краю сознания: «Еще…» Медленно, теряясь в своих ощущениях, Дима приоткрыл рот и, обжигая горячим дыханием, ответил, будто хотел стереть этим поцелуем всё: и боль, и обиды, и разочарования. « … ближе некуда» Дима вздрогнул и отпрянул, словно его окатили холодной водой. Посмотрел на Влада сумасшедшим взглядом . — Влад… прости... я... не должен был… — Дима попятился, нащупал за спиной ручку двери и, рванув ее на себя, быстро вышел в коридор. А Влад так и остался стоять, и только сердце гулко билось в груди. Звало куда-то бежать, вернуть, чтобы не потерять. Внизу живота полыхало огнем, и желание скручивалось в тугой узел, требуя разрядки. Возбуждение было таким сильным, что только холодный душ мог отрезвить его. — Я спятил, не иначе, — он подошел к зеркалу, чтобы рассмотреть свое отражение, боясь увидеть там перемены. Но запотевшая поверхность ничего не отразила. — Так не бывает... Влад протянул руку, чтобы стереть влагу, но остановился, рука зависла в воздухе всего на секунду, а потом вывела на запотевшем зеркале... Дима