(не)правильные чувства

. Невыспавшийся, измученный беспокойным и неуютным сном, Сокджин стоит у открытого окна, наблюдая, как редкие капли дождя падают на истерзанную ночным ливнем землю. Глубоко вдыхает влажный, наполненный утренней прохладой воздух. Самое время затеять уборку, организовать под себя быт. Да и поколдовать над интерьером своего нового жилища совсем не мешает. Ведь он точно знает, что, выйдя на работу, отвлекаться на подобное не станет: там будет необходимо решать другие задачи. Однако ночные треволнения оставили горький осадок в душе, всколыхнули болезненные ощущения и до сих пор откликаются вялостью в теле, не позволяя собрать себя в кучу. С улицы доносится лай собаки, которая громко оповещает весь многоквартирный дом о том, что её вывели на прогулку. Животное с азартом носится по лужам, раскидывая брызги во все стороны, радостно виляет хвостом и совершенно не реагирует на окрики хозяина. Уголки губ омеги слегка приподнимаются в лёгкой улыбке, с удовольствием наблюдая это веселье и беспечность. Шум закипевшего чайника отвлекает от неспешного разглядывания. Джин поворачивается и, обнаружив забытый в руках пульт, машинальным движением нажимает кнопку, включая небольшой настенный телевизор. На экране симпатичный ведущий что-то вещает в рамках программы «Доброе утро, Сеул». Джин никогда не был любителем подобного зрелища. Длинные разглагольствования о моде, здоровье, погоде или о чём там ещё говорят в подобных шоу, особо не привлекали его внимание. Да и времени на телевизор в его чётко распланированной жизни обычно не оставалось. Но сейчас он без особых эмоций делает звук погромче, краем глаза наблюдая, как ведущий передаёт слово некому гуру и советует со всей ответственностью и вниманием прослушать гороскоп. Он обдаёт кипятком заварочный чайник и кидает туда несколько листочков мяты. «Неужели кто-то верит в подобное...», — мысль пробегает по лицу, спотыкаясь о криво поджатые губы. Заваривает мятный чай, отмечая про себя, что сегодня обязательно надо наведаться в супермаркет и закупиться, а затем садится за стол, как раз улавливая информацию для своего знака Зодиака. На экране телевизора на чёрном фоне красивым отливом золотого тиснения какие-то незнакомые иероглифы. Возможно, специальные знаки астрологов или какой-то древний язык. Джину не принципиально сие знание. — Ну, удивите, — произносит с заметной долей скептицизма. И начинает слушать. Благоприятный день для кардинальных изменений. — Это типа должно интриговать? — Сокджин цокает и пытается не закатывать глаза. — Банальщина. Утро посвятите себе: массаж, красивая причёска, новый костюм. Сегодня вам можно делать покупки – они принесут удачу. — Да что вы говорите… Пообщайтесь с близкими. Но если давно не виделись, возможны небольшие разногласия. Помните, вы в силах найти верное решение в споре, с которым все будут согласны. — Ну-ну, — тянет, убирая рукой невидимые крошки со стола. — Уж без вас разберёмся. День подойдёт для прогулки и откроет новые возможности. Сегодня вас ждут новые знакомства. Глаза все-таки закатываются. А вечером позвольте себе неординарные поступки, и это обязательно принесёт незабываемые впечатления. — Пф, ничего конкретного, но вполне съедобно для каждого. — многозначительно фыркает. — Вот как можно верить в подобную ерунду?!.. Начинается реклама, что бодрой музыкой и яркими всполохами красивых картинок мелькает на экране телевизора, предлагая краску для волос. И Джин, в попытке поймать мелькнувшую в голове мысль, восторженно вскрикивает: — Почему бы и... Да! Он решительно встаёт, направляясь в комнату за ноутбуком. Интернет-заказ с доставкой до дверей квартиры позволяет спустя несколько часов не только лицезреть себя в зеркале в новом образе, но и заметно улучшает самочувствие и настроение. Яркое солнце за окном, уже подсушив следы ночного ливня, обещает погожий денёк. И Сокджин решает пройтись по знакомым местам, посмотреть изменения и просто прогуляться. На скорую руку пишет сообщение брату, спрашивая о возможности совместного обеда, кидает последний раз взгляд на себя в зеркало, удовлетворённо хмыкает и выходит из квартиры. Не успевает спуститься и выйти во двор, как останавливается, принимая вызов от Хосока. — Джини, прости. Я говорил, что очень занят, — голос брата теплом разливается внутри. — Хобичка, обедать то ты должен! — Джин включает заботливого родителя, медленно направляясь по дорожке вдоль дома. — Я приеду, куда скажешь, и задержу тебя ровно на время обеда. — Джини нет. — младший довольно категоричен, что несколько настораживает. — Сиди дома и не отсвечивай. Никто не должен знать, что ты в городе! — Почему? — искренне удивляется. — Я не собираюсь прятаться! — Джин, пожалуйста, дай мне сделать свою работу, — Хосок смягчается и явно просит. — Делай. Я то, чем мешаю? — выплескивает непонимание. — Я собираюсь открыто работать и жить в Сеуле. Хочу пройтись по нашим местам, может даже до приюта… — Не смей! — громкое восклицание заставляет замолчать. Джин останавливается в замешательстве, потому что крик, резко врезавшийся в уши, кажется, слышали все вокруг. Оглядывается, с облегчением отмечая, что никого рядом нет. Он уже прошёл дом, миновав ряд зелёных насаждений. Всё спокойно. Квартал живёт своей жизнью, не обращая внимания на омегу, стоящего у дороги. — Не ори! — кидает в ответ тихо, но твёрдо. — Прости, хён, — вполне миролюбиво, но определённо что-то не договаривая. — Хоби, что происходит? — произносит максимально спокойным голосом. — Да как ты не понимаешь! — Джин не видит, как альфа судорожно вплетает пальцы левой руки в волосы, зато слышит нотки возмущённого отчаяния в голосе. — Я на финишной прямой и не хочу, чтобы ты стал, не дай бог, разменной монетой. А я должен убрать его. — Ты меня пугаешь. Надеюсь, ты ничего лишнего не задумал? — Только одно — избавить общество от этого урода! — Хоби, — Джин аккуратно подбирает слова, но не сказать не может, ибо волнение за брата перевешивает. — Вспомни, чем это обернулось прошлый раз. — Никогда и не забывал! — звучит с горьким надрывом, что разбивает сердце старшего. — Я должен уничтожить его к чертям. Не мешай мне, Джини, и просто сиди дома, занимайся своими делами, ладно? — Так, Хоби, я тебя очень люблю, конечно, но послушай хёна — существует правосудие, пусть закон им и занимается. — Я и есть правосудие! — Вот и действуй в рамках закона. — Не надо его жалеть, хён! Забыл, что он с тобой сделал? — Я и не жалею! — Джин чувствует накатывающуюся панику. — Мне важен ты, дуралей. И переживаю я за тебя. Абсолютная правда. Обидно, что Хоби не понимает. Страх за брата, за его возможные поступки сковывает. В груди жжёт, и он шумно дышит. Убирает телефон чуть в сторону на несколько секунд, стараясь медленно насытить лёгкие и выровнять дыхание. Ему действительно откровенно плевать на бывшего. Всё давно отболело. Он сделал важные для себя выводы и отпустил. Последняя нить, что их связывала, исчезла год назад. И тогда омега выдохнул окончательно. Как вообще можно было любить такого альфу?.. — Я убью его, и ты мне, хён, не помешаешь. — Хосок чеканит, не оставляя возможности ничего изменить. — Об одном прошу – не подставляйся! Просто потерпи немного… — небольшая пауза на фоне хриплого рыка. — А после будем жить спокойно и дружно. У меня есть чем тебя осчастливить. — Хоби – нет! — возглас теряется среди монотонных до скрежета зубов равнодушных гудков, скинутого с той стороны звонка. Сокджин нервно дёргается, лихорадочно разворачивается и ступает на дорогу. Его душат эмоции, он должен что-то сделать, чем-то помочь, уберечь… Но… Просто идёт, не замечая ничего вокруг, горько осознавая, что любимому тонсену уже далеко не семнадцать, и вряд ли за пятиминутный разговор возможно изменить ход мыслей взрослого, состоявшегося альфы. Каким образом он оказывается в центре города потом и не вспомнит. Да и неважно. Главное, что вместе с солнечным теплом, шумом и гамом мегаполиса получается отложить беспокойные мысли на задний план. С Хоби он разберётся позже. Ведь не наделает же младший глупости за один день, правильно? Для профилактики даже трубку сегодня не будет брать. Пусть-ка братишка остынет и подумает. А ему необходимо набраться положительных впечатлений, да зарядиться энергией Сеула перед участием в собеседовании. Над внешним видом с утра немного поколдовал, а вот шоппинг вполне можно устроить. Джин заворачивает в торговый центр и с наслаждением окунается в привычную атмосферу. Долгие примерки не жалует, а потому новый костюм, пару свежих рубашек, да кой-чего по мелочам оформляет на доставку и довольный двигается дальше. Настроение в хорошем плюсе, тёплый ветерок играет с новой прической, а желудок, предатель, напоминает о необходимости перекусить. Сокджин оглядывается. Уютное кафе, вкусный обед и новое знакомство с бойким красивым омегой, спустя пять минут общения с которым кажется, что они чуть ли не закадычные друзья, которые просто давно не виделись, а при встрече непринужденно общаются, подкалывая друг друга. Очень позитивный и классный парень этот Чимин. И разница в возрасте совсем не ощущается. Правда, тот, видимо, и не понимает, что новый знакомый значительно немного старше, поскольку предлагает найти ему альфу лет тридцати, а когда Джин смеётся, фыркает: — Любишь опытных, значит? Хорошо. Найдем лет тридцати пяти, устроит? Сокджин только машет рукой, от души хихикая, но всё же слегка смущается и желает прервать подобную тему. Ему, конечно, приятно, что хорошо отзываются о его внешности. Но лучше о чём-нибудь другом, ладно? А то этот неугомонный омега ещё смотрины устроит в кафе, начнёт к парням приставать... Тем более отношения и альфы там всякие в планы Джина не входят. Но, несмотря ни на что, с Чимином комфортно. Тот быстро переключается с одной темы на другую, рассказывает о себе, своём парне и предлагает сходить в клуб потанцевать. Ненадолго. И Сокджин, вопреки здравому смыслу, не отказывается. Он же хотел напитаться эмоциями Сеула, а Чимин так вдохновенно и убедительно рассказывает о перспективах незабываемого вечера. «Незабываемого, — где-то сегодня подобное он уже слышал. — Ах да, гороскоп!» Усмехается. Чимин рядом соловьём разливается, рассказывая, как они в клубе полакомятся вкуснейшими коктейлями, зажигательно потанцуют, и он познакомит нового друга со своим парнем. А Джин ловит себя на мысли, что именно сейчас, в данный конкретный момент его не грызёт ничего внутри. Он словно выбрался из клетки, и его не ужасает будущее. Это состояние хочется продлить, и он встаёт с места, решительно бросая Чимину: — Пошли! Показывай, где тут твой самый модный и классный клуб.

+++++

— Он у себя в кабинете и не в духе, — крепкий альфа в чёрном встречает на входе, выглядит чуть взволнованно. Охранник, хоть и проверенный на разных объектах, но приближён к личным апартаментам совсем недавно. — Ждёт кофе и вас на доклад. Мужчина в классических серых брюках и белой рубашке в ответ слегка кивает, перекладывает папку удобнее и спокойно заходит в здание. Ему не впервой работать в выходной. За много лет он настолько привык, что скорее бы удивился предложению праздно полежать в кровати у телевизора. Вокруг тишина. Направляясь по пустому коридору, он слышит скрип подошв собственных туфель о напольное покрытие. Старается ступать мягче, дабы не вызывать лишним шумом ещё большее напряжение, которое, итак, витает в воздухе. С некоторых пор тут всегда так. Много лет назад навстречу выбегал улыбающийся ребёнок, постепенно превращающийся в миловидного омегу, но сохраняющий чистый взгляд и весёлый нрав. Правда, со временем взгляд стал приобретать тихую грусть, и спустя годы появился огрызающийся подросток, которым вечно был недоволен отец. Но в любом случае дом отличался присутствием и казался живым. Сейчас жилище мистера Суна больше походит на склеп, где каждый из обслуживающего персонала старается быть тише и незаметнее. У двери кабинета уже стоят, ждут, молчаливо переминаясь с ноги на ногу, явно испытывая потребность поскорее уйти. Ему услужливо протягивают дымящуюся чашку, склоняя в поклоне голову. Внутренний смешок, естественно, никто не видит. Он отлично знает, что Суна бояться абсолютно все, но сам чувствует себя спокойно. Они познакомились в университете, жили вместе и, соответственно, поднимались тоже вместе. Он единственный, кто бессменно работает с мистером Суном с самого начала и прекрасно знает и принимает свою роль около сурового, амбициозного, не прощающего ошибок альфы. Это его осознанный выбор — оставаться в тени, на скромной должности, но при этом являться всевидящим и всезнающим. А потому и тишина дома его не обманывает. Да и злость хозяина не впечатляет. Ну, потому что тот тоскует не по ушедшему сыну: скорее бесится о потерянных возможностях и отвратно неприятных последствиях. Тайна, покрытая мраком, прекрасно известна мужчине. Сун в долгах: удушающих и неоспоримых. В погоне за богатством и расширением бизнеса на Восток, где как раз очень любят всевозможные произведения искусства, несколько лет назад мистер Сун пообещал отдать своего сына замуж за весьма влиятельного человека. Мальчик был ещё совсем юн, и во избежание всякого, так называемый будущий муж потребовал подписать договор. С его стороны можно было рассчитывать не только на привилегии и обширную поддержку при работе в странах Востока, будущий родственник в лице мистера Суна получил крупную сумму денег, которая совершенно ослепили алчного отца. Вторая сторона вопроса, согласно которой в случае несостоявшейся свадьбы или неподобающего поведения омеги Сун выплачивает приличную неустойку, его не напрягла. Подвоха не предвиделось: сын был полностью под контролем, и необходимо было всего лишь дождаться совершеннолетия, дабы не нарушать законодательство и хоть как-то придать сделке красивый окрас. Якобы случайного знакомства на званном деловом обеде, вспыхнувших чувствах и скорой свадьбе. Куда увезут и что будет ожидать юного омегу, пару раз всплывало в голове, но разве что в ракурсе философских размышлений: «Что такое отцовская любовь? Как можно торговать собственным ребёнком?». Скорее всего, он единственный из всех ныне приближённых видел вроде как настоящую любовь Суна, от которой и родился прекрасный мальчик. А потому искренне недоумевал откровенно недостойному поведению того. Но на этом всё. Ещё тогда он решил, что его абсолютно ничего не смущает, ибо не касается. А посему расстраиваться или тем более спасать бедного омегу даже в голову не приходило. У него другие обязанности. Неприметного личного ассистента моральная составляющая мало волнует. Главное, чтобы вовремя повышали, итак, неприлично высокую зарплату, да была возможность вовремя выйти из игры. А это ему как раз и обеспечивает его скромная должность, дающая полную осведомлённость. Так что он спокойно берёт небольшой поднос, толкает дверь и заходит, быстрым взглядом окидывая помещение. В кабинете душно, и воздух явно горчит. — Ваш кофе, мистер Сун, — проходит и ставит дымящуюся чашку на рабочий стол. Стоящий у окна, альфа не реагирует. Мужчина прислушивается, отмечая нетерпение босса. Делает несколько шагов в сторону, оказываясь сбоку от рабочего стола на своём привычном месте, хмыкает, сглатывая, дабы прочистить горло, и начинает доклад. А когда озвучивает, скажем так, проблемную тему, поднимает голову от бумаг, встречаясь с тяжёлым взглядом. Мистер Сун уже стоит посреди комнаты и, сузив глаза, зло выплёскивает терпкие сгустки недовольства. Становится сложно дышать, по кабинету расползается тяжёлая подавляющая аура. Естественно, он прекрасно понимает, зачем его позвали в воскресенье, и позволяет обрушить на себя негодование. Как говорится, не впервой принимать, выдерживать и отражать давление. Он умеет выстраивать защитный барьер. Терпения ему не занимать. Тем более догадывается о причинах и вроде как знает свою вину: вовремя не доложил. Правда, нисколько не жалеет, что не стал беспокоить и нервировать, а попытался разобраться в причинах, найти источники. Далеко не первый год работает и чётко знает, что мистеру Суну необходима исчерпывающая информация. Сун успокаивается так же резко, как и начал давить. Слишком быстрая смена настроения настораживает. — Совсем никаких следов. И как такое возможно? — звучит ровным тоном, что, если быть честным, гораздо хуже крика. — Какого лешего я плачу всем вам, если ни хрена не можете сделать… — Всё, что удалось узнать на вашем столе, — старается говорить невозмутимо. — Протокол полиции гласит о нарушениях правил дорожного движения, беспорядках на территории гостиничного комплекса и неподобающем поведении, а также оскорблениях и угрозах при задержании. — И? — его буравят нечитаемым взглядом. — Нам удалось выяснить, что в полицейском участке была проверка. Их забрали в Центральное управление. Дальше следы теряются, и пока выяснить ничего не удалось. — Намекаешь на банальное стечение обстоятельств? — Я докладываю известные нам факты, мистер Сун. — Кто из нас дурак? — наконец-то рявкает, и ассистент тихонько выдыхает. Всплеск – это хорошо, эмоциям надо дать выход. После босс всегда становится более миролюбивым и даже может поддаться грусти. — Я тебя спрашиваю?! — Сун резко двигается по кабинету, подходя вплотную к помощнику. — Даже если этот придурок Бом сбежал, в страхе поджав хвост. Куда делся второй? И где теперь любовник Чона? — Мы работаем, пытаемся найти информацию. Без сомнений, он прекрасно осознаёт тупиковость ситуации. Действительно что-то не складывается в картину понимания, а это смущает и нервирует даже его самого. — В расход! — по кабинету разливается зычный протяжный голос. — Кого? — Тебя, болван! Личный ассистент прикладывает усилия, чтобы не шелохнуться. Определённо, его выдержке можно только позавидовать. Но он знает — следующая стадия не заставит себя ждать. — Давно надо было скормить полиции этого недоумка с приличной партией на руках, — мистер Сун отходит и садится за стол, с ухмылкой интересуется. — Напомни, почему я до сих пор терплю его выходки? — Может, потому что он оказался не в то время и не в том месте и… — мужчина прокашливается. — Знает то, чего не должен знать никто. — Эка ты завернул, — ухмыляется и горьким привкусом добавляет. — Так и скажи, что этот идиот в курсе о моих долгах. Сучёныш, — выплёвывает и тянется к чашке с наверняка уже остывшим напитком. — Одни неприятности от него. А я слишком добренький, жалею всех… А вот моего мальчика никто не пожалел… — Сун делает глоток и морщиться, с силой ставя чашку обратно. Немного жидкости выплёскивается за края, попадая ему на руку. — Дерьмо! — судорожно встряхивает кистью. «Допустим, ты и сам не особо пожалел своего мальчика», — злобно проносится в голове мужчины. Он достаёт из кармана и протягивает Суну белый носовой платок, который берут и, не задумываясь, вытирают руку. — Найди их, — голос звучит уже гораздо тише, атмосфера в кабинете заметно успокаивается. — Ты же понимаешь, что ничего не должно помешать сделке и партия товара на следующей неделе просто обязана начать приносить доход. — Да, сделаем всё возможное, — отвечает уклончиво. — Не переживайте. Склад готов. А Чон никуда не денется: и товар примет, и договор подпишет. Сун только машет рукой, мол, иди, и устало откидывает голову на спинку кресла, прикрывая глаза.

+++++

Порывы морского бриза, насыщенного спокойствием ночи, вкусными запахами зелени и чего-то солоноватого, наполняют сквозь пока ещё незакрытые окна салон автомобиля, что медленно двигается вдоль побережья, словно нехотя пробираясь к основной трассе. Чонгук ободряюще поглядывает на омегу, который поворачивает голову, кидая мимолётный взгляд назад. Впереди длинная дорога в Сеул. И они покидают это чудесное место, что прочно обосновалось в сердце и непременно станет прекрасным воспоминанием. Хотя почему воспоминанием? Ещё совсем недавно, устраивая своеобразное прощание, купаясь голышом в ласковой морской воде и наслаждаясь своим полночным единением, они пообещали друг другу обязательно вернуться, скрепив обещание сладким поцелуем. Пока Чонгук загружал в машину заранее собранные вещи, Тэхён вновь спустился вниз и некоторое время задумчиво смотрел вдаль. Эта водная гладь, простирающаяся в бесконечность, и лунная дорожка, будто зовущая за собой в прекрасное далеко... Не отпускали. Он нащупал в кармане шорт монетку, размахнулся и кинул, мысленно загадав желание. Кто-то скажет глупая традиция, но Тэхен абсолютно не согласится. Такие небольшие трогательные мелочи наполняют жизнь эмоциональными красками и мечтами, делают нас немного счастливее. Тэхён ощущает лёгкую грусть, но в тоже время его просто затапливает приятным послевкусием от незабываемого отдыха с Чонгуком. Он придвигается ближе к открытому окну, прикрывает глаза и ловит носом будоражащий аромат, впитывает в себя эту прекрасную атмосферу, запоминает, складывая в копилку совместных счастливых моментов. Даже не замечает, что машина останавливается: не видит, как альфа несколько секунд ласкает его взглядом и только почувствовав тёплую ладонь на колене, поворачивает голову. — Тэхён-и, — голос мягкий, обволакивающий. — Нам пора. Шум закрывающихся окон на секунду забирает внимание, и Тэхён вздыхает, чуть растягивая и поджимая губы. — Да уж… — тянет многозначительно, в принципе ничего не имея ввиду. — Пора. — Разложи сидение и поспи. Чонгук наклоняется к нему, показывая рукой, куда следует нажать. — А ты? — Если почувствую необходимость, остановлюсь и отрублюсь на полчаса, — альфа подпихивает, побуждая подчиниться и откинуть сидение. — Не переживай. Тэхён устраивается поудобнее, совершенно не находя сил сопротивляться заботе альфы. Он словно кутается в любимый аромат, под закрытыми веками ощущая фантомный шум моря. Ровное дыхание альфы успокаивает, и незаметно для себя растворяется в уютной неге сна. Дорога проходит для него совершенно незаметно. Вкус альфы на губах, который будит его лёгкими поцелуями, заставляет нехотя открыть глаза. — Вставай, мы почти приехали. Тэхён потягивается, хрустя затёкшими ото сна в автомобиле частями тела, и садится, позволяя Чонгуку поднять спинку кресла. — Где мы? — Придорожное кафе, — получает в ответ и оглядывается. — Последнее перед въездом в Сеул. — Уже? — искренне удивляется, наблюдая за окном утреннюю дымку тумана. — Выпьем кофе и перекусим, — Тэхён немного ещё заторможен со сна, но согласно кивает. — За одно подумаешь на свежую голову о правильности своего решения. — Мне не о чём думать, — восклицает, кидая говорящий взгляд. — Отлично, — альфа невозмутим. — Тогда идём, — Чонгук чмокает омегу в кончик носа и живо выходит из машины. Тэхён вылезает медленно, недовольно ёжится, чувствуя утреннюю влажность воздуха. Всё не так и не то. На самом деле обычное летнее утро и не столько холодно, сколько хочется и безумно приятно, когда альфа обнимает, окутывая своим запахом и теплом. Заводит в кафе, смотрит прямо в глаза и заботливо что-то спрашивает. Тэхён со всем соглашается, по сути, даже не слушая. Он машинально плетётся в уборную, где моет руки и ополаскивает лицо прохладной водой. Как-то вяло и непонятно. Заставляет себя поднять руки над головой, намереваясь сделать пару упражнений, взбодриться, так сказать. Но, фыркнув, бросает их обратно, а они плетью повисают вдоль тела. «Да что ж такое?», — хлопнув дверью, выходит в зал и просто плюхается на стул около столика у окна, тупо уставившись в никуда. — У них только напитки и холодные закуски, — Чонгук ставит на стол поднос с сэндвичами, парой круассанов и двумя бумажными стаканчиками кофе. — Приготовить могут, но ждать придётся долго. Поэтому так. — Сойдёт, — Тэхён берёт в руки свой стаканчик, бездумно открывает и закрывает крышку несколько раз, не обращая внимания на наблюдающего за его движениями альфу. В голове тот самый утренний туман стелется по венам горькой мутью осознания: нет больше моря, воздух не отдаёт привкусом солоноватой свободы, а их собственный Рай теперь далеко. Затерялся где-то на Пусанских просторах. И Тэхён уже скучает. Сейчас хочется утреннюю порцию ласки, а не какой-то там дурацкий завтрак в придорожном кафе. Он не хочет есть. Он хочет объятия, поцелуи и разговоры ни о чём. Вплетать пальцы в чёрные волосы, пропитываться запахом, в ответ оставляя свой. — Ты чего такой хмурый? — Тэхён поднимает глаза на альфу, упираясь в обеспокоенный взгляд. — Всё-таки передумал? Чонгук смотрит внимательно, жадно впитывает чужие эмоции, пытаясь понять. Ему не по нраву невесть откуда взявшаяся закрытость и отстранённость омеги. И кто бы мог подумать, что чьё-то дурное настроение может так ощутимо на него влиять, а чьи-то мысли, поступки, желания настолько переплетутся с собственными. Он не силён в отношениях, да и психология в универе шла факультативно, но сейчас отчётливо понимает, что ради Тэхёна готов на что угодно. «Хорошая у Суна страховка, ничего не скажешь, — неприятной перчинкой жжёт внутри, но тут же гасится собственной решимостью, что близких и тем более своего омегу в обиду не даст. — Но хер получит!». А Тэхён смотрит в немного уставшее лицо альфы и понимает, что неправ. Чего он раскис? Проспал всю дорогу и нет, чтобы позаботиться о своём альфе, сидит и внутренне пыхтит на обстоятельства, над которыми никто из них не властен. — Даже не мечтай от меня избавиться, Чон Чонгук. — неожиданно заявляет, вызывая широкую улыбку, в миг стирающую волнение на лице напротив. Зеркалит своей слегка лукавой. И пока альфа набирает воздуха в лёгкие, собираясь что-то ответить, хватает с тарелки сэндвич и в прямом смысле слова затыкает тому рот. — Ешь давай, а то сил на меня не будет. Чонгуку ничего не остается, как откусить довольно большой кусок перехватив сэндвич своей рукой и, пробурчав нечто невнятное, начать жевать. Да он и слона съест, чтобы только наблюдать эту довольную моську, прячущую свою прекрасную улыбку в стаканчике с ароматным кофе. Спустя час с небольшим они подъезжают к офису издательского агентства, где Тэхён не раздумывая перебирается на колени альфы и утыкается тому в шею. Надо же впрок надышаться. Чонгук забирается ему под футболку, прохладными руками оглаживает бока, бродит пальцами по позвоночнику. — С тобой точно всё будет в порядке? — Тэхён чуть отстраняется, заглядывает в тёмные глаза. — Даже не сомневайся, — отрезает сразу, не давая возможности разглагольствовать на подобную тему. — Главное, чтобы ты добрался до своего писателя. И ни одна живая душа не знала, где ты находишься! — Да кому я нужен, — фыркает, но слегка тушуется под строгим взглядом. — Тэ, пожалуйста… — Со мной всё будет нормально, — перебивает, кивая головой в сторону окна. — Вон уже и юрист подъехал. Я подпишу бумаги на развод, затем оставлю заявление на увольнение, возьму кое-что из своего кабинета, сяду в такси и… Чонгук не даёт договорить — целует. Нежно, глубоко, прощаясь. Чего уж… Всё обсудили несколько раз. И специально появились у офиса, предварительно поплутав по непроснувшимся городским улицам именно ранним утром, пока на работу никто не торопится, нет любопытных глаз и случайных свидетелей. Да и автомобилей около здания только два: спасибо юристу, что согласился на их условия и приехал в такую рань. Все в порядке и соответствует задуманному. До начала рабочего дня Тэхён должен выехать из города в неизвестном даже для Чонгука направлении. Об увольнении омеги никто не в курсе. В ближайшее сколько потребуется Тэхён не будет появляться ни на работе, ни тем более в своей прежней квартире. Да и около самого альфы никто его не увидит. — Как только смогу, свяжусь с тобой, — Чонгук оставляет ещё несколько лёгких касаний на губах и просто прижимает к себе. — Позвоню, как условились. — И заберёшь меня? — тихим выдохом заканчивает за него Тэхён, снова тянет нос в изгиб шеи и очень хочет кое-что сказать… Но не говорит. Почему? Да вроде как-то не к месту. Кто ж признаётся мимоходом, так ведь? И пока он раздумывает, млея в объятиях альфы, тот нехотя отстраняется: — Иди, мой хороший. Надо.

+++++

— Мм, — Сокджин слегка приоткрывает один глаз, но тут же зажмуривается, испытывая боль от яркого света. На самом деле он ещё находится в полудрёме и только пытается прислушаться к своим ощущениям, которые его абсолютно не радуют. Шея затекла, тело ватное, ноги, руки подрагивают, а во рту пустыня с омерзительным привкусом, будто он бухал всю ночь напролёт. Болезненная гримаса искажает лицо, когда он пытается поднять голову, которая нещадно гудит. Он не знает, как чувствует себя алкоголик, просыпаясь после десятидневного запоя. Но внутренний голос ему подсказывает, что примерно так. Странные ощущения. Особенно учитывая, что Сокджин не пьёт крепкий алкоголь и старается вести здоровый образ жизни. Вот и накануне он выпил всего лишь бокал вина и … — Блядь! Омега делает неимоверное усилие и садится в кровати. В глазах мутнеет, и он медленно делает вдох – выдох, а пальцами несильно давит себе на виски. Затем аккуратно их массирует и терпеливо дожидается ясности сознания. Когда в глазах проясняется, он, затаив дыхание, оглядывается. Комната определённо чужая. Кровать явно не его. Да и альфа, мирно спящий рядом на животе — личность совершенно не знакомая. Хотя… Сокджин чуть разворачивается, склоняет больную голову, внимательно всматриваясь в лицо мужчины. — Охуеть! Рефлекторно зажимает рот ладонью в попытке заглушить сорвавшийся с губ шёпот. С минуту омега охреневает, не верит и лихорадочно ищет на задворках сознания события вчерашнего дня и ночи. Находит. И… охреневает ещё больше. Он вчера сменил цвет волос и купил новую одежду, поругался с братом и познакомился с Чимином, пил коктейли в клубе и танцевал. Ну все ж нормально было. Как он тут то оказался? Ладно, коктейлей было много: сладких, вкусных, сносящих напрочь голову и оголяющих инстинкты. И что они туда подмешивают? Потому как танцев тоже было много: на танцполе и вне его, с омегами, альфами и даже с барменом. Ну, или на барной стойке... Это уже не столь важно. Сокджин морщится. Дайте ему таблетку аспирина, что ли. А лучше сразу убойную дозу снотворного, чтобы уснуть и не вспоминать. Он же не студент — второгодник! Что за поведение? А потом появился этот брутальный альфа и назвал его очаровательным видением. Ну а какое он видение?!.. Он самый настоящий: из плоти и крови. К тому же чертовски привлекательный и невероятно сексуальный… Наверное. Сокджин прикрывает глаза. Ибо стыдно. Но, тем не менее, он именно так и заявил. А для пущей убедительности засунул свой язык в рот этому горячему альфе. Может, стоит поверить в дурацкие гороскопы? Ну а что, неординарный такой вечер получился. Да и ночка тоже. Он вновь переводит взгляд на спящего. Мужчина начинает шевелиться и шарить рукой по кровати, а омега машинально отодвигается к краю, подпихивая свою подушку. Тот сгребает и утыкается в неё, видимо ощутив нужный аромат. Обхватывает рукой и затихает. Сокджин медленно, максимально тихо встаёт и, собирая по полу свою одежду, двигается по направлению к выходу. В прихожей натягивает джинсы прямо на голое тело, наплевав на отсутствие трусов, мятую рубашку и, почти не дыша, открывает дверь. Уже в подъезде выдыхает: — Еж твою, тридцать восемь! — игнорируя лифт, проходит до лестничного пролёта и начинает спускаться. — Пиздец тебе, Ким Сокджин. Тело ломит, голова гудит, и омега щурится на солнце, когда, наконец, выходит из подъезда. Зато с удовольствием подставляет лицо утреннему освежающему дуновению, которое кажется приятным спасением. Тянет носом, пытаясь наполнить организм бодростью утра, пока не ощущает примесь в воздухе инородного запаха, от чего сводит брови и распахивает глаза. — Ну, привет, Джини.