(Не) Просто друзья

Этот разговор оставил тёплый след у обоих. Они болтали, как старые знакомые, друзья детства, которых жизнь разбросала в разные стороны, вынуждая идти далёкими друг от друга дорогами, но так неожиданно вновь свела, поэтому они просто не могли наговориться, рассказывая обо всём. Кажется, они проболтали до самого рассвета, а план поспать хотя бы часика два до занятий вдребезги провалился, но впервые черноволосый был даже рад этому. Всё происходящее было чем-то новым для него. Тейт был понимающим — настолько, что мелькали мысли, будто фигурист поселился где-то в нём, делил чувства и мысли на двоих, даже друзья, веками шедшие рука в руку с ним, не знали и не чувствовали Мёрфи на таком уровне. Они, наконец, пришли к выводу, что пора бы обменяться номерами, чтобы общаться, время от времени, когда график обоих совпадал, гулять и предупреждать об исчезновениях, происходящих со стороны Цербера. Иногда ему было необходимо возвращаться в Преисподнюю, в которой у него также были обязанности, но время в двух мирах шло по-разному, а заставлять волноваться или сомневаться азиата в их общении не хотелось совершенно. Впрочем из всех он и предупреждал только Маршалла. Эдриан с мисс Ньюман были в курсе, а остальных втягивать было бессмысленно, да и они не обращали на его пропажи внимания, принимая за очередные прогулы или простое: «Работа». На этой неделе ему снова суждено было пропасть, а у кареглазого, на удивление, не было тренировки, поэтому они всё же могли встретится, поболтать, возможно выкурить по паре сигарет на двоих и прокатиться. Принц просто загорелся мечтой купить мотоцикл на призовые и умолял его научить кататься. Мёрфи не то, чтобы был категорически против, но не привык катать на своей малышке кого-то ещё, правда в такие моменты мозг любезно напоминал, что он сам предложил в их первую встречу отвезти парня домой, а потом, вообще, свернул с дороги, показывая одно из своих многочисленных мест, где любил расслабляться, да и Маршалл давно уже перестал быть «чужим». И в голове мужчины была небольшая идея, как порадовать фигуриста ещё сильнее. Эта небольшая вольность стояла наравне с тем, чтобы просто так доверить в чужие руки частичку себя, но сомнений в том, что другой сохранит её в целости и сохранности, даже не было. Конечно, чернота в его душе где-то вдали шептала, что он дурак, решивший довериться человеку и умудрившейся не только привязаться, но и утонуть в болоте намного хуже, но пока что всё это получалось откидывать, игнорируя и заменяя разговорами или работой, которой стало ещё больше, а охранять теперь приходилось не только семью Ньюманов и Андреа, а всех, и на копошение в себе банально не оставалось времени. Вечерами он бывал изнурён тем веером событий, что окружали черноволосого, а в силу импульсивного характера боялся сорваться на Тейте, который маленьким солнышком кружил рядом, очень увлечённо слушая теорию езды, но повторить то или иное действие, показанное «учителем» у юноши не всегда получалось. А Мёрфи к своему удивлению никогда не мог сказать чего-то грубого, даже банально повысить голос, просто подходил, помогал подняться, если уж такое происходило и спортсмен падал, начиная перебирать идеально уложенные волнистые волосы, задумываясь кого он этим жестом всё же успокаивает — брюнета или же себя. В такие моменты он понимал, что обладатель шоколадных глаз самый настоящий кот — он начинал мурчать, как только чувствовал руку в своих волосах, а ещё закатывал в удовольствии глаза. Но и хитрым котом он был до жути, погода стояла тёплая, фигурист не особо мерзлявым, но про пальто забывал и как-то умудрился выпросить в один из дней кожаную куртку, принадлежавшую мотоциклисту, но уже знатно жмущую в области плечей, а вот другому она подходила идеально. И сегодня всё повторилось точно также — всю их импровизированную тренировку спортсмен довольно ходил в чужой куртке. Мёрфи же наблюдал за этим, сидя у дерева и прислонясь к его кроне, после всё же махнув другу рукой, предлагая присоединиться и немного отдохнуть. А ледяной принц времени и не теряет, предложение сразу принимает, но садится не рядышком — нет, совсем нет, а выбирает прилечь на удобные колени мужчины, чем вызывает хрипловатый смешок: — Знаешь, это единственная вселенная, где кот и пёс сошлись, — пальцы вновь вплетаются в волосы, играясь с ними и чуть оттягивая так, чтобы не причинить особой боли. Он даже не особо и врёт, используя такое громкое слово как «вселенная», во всех предыдущих перерождениях мира для олимпийцев они даже не были знакомы. Тей воспринимает шутку по-своему, прикрывая глаза и согласно качая головой, а потом со всем спокойствием выдаёт: — Если продолжать рубрику странных фактов, то у нас с тобой по три непрямых поцелуя каждую встречу, — брови поднимаются в удивлении, скорее от того, насколько спокойно лежащий заявляет об этом, но вот что конкретно он имеет в виду, доходит не сразу, лишь через несколько минут вспоминается бренчание Хизер про то, что одна сигарета на двоих или питьё из одной бутылки является косвенным поцелуем — видимо вычитала в своих романах. Такое должно было бы, наверное, смущать, будь Мёрфи школьником, но он не школьник, давно уже не школьник. — Ты сам-то не выглядишь особо против такие моменты, Ваше Высочество, — парирует в ответ, слыша ленивое: «А я и не говорю, что против». Такие моменты, как этот, в его жизни бывают крайне редко, особенно после всей этой заварушки с двумя неделями и новыми богами. Сейчас, когда луна своим светом озаряет их, всё происходящее видится таким далёким, а Тей поразительно красивым, как друг, конечно, — У меня для тебя подарок есть, — задумчиво мычит Цербер, когда карие глаза в удивлении приоткрываются. — Подарок? Разве есть повод этому? — Я снова уеду, наверное, на неделю, может на две, поэтому это не то, чтобы подарок, но я хочу отдать тебе на это время свой мотоцикл, — в чужих глазах, будто взрывается сверхновая, образуя новую вселенную, потому что искры неверия, счастья и благодарности образуют непередаваемый коктейль. Он ждал похожую реакцию, но даже в голове она не была такой бурной и яркой. — Ты серьёзно что ли? — в ответ уверенный кивок, а фигурист просто не знает, что сказать — такого подарка он не ждал совершенно, но тут же накатывает и неуверенность, осознавая насколько это дорогой подарок. Сейчас даже не в плане денег, а в оказанном ему доверии и расположении, чем он таким смог заслужить его, не способный ничего дать в ответ? — Но, Мёрфи, ты уверен? Точно ли я заслуживаю эти две недели хранить его у себя? Не пойми неправильно, я просто счастлив, и всё же не уверен, что имею в право принять… — Если бы я сомневался, то даже не стал бы предлагать. К тому же ты и так на нём катаешься, думаю, только тебе и могу доверить, — смотреть на потухшие искры невозможно, поэтому он ждёт, когда они вновь появятся. Именно в этот момент тьма возвращается, с усмешкой интересуясь: «И это ты называешь дружбой? Сам-то уверен в своих выводах?», — и черноволосый впервые начинает сомневаться в том, что всё так просто, а их связывает лишь недодружба, скорость, понимание и безумие от адреналина. Второй раз он задумывается над этим, когда после зачистки Лабиринта Андреа с розоволосой бестией тащат всех по магазинам, аргументируя тем, что пора бы всем отдохнуть от постоянных загадок, прикупить новых вещей и просто побыть всем вместе. Противиться этому желанию девушки Мёрфи не хочет, понимая, что и сам давно не уделял время такой будничной вещи, да и появится возможность уйти куда-нибудь по своим делам и написать одному фигуристу — они с зеленоглазой сейчас начинают подготовку к турниру, поэтому тренируются до потери пульса. И как же повезло, что они сразу же решили разделиться, чтобы каждый успел зайти туда, куда хотел бы. Единственной проблемой оставался младший Ньюман, конечно, они друзья и тот бы не разболтал, но отвечать на вопросы и уже изрядно надоевшие предупреждение про скрытие сущности сил не было, но спасибо пепельноволосой, которая утащила студента с собой за комиксами, оставляя его в полном одиночестве. Написать Маршаллу было необходимо, ещё и чтобы забрать мотоцикл — он не против, чтобы кареглазый держал его у себя и пользовался им, но и самому нужно было на чём-то ездить, а быть привязанным к кому-то не хотелось. Правда и тут удача подвела его, прогуливаясь меж магазинчиков на втором этаже и всё поглядывая в телефон с открытым чатом, где последним сообщением значилось обещание Цербера прийти на финальный турнир, боковое зрение фиксирует подозрительно знакомый плащ. В первые минуты черноволосый забивает, вновь заглушая ненужные мысли простым объяснением, что не один же Тейт носит подобный плащ, но вот отголоски знакомого смеха, сливающиеся с голосом Хилл, уже не похоже на простое совпадение или шутку больного сознания. Рука, печатающиеся сообщение, зависает в воздухе, а взор тёмных глаз поднимается по направлению к парочке с кучей пакетов — это всё они… Ты же знал, что в парных видах спорта так происходит, или было проще убеждать себя, что он не такой? Просто пойди за ними и убедись в абсурдности всех своих суждениях об этом Т-е-й-т-е, — противно смеясь, шептал внутренний голос, обвивая плечи со спины, оглаживая, постукивая и поднимаясь выше — ближе к желанной шее, чтобы сжать, сдавить в своих руках так сильно, пока воздух не начнёт заканчиваться, а глаза закатываться под стук собственного сердца, что безумной трелью раздавался в каждой клетке тела. И Мёрфи ведётся, как бы не сопротивлялся, как бы не цеплялся за остатки рационального сознания, что медленно тонуло под дьявольской яростью, которая как настоящий яд отравляла кровь. Каждый шаг давался с трудом, хотя внешне его походка была точно такой же как обычно, но что-то кричало не идти, не слушать, не верить, просто потому что такого не может быть. Он не мог совершить очередную ошибку, больное сознание опять вьёт свою паутину, втягивая в противную игру, чтобы напиться отчаянием, ревностью, непониманием. Всем тем, что тщательно прячется за маской игривости, ухмылок и вранья. Прячется за всеми теми стенами, что он сам выстраивает, не подпуская никого, банально запрещая подойти ближе положенного. Но сейчас это не игра, сейчас перед ним Тей, обнимающий чёртову Кэтрин и приблизившейся непозволительно близко к лицу девушки — парочка даже не потрудилась задёрнуть шторку на всю, даже половины было достаточно, чтобы разглядеть и осознать всё происходящее. Он её сейчас поцелует, неужто не останешься посмотреть? — тихое «заткнись» всё же срывается с пухлых губ, но, осознав, что всё же произнёс что-то вслух, парень закусывает губу, направляясь быстрее к условленному месту встречи в надежде, что друзья смогут отогнать тьму, своими когтистыми лапами зацепившуюся за него и наслаждающуюся агонией, развернувшейся перед ней. Да ладно, ты серьёзно привязался к человеку? Ммм, а где же теперь твоё любимое: «Я не привязался, мы просто друзья»? — снова тишина, а губу он всё же прокусывает до такой степени, что по уголкам течёт тоненькая струйка. Но в данный момент не до этого — необходимо найти Андреа, Эдриана, Хизер, Тео или хотя бы чёртового Джейсона! — Да куда же ты так спешишь, тебе всё равно не спрятаться, не изгнать меня. Ты и так уже слишком долго бегал от себя, Мёрфи! В стоящего в кофейне Тео Цербер чуть ли не врезается, резко останавливаясь и оглядывая друга с перекошенным лицом, прожигающего группку парней, и явно готовящийся драться, пока в ушах продолжает звенеть голос, сводящий с ума. Будь он в более рациональном состоянии, то обязательно бы сейчас придержал Тео, останавливая от драки в заведении с тремя придурками, которых можно уложить с одного удара, но сейчас это видится прекрасной альтернативой тем мыслям, что съедают его, а выместить всё зло, подпортя чьё-то лицо, но не дав себе потануть в эмоциях, сладостной истомой. Последствия сейчас не так важны: понадобятся деньги — заплатят, от полиции сбегут, а чего-то по хуже и получится не может. И он теряет всякий контроль, выплёскивая накопившейся, но готов поклясться, что в очередном тёмном углу слышит издевательское: Монстр…