ПАТ

6 мая, 1894 год. 09:46 Себастьян и его господин ступили на пирс, расстилавшийся напротив дока* Роял Виктория. Он был подключен к национальной железнодорожной сети через линию, которая проходила между Каннинг-Таун и Норт-Вулвич, и выглядел весьма впечатляюще. Себастьян даже задержал на нем взгляд на пару секунд. Более восьмисот пятидесяти тысяч тонн морских перевозок в год. Вдвое больше, чем Лондонские доки, в четыре раза больше, чем Доки Святой Кэтрин и на семьдесят процентов больше, чем Доки Вест-Индии и Ост-Индии вместе взятые. Иногда изобретения людей действительно могут произвести впечатление. Сиэль тоже ненароком остановил свой взгляд на сооружениях около пирса, но его выражение лица было неоднозначным: то ли они его впечатлили, то ли каким-то образом унизили своими габаритами и мощью. Он замедлился всего на пару секунд, а затем отвернулся и бодрым шагом направился в сторону «сухих доков», вмещающих лишь по одному кораблю для запланированных ремонтных работ. Себастьян последовал за ним и ощутил в воздухе сладковато-приторный запах, перемешавшийся с нависающей над водой пылью. Видимо, эти доки специализируются на каучуке, сахаре и шерсти. Они проследовали вдоль берега, где на верфях располагалась стройка, предназначенная для сбора новых кораблей. Рабочие же толпились на прилегающей пристани, и, кажется, старались выглядеть заинтересованными и занятыми делом. Хотя на самом деле разговоры и слухи занимали их куда больше. – Эх, жалко бедняжку. Клевая баба была, всегда пива наливала до отвала, – прохрипел мужчина с лысиной и широким лицом. – Да и Эрл, знаешь ли, был мужиком порядочным. Меня спроси – не заслужил он, – заговорщически подхватил его сосед, беря в руки очередной грузовой мешок. – Это ж надо – размозжить череп. – И не говори. Все веселье в итоге насмарку было, хозяин даже бар прикрыл пораньше. Себастьяну показалось забавным, что Сиэль никак не отреагировал на данные обсуждения. Его душа привычно переливалась и была отстраненной и спокойной. Он не сказал ни слова и стремительно обогнул эпицентр стройки, постепенно отдаляясь от толпы. Себастьян следовал за ним бодро, а затем резко сбавил ход: им навстречу выскочило двое рабочих, переносящих деревянные доски. Сиэль, шедший спереди, вовремя сделал шаг в сторону, потому что мужчины, кажется, их даже не заметили: то ли из-за большого груза в руках, частично загораживающего обзор, то ли из-за разгоряченного диалога. – Жена, когда узнала, аж за сердце схватилась и начала молитву читать. А она у меня неверующая, – воскликнул тот, что шел спереди. – Тут и я бы евангелие вспомнил, – послышалось ему сзади в ответ. – Это ж надо – в первый раз за месяц объявиться в баре, а тут нате – три трупа на заднем дворе. Ладно – девчонка, таких тут чуть ли не каждый день мочат. – А ты слышал, в каком виде ее нашли? Сиэль остановился, позволяя им пройти в довольно узком проходе, образовавшемся из-за склада стройматериалов, но у Себастьяна сложилось впечатление, что на самом деле ему хотелось дослушать. Работники же замедлили шаг, дернули плечами, видимо, пытаясь сбросить напряжение от тяжести в руках, и тот, что покрупнее и повыше, продолжил, аккуратно продолжая движение: – Арни мне сегодня рассказал, что бедняжке выковыряли глаза, выбили все зубы, а на спине вообще изобразили кровью непонятный знак. Сказал, что над ней, видимо, ритуал какой-то проводили: то ли мусонский, то ли мацонский, не помню точно. – А мне Майк говорил, что тому мужику неизвестному ноги отрубили и живот вспороли! – Точно! Я тоже слышал. Во дела, – послышался уже приглушенный ответ. Их фигуры отдалились, освобождая дорогу, однако Сиэль не спешил двигаться дальше. Себастьян почувствовал, как его душа игриво вспыхнула, а тело стало более напряженным. Кажется, он подумал о чем-то волнующем, но снаружи этого никак не продемонстрировал: лишь устало вздохнул, а затем перевел на Себастьяна привычный подозрительный взгляд. За время их контракта Себастьян превосходно научился различать самые распространенные выражения лица своего господина: недовольство, раздражение, злорадство, задумчивость, игривость. Полный список был весьма внушительным. Этот же пронзительный взгляд из-под цилиндра однозначно упрекал, как бы спрашивая: «Ты снова сделал все не так, как я просил?» И так как вопрос был риторическим, Себастьян лишь недоуменно поднял брови и невинно улыбнулся. Сиэль тут же закатил глаза, что было одной из его самых распространенных реакций в процессе их взаимодействий. Затем отвернулся и агрессивно застучал каблуками, возобновляя движение вверх по улице. Не очень убедительно. После ночных похождений Себастьян доложил своему господину всю необходимую информацию, пока они добирались до района Доклендс: о связи Дьяволицы с официанткой Маргарет, неоднозначных отношениях с маньяком Томасом и в целом ее любопытно складывающейся репутации. Он очень вскользь упомянул о своих мыслях касательно ее истинного происхождения, а также умолчал об обстоятельствах, благодаря которым ему удалось добыть данные факты. Сиэль наверняка обратил внимание на недостающие подробности, но намеренно не задал никаких вопросов. И хотя сейчас его реакция явно подразумевала недовольство, у Себастьяна сложилось впечатление, что он лишь неубедительно сделал вид, что ему есть дело до замолчанных убийств. Потому что на самом деле подобное его уже давно не волновало. Душа его господина была насквозь пропитана ароматом насилия и смерти, и именно поэтому тот так сильно их боялся. После их первой встречи Сиэль Фантомхайв показал себя как своенравный мальчик с гибким интеллектом и отвратительным характером. Он был слаб физически и нестабилен ментально, но мог быть жестоким и сообразительным, когда того требовали обстоятельства. И потому у него прекрасно выходило играть как роль пешки, так и короля. Не получалось у него лишь быть беспощадным убийцей, он мог разве что не очень удачно сделать вид, что является таковым. И дело было не в конкретных слабостях или недостаточно жестком характере. Его господин просто был ребенком. Сиэль завернул за угол, огибая облезлое здание, поросшее мхом. Затем наклонился, чтобы свисающие с натянутых веревок простыни не задели его головной убор, и этим ловким движением притянул на себя из-за спины задумчивый черный взгляд. Шершавая дешевая ткань зашелестела от ветра перед глазами Себастьяна и будто навеяла воспоминания: о временах, когда его господин был гораздо ниже ростом, фамильное кольцо семьи Фантомхайв еще не так плотно сидело на его пальце, а круглое лицо всегда выглядело забавным и очаровательным, даже когда его обладатель сердился или был жестоким. В то время он еще не был таким активным участником их игры, а их совместное времяпровождение было менее увлекательным. Но это не означало, что оно было простым. Ведь контракт с детьми – та еще морока. За столько лет своего существования Себастьян так и не смог окончательно определиться, стоит ли заключать сделку с ребенком и тратить на нее впоследствии столько сил и времени. С одной стороны, детские души часто были невинны и специфичны на вкус: будто поглощаешь чистую концентрированную энергию и наслаждаешься каждой ее частицей по отдельности. С другой стороны, их мысли и поступки были более непредсказуемыми, а психика – восприимчивей, что делало контракт с ними трудоемким и, порой, невыгодным. Однако если ставить своей целью удовольствие от процесса, а не результата, наблюдение за трансформацией детской души в более самостоятельную и устойчивую субстанцию иногда было действительно заманчивым зрелищем. А когда объектом наблюдения становился такой любопытный экспонат, как Сиэль Фантомхайв, игра определенно стоила свеч. За изменениями его души было приятно наблюдать. Из ослепляющей, живой и мягкой она постепенно становилась все более прочной и упругой. Чем дольше его господин жил мыслями о мести, тем ярче его душа заливалась светом: от переполняющих человеческое тело эмоций и забивающих голову фантазий. Чем тверже становился его характер, тем больше на его душе образовывалось острых углов, которых Себастьяну хотелось надломить. И учитывая, что его господину пришлось в сжатые сроки интенсивно работать над собой как физически, так и умственно, а также сталкиваться с проблемами взрослой жизни куда раньше, чем следовало, его душа менялась скачкообразно и выразительно. Этим она притягивала Себастьяна к себе еще стремительней, что позволяло ему оказывать на нее влияние. А затем и наблюдать за результатом: как она в один момент вибрирует и тускнеет, в другой раз вспыхивает и ослепляет все вокруг, а иногда становится горячей и соблазнительной, будто намеренно очаровывая того, кто желает ее уничтожить. Эта душа не только была особенной по своей природе. Она завораживала своими вибрациями и всегда начинала грубо трансформироваться в тот же миг, как ее обладатель сталкивался с очередным кризисом. И так как род деятельности семьи Фантомхайв едва ли можно было назвать безопасным и добродетельным занятием, его господин, будучи ребенком, рос и менялся стремительно. Но, порой, неожиданно. И это было интересно. В первое время его душа вздрагивала от скрипов дверей и пугающего шума ночной грозы. Она яростно пылала от раздражения, когда к ее обладателю относились как ребенку, которым он и являлся. Себастьян с удовольствием наблюдал, как она волнообразно сияла от страха, когда по ночам Сиэль укутывался с головой в одеяло в надежде спрятаться от преследовавших его кошмаров. Он кричал во сне и выглядел абсолютно беспомощным, когда просил своего демона остаться в комнате до тех пор, пока он не уснет. И в этот период их контракта Себастьяну часто было скучно. Потому что он предугадывал ходы своего господина наперед и всегда знал, как тот отреагирует на то или иное событие. Но эта скука окупилась. Пусть Сиэль Фантомхайв и был слабым ребенком, он ощущал силу, когда стягивал с головы повязку и отдавал приказы. С каждым делом его хватка за своего ручного демона становилась жестче, а способы достижения цели – разнообразнее. Для него не было пустяком приказать убить человека, потому что в глубине души он не был жестоким. Но, когда ты работаешь цепным псом Королевы и занимаешь важнейшую должность в преступном мире Британии, жалость и сострадание не будут твоими союзниками. После первого приказа об убийстве отдать второй всегда проще. А когда за спиной виднеется уже с десяток смертей, спустить курок самому едва ли окажется трудным испытанием. И если ранее Сиэль всерьез акцентировал внимание на том, что Себастьяну не стоит прибегать к насилию, и отдавал приказ с четкими требованиями, то чем старше он становился, тем более благосклонным оказывался к любым разворачивающимся событиям. Когда его господин впервые сам убил человека, который, по мнению Себастьяна, был абсолютным мусором без капли сообразительности и критического мышления, то в красках увидел, как человеческие мозги превращаются в кашу на его глазах и аппетитно растекаются по стене. Его душа при этом интригующе дрожала, но не сопротивлялась. И когда после долгой паузы Себастьян, пытаясь изобразить участие, спросил, о чем он думает, то получил в ответ: – Я удивлен, что у него вообще оказался мозг. А ты? И Себастьяну на подобное заявление осталось лишь с удовлетворением вскинуть брови и мысленно отдать своему маленькому господину должное за стойкость и чувство юмора. Возможно, когда-то Сиэль Фантомхайв хотел быть честным и благородным. Когда он только ступил на путь, окутанный тьмой, ему наверняка было нелегко принимать решения, порой ставящие под сомнения его человечность. Ведь он был ребенком, чья психика никак не могла быть готова к произошедшим в его жизни событиям. Однако сейчас, спустя столько лет, ему стали безразличны обстоятельства, которые не касались его напрямую или не мешали его цели. Потому что, если жизнь несправедлива к человеку – ему незачем быть справедливым с ней. Они прошли по Нэрроу-стрит, где толпы людей выстраивались в очереди вдоль старых зданий: там располагались лавочки с едой, тканями и домашними принадлежностями. От них не очень приятно пахло, и, видимо, поэтому его господин держался поодаль и даже не смотрел в их сторону. Заворачивая в переулок, они пробрались через толпу, и Себастьян вновь погрузился в концентрацию человеческих разговоров: о больных детях, лживом парламенте, ценам на хлеб и гниющих пальцах на ногах из-за холода и испорченной обуви. И когда в воздухе неизбежно пролетело несколько фраз о ночных убийствах, у Себастьяна на лице возникла неоднозначная улыбка. Люди. Его забавляло, что они до сих пор умеют удивляться насилию. В их мире каждый день кого-то убивали, насиловали, калечили, унижали, и для помощи в этом им не нужны были демоны – они прекрасно справлялись самостоятельно. Разумеется, убийства, особенно происходящие при загадочных обстоятельствах или с участием известных личностей, вызывали у публики интерес. Но едва ли случившееся накануне можно было отнести к чему-либо из этого. Выколотые глаза и таинственные ритуалы. Видимо, жителям Ист-Энда действительно нечем заняться, раз они сочиняют подобные небылицы. Себастьян и вправду оставил Маргарет не в лучшем для человека состоянии – мертвом. Но единственное, что в этой смерти можно было бы назвать загадочным – ее превосходная укладка, с которой она осталась лежать на том заднем дворе. На ее волосах была кровь вперемешку с грязью, но русые кудри располагались на траве так живописно, будто она всего минуту назад отошла от зеркала, простояв перед ним несколько часов, прихорашиваясь. Она умерла быстро. Но лишь потому, что не вызвала у Себастьяна особого интереса. Он сразу понял, что слишком долго играть с ней будет пустой тратой времени. Ее душа не выглядела особенно привлекательной, и если бы он не был связан контрактом со своим господином, то поглотил бы ее только в случае сильного приступа голода: она была насквозь пропитана темной энергией и пахла чем-то искусственно сладким, что не всем демонам окажется по вкусу. Изначально у него не было в планах ее убивать. Он застал Маргарет в тот момент, когда та уверенно приближалась к заднему двору паба, а ее душа неоднозначно вспыхивала от гнева. Она явно была чем-то недовольна, и Себастьян приступил к анализу ситуации, решая, каким образом к ней стоит подступиться. Затем, естественно, он сразу же заметил Томаса. И стоит сказать, что его душа показалась ему куда более любопытной и привлекательной: яркой и ледяной, с приятным ароматом крови и мутными пятнами. На ней также ощущались фрагменты темной энергии, похожей на ту, что фигурировала в их с господином расследовании. Естественно, это не могло оказаться совпадением. Жаль, что в итоге пришлось оборвать его жизнь так внезапно, даже не успев развлечься. Себастьян принял здравое решение не вмешиваться и наблюдать. Между ними двумя на его глазах завязался предсказуемый диалог, где Томас явно имел преимущество. И когда спустя пару минут труп любовника Маргарет уже остывал на траве, Себастьян удовлетворенно улыбнулся и мысленно поблагодарил Томаса за хоть какое-то развлечение. А когда оказалось, что тот желает получить от девушки такую же информацию, как и он сам, дело и вовсе заиграло новыми красками. Ведь это означало, что ему вообще не придется ничего делать. Однако, когда душа Маргарет начала медленно вибрировать и остывать, а она сама постепенно выхватывала инициативу в диалоге, Себастьян понял, что вмешаться все же придется. Особенно, когда она сообщила Томасу неверный адрес, а тот был невообразимо глуп и наивен, раз этого не заметил. И Себастьян мгновенно вступил в игру. Избавился от ненужного объекта и сконцентрировался на цели. Даже не тратил силы на изменение внешности или на ложь о своей личности, так как уже понимал, что не отпустит Маргарет живой. И хотя он знал, что в любом случае получит от нее необходимую информацию, ее самоуверенность и лицемерие в какой-то мере вызвали у него раздражение. Ее странное предвкушение от лицезрения смерти разбудило в нем желание погрузить ее душу в еще большую тьму. А если учесть, что вокруг них уже красовалось два трупа, последствия их встречи явно были бы куда проще, если у развернувшегося диалога не останется свидетелей. И хотя все перечисленное в той или иной мере повлияло на принятое Себастьяном решение, основная причина ее убийства была до нелепости проста. Ему было невероятно скучно исследовать Доклендс. Этот район поздним вечером казался еще более унылым, чем был на самом деле, и вонял сыростью и алкоголем. Сиэль запретил ему контактировать с Дьяволицей, а она была единственным звеном, поджигающим его интерес в этом деле. Душ среди холодных улиц ему встретилось много. А несколько десятков из них соблазнительно поблескивали, но не представляли абсолютно никакой ценности для их с господином расследования. В результате, Себастьян ощутил желание разбавить это скучное времяпровождение, чтобы получить от данного путешествия хоть какое-то удовольствие. А убийства людей всегда входили в список того, что может улучшить ему настроение. И это было приятным зрелищем, даже если они не страдали и умирали за секунду: например, от того, что их череп раскалывался на части. Но нередко появлялась возможность провести время с человеком чуть дольше и с удовольствием понаблюдать за его душой в последние минуты жизни. И всегда было приятно увидеть перед собой это хрупкое сияние и медленно к нему прикоснуться. Чтобы сломать. Окружить душу, когда человек спокоен и уверен в себе, а затем захватить, дезориентируя и обездвиживая ее хозяина. Сжать ее, когда он падает перед тобой на колени и бессмысленно умоляет хоть кого-нибудь прийти ему на помощь. Вцепиться в нее когтями и впитывать боль, ужас и страх, что наполняют человека изнутри. А затем разорвать на части, вынуждая человека сдаться и увидеть свой конец в отражении дьявольских глаз. Он лишь уничтожил душу Маргарет, но не поглотил ни кусочка. И, наблюдая, как осколки ее души сгорают в адском пламени, неизбежно вспомнил о ней. Себастьян вновь сфокусировал взгляд на своем господине, что шел спереди и приближался к дому под номером два на Марк-Лэйн стрит. Когда-нибудь это произойдет и с вашей прекрасной душой, мой господин. Он улыбнулся. Только с вами я наиграюсь вдоволь. Их темные силуэты остановились около дома с черепичной крышей и маленькими окнами с узорами из остатков облезлой краски. На кирпичных стенах здания гнил плющ, обвивающий металлическую табличку с названием улицы и номером дома. Он загораживал окна в некоторых местах и смотрелся на стенах нелепо и неестественно: будто из последних сил пытался продлить жизнь уже давно мертвому созданию. И пока Сиэль приближался к входной двери явно в спокойном расположении духа, Себастьян следовал за ним крайне напряженно. И с неудовольствием ощущал давящее со всех сторон присутствие нечисти. Пространство около дома слегка сжималось, а ароматы человеческих душ сливались в единый поток и перекрывали другие не особо приятные запахи лондонских улиц. С каждым шагом Себастьян ощущал темную энергию все отчетливей и боролся с безрассудным желанием сровнять это здание с землей. И когда его господин поднялся по ступенькам и замер перед входной дверью, ему подумалось, что сияние его души окажется единственным, что будет разряжать тьму, сконцентрированную на этом участке. Сиэль уверенно постучал в дверной молоток, украшенный медными розами, а затем бесшумно опустил руку, прислушиваясь к тому, что происходит по ту сторону двери. Он повернул голову, явно намереваясь что-то сказать, но Себастьян посмотрел ему в лицо довольно отстраненно. Так как понимал, что все сказанное сейчас будет неизбежно услышано нежелательными лицами. – Чудесная сегодня погода, ты так не думаешь, Себастьян? Он снял с головы цилиндр и привычно расположил его в руке, прислоняя к своему пальто. Затем взмахнул волосами и аккуратно убрал несколько темных прядей со своего лица. – Будто затишье перед бурей. Он посмотрел на Себастьяна холодно и напряженно, и тот мягко улыбнулся в ответ. – Вы, как всегда, правы, господин. Его душа спокойно и привычно сияла: ее обладатель знал, что его поняли. Сиэль слегка кивнул, принимая этот ответ, и отвернулся, услышав приближающиеся за дверью шаги. Послышался звон цепочки, после чего дверь перед ними со странным щелканьем отворилась. – Чего надо? За ней оказалась женщина средних лет с крупной родинкой над губой и туго завязанными в гульку грязными волосами. Ее вопрос прозвучал грубо, но взгляд смягчился, когда она, видимо, разглядела внимательнее своих посетителей. – Добрый день, миледи. Извините за беспокойство, – Сиэль слегка опустил голову. – Добрый день, – чуть мягче ответила женщина, а затем с любопытством прищурила глаза. – А вы к кому? Сиэль поднял взгляд и едва заметно дернул уголком губ. – Мы пришли навестить нашу старую подругу Ди. Она сообщила нам, что снимает здесь комнату на втором этаже. Она усмехнулась, явно теряя к ним интерес, и отошла в сторону, позволяя им войти. Едва они оказались внутри, женщина захлопнула за ними дверь, вернула на место цепочку и демонстративно направилась в другую комнату. – По лестнице, вторая дверь налево, – скучающе произнесла она, не оборачиваясь. – Не перепутайте с дверью в кладовую, иначе на вас вывалится все добро, что хранил мой полоумный старик. – Благодарю вас… Но она уже скрылась в коридоре, ведущем на кухню, суде по распространяющимся оттуда запахам. – Подругу, как же… – проворчала она себе под нос, но Себастьян, естественно, это услышал. Они проводили ее взглядом, все еще находясь у входной двери, а затем молча прошли вглубь комнаты, осматриваясь. Прихожая – она же гостиная – была обставлена дешево, но, стоит признать, со своей атмосферой. Длинный выглаженный тюль выглядел опрятно, но не ново: в некоторых местах виднелись аккуратно пришитые заплатки. На трюмо, располагающимся под лестницей, стоял кувшин, явно приобретенный со скидкой в ближайшем ломбарде. Рамки с фотографиями, развешенные на стенах, создавали в комнате своего рода домашнюю атмосферу, а темно-коричневый ковер добавлял в интерьер элемент законченности. Но выглядел он уютно только на первый взгляд: на его ворсинках виднелись грязь, песок и клочья пыли. И, несмотря на то, что сама комната была довольно темной, а свет в ней – приглушенным, его господин умудрился обратить на это внимание: брезгливо нахмурился, глядя себе под ноги, и направился к лестнице. Себастьян последовал за ним и тут же ощутил отвратительное дьявольское давление, усиливающееся с каждым шагом. Они поднимались по ступенькам, и древесина под их ногами пронзительно скрипела: будто само здание не было радо появлению внезапных гостей. Его господин шел спереди, а Себастьян смотрел ему в спину. И видел, как его душа все глубже окутывается полупрозрачными сгустками темной энергии. Но, несмотря на это, атмосфера вокруг в какой-то мере все равно была расслабленной, а предметы интерьера – забавными. Всего за пару минут Себастьян увидел уже более дюжины вещей, которые при появлении в поместье Фантомхайв прилично бы смотрелись разве что в печи. Его господин, кажется, находился в приподнятом расположении духа. Он не одаривал интерьер оценочными взглядами, что было ему абсолютно несвойственно, и у Себастьяна сложилось впечатление, что он был слишком сосредоточен на чем-то другом. Сиэль резво прошел лестничный пролет, поставил ногу на очередную ступеньку и неожиданно замер. А затем резко поднес руку к своему лицу. И чихнул. Он открыл глаза, стоя все в той же позе, слегка дернул головой и будто что-то осознал: его душа растерянно запылала. Себастьяну эти ее колебания показались очаровательными, поэтому он промолчал и тоже прекратил движение. Сиэль повернул голову на стену у лестницы, до потолка завешенную фотографиями. Он и так знал ответ на возникший в воздухе вопрос, но когда остановился взглядом на нужной рамке – самой большой и располагающейся по центру – все равно обреченно вздохнул. В ней виднелась фотография хозяйки, держащей на руках своего питомца. Она на ней выглядела счастливой, а черный кот в ее объятиях – не очень. Сиэль нахмурился. И Себастьян невинно хихикнул у него за спиной. – Заткнись. На втором этаже было душно и одновременно с этим прохладно. В воздухе летала пыль, а пестрые обои в узком коридоре у неподготовленного человека вполне могли бы вызвать приступ головокружения. Они двинулись вперед, миновали первую дверь, и Себастьян мгновенно ощутил, как эти нелепые стены с безвкусными узорами сжимаются, давят друг на друга и погружают их во тьму. Он почувствовал в воздухе приятный запах крови и гниющих костей, перемешавшийся с ароматом ягодного парфюма. И когда его господин остановился у нужной двери и осторожно глянул на Себастьяна, тот спокойно посмотрел в ответ, не выражая ничего. И Сиэль либо не заметил его напряжения, либо предпочел это игнорировать. Потому что уверенно встал вплотную к двери. И постучал. Его рука с переливающимся на пальце кольцом застыла около дверной ручки, ожидая отклика по ту сторону. Себастьян услышал доносящийся из комнаты приглушенный смех и был уверен, что этот жест был предназначен исключительно для него: обычный человек не был способен уловить такой уровень громкости. Он ощутил, как скопление темной энергии за дверью за считанные секунды растет, а затем так же быстро растворяется с едва ощущаемым движением. Это было похоже на демонстрацию своей мощи, а затем смещения акцента на то, что ее использовать не планируют. Любопытно. За дверью послышался уже громкий и привычный человеческому уху шорох. А затем мелодичное: – Войдите. Сиэль повернул ручку двери и, естественно, не увидел, как Себастьян позади него мгновенно опустошил взгляд и больше не пытался придать своим зрачкам более человеческий вид. И когда дверь отворилась, выпуская в коридор сгустки нечестивой энергии, красные глаза яростно прожгли открывающееся перед ними пространство. Они зашли внутрь, закрыли за собой дверь и погрузились в атмосферу темной спальни: окна были плотно зашторены, а мебель из темного дерева терялась из виду во мраке. На прикроватном столике, заставленном различными флаконами, горело несколько свечей. Воск с них стекал по граням подсвечника и оставлял неприятные на вид разводы на деревянном покрытии столешницы. Сиэль слегка прищурился: ведь с таким единственным источником света было нелегко сразу осмотреть эту комнату. По крайней мере, человеку. Себастьян же, изо всех сил стараясь заглушить свое усилившееся желание к уничтожению, сразу вонзился взглядом в темную фигуру, сидевшую на кровати. Демон в облике девушки была повернута к ним спиной и бережно расчесывала свои волосы. Темная энергия скапливалась вокруг ее пальцев и элегантно обволакивала гладкие пряди. Она тихо напевала какую-то мелодию и улыбалась: Себастьян понял это, даже видя лишь ее затылок. Давно у меня не было подобных встреч. Столкновения с демонами никогда не входили у Себастьяна в список желаемых мероприятий, и, к счастью, в человеческом мире он редко пересекался с подобными ему. По крайней мере, по своему желанию. Для демонов было привычно находиться среди людей, ведь души последних – это пища, а тела – развлечения. На протяжении веков они заключали с людьми контракты, закрывали сделки, и во всех случаях эти взаимодействия приводили к последствиям – катастрофическим для человека и выгодным для демона. Потому что людям было суждено страдать, а не господствовать. А демонам – склонять их к еще большим страданиям. И хотя огромное количество раз человечество настигали войны, пандемии, заговоры – и в таких обстоятельствах демонам было выгодно объединяться во имя общих целей – это было, скорее, исключением из правил. Демоны не являются друг для друга врагами, но их и нельзя назвать союзниками. Их личные мотивы разнятся и далеко не всегда идут на пользу Ада. Вся их жизнь сводится к постоянной борьбе, идеалы сотрясаются, а кровь и хаос господствуют. В них нет места для милосердия и примирения, и они существуют в мире, где только сильнейший выживает. Себастьяна устраивал подобный расклад вещей. Ему удавалось временами замечать демонов среди людей, несмотря на их различные уровни маскировки, но у него не было желания вступать в контакт: они были ему соперниками – так же, как и он являлся таковым для них. Теперь, столкнувшись с демоном напрямую, он неизбежно испытывал нарастающую агрессию и инстинктивное желание к нападению. И пусть это ощущение иногда могло быть приятным, в данный момент оно не было целесообразным для сложившейся ситуации. Потому что сейчас он лишь сопровождает своего господина. Сиэль, непринужденно оглядев комнату, кажется, окончательно привык к темноте. Его душа привычно вибрировала, демонстрируя спокойствие своего хозяина. Он осторожно взглянул на интересующую их особу, чей силуэт мерцал во тьме от игр огня, а затем выразительно улыбнулся. – Добрый день, миледи, – произнес он вежливо. – Простите нас за беспокойство. Себастьян знал, что они пришли к нужному собеседнику. И уже давно догадался, что энергия, которую он ощущал на крупицах их расследования, принадлежит демону: знакомый запах, большое количество острых частиц и сильное давление. Консистенция была густой и в тоже время легкой, а частицы быстрыми и скользкими. И в начале их расследования, осмотрев лишь тело графа Нордгемптона, он не исключал, что может ошибаться. Многие демоны умеют грамотно маскироваться под людей, а иные существа, в свою очередь, могут весьма умело выставлять себя за нечисть. Но после пересечения с мэром Гладстоном, допроса в борделе «Мой господин», встречи с Томасом и беседы с колкой на язык Маргарет для Себастьяна все стало на свои места. Впервые за время своего сотрудничества он и его господин пришли на беседу к демону. И когда Сиэль разрядил своей репликой ее неоднозначное на слух пение, темные потоки энергии, наполняющие комнату, содрогнулись и предстали перед ними во всей красе. Точнее, только перед Себастьяном: его господин попросту не мог этого увидеть. Дьяволица с запозданием отреагировала на фразу Сиэля: демонстративно вздохнула и лениво повернула голову в их сторону. По какой-то причине Себастьян не ощутил давления от этого ее действия, а наоборот, отметил взгляд хозяйки комнаты как пустой и безобидный. Ее глаза сияли в темноте и теперь были направлены в сторону внезапных гостей. Казалось, что ей хочется внимательней их рассмотреть, но почему-то ее взгляд был направлен в пустое пространство между ними. Она явно не собиралась говорить что-либо в ответ на прозвучавшее приветствие, поэтому его господин уверенно продолжил: – Меня зовут Сиэль Фантомхайв, а это мой дворецкий – Себастьян Михаэлис, – он слегка дернул рукой в его направлении. – Мы здесь от имени Королевы Виктории по причине расследования убийства графа Нордгемптона. Их собеседница по-прежнему молчала и выглядела отстраненно. –  Вам знакомо это имя? Сиэль явно принял решение сразу прощупать почву и, кажется, не планировал вести себя агрессивно или, наоборот, чересчур дружелюбно. Его душа все еще была спокойной, но постепенно нагревалась, излучая свет. Себастьян не смог удержаться и перевел на нее взгляд, поглощая это обжигающее сияние. А затем ощутил, как после этого действия воздух вокруг за секунду стал ледяным, а пространство – ничтожно маленьким. Он мгновенно вернул обратно свой взгляд и с отвращением увидел, что чужие дьявольские глаза воодушевленно переливались и прожигали тело его господина. Их собеседница с интересом рассматривала его душу, в то время как Себастьян был для нее откровенно пустым местом. И когда душа Сиэля слегка вспыхнула, то ли от недовольства, то ли от возмущения своего хозяина, ее лицо внезапно озарила улыбка. Себастьян застыл. И не так, как это делают люди. Он остановил каждый элемент своего тела и с неким удовлетворением наполнил его тьмой изнутри. А затем почувствовал, как эта энергия начинает замерзать внутри него, останавливая само время, и давая ему возможность почувствовать: Она пожирает его. Ее дикие глаза смотрели сквозь человеческое тело его господина и не моргали, ослепленные сиянием, заполняющим комнату. Его душа слегка мигала, видимо, от различного рода напряжения своего хозяина, и была гораздо тусклее, чем в моменты, когда Сиэль Фантомхайв был абсолютно спокоен или доволен собой. И Себастьян был уверен в том, что лишь он один видел душу своего господина в полном свете: любовался ею издалека, запоминая каждую искру, чувствовал ее терпкий запах и бесконечную силу. Она сияла и соблазняла его уничтожить ее, и с каждым днем ему приходилось бороться с этим невыносимым желанием. Их связь с господином была нерушимой. Его душа принадлежала только ему одному навсегда. И, несмотря на то, что он никогда и никому не позволил бы нарушить их договоренность, эти глаза, с жадностью рассматривающие его жертву, ему не нравились. Потому что хоть они и не пожирали его по-настоящему, они этого желали. Себастьян интуитивно выпустил когти и вцепился в локоть Сиэля, не задумываясь о том, что причиняет ему боль. Он ощутил напряжение в предплечье, будто его крылья хотят разорвать ему спину и вырваться наружу, погрузив все во мрак. Его алые глаза засияли яростным желанием убивать и смотрели в другие, тоже красные и пылающие. Он следил лишь за ними каждой клеткой своего тела и не мог отвести взгляда ни на секунду. Их собеседница, кажется, почувствовала это, потому что впервые перевела глаза с единственного человека в этой комнате на Себастьяна. И когда их взгляды встретились, душную комнату разрядил холодный поток, чуть не лишивший присутствующих последнего источника света. – Нам выпала честь, миледи, посетить в Ист-Энде весьма пикантное заведение, где вы явно пользуетесь спросом. Мы задержались там подольше, прекрасно провели время, и ваша начальница любезно посвятила нас в ваши успешные дела и тесную дружбу с графом Нордгемптоном и мэром Гладстоном. Не желаете рассказать подробнее? – произнес Сиэль довольно резко, явно испытывая раздражение от того, что его нагло игнорируют. Дьяволица вернула на него свой взгляд. А затем мило улыбнулась, отчего ямочки на ее щеках тихо щелкнули. – Впервые вижу, чтобы Патриция так охотно предоставляла информацию незнакомцам. Хотя, не спорю, милорд, вы выглядите как человек, умеющий убеждать. Ее голос был до безумия приятным: будто идеальные созвучия перемешивались с буквами и создавали речь. Он был звучным, но не громким, будто слушаешь кого-то издалека, но все равно понимаешь каждое слово. Сиэль, кажется, тоже обратил на это внимание, потому что его душа мягко содрогнулась, что обычно происходило от столкновения с чем-то приятным или интригующим. Он слегка улыбнулся, но не спешил говорить ничего в ответ, видимо, пытаясь предугадать дальнейший ход разговора. Дьяволица повернулась к ним уже всем телом и придвинулась ближе, отчего ее человеческий облик озарился теплым приглушенным светом. Ее кожа заблестела в темноте, будто она смазала ее какой-то мазью, а черты лица стали более видимыми. Теперь хорошо рассматриваемые красно-карие глаза переливались в темноте, а пухлые губы казались влажными и притягивали взгляд. Темные волосы нежно огибали ее плечи, рассыпаясь вдоль острых скул, и казались очень тонкими и невесомыми. Она выглядела как девушка с портрета, которая сошла с полотна благодаря мужским фантазиям. Поэтому, явно ощущая себя комфортно в сложившейся ситуации, Ди закинула ногу на ногу, частично оголив свое бедро, и, опершись локтями о кровать, продолжила разговор в неудобном на первый взгляд полулежачем положении. – Патриция неглупая женщина, как вы наверняка смогли заметить, джентльмены. Однако, если мне не изменяет память, я никогда не сообщала ей своего места жительства, – она небрежно дернула головой. – Как вы меня нашли? Сиэль бросил на Себастьяна взгляд, который тот всегда с неудовольствием и легкостью опознавал среди прочих: приказывающий ему не вмешиваться. – Мы имели честь познакомиться с вашей подругой Маргарет. Дьяволица особо не изменилась в лице. Лишь поджала губы и прикрыла глаза. – Как жаль, – произнесла она без капли жалости или расстройства. – Вы были близки? – спросил Сиэль. – Близость — понятие растяжимое, – она улыбнулась и отвела глаза: – Значит, по милости Марго два таких приличных джентльмена оказались в компании женщины с сомнительной репутацией. Как прекрасно складывается сегодняшний день. – Что вам известно об убийстве графа Нордгемптона? – произнес Сиэль, кажется, абсолютно не желая отвечать взаимностью на ее игривое настроение. – Это его распороли как свинью и облачили в женское платье? Если да, то мне жаль, что я пропустила такое веселое зрелище. Сиэль улыбнулся и бросил в ответ что-то язвительное, как, впрочем, и практически все, что он говорил большую часть времени. Но Себастьян намеренно отстранился от их диалога и направил свое внимание на более важные вещи. Выбраться из здания для них не будет проблемой, так как выходов наружу было достаточно: хлипкая дверь, деревянные окна и, на крайний случай, тонкие стены. Несмотря на внешнее спокойствие, Дьяволица явно была заинтригована происходящим, и, если что-то пойдет не по плану и она пожелает прикоснуться к душе его господина… Уничтожу. Однако, суде по ощущающейся темной энергии — ему явно смогут оказать сопротивление. Устранить ее получится без трудностей только если удар будет нанесен внезапно и в голову. Другой вариант – отрубить руки. Тогда восстановление тела будет замедленным, и убить ее не составит труда. При ином раскладе они точно наведут шум, и придется приложить гораздо больше усилий для ее устранения. Однако, какой бы силой она не обладала, способности демонов и их выносливость в бою зависят от разных факторов. И Себастьян, связанный контрактом и находящийся рядом со своим хозяином, в любом случае будет иметь преимущество. – У вас исключительная душа, милорд. Себастьян мысленно вернулся в разворачивающийся диалог и слегка сжал зубы, услышав данную фразу. – Поэтому неудивительно, что она уже давно не принадлежит мне. Сиэль произнес это с внезапно игривой интонацией, ненароком позволяя Дьяволице разглядеть его душу еще отчетливей. Она будто вцепилась глазами в его хрупкое тело и наслаждалась предоставленным зрелищем. Себастьян ощутил, как невообразимая ярость пронзает его насквозь, и в его голове тут же возникли желаемые сценарии, где он отрывает ей голову. Или ему. Себастьян перевел взгляд на Сиэля Фантомхайва. И тут же отметил любопытную деталь, на которую не обратил внимания ранее. Его господин стоял рядом. И не сдвинулся с места с тех пор, как Себастьян запустил в него свои когти. Они все еще впивались ему в локоть, но он не вздрагивал, не пытался отстраниться и не сказал ему ни слова. Более того, Сиэль будто мысленно держался рядом с ним, хотя обычно предпочитал независимость. Он мог приказать Себастьяну не прикасаться, унизить его перед своей собеседницей и показать, где его место, но по какой-то причине этого не сделал. Сиэль не продемонстрировал Дьяволице свою силу, как хозяин своего ручного демона. Он не выказал ни малейшего сопротивления на проявление агрессии в свою сторону и даже позволил Себастьяну показать, что его душа принадлежит ему, подчеркнув это прямым высказыванием. Если подытожить – он повел себя не как дерзкий высокомерный засранец. Подозрительно. Его господин никогда не избегал случая поиздеваться над Себастьяном и подчеркнуть свою силу. А это означало, что он намеренно расставил свои фигуры на доске подобным образом. – Ситуация явно складывается не в вашу пользу, миледи, – спокойно произнес Сиэль. – Из заведения, где вы работаете, пропало платье, в котором был найден убитый. Вы также являетесь связующим звеном между мэром Гладстоном и графом Нордгемптоном. Насколько нам известно, последний пользовался исключительно вашими услугами. Хотите сказать, что все это совпадение? Дьяволица привстала на кровати, элегантно закинула ногу на ногу, и ее глаза вдруг коварно блеснули. Дурной знак. – Я не убивала графа Нордгемптона, милорд, – произнесла она внезапно. – Но я знаю, кто это сделал. Сиэль опустил плечи и расслабил взгляд, но его душа внутри волнительно запылала. – Позвольте угадать: вы – сама любезность и ангел во плоти, а потому пойдете нам навстречу и поделитесь необходимой информацией. Разумеется, за плату, – он улыбнулся. – И что такой миледи может быть от нас нужно? Ди мягко рассмеялась, и ее смех ощутился в воздухе как своеобразная нежная мелодия, а не человеческие звуки. – Я, конечно, всегда счастлива помочь защитникам правопорядка, но то, что вы хотите знать – весьма ценная и конфиденциальная информация, – она подперла рукой подбородок и на секунду высунула язык, что неоднозначно сочеталось с ее образом. – Некоторые детали данного дела могут с легкостью навлечь на меня беду, но они никак не связаны с личностью убийцы, поэтому вам они все равно ни к чему. Но я с удовольствием поделюсь с вами любой безопасной информацией, и, уверяю, что вы получите ответ на свой вопрос. – Звучит весьма разумно. И что же вы хотите взамен? Она улыбнулась. – С учетом обозначенных ранее ограничений, я расскажу вам все, что вы пожелаете знать. Однако, цену, что вам придется заплатить, я озвучу после. И советую вам, милорд, тщательно обдумать данные условия, так как я не терплю невыполнения договоренностей и остаюсь крайне недовольной, если результат не оправдывает ожиданий. Повисла выжидающая пауза. –  Или вас это устраивает? Сделка вырисовывалась неприятная, и у Себастьяна возникли сомнения насчет того, на что она рассчитывает после окончания данного диалога. Но Сиэля, кажется, это не волновало. Его взгляд таинственно блеснул. – Абсолютно. Дьяволица явно была довольна складывающимися обстоятельствами: она улыбнулась и заправила прядь волос за ухо, приоткрывая часть лица, будто демонстрируя, что скрывать ей нечего. – Что вы хотите знать? Сиэль мягко вздохнул и, видимо, наконец почувствовал себя абсолютно спокойным по какой-то причине: его сердцебиение замедлилось, а дыхание выровнялось. Он по-прежнему стоял на месте, не отстраняясь от Себастьяна, и поддерживал идеальную осанку и расслабленные плечи. Казалось, что он ощутил себя временно главным в разворачивающимся диалоге и был готов взять на себя ответственность за то, что будет происходить далее. Его человеческое тело стало горячим, а душа – внезапно мягкой и прохладной. Себастьян ощутил приятное давление в душном воздухе и опустил на него глаза. Ему определенно идет власть. Волосы его господина мягко блестели от пламени свечей, а взгляд был твердым и выразительным. Во мраке он казался гораздо более мрачным и хладнокровным, чем он был на самом деле. Его бледная кожа сияла от переливающегося света, а в левом глазу промелькнула некая задорная искра. Он показался Себастьяну действительно уверенным в себе, и, кажется, понимающим, что тот за ним наблюдает. – В каких отношениях вы состояли с Маргарет? Кажется, Ди удивил этот вопрос: ее лицо странно оживилось. – Марго не имеет никакого отношения к этому делу. Зачем вам это знать? – Я не обязан отвечать на ваши вопросы, а вы на мои — да. Ведь именно об этом мы договорились, разве нет? – Сиэль мягко покрутил цилиндр в своей руке, а затем посмотрел на собеседницу с непонятным для Себастьяна интересом. – Вы заключали с ней контракт? – Нет. – Вы были друзьями? – Нет. – Вы были партнерами? – Нет. Сиэль перевел взгляд куда-то в сторону, будто анализируя услышанное, а затем продолжил: – Зачем вас разыскивает Томас? – Сиэль сказал о нем в настоящем времени и явно внимательно наблюдал за реакцией Ди. А она, в свою очередь, почему-то совсем не удивилась данному вопросу: скорее, ее это позабавило. – Видимо, очень по мне соскучился, – бросила она небрежно. – Он явно отчаянно желал встречи и был готов пойти на многое ради этого. Это исключительно из-за тоски по вам? Ди рассмеялась. – Вы, кажется, не представляете, на что готовы пойти мужчины ради своего вымышленного трофея. Сиэль ничего не ответил и перевел взгляд на свечи, стоящие на прикроватном столике, будто о чем-то размышляя. А Себастьян задумался о том, зачем его господин вообще задал эти вопросы: он рассказал всю информацию о Маргарет и Томасе накануне, а в ответах Ди едва ли было нечто полезное для их расследования. – Что ж, прекрасно, – произнес он мягко и перевел на нее контрастный холодный взгляд. – Граф Нордгемптон и мэр Гладстон. В каких вы состояли отношениях? Дьяволица вдруг показалась Себастьяну то ли огорченной, то ли разочарованной. Казалось, она предвкушала лишь конкретный вопрос о личности убийцы, и ей хотелось поскорее перейти к финалу их диалога и выполнению договоренностей. Сиэль, однако, явно не собирался спешить. – Они были моими самыми преданными клиентами. Не скажу, что я была так же предана в ответ, но, учитывая размер их чаевых – жаловаться мне было не на что. – Они были приятелями? – Возможно, когда-то, – она вздохнула. – Но люди в силу своей эгоистичности очень легко расстаются с друзьями, если на кону нечто более ценное. – И под более ценным вы подразумеваете себя, миледи? Этот вопрос был задан с нотками разочарования, и Ди, кажется, это слегка обидело. – Разумеется, – ответила она, а затем внезапно прищурилась и дерзко наклонилась в его сторону. – Как часто вы пользуетесь услугами проституток, милорд? Сиэль моргнул. – У меня весьма плотное расписание: развлекаюсь с ними каждый понедельник и среду, едва допью послеобеденный чай. А по пятницам в нашем поместье организовываются весьма экзотические эротические вечеринки. Желаете присоединиться? Ди улыбнулась и состроила невинное выражение лица. – Вы расследуете такое громкое дело, допрашиваете меня, но при этом  выглядите так, будто никогда не были с женщиной. – Женщины меня не волнуют. – Значит, мужчины? Дурной выбор, скажу вам честно. Сиэль проигнорировал данный комментарий, а Дьяволица хихикнула и слегка свела плечи, будто пытаясь сфокусировать внимание собеседников на своей пышной фигуре. Что, к слову, не особо увенчалось успехом. – Знаете ли вы, милорд, на что способны люди ради удовлетворения своих желаний? – А знаете ли вы, как удовлетворить людские желания? – спросил Сиэль скорее с иронией, чем с интересом. – Да-а, – протянула она. – Ваши желания, милорд, я бы исполнила с удовольствием. И уверена, это бы оказалось взаимно. Себастьян представил, какое бы Ди застало разочарование, когда образ хладнокровного и серьезного Сиэля Фантомхайва разрушился бы на ее глазах, окажись он перед тарелкой с овощами. – Не нуждаюсь, благодарю. Сиэль, кажется, хотел добавить что-то еще, но замолчал и внезапно опустил руку, удерживающую цилиндр, отчего хватка Себастьяна ослабла. Затем, слегка дернув рукой, он задел его ладонь, явно пытаясь привлечь внимание. Ди, кажется, ощутила между ними некое взаимодействие, потому что слегка выпрямилась на кровати. – Значит, вы удовлетворили желания графа Нордгемптона? – продолжил Сиэль. – Он что, мечтал о славной смерти, а вы решили ему в этом помочь? Она усмехнулась и слегка прикрыла глаза. – Людям всегда и всего мало, милорд. Особенно мужчинам. Ты можешь одаривать их лаской и заботой или кружить вокруг них с плеткой, но они всегда будут требовать большего. Ди подняла на них свои глаза, и они показались Себастьяну неожиданно безумными. – Я не просто так стала одной из самых популярных девушек в борделе, ведь мои отношения с клиентами гораздо более интимные и сложные, чем у моих неопытных коллег, – она опустила глаза на горящую свечу, протянула к ней руку и провела пальцем по пламени. – Я чувствую мужские души. Когда они рядом со мной, то становятся мягкими и горячими, словно воск. С ними весело играть, потому что они дают мне все, о чем я только могу мечтать в этом жалком мире. Она надавила на фитиль и почти погасила огонь, но вовремя убрала руку. – Граф Нордгемптон и мэр Гладстон были в хороших отношениях, пока не пожелали делить меня между собой. Эти невинные создания были ослеплены тем, что им никогда не суждено было получить, но все равно не теряли надежды. Ведь именно так устроены люди, милорд, – она перевела на него взгляд. – Держатся за надежду, когда в этом нет никакого смысла. И от этого они становятся еще более жалкими и беспомощными. Ди прикоснулась к своей сияющей щеке, а затем элегантно провела рукой по волосам. – Смотреть, как два твоих кролика дерутся между собой, конечно, забавно. Но куда веселее добавить к ним в компанию кого-то еще и приправить перцем это горячее блюдо, – она широко улыбнулась. – И наблюдать, кто же из кролика превратится в волка. Сиэль, кажется, старательно следил за ее действиями и ходом разговора, потому что практически не моргал и периодически двигал пальцами: обычно это означало, что он запоминает и анализирует поступающую информацию. Себастьян же уже с большего понял, в чем тут дело, и особо не прислушивался к деталям, видя ситуацию целиком. – Значит, у вас был третий постоянной клиент? – уточнил Сиэль. – Я этого не говорила, – она закинула ногу на ногу. – Я сказала, что был кое-кто еще. Возможно, его можно назвать клиентом, но ему нечем было мне платить и он, естественно, не шел в учет борделя. – Раз он не приносил денег, полагаю, было что-то другое? – О да, – она улыбнулась. – Его душа – весьма интересный объект. – И что же такого ценного вы могли им предложить после того, как и так удовлетворяли их желания? Или конкуренция за то, кто будет с вами спать, и есть причина великого конфликта? Дьяволица рассмеялась. – Вы правы, милорд. Я предложила им нечто куда более ценное, – она провела указательным пальцем по своим губам, и этот жест выглядел скорее неприятно, чем соблазнительно. – Я сказала, что раздумываю заключить контракт с одним из них. И неважно, какая у них будет цель – до ее исполнения они получат все, о чем мечтают. И главное – меня. Сиэль внезапно дернул рукой, окончательно отстраняясь от Себастьяна, и скрестил руки на груди. Казалось, будто он пытается полноценнее погрузится в диалог и при этом не отвлекаться на внешние факторы. И хотя его душа по-прежнему была спокойной, Себастьян напрягся от резко возникающего между ними барьера. Будто желание его господина держаться рядом сменилось привычной независимой позицией, что в данной ситуации было, по мнению Себастьяна, абсолютно не выигрышным ходом. – Вы же не собирались заключать контракт? – Разумеется, нет. Мне не близка позиция вашей прислуги, – она произнесла это слово с ноткой презрения. – Я не заключаю контрактов и делаю то, что мне угодно. Дьяволица перевела взгляд на Себастьяна едва ли не в первый раз за этот диалог и, видимо, решила понаблюдать за его реакцией на свои слова. Ему же было абсолютно нечем ей ответить, так как подобные высказывания его совершенно не волновали. Скорее, он считал демонов, что не используют контракты, жалкими и бесполезными. Потому что без заключения контракта демон не только не может полноценно использовать свои способности, но и никогда не найдет глубокий контакт с человеческой душой. И, в результате, не получит ее в полном свете. – Забавно, что вы так отзываетесь о прислуге, хотя ваш род деятельности едва ли можно обозначить более привлекательным, – отреагировал Сиэль. – Значит, желая заключить с вами контракт, один из ваших, как вы выражаетесь, кроликов решил, что просто избавиться от конкурентов – это хорошая идея? Ди риторически пожала плечами. – Готов поспорить, что сообразительностью он не отличается. – Сообразителен или нет, но душа у него чистая и вязкая, а по запаху напоминает человеческую артериальную кровь. И не удивлюсь, если его душа окажется на вкус такой же идеальной, как ненависть. Себастьян слегка приподнял бровь. Ненависть? Любопытно. – Но я не удивлена, что бедняжка Нордгемптон оказался первым на вылет. У него были деньги и связи, но не было яиц, – она хихикнула, – фигурально выражаясь. – У мэра Гладстона есть алиби на время убийства графа Нордгемптона и, судя по данным полиции, не похоже, что у него была возможность нанять кого-то для этого преступления. Сиэль, кажется, уже давно начал понимать, в чем тут дело, но двигался к ответу постепенно, наблюдая за собеседницей. А та, в свою очередь, наблюдала за ним. Себастьян же, не вмешиваясь после молчаливого приказа господина и в какой-то мере игнорируемый ими обоими, смотрел на их диалог, скорее, со стороны. С интересом и некоторым напряжением. От демонов без контракта можно ожидать чего угодно. – Что ж, – она вдруг хлопнула в ладоши, – мой главный фаворит и любимый экземпляр оказался волком. Как чудесно! Сиэль молчал, ожидая продолжения, а когда его не последовало, произнес: – Значит, ваш третий постоянный клиент убил графа Нордгемптона и, суде по всему, имеет в планах избавиться от мэра Гладстона, чтобы заполучить вас. – Все верно. – Было очевидно, что платье из борделя приведет расследование сюда. Ему было на это наплевать или он знал, что наплевать вам? – Сиэль опустил взгляд и вновь прокрутил цилиндр в своей руке. – Или он просто дурак? Дьяволица усмехнулась, но не успела ничего ответить, потому что Сиэль продолжил: – Граф Нордгемптон мертв. Министр Великобритании, кажется, вполне может составить ему компанию. Какой-то неудачник – по вашим словам без фунта в кармане – совершил убийство ради контракта с великой Дьяволицей, и, видимо, собирается пойти на это вновь. А как результат – двое влиятельных лиц Великобритании, приверженцев либеральной партии, будут устранены. Сиэль выдержал паузу, а его душа вновь начала притягательно вибрировать. – Хотите сказать, что это просто совпадение и вы не работаете на кого-то еще? – Именно это я и хочу вам сказать. – она широко улыбнулась. – А вы, милорд, не забывайте о всех деталях нашей сделки. Сиэль улыбнулся в ответ: – И как же зовут этого удачно найденного убийцу? Ди слегка оживилась. – Я с удовольствием сообщу вам имя того, кто прикончил недотрогу Нордгемптона, и возьму за это просто ничтожную плату, – она медленно провела рукой по своим блестящим волосам и откинула их за спину, оголяя плечи. – Я хочу поговорить с вами один на один, милорд. И скажу имя лично вам и никому другому. Сиэль никак не отреагировал внешне на данное заявление, но его душа волнительно замигала: он определенно начал продумывать дальнейший ход событий. Себастьян же вновь почувствовал, как его когти хотят вырываться из пальцев и выколоть Дьяволице глаза, а затем разорвать шею. – Прикажите вашему дворецкому подождать снаружи и не прерывать нашу беседу без экстренных обстоятельств. Но, клянусь вам, его вмешательство не понадобится. Я не кусаюсь, – она хихикнула. – А если и укушу, мужчинам всегда это нравится. Сиэль, кажется, даже не пытался придумать, как это прокомментировать, потому что лицо у него было растерянное. – Сейчас скажу лишь то, что настоящее имя человека, ради которого вы здесь, известно лишь мне. Ни Патриция, ни другие девочки из борделя не смогут вам помочь, так как никто из них не видел нас вместе. Возможно, мэр Гладстон, который, суде по всему, еще жив, смог бы поделиться с вами частью полезной информации. Но захочет ли он любезничать с вами и обсуждать этот громкий инцидент? Сиэль слегка нахмурился. – Поэтому, – ее глаза засияли алым светом, – если у вашего дворецкого возникло желание меня убить, то я советую вам, милорд, помочь ему его заглушить. Не буду отрицать: мои способности явно будут уровнем ниже, и едва ли меня будет ожидать счастливый финал. Она положила руки на колени и с шорохом провела пальцами вдоль подола своего платья. – Но разве это будет выгодно для вас, Сиэль Фантомхайв? Она впервые назвала его по имени, и Сиэля, кажется, это взволновало, пусть он и удерживал маску безразличия. Его взгляд был напряженным: он явно обдумывал ситуацию и все, что было сказано. А Себастьян никак не мог принять решение: кого в этой комнате ему больше хочется убить и как именно ему стоит вступить в диалог. – Господин… – Не сейчас. Сиэль ответил резко, но не агрессивно. Его душа сияла ярко и с каждой секундой становилась все горячее. Он даже не посмотрел на Себастьяна, но его реакция подразумевала, что он по-прежнему не желает, чтобы тот вмешивался. Убить ее, пока господин не дал обратный приказ? – Не сочтите за бестактность, милорд, но ваша душа достойна гораздо большего. А вы способны постоять за себя и без своей ручной собачки. Себастьян не сдержался и закатил глаза. Почему всегда собаки? – Я даю вам шанс продемонстрировать мне и вашему слуге свои интеллектуальные способности, милорд. Так побеседуйте со мной, как и подобает мужчине, – Ди улыбнулась и соблазнительно наклонила голову. – Покажите мне вашу истинную силу. И докажите, что вы действительно достойны той души, что питает ваше хрупкое тело. Себастьян чувствовал, как убийственное напряжение захватывает его стремительно и бесповоротно, и контролировать это становилось сложнее с каждой секундой. Ему показалось, что еще пару мгновений – и его человеческое тело облачится в темный силуэт, и он подлетит к Дьяволице и разорвет ее на части. И когда он действительно начал задумываться об осуществлении данного желания, то внезапно ощутил, в противовес этому, как что-то сдавливает его изнутри, утихомиривая эти мысли. Сиэль стянул глазную повязку. – Что ж, я с удовольствием продемонстрирую вам свою истинную силу, миледи, – произнес он негромко и спокойно, вызывая у Ди удовлетворенную улыбку. Сиэль явно принял решение, но думал, каким образом о нем стоит сообщить. Его душа вновь притягательно завибрировала, а затем вспыхнула, будто только что зажженная спичка. Как только голова Сиэля повернулась в сторону Себастьяна, красные глаза тут же слились с голубыми. И в игру цветов добавился фиолетовый, разбивая привычный мысленный барьер между ними. Взгляд Сиэля Фантомхайва был достаточно открытым, чтобы Себастьян смог понять, о чем он думает. Он не сказал ни слова и всего за один визуальный контакт утихомирил надвигающуюся бурю. И хотя они действительно научились понимать друг друга без слов, Себастьяну даже показалось, что он почувствовал его голос у себя в голове – твердый и приглушенный. «Себастьян». Он понял приказ. И не смог сдержать улыбки на своем лице. За вами действительно интересно наблюдать, мой дьявольский господин.