(Не) Просто друзья

Следующие две недели они не пересекались. Мёрфи был занят закрытием сессии и тренировками в футбольной команде, а Тейт, как он и думал, уделял всё своё время партнёрше и фигурному катанию перед отборочными, да и номерами они всё также не обменялись, забывая это сделать уже вторую встречу. Ночная же жизнь разительно отличалась от такой знакомой всем учебной. Постоянные миссии Аиды, деловые встречи для увеличения влияния, присмотр за клубом просто лишали хоть какого-то времени вне. Да ещё и Эдриан ходил не в приподнятом настроении, а на редкие расспросы старался отвечать деловито сухо, аргументируя, что с ним всё в порядке, и он тоже устал. И когда эта «усталость» друга вылилась в слова о том, что он отказывается участвовать в вечернем заезде Аиды, семейной ссоры было не избежать, правда долго ссорится эти двое не могли, поэтому неожиданно вспомнили про него самого, приняв прекрасное в своей гениальности решение отправить туда Мёрфи. И напоминание про пару долгов, тест и дневную игру совершенно не помогли отказаться от этой участи. Честно говоря, он не имел ничего против стритрейсинга, и зачастую даже любил заменить или поучаствовать вместе с Ньюманом младшим, но вся эта неделя была похожа на бомбу, уже начавшую обратный отсчёт до взрыва с понедельника, а каждый прошедший день уменьшал это время вдвое, и сейчас всё уже находилось в таком положении, что дёрни не за тот проводок и случится большой бум, но у него не было особых вариантов, кроме как с тихим шипением согласиться, прикидывая, как по-лучше скомпоновать график. И если сначала черноволосый думал, что взрыв мог произойти во время утренней ссоры — чего собственно и не произошло — тогда точно во время тех самых гонок, которые к дичайшей несправедливости проходили в самое неудобное время, начинаясь в пол первого ночи и заканчиваясь где-то в половине четвёртого или просто в четыре, зависело от соперников. А это как раз то время, когда спать уже либо не хочется, либо уже не имеет смысла, учитывая ещё и то время, затрачиваемое на возвращение в особняк. Но кто же знал, точно не сам Мёрфи что уже в первой половине дня, часиков эдак в пятнадцать, будет сам благодарить Эдриана за отказ от участия — благодарить мысленно, конечно. А причиной такой резкой смены взглядов как раз и стала та дневная игра. Цербер состоит в команде уже не первый год и имеет со всеми более менее товарищеские отношения — такие, какие необходимы для продуктивной игры. Капитаном же всегда был Эд, но после их воссоединения и возвращения Джейсона тренер стал задумываться, кому же отдать капитанство. И последний вовсе не собирался с благородством уступать должность, провоцируя внутренний конфликт, который копился всю неделю, а волнение перед очень важной игрой, как и раздражённое состояние спортсмена, сыграли своё и произошёл тот самый взрыв, который он и так пытался всеми силами оттянуть. Блондин не стеснялся того, что ровно за десять минут до начала матча, тренер озвучил, что отдаёт капитанство, наоборот, моментально воспользовался данной властью, отдавая указания, которые совершенно не соответствовали духу команды. Сын рода Ньюманов бесил на самом деле лишь на каплю меньше, потому что мужчина просто не собирался хоть что-то предпринимать, с лёгкостью опустив руки, что в глазах Мёрфи казалось величайшей глупостью. На самом деле первый тайм он ещё держался, лишь изредка подговаривая ребят не пасовать Джейсону, чтобы поставить на место, наглядно объясняя, что команда ещё не признала его капитаном. Но с начала второго успокоить себя уже не мог — сын Посейдона, явно заметивший финт команды с тем, чтобы не пасовать ему, просто начал исключительно сольную игру. И в первую очередь эта игра коснулась Мёрфи, как затеявшего этот бунт, новоиспечённый капитан не постеснялся и подрезал черноволосого, в наглую отбирая меч у своего же и тупо несясь через всё поле к воротам. А в следующие десять минут схожая тактика распространилась и на остальных. Пару раз, ещё прибегая к благоразумию, студент пытался попросить таймаут, с лёгкой надеждой смотря на рослого мужчину, который тренировал их с первого курса, но успешно был проигнорирован. Тогда и пришло осознание, что без насилия не обойтись, он прекрасно понимал, чем для него это закончиться и всё же поступил именно так. Естественно, его отстранили, некоторые, включая Эдриана, смотрели с лёгким осуждением, другие же одобрительно подвывали, пока футболиста уводили на скамейку. Досматривать откровенно не хотелось, разрыв в их пользу и так был слишком большим, намекающим на точную победу, а попавшиеся под руку телефон с уведомлением о начале трансляции по случаю отборочных, в которых и должен был впервые выступить Тейт вместе с Кэтрин. Инициатива, наконец, увидеть за что парень получил такие громкие прозвища, как «ледяной принц» или «звезда фигурного катания» казалась намного заманчивее, чем наблюдение за игрой дрянного Джея, да ещё и со скамейки запасных. Черноволосый не особо разбирался в этом виде спорта, но за столько времени, проведённого на Земле, скудные знания начинающего фаната имел. Ждать, пока в камере появится знакомые волнистые волосы, пришлось долго — ребят поставили в самый конец, зато, как у себя в голове отметил Цербер, было с чем сравнить. И Маршалл ни в коем разе не разочаровал, а чёрный костюм с серебряными вставками и стразами явно был ходячим олицетворением звёздного прозвища. Оторваться от этого зрелища было, на удивление, трудно, только после проката появилось понимание того, что всю программу он смотрел лишь на Тейта, совершенно позабыв про партнёршу, которая отчего-то совсем не запомнилась, теряясь под яркостью ведущего в паре. Сначала казавшиеся просто эстетичными руки приобрели мощь во время поддержек, а накаченное тело сильно выделялось в тесно прилегающим к коже костюме. И под конец стало даже обидно, что всё закончилось и что счёт, выставленный судьями был столь низок, а после совсем на автомате поставив уведомление на следующие этапы, обещая освободиться и посмотреть, если не всю трансляцию, то обязательно выступление нового друга знакомого. Матч, к слову, тоже подходил к концу, после было очередное собрание, на котором ему знатно прилетело ото всех, а наблюдающие Хизер, Тео и Андреа отчаянно просили объяснений, но настроения объяснять что-то не было, так что, приставив два пальца к виску и обворожительно ухмыльнувшись, Мёрфи отсалютовал друзьям, вполне быстро покидая внутренний спортивный зал университета. Собираясь заскочить в пару мест перед гонками и чуть-чуть повспоминать свои навыки вождения спорткаров — они всё же разительно отличались от мотоциклов не только габаритами, но и тем, что разгоняться на них как минимум до 200 было нежелательно, если не собирался попасть в больницу. Эти незначительные дела заняли столько времени, что мужчина окончил их к тому моменту, когда пора было бы возвращаться и забирать машину, любезно предоставленную Аидой. В мыслях было приехать пораньше и посмотреть на своих соперников не из-за того, что он сомневался в своей победе, а скорее из-за привычки узнавать любую информацию о том, с кем предстоит в той или иной степени сражаться. И когда черноволосый подъехал к месту проведению, то обнаружил огромное количество обсуждений кого-то, по-видимому, нового — всё же не зря приехал раньше. — Хей, Паул, давненько не виделись! — названный оборачивается, с лёгким удивлением узнавая старого знакомого, но улыбается приветливо, подзывая в свою компанию, которая моментально забыла про свои былые обсуждения и уже рассматривала прибывшего. А смуглый мужчина с кучерявыми волосами бьёт мотоциклиста по спине в приветственном жесте. — Адский пёс, сколько лет, сколько зим, — вспоминает былое прозвище гонщик, сверкая зелёными изумрудами, — Ты же на свои мотики ушёл, а тут так неожиданно радуешь нас своим присутствием? Эд же должен был прийти, снова лениться что ли? — Как всегда прав, старина. Я тут сегодня на замене, чтобы не расслаблялись. — взгляд тёмных глаз переходит на стоявших молча спутников, — Представишь? — в ответ слышится согласное хмыканье, после которого Мёрфи слегка подталкивают к остальным. — Народ, это тот самый «Адский Пёс», про которого я вам рассказывал, вот с ним пощады ждать нельзя. Ньюман по сравнению с ним ангелочек, а это Ник, Дэйв и Крис, пришли как раз после твоего ухода, — Мёрфи с лёгкой ленью пожимает руку каждому, не теряя своей ухмылки и возвращаясь к причине, по которой, собственно, и подошёл. — Вы что-то болтали про кого-то ещё нового, кто так заинтересовал? — курчавый на этих словах сразу помрачнел, выуживая из кармана электронку и только после пары вдохов, начиная говорить, вот только в мелодичном голосе явно проблёскивали намёки на неприязнь: — Да так, есть тут один, появляется с перерывами по месяцу, — аккуратно подстриженные ногти начинают барабанить по металлическому корпусу сигареты, не торопясь вновь затянуться, будто припоминая что-то, — Сегодня его пятый заезд, все предыдущие умудрился выиграть, гадёныш, хоть в этот раз столкнётся с тобой, раз не с Эдом, а это ещё лучше. — С чего вдруг такая неприязнь, а, дружище? — шатен был самым приветливым, особенно к новеньким, да и, судя по началу разговора, таким и остался, а тут такая сильная нелюбовь к новичку, у которого всего лишь четыре заезда за спиною. — Он странный, хрен поймёшь, что у него в голове. На всё лицо цепляет маску то ли кошачью, то ли лисью, азиатскую, исключительно традиционную. Ни с кем не разговаривает, не курит, просто появляется, откатывает и сразу сваливает, даже голоса никто не слышал, — серёжка, висевшая на ухе, звенит, а язык проходится по губам, выражая заинтересованность в такой необычной персоне. Кошка против собаки значит… Занятно и позволит, наконец, выпустить пар. Но хочётся ещё интересных подробностей, и длинные пальцы постукивают по бедру, пока смуглый выдыхает дым с излишне приторным вкусом яблока, — Ещё совсем отбитый он, короче, помнишь развилку на пятнадцатой? Вон, Крис, подрезать его пытался, а этот долбанул по тормозам, сам понимаешь, пришлось тоже вдавить. — Понятно всё, узко там, резко уйти в сторону нельзя было, — понимающе тянет мужчина, думая, что стоит отдать уважение парню — ход, чтобы скинуть хвост перед свободной трассой, прекрасный. Отдавать ему преимущество в расстоянии, а потом пытаться обогнать — вариант фиговый, учитывая, что смекалка работает неплохо. Но план выстроился как раз к тому моменту, как одна из девушек, одетая в короткую юбку и топ, что не скрывал даже ключиц, подошла к ним, размахивая флагом и призывая всех рассесться по машинам. Благодарный за информацию черноволосый дружески стукается кулаками, сверкая тёмными опалами, — Спасибо, старина, не продуй там! — такое пожелание вызывает искренний смех зеленоглазого, электронка вновь прячется в передним карман джинс. — А сам-то! Заняв место в кожаном салоне его былой тачки, Мёрфи выдыхает, оглядываясь по сторонам и выискивая заинтересовавшую его личность, и под вечер ему стало крайне везти, потому что парень в белой кошачьей маске обнаруживается прям по соседству, слева от него, слишком холодный и собранный. Но всё же что-то знакомым кажется мужчине в нём. Агрессивный гул моторов откидывает эти мысли, вынуждая вновь сфокусироваться на гонке — потом поразглядывает. Ехать предстоит в этот раз три круга, на трассе четыре развилки, шесть поворотов и всего один туннель. Задача не выглядит трудной, особенно учитывая остальных соперников, но один кот не разочаровывает и со взмахом флага сразу давит на газ, вжимая едва ли за первые минуты не сто двадцать, совершенно не осторожничая перед началом, где находится основная масса поворотов и спусков. Уже в середине первого они вдвоём вырываются вперёд, но в свободное соперничество никто не лезет, сойдясь во мнении, что это бессмысленный выпендрёж до третьего круга. Не важно, кто из них приедет первым сейчас, выиграет тот, кто завершит всё первым. А бодаются пусть те, кто едут за ними. И всё же что-то круг за кругом не давало Церберу покоя. Даже не то, что чёрная Феррари ехала наравне с ним, совсем не это, напрягало что-то в её водители. Он казался до боли знакомым, вот только чем? Раз за разом при обгоне глаза цеплялись за эту маску, которую хотелось сорвать и, наконец, увидеть спрятанное под ней лицо. Мёрфи даже не понял, как умудрился отдать второй круг, позволяя себя обогнать в тупом тоннеле. За всю жизнь он так тупо не сливал ещё. С каких пор он начал отвлекаться на новичков? Слить гонку после напряжённого дня не хотелось совершенно — и так выслушивать завтра друзей, которые сегодня были проигнорированы. Пальцы начинают нервно барабанить по рулю, смотря на Феррари, уже скрывшуюся за поворотом, сразу следующим за туннелем. Чёрт, точно, последний разворот! Он идёт сразу, а угол для манёвров небольшой, особенно, если одна из машин едет по середине, главное довести паренька сюда без лишних участников и дать преимущество перед поворотом, пусть потеряет бдительность немножко. Третий круг был напряжённым во всех планах — ехали они на одном уровне, а черноволосый изредка на своей ламбе тёмного, синего цвета с прекрасным фиолетовым отливом развлекался, тараня вбок, чтобы кот не расслаблялся, особенно делая так перед развилками, собираясь накаливать обстановку до самой финальной части. И второй уже начинал прибавлять скорость, близясь к отметки в сто пятьдесят, как и нужно было гонщику. И чёрная машина первая влетает в туннель, лишённый большего количества света и не предназначенный для гонок на таким скоростях. Мёрфи же отставать не собирался, от остальных их отделяет ещё триста метров точно, так что нагоняет, поднимая стрелку спидометра очень резко, чуть жалея лишь о том, что это не его любимый мотоцикл, который давно бы набрал скорость ещё больше. В ушах звенит стук собственной крови, колёса вровень, а где-то вдалеке видится уже свет выезда из коридора. И другой следует чёткому плану в голове Мёрфи, дожимая и выезжая первым, а чёрные бездонные глаза, в которых уже тяжело разглядеть зрачок, озаряются опасным блеском, предчувствуя удачу своей задумки. Ламборджини въезжает на поворот следом, выбирая третью линию, как можно ближе к ограничительным барьерам, позволяя зажать себя у них, пока парень в маске сбрасывает скорость на сто десять в силу чрезвычайно близкого контакта. Гонщик с татуировкой змеи зажат, выдавая явное преимущественное положение Феррари, но всё это лишь один крупный обман, потому что Мёрфи поднимает газ, собираясь проскочить в небольшой проём меж чужой машиной и барьером. Это видится настоящим безумием, но он не из тех, кто сдаётся, всё же с этой тачкой и не такое пробовали. Финт оказывается успешным, и можно поспорить, что под маской сейчас искренние удивление чужих глаз, пока руки сжимают руль сильнее, нервно ударяя указательным пальцем по боковине. А черноволосый понимает… Понимает в тот момент, когда окончательно обгоняет, подмигивая, ему казались знакомыми эти бледные руки, с такой силой сжимающие сейчас руль, что даже появились рельефы вен. Те же руки, что сжимали его торс в первую их встречу. Перепутать он просто не мог, тем самым призрачным гонщиком в маске оказывается никто иной, как Тейт. Осознание этого выбивает из колеи — кто бы подумал, что Маршалл умеет так превосходно водить — ладно, кто бы подумал, что принц катка такой рисковый и совершенно не боится малой возможности быть узнанным кем-то, а ведь такое не останется незамеченным журналистами и поставит клеймо на репутации. Но в мыслях мелькает, что сейчас точно не стоит размышлять о мотивах юноши, поэтому одёргивает себя, прибавляя скорости, ведь в намерениях младшего яро читалось: «Догнать». А такой роскоши черноволосый ему позволить не мог, разрешая себе расслабиться лишь после финишной ленты, довольно откидываясь назад и совершенно не обращая внимания на победные возгласы, краем глаза наблюдая за остановившейся машиной рядом. Её водитель не выглядел особо разочарованным — а может всё дело в маске, скрывающей лицо полностью — бледные пальцы с минуту барабанили в задумчивости, будто провалившись в какое-то пространство вне времени, вне переживаний, вне всего, и так же резко вынырнул из него, отстёгивая ремень и спеша выйти из машины. И Мёрфи почти что довольно урчит, когда в боковое окно видит кошачью маску, тоже выходя из машины, пока остальные участники заезда, молча обступившие их, смотрят, боясь представить реакцию каждого из этих двоих. А Мёрфи не смеётся, просто тянет уголки губ вверх и жмёт протянутую ему руку, рукопожатие задерживает, резко дёргая стритрейсера на себя и слыша поражённые вдохи уже решивших, что сейчас будет очередная ссора — как же жалко будет их разочаровывать. Цербер тянется к уху, понижая голос до шёпота: — Твои навыки достойны восхищения, Тей… — сказавший готов поклясться, что слышал выдох, сорвавшийся с бледных губ, кивает куда-то в сторону, в переулок, отстраняется и уходит с полной уверенностью, что Тейт придёт, а новое прозвище для фигуриста приятно растекается на языке — что-то особенное в этом точно есть. Маршалл не двигается и после того, как его отпускают, смотрит туда, где минуту назад его руку крепко держали, и просто не знает, как реагировать. Мёрфи быть здесь не должно, он не должен был узнать его, но узнал. А этот огонь в обычно спокойных и даже скучающих тёмных омутах, шёпот на ухо и дурацкое сокращение заставили мурашки пробежать по всему телу, поэтому первой мыслью на предложение мужчины было сбежать и не идти никуда, но ведь мотоциклист за их недолгое знакомство никогда не делал чего-то, что могло навредить. И было чуть любопытно, как это чёртово чудовище узнало его под маской, прямо во время заезда. И Тейт ни капли не удивился, когда обнаружил гонщика с татуировкой змеи курящим. Они были чем-то похожи в этот раз: тёмные глаза, такие же волосы — единственным отличием было то, что у Мёрфи они были прямые — и кожаные куртки, как оказалось даже одной марки. Позвавший молчит, просто с довольной улыбкой осматривая Маршалла и всё равно протягивая ему сигарету, хоть и помнил про отказ в прошлый раз. Брови фигуриста выгибаются в немом вопросе, а взгляд направлен на протянутую сигарету. — Не хочешь — не надо. Не предложить было бы некрасиво, — пожимает плечами, снова поднимая сигарету к губам, по-своему определив тот самый вопрос, а спортсмен закатывает глаза и забирает уже у самых губ, поясняя. — Я имел в виду, какие, а не то, что я против. — Senator тонкие с вишней. Ты же вроде у нас не куришь? — чуть удивлённо смотрит Цербер, а чужие губы почти грешно обхватывают тонкую палочку, делая затяжку и медленно передавая обратно. — Не курю, — согласный кивок и тихий смешок, — Но мы же на двоих, так что можно иногда забить. Вкусные, кстати, не так уж и горчат, — черноволосый лишь хмыкает, довольный тем, что Маршаллу пришёлся по душе вкус. На телефон приходит уведомление, вынуждая отвлечься и ответить на сообщение, вероятно, от Эдриана, другой рукой, стряхивая пепел себе под ноги, но с первого же взгляда на сообщение, в котором он искренне надеялся увидеть поздравление с победой, с первых же слов наталкивается на упрёк за поведение днём, поэтому улыбка пропадает с красивого лица, сменяясь чуть раздражённым тцыканьем и глубоким вдохом дыма. Тейт забирает сразу же — вдруг выдохнуть забудет и ещё раз втянет, — Что-то случилось? — Да пустяки, — измученно морщится футболист, вспоминая утреннее происшествие, — Всё равно не поймёшь меня. К слову, видел твой прокат, судьи просто сволочи, на самом деле было потрясно. — Спасибо, я лично и третьим местом доволен, всё равно в квалификацию прошли, а у Кэтрин заскоки свои. Но не согласен, что не пойму. Вот расскажешь и посмотрим, — брюнет подходит ещё ближе, пока они всё так же передают буквально остатки от сигареты друг другу, и Мёрфи поджигает вторую, идя на поводу и рассказывая: — Я в футбольной команде состою, и у нас важный матч был сегодня. Ммм, также к нам бывший друг перевёлся, вступил в команду, а тренер решил его капитаном сделать на сегодняшний матч. Конечно, я терпел, но смена привычной для команды игры и то, что Джейсон вёл исключительно одиночную игру… Взбесили меня, — мужчина вздохнул, выдыхая ароматизированный дым и лучше подбирая слова, уверенный в том, что и в глазах Тейта тоже будет осуждён за излишнюю импульсивность, но в любом случае заканчивать надо было, — Сначала я просто подговаривал не пасовать, но во втором тайме сбил его. Отлетел, как с трибун говорят, метров на пятнадцать, меня, естественно, дисквалифицировали. А после напали с расспросами и дурацкими осуждения, даже Эд, чью честь капитана защищал. Я не прав и, вообще, монстр, да, Тей? — Мёрфи, честно пытался добавить в голос лёгкости и шутливости, но получилась лишь тонна усталости. Глаза закрываются, хоть солнце ещё и не встало, но смотреть в шоколадные глаза напротив не хочется совершенно, мозг и так любезно подбрасывает эти картины. Они стоят и молчат вот так: он с закрытыми глазами, а Маршалл, наверное, где-то рядом докуривает приторную вишню и собирается после уйти. Но через минуту вместо осуждения вываливается тёплое и почти согревающие: — Серьёзно? На пятнадцать метров? Я восхищён твоей силой, — эти слова совершенно не совпадают с осуждением, которого он ждал, а эти искренние слова вводят в ступор и, приоткрыв глаза, во взгляде напротив на самом деле нет ни грамма осуждения, — Странные у тебя друзья, он играл в одиночку, совершенно не под стать роли капитана, да, может ты перегнул самую малость, но все на эмоциях так поступают, и с чего бы винить только тебя, да ещё и весь день по ходу. Тебя отстранили от любимой игры, так что наказание уже получено, а спрашивать почему так поступил, вообще, маразм какой-то, будто они сами не понимают! — заканчивает свой монолог принц, ярко улыбаясь и разгоняя всю накопившуюся за день тьму в голове своего собеседника, который тоже не удерживается от самой мягкой улыбки, на которую способен. — Спасибо, Тей… — коротко, но в этих двух словах хранится настоящее облегчение, так неумышленно подаренное ему фигуристом. А названный лишь дует щёки, почти по-детски ворча: — Тебе правда так сложно выговорить последнюю букву моего имени? — Возможно! Тихий смех двух парней раздаётся в тёмном переулке. И хоть Мёрфи не скажет, но Тейт подобрался очень близко к его сердцу, намереваясь занять в нём прочное место… Или всё же уже занял его?