Последнее лето детства (теперь с эпилогом)

*** Влад проснулся неожиданно, он просто резко сел в кровати и минут пять не мог сообразить где находится. Постепенно все события сегодняшнего дня стали всплывать в памяти. Он вспомнил и свой заплыв, и прыжок, и ужас, охвативший его в воде, и свое счастливое спасение. Он огляделся вокруг и прислушался. Тишина, ни одного звука. Влад почувствовал себя неуютно. Босыми ногами прошлепал к окну. Уличные фонари вдоль дорожек только что зажглись и постепенно, набирая яркость, осветили все вокруг. — Интересно который сейчас час? – Влад натянул шорты и майку, и вышел в коридор. Дежурная медсестра дремала за столом. Какое-то странное чувство одиночества накрыло его с головой. Владу захотелось как можно быстрее выйти на улицу, чтобы вдохнуть запах моря, услышать разговоры, смех и избавиться от странного гнетущего ощущения оторванности от всего мира. Стараясь не шуметь, он тихонько проскользнул мимо дежурной. Голова немного кружилась и ноги не слушались, но Влад толкнул входную дверь и вышел на улицу. Вдохнул вечерний воздух полной грудью и почувствовал себя гораздо лучше. Он дошел до столовой. Дверь оказалась заперта, а за стеклянным фасадом, где-то в глубине зала, светила одинокая лампочка. — Понятно, значит отбой, — возвращаться в сан-часть ему совсем не хотелось, он выспался за целый день и желания оказаться в больничной постели не было от слова «совсем». С моря дул теплый ветер, ароматы жареной рыбы и креветок, доносившиеся с пляжа, так и манили Влада сбежать из лагеря. Он посмотрел на окна своего корпуса. Свет не горел ни в комнатах, ни в вожатском крыле. — Дрыхнут, как сурки, – Влад презрительно хмыкнул, спустился с лестницы и, прячась в тени деревьев, пошел вдоль корпуса. Хотя, как сказать: кто дрыхнет, а у кого-то самое время оторваться. Правильно Тимошенко излагал, пока дети спят, вожатые живут вольной жизнью. — Сейчас мы вас ребята вычислим! Любопытство пересилило страх быть пойманным в неурочное время и Влад, стараясь не шуметь, направился в сторону пляжа. Он прошел мимо корта, на котором физрук лупил по мячу. Влад с удивлением отметил, что Димы с ним не было. — Понятное дело, нахрен ему сдался этот корт, когда можно обжиматься с девицами на ночном пляже. Вот будет клево, если я застукаю их с голой задницей. Наверняка голышом купаются, иначе чего так визжать, — и Влад смелее двинулся в сторону моря. Он вышел за ворота лагеря и прошел добрую половину пляжа, пока добрался до развеселой компании. — Далеко же вы забрались, ребята, — Влад подошел совсем близко, присел, чтобы спрятаться за большим валуном, куда пламя костра не отбрасывало свет. Вокруг костра разместилась небольшая компания. Парень и развеселая девица, которые целовались взасос, и еще один невысокий пацан, который жарил на вертеле рыбу. Влад внимательно присмотрелся. Вожатых среди них не было. В перерывах между поцелуями парочка лениво потягивала пиво из запотевших бутылок. Ребятки совсем неплохо проводили время. Они бесстыдно целовались и, кажется, были уже в том состоянии, когда ничто не сдерживало их фантазии. Девица стянула с себя маечку и, изображая танцы у шеста, медленно, ритмично двигала бедрами под музыку. — Лерка, не увлекайся, а то я сейчас кончу, быстрее, чем твой Стас! — чувак, который жарил рыбу, загреб горсть песка и бросил в сладкую парочку. — Борюсик, с каких это пор тебя стали возбуждать такие сцены. Голос, который прозвучал над самым ухом, заставил Влада вскочить на ноги, выдавая свое присутствие. Позади него стоял незнакомый мужик, явно навеселе. Он был выше Влада почти на две головы, и похабный взгляд его не обещал ничего хорошего. — Смотрите, кого я нашел! Наверное, русалки выбросили на берег это чудо, чтобы разбавить наш скучный вечер. Он вытолкнул Влада на свет к своим дружкам. — Макс? Откуда ты взял эту прелесть? — тот, которого назвали Борюсиком заинтересованно оглядел Влада. — Ммм, какие глазки! Конфетка сладкая! — Борюсик громко заржал. Макс, внезапно и резко рванул Влада на себя. — Поиграем?! Длинный нырнул обеими руками под майку и заскользил по груди Влада. Зацепил одним пальцем резинку шорт и потянул их вниз. Все это произошло так быстро, что Влад не успел даже испугаться. Он только почувствовал, как разгоряченное потное тело прижимается к его спине. — Отвали, охренел что ли? — Влад дернулся из рук любвеобильного урода, пытаясь высвободиться, но при всей хилости внешнего вида, руки у мужика оказались цепкими и сильными. Влад брыкался, стараясь ударить длинного по щиколотке, но тот оказался проворнее. Еще секунда и его наглые руки жадно скользили по животу Влада, опускаясь все ниже и ниже. — Макс, отпусти пацана, что ты чудишь, мудила! — парень отвлекся, наконец, от своей подружки и лениво перевернулся набок, наблюдая за потасовкой. — Это же малолетка, хочешь статью схлопотать? Влад задохнулся от неожиданных ощущений. Всё это: и полуголая девица. И ухмыляющийся Борюсик, который забыл о рыбе и со стоном прихватил себя между ног. И длинный Макс, который не выпуская Влада из сильного захвата, шарил руками по животу и одновременно терся об него не хилым стояком, заставило Влада мелко задрожать. Его тело отозвалось на грубые ласки и Влад выгнулся в руках Макса. — Смотри-ка, мальчику понравились наши игры! — Макс громко заржал и оттолкнул Влада от себя, — пользуйся, Борюся, тебе понравится. Влад буквально влетел в объятия Борюсика: — Боже мой, какие взгляды, не нужно меня бояться, я не сделаю мальчику больно. Мальчик останется доволен! Борюсик наклонился к Владу и лизнул его в шею. Влад от омерзения дернулся и заехал парню по коленке. Борюсик вскрикнул от боли и, схватив Влада за волосы, завалил его на песок. — Какие мы активные, не нужно так дергаться. Один раз потерпишь и понравится, — Борюсик навалился на Влада сверху и снова присосался мокрыми губами к его шее. От этого слюнявого поцелуя Влад взвился в его руках и в ярости, начал пинать его ногами, но мелкий Борюсик оказался ловким, уходя от ударов и, все больше раззадориваясь от этой борьбы. — Эй, ребята, что за херней вы тут страдаете? Влад не поверил своим ушам. Второй раз за этот злосчастный день голос Димы привел его в чувство. — Пацана отпустите, — Дима, не дожидаясь ответа, двинулся в сторону Борюсика, который от вида обозленного и брыкающегося Влада завелся не на шутку. — Слышь, чувак! Кайф хочешь нам обломать? Лучше присоединяйся, мы тебе телку тоже подгоним, — и Макс перехватил Димину руку, которой тот собирался двинуть в морду любвеобильного Борюсика. Он еще не знал, что сделал это зря. Захват, бросок и длинный распластался на песке с заломаной за спину рукой. — Я тебе не чувак, — Дима ткнул в эмблему «Артека» на рукаве. — Вот это видишь, или повылазило? Голос Димы стал ледяным. — Ты же знаешь, тронешь кого из артековских, и я испорчу твой отдых надолго! — Дима медленно, но жестко вывернул руку пьяного Макса и поддернул вверх, демонстрируя свои намерения.— Дернешься. Сломаю. Сладкая парочка и Борюсик настороженно уставилась на непонятно откуда взявшегося вожатого. — Давай, отъебись от него, — девица попыталась вразумить не то длинного, не то Борюсика, — еще нам проблем не хватало с этим щенком. Дима говорил негромко и смотрел не мигая. — Я скажу только один раз: отпусти его, — он кивнул в сторону Борюсика, — разойдемся мирно, этот пацан из моего отряда. — Ну, ты бы сразу сказал, — Борюсик ослабил хватку и дернул Влада за майку, помогая ему подняться на ноги. В тот же момент Макс жалобно заскулил и заелозил по песку. — Хватит! Всё, всё! Поняли уже. Но Дима не тронулся с места, продолжая сдерживать Макса. — Влад! Отойди ко мне за спину. — Такой кайф обломали, — Борюсик сплюнул сквозь зубы, недовольно поморщился и оттолкнул от себя ошалевшего Влада. — Иди, мальчик, и больше не таскайся по ночам, иначе дядя научит тебя плохому. Он подтянул штаны и уныло побрел в сторону моря, чтобы решить стоящий перед ним вопрос. — Рыба сгорит, — девица двинулась к костру, но под взглядом Димы остановилась. — Мы ваших не трогаем. Пошутили малость. Ну, пугнули мелкого, чтоб ночью не шлялся. Макса отпусти. Дима ослабил хватку и поднялся на ноги. — Без резких движений, чувак. Мы сейчас уйдем, а ты тихо дожаришь свою рыбу. Понял? — Никаких проблем, начальник! Макс поднялся и словно ничего не произошло, подмигнул испуганному Владу, кивая на место возле костра: — Садись, не обидим, ну шутки у нас дурные, забей! Мы не злобные, просто стебёмся ночь напролет. — Нам надо вернуться в лагерь, — Дима подтолкнул Влада и, не дожидаясь пока тот сообразит, что можно уходить, потянул его за собой. Они прошли метров тридцать, когда Влад неожиданно покачнулся. От такого количества эмоций за сегодняшний день он еле держался на ногах, и как только опасность миновала, ноги сами собой подкосились, и он сел на песок. — Влад, тебе плохо? Да, ты весь дрожишь, — Дима попытался согреть его, растирая руками спину и плечи. — Кто разрешил тебе встать? — Я сам проснулся. Там было так уныло. Я ушел. — Ушел он. — Дима опустился рядом с ним на песок, — ладно, давай минуту посидим. Кричать или читать нравоучения было бесполезно. — Ты как здесь очутился? Почему не слушаешь никого? — Кого не слушаю? — Влада бил нервный озноб. — Старших, вот кого! — Не намного ты меня и старше, — Влад оттолкнул Димину руку. — Не на много, согласен, но у тебя ума, как у младенца, — Дима укоризненно покачал головой. – А если бы я не оказался там, ты понимаешь, что могло бы случиться? — Где там? – Влад сидел, опустив глаза. — Везде там…. – еле сдерживаясь произнес Дима. Влад молчал, и только капельки холодного пота медленно стекали по его щекам. Он весь мелко дрожал, и Дима обнял его и, чувствуя как учащенно бьется сердце. Он гладил его по волосам и легонько касаясь губами, пришептывал что-то вроде «тих-тих-тихо», утешая как как маленького. И хотя они были совсем чужими друг другу: просто мальчишка и просто его вожатый, которые никак не могли найти общий язык — Дима чувствовал, что нужен ему сейчас. Наверное, они выглядели глупо, сидя вот тут на пляже, в темноте, но Дима не в силах был разомкнуть объятия, потому что пришлось бы оттолкнуть Влада, а сейчас он этого делать не хотел. — Наверное, я должен сказать тебе, спасибо? Если бы не ты, я бы сегодня... — Знаешь, когда-то давно один хороший человек спас меня, а сегодня, видимо, была моя очередь. И потом, я же за тебя отвечаю, мне положено тебя защищать. — Положено? – Влад вдруг отшатнулся. – Можете не беспокоиться, Дмитрий Алексеевич, я не испорчу вашу анкету. Он резко дернулся из рук Димы, сорвался с места и рванул прочь. — Влад! Романовский! Твою же ма… — Дима выругался про себя. — Ну, вот откуда это в тебе? А? Он устало опустил плечи и взялся за голову руками. — Это когда-нибудь кончится? — Нужно было снова догонять беглеца. И Дима побрел в сторону лагеря. — Надеюсь, что сегодня больше ни один злодей не захочет тебя съесть! И добавил уже совсем тихо: «Кроме меня!» *** Влад добежал до ворот, ведущих в лагерь, и остановился. На входе висел большой замок. Он просунул руку через витую решетку ворот и подергал замок в надежде, что сторож не захлопнул его намертво, а только прикрыл для видимости. Но ворота были закрыты надежно. Влад ударил по ним ногой и выругался. Решетка была не просто высокой, но еще к тому же заканчивалась острыми наконечниками, похожими на копья Нептуна. — Ну, что беглец, похоже, нас с тобой оставили за бортом? — Дима подошел ближе и также, как и Влад, дернул замок, — Поздно уже, сторож и закрыл ворота. Он же не мог знать, что нас с тобой задержат ночные приключения. — И как мы теперь попадем на территорию? Должен быть еще какой-нибудь вход. Дима минуту помедлил: — До другого входа далековато. Так что, будем ночевать на пляже, компания у нас есть, нам даже предлагали горячий ужин, ты забыл? — Не забыл, — Влад вызывающе посмотрел на Диму, — только не пойму, тебе доставляет удовольствие корчить из себя супергероя. Так я тебе скажу, если бы не твоя форменная одежда, накостыляли бы они тебе в два счета. — Ну, может быть и накостыляли, как ты выражаешься, зато у тебя было бы время унести ноги, — Дима улыбнулся обезоруживающей улыбкой. — Интересное кино получается, почему ты решил, что я бы смылся? — Влад cклонил голову набок и скривил губы в презрительной усмешке. — А ты бы не смылся? — Дима перешел на подростковый жаргон. — Значит ты у нас тоже супергерой? — Ну, супер не супер, а врезал бы им, будь здоров! — Влад сжал руку в кулак и, размахнувшись, со злобой ударил в пустоту. — Прежде чем быть морду, нужно попытаться уладить дело миром. К тому же, мне совсем не улыбалось вернуть тебя в лагерь с разбитым носом. Ладно, пойдем, нужно найти калитку, которую еще не успели закрыть, — и Дима пошел вперед, не дожидаясь Влада. Влад скрипнул от злости зубами, но зашагал следом. — Ах, так ты у нас еще и стратег, Дмитрий Алексеевич! Ты мне скажи, откуда ты взялся такой умный? Ты всегда все просчитываешь на сто шагов вперед? — Трудно сказать. С одной стороны родители у меня очень хорошие были, жизнь их помотала по свету, они многое видели и многому меня научили. Плюс образование. Хотя мне кажется, что я совсем обыкновенный человек. При чем тут стратег? Тебе что, не встречались нормальные люди? — Почему ты так решил? — Влад догнал Диму, и они пошли рядом. — Ты колючий, как еж. Я тебя так раздражаю? — Дима остановился и посмотрел на Влада в упор. — А ты хочешь, всем нравиться? Ты и так всем и нравишься. Егорушка вон спит и видит, чтобы ты стал его лучшим другом на все времена. Мальчишки в рот тебе смотрят, про куриц наших вообще молчу. А Ирка... — Какая такая Ирка? — Ах, простите великодушно... Ирина Александровна! — А что Ирина Александровна? — Дима еле сдерживал себя, чтобы не смеяться. — ... так она готова хоть завтра замуж за тебя. — Ты что серьезно? — Дима все же рассмеялся. — А ты, оказывается, наблюдательный! — Мало тебе? — Влад пнул песок ногой. — При чем тут мало, я задал тебе конкретный вопрос, ответь на него. — Да не раздражаешь… Просто… Ты, действительно, не такой как все, — Влад пожал плечами, — я не понимаю, как это у тебя получается. Дима остановился и с интересом посмотрел на Влада: — Слушай, я не пойму, — он положил руку ему на плечо. — У тебя дома… Ну, там, в Москве, друзья вообще есть? Тебя что ни разу никто не защищал? Не хотел прийти на помощь? — Друзья? — Влад тяжело вздохнул, — вроде есть, но таких как ты, точно, нет. Щеки полыхнули жаром, и Влад почувствовал, как краснеет. Хорошо, что этот разговор происходил сейчас, когда увидеть краску, которая заливает его лицо Дима не мог. — А родители? Мать, отец? Разве они не твои друзья? — Дима все ещё держал руку на его плече. — С родителями все сложно. Отец умер, когда я был маленький, а мать… Она нашла с кем ей дружить и без меня и о ком заботиться тоже нашла. Я больше для нее не существую. Влад не заметил, как заговорил громче: — Ты думаешь, я как сюда попал? Да они просто избавились от меня! — Избавились? — Дима свел брови, не понимая. — Зачем? Зачем так напрягаться, когда можно было отправить тебя куда угодно. А они достали путевку в самый лучший лагерь, да еще и договорились, чтобы тебя приняли после начала смены. Они хотели доставить тебе удовольствие, старались, разве не так? — Нет, не так! — Влад дернул плечом, чтобы сбросить руку Димы и зашагал в сторону моря. — И вообще, я не хочу говорить об этом, и в лагерь этот дурацкий не хочу возвращаться. Дима тяжело вздохнул. Разговор получался непростой. — Влад, нужно вернуться. Ветер поднимается, море штормит, может начаться дождь. — Ну и пусть, пусть дождь, я может, заболеть хочу, ей назло. — Вот же глупый. Романовский, тебе сколько лет? Ты что ребенок? — Дима догнал и схватил его за руку. — Да остановись ты! Отчим что бьет тебя? Обижает? — Еще не хватало, — огрызнулся Влад. Дима не отступался: — Может он мать обижает? — Скажешь тоже, он на нее надышаться не может. Не знает чем ей угодить, у них уже который год медовый месяц, смотреть противно. А я… Я? Меня нет. Я не существую для них, — Влад выкрикивал эти слова, и обида так и рвалась из него наружу. Тем временем ветер усилился, и тучи закрыли собой звездное небо. На пляже в один миг стало неуютно и холодно. Дима снял ветровку и накинул Владу на плечи: — Ты не прав, Романовский! — Вот, вот, и она тоже самое мне сказала, я, видите ли, не даю ей стать счастливой! А меня кто-нибудь спросил, что чувствую я? — Влад, ну погоди, не кипятись, — Дима пытался натянуть на руку Влада рукав ветровки, — давай-ка надень куртку, еще и правда, заболеешь. — Заботу проявляешь? Жалеешь меня? Не нужна мне твоя жалость и вообще никто не нужен! — он оттолкнул от себя Диму, и в ту же минуту почувствовал как крупная капля дождя, ударила по лицу. — Черт, дождь начинается, давай быстрее под навес! — Дима схватил его за руку и, преодолевая сопротивление, потянул к навесу. — Стой тут и не рыпайся, и только попробуй мне сбежать, предупреждаю, поймаю и накостыляю за все твои сегодняшние проделки! И не посмотрю, что ты несчастный обиженный жизнью. — Вы все взрослые такие, вы все делаете как вам удобно! А я плевать хотел на тебя и твои запреты! — Влад с силой оттолкнулся от Димы и выскочил под дождь, который усиливался с каждой секундой! — Остановись, сумасшедший! — Дима, не раздумывая, рванулся следом за ним. — Стой, я кому говорю! Ливень шел стеной, крупные капли ударялись о волны, отчего море становилось серым, пенилось и с грохотом обрушивалось на берег. Влад бежал, не разбирая дороги. Все обиды, которые накопились у него за последнее время, в один миг поднялись со дна души и теперь рвались наружу вместе со слезами. Наверное, он слишком долго держал их в себе, не имея возможности поделиться Выплеснуть их наружу. Бежать по мокрому песку было трудно, но он не хотел останавливаться, чтобы Дима не увидел в очередной раз его слабость. Он бы так и бежал, не зная, куда и зачем, но тот догнал его и схватил за шиворот. — Все хватит, прибежали уже! — Дима с силой рванул Влада за майку и свалил его с ног, но тут же с силой дернул его вверх, чтобы Влад поднялся. — Еще один такой фокус и я за себя не отвечаю! Ты понял? — он с силой тряхнул его за плечи. — Понял, я спрашиваю? Влад смотрел на него ничего не видящими глазами. Дождь хлестал его по щекам, а ветер сбивал с ног. — Почему ты не можешь понять, что мать любит тебя? Понимаешь, любит! Всегда любит своего бестолкового ребенка? Но она может полюбить и другого человека, и это не значит, что она предает тебя! Это другая любовь! Она женщина, ей нужна поддержка и опора! — Я ее поддержка и опора! Я! — Влад кричал это Диме прямо в лицо, как будто сейчас перед ним была мать. — Какая ты, к черту, опора? Ты, дурак! Ты не способен отвечать сам за себя! Ты за один день столько раз подверг себя опасности и ни разу не задумался! Тебе самому нужна стальная мужская рука! Тебя бить не кому! Я бы на месте твоего отчима, уже давно вмазал тебе разок, чтобы ты очухался и начал головой думать, а не задницей! – и Дима, еле сдерживая себя, чтобы не заехать Романовскому по лицу, оттолкнул его. — А ты, вмажь! — Влад не мог сдержать своих эмоций и в запале рванулся к нему навстречу. — Что? Скажешь не педагогично? Или ты опять рассчитал, что прежде чем в морду дать, нужно нравоучения мне прочитать? — Ну, ты сам напросился! – и Дима со всего размаха заехал ему в глаз! От неожиданности Влад покачнулся, и если бы Дима не ухватил его за край майки, свалился бы на песок. — Черт, — Дима в ужасе посмотрел на свою руку, сжатую в кулак и на синяк, который наливался у Влада под глазом. — Владька, ты жив? Романовский мотнул головой и закрыл глаза. Ему самому было непонятно сейчас, слезы текли все еще от обиды, или уже от боли. И он решил, что, по крайней мере, теперь у него есть оправдание и можно не скрывать своих слез. Сердце пропустило удар. Дима чуть не задохнулся от нахлынувшего на него желания защитить и успокоить мальчишку. Ему казалось, что он сейчас утонет в бездне его отчаянья. Он притянул его к себе, а Влад ткнулся ему носом в плечо, и уже в который раз подумал о том, что ему хорошо в объятиях этого человека. Они не замечали, что вокруг них бушевала настоящая буря, словно противилась тому, что эти двое, кажется, начали понимать друг друга. "Может быть, так и должно быть? Может Дима прав, и у него никогда не было настоящих друзей? И вот сейчас он нашел того, кого ему так не хватало?" Вопросы возникали в голове Влада один за другим, и ответ на них мог дать только один человек, в объятиях которого он чувствовал себя защищенным. А Димка прижимал его к себе и думал совсем о другом. Почему-то сейчас он опять вспомнил ту давнюю картинку, которая так ранила его в детстве. Он вспомнил двух обнимающихся мужчин. Лешку и незнакомца. И собственные слова, которые он только что сказал Владу, стали для него ответом и обрели свой истинный смысл: «… может полюбить и другого человека, и это не значит, что предает тебя! Это другая любовь!» — Другая любовь! — он прошептал эти слова, и на душе у него вдруг стало так легко, словно сбросил с плеч тяжелый груз. — Что ты сказал? — Влад очнулся и отстранился. — Я сказал, что хочу быть твоим другом. Влад недоверчиво посмотрел на него и совсем тихо произнес: — И ты будешь общаться с тем, кто младше тебя? — Буду, Романовский! Только давай рысью добежим до ближайшего укрытия. Влад хитро улыбнулся и в глазах у него заплясали бесовские огоньки: — Ой, врешь Беляев, скажи лучше боишься, что тебя за рукоприкладство взгреют. — Ты неугомонный, Владька, и откуда это в тебе? Только рыдал у меня на плече, а теперь снова нарываешься? Наказание ты мое, давай добежим, вон навес лодочной станции, тут недалеко. Они добежали до укрытия и вжались в стену, чтобы ливень, хотя бы на минуту не бил по лицу. Оба тяжело дышали и молчали. Влад нарушил молчание первым: — Ты ведь никому не расскажешь о том, что произошло. Я не собирался никому говорить о своей жизни. Да еще и слезы лить. — У меня нет такой привычки, трепать языком, Влад. Влад кивнул головой: — Ты же понимаешь, это просто была минутная слабость. — Ты хочешь сказать, что рыдать в объятиях старших товарищей твоя слабость? — Дима тыльной стороной ладони провел по щеке Влада, вытерая струйки дождя. Он задержался всего на секунду и с трудом заставил себя убрать руку. Романовский безобидно ткнул его в бок: — Слышишь, давай вот только без этих намеков. Ты сам целый день меня тискал, это тоже твоя слабость? Дима внимательно посмотрел на Влада: — Мужские объятия, чтоб ты знал, это не слабость, это дружеская поддержка, понял умник! Иногда это самое действенное. Живым людям нужны теплые объятия, без них они чахнут. — Лады. Будем считать, что ты меня убедил. Как только пойму что чахну, приду в твои объятия! – Влад широко распахнул руки и обнял сам себя. — Ты настоящий друг! — Хватит паясничать, — Дима укоризненно покачал головой. — Я серьезно! Мне очень нужна дружеская поддержка! — Ну, спасибо! Наконец-то, ты признал это! Они и не заметили, как ветер стал утихать, капли все реже падали с неба и, вскоре, дождь прекратился совсем. Ни ветра, ни дождя, и даже волны больше не бросались на берег с такой неистовой силой, словно хотели поглотить и пляж, и навесы с лежаками, и даже лодочную станцию. Дима вытянул руку из-под навеса, дождя не было. — Можем идти, смотри, дождь кончился, нужно переодеться и накормить тебя. Ты же не ел ничего целый день! В животе, небось, бурчит? — Бурчит, — Влад одобрительно кивнул головой, — жрать охота и холодно. — Тогда к калитке бегом марш! Видишь вон там за поворотом? Давай, последний рывок и мы дома. Дима взял Влада за руку и, не отпуская его, так и бежал до самого корпуса. — А теперь тихо, чтобы никого не разбудить, идем ко мне. Стараясь не шуметь, они прошли в крыло, где располагались комнаты вожатых, и когда переступили порог комнаты, вздохнули с облегчением. — Держи, — Дима протянул ему спортивный костюм. — Иди, прими горячий душ и переоденься, а я пока чай приготовлю. — А как же ты? – Влад смущенно рассматривал Димину комнату. — А я следом за тобой, поэтому давай там не рассиживайся, — и он подтолкнул его к душевой. — Ага, я быстро! Дима включил чайник и вышел на балкон. На горизонте небо чуть посветлело. Где-то там, далеко, на востоке, брезжил рассвет, это новый день вступал в свои права, и ничего не напоминало о ночном происшествии, кроме мокрой одежды. — Да уж, день выдался еще тот, да и ночь... Дима вернулся в комнату, переоделся в сухую майку и шорты и, ожидая пока чайник закипит, устроился в кресле с намерением «ни в коем случае не уснуть», но голова только коснулась спинки кресла, как глаза закрылись сами собой. Когда Влад вышел из душа, чайник уже закипел и отключился, а Дима спал, откинувшись на спинку кресла. Сейчас он выглядел каким-то беззащитным и совсем-совсем не взрослым. Влад нашел одеяло и постарался укрыть его так, чтобы было тепло. Он внимательно рассматривал спящего. Взгляд его задержался на димкиных руках. Ладони у него были совсем не широкими, с тонкими красивыми пальцами. Влад потрогал небольшой фингал под глазом и улыбнулся: — А удар у тебя не хилый, мой лучший друг. Взгляд его скользнул по лицу и задержался на Димкиных губах. «Надо же, красивый…» Он завис над ним и, сам не понимая зачем делает это, приблизился почти вплотную: — Прости, что все так получилось... Влад вышел и, осторожно прикрыв за собой дверь, пошел в сторону своей комнаты, в которой Данька и Вася видели уже, наверное, десятый сон. *** Утренний бриз с моря легонько отворил створку окна и мягко заскользил по стене, по полу, коснулся ступней Димкиных ног, отчего тот поежился и открыл глаза. Какое-то непонятное чувство разбудило его… что-то внутри... тихая радость или может предчувствие. Дима подошел к окну и плотно закрыл обе створки. Звуки моря пропали, в комнате воцарилась тишина. Ни шума волн, ни криков обеспокоенных чаек, ни стрекотания сверчков. И в этой тишине он вдруг почувствовал, что должен вспомнить что-то важное, что было вот только сейчас и исчезло. Словно легкое касание бабочки. Он потянулся к губам, как будто хотел поймать ускользающее тепло, но тут же в недоумении отдернул руку, чтобы сбросить это наваждение. — Вот же ерунда, приснится же такое, — он взъерошил волосы на макушке и обернулся. — Влад? Влад, ты, что там уснул? Он подошел к ванной комнате, открыл дверь и с удивлением обнаружил, что там никого нет. — Ничего не понимаю, вообще ничего не понимаю. Кажется, я спятил и разговариваю сам с собой. Он вернулся к креслу, на котором только что дремал и потрогал кончиками пальцев майку Влада, висевшую на подлокотнике. Майка была сырой. Дима в растерянности присел на краешек кресла, силясь вспомнить, что было сном, а что произошло на самом деле. Все события сегодняшнего дня одно за другим пронеслись у него перед глазами. И только последний кадр оказался каким-то смазанным. Он снова поднес руку к губам, к щеке, но так и не смог понять снилось, или нет. Внутренний голос ехидно зашептал: «А тебе бы хотелось?» На этот вопрос ответа не было. Дима и сам не понимал, чего ему хочется сейчас, этой странной ночью, плавно перетекающей в утро. Чего-то из прошлого. Того чувства, которое, как ему казалось, он забыл, а теперь снова вспомнил. И голос нашептывал ему что-то, чего он никак не мог разобрать. Дима тяжело вздохнул и посмотрел на забытые Владом мокрые вещи. — Никакой дисциплины, утром поколочу. Усталость валила его с ног. Он снова укутался в одеяло, улегся на кровать, уткнувшись носом в подушку. « … живым людям нужны теплые объятия, без них они чахнут.» — …теплые мужские объятия!… Бред … Спать. Дима закрыл глаза и отчетливо увидел лицо Влада, нежное наивное, испуганное. « А ты будешь общаться с тем, кто младше тебя?» «Буду.» Голубые глаза широко распахнулись, и смущенная улыбка тронула, такие красивые, совсем не детские губы. Дима потянулся к ним, чтобы ощутить тепло. А вместо этого почувствовал мед и солнце слитые воедино. Переплавленные в бесконечное счастье. Это чувство накрыло его с головой, и он поплыл вперед и вверх, растворяясь в ярком солнечном свете и чистой небесной лазури.