Смертельный секрет

Красная машина неслась, казалось, быстрее самого ветра. Стремительно обгоняет противников, чаще всего, это были зеваки, которые неизвестно, что забыли в автоспорте. И вот, когда зритель уверен, что именно девяносто пятый будет лидировать последующие 200 кругов, внутри все обрывается. Врывается темная лошадка, которую совсем никто не ожидал. Как тень, но она быстрее тебя, она не рядом с тобой. Мчится к победе, в фарах этой малышки читается целеустремленность, самовлюблённость и успех. — «Один победитель, сорок два лузера — я таких ем на завтрак!» — с усмешкой говорил вслух Молния. Прошло 4 года, а фраза так и не утекла из уст парня. Только теперь он не победитель, а тот самый, один из лузеров. Трудно было это осознавать, но от правды не убежишь. Маккуин держался из последних сил в списке гонщиков, каждый раз ухудшая свои результаты. Мастерство не пропало, опыт тоже, пропала та искра в глазах парня: верная, правдивая, дающая надежду. — Аккуратнее, сынок, позади слева Шторм! Попробуй не давать ему дорогу, — говорил Док в наушники, переживая, что выйдет из этой затеи. Он прекрасно понимал — машина Джексона быстрее, чем машина Молнии, но менять ее трудно и сложно. Хадсон волновался за состояние мальчишки: ему только восемнадцать, а он уже в большом стрессе по этому поводу. Мужчина любил его также, как родного сына, даже сильнее. Если раньше он был строг с ним, добиваясь на тренировках высоких результатов, то сейчас наоборот старался уговорить его на отдых. После появления новичка, парень постепенно замыкался в себе, пытаясь сосредоточиться только на гонке. В Радиатор Спрингс он не выходил из своего маленького, казалось бы, заброшенного дома. Появлялось ощущение, что в нем никто уже давно не жил. — Здорово, Молния, пойдём сходим в кафе Фло, выпьем по чашечке горячего чая! Побеседуем чутка, как в старые, добрые времена! — стучался четыре раза в деревянную дверь весело, в своей дружелюбной манере, спрашивал Мэтр. — Проваливай, Мэтр, — грубо отвечал Маккуин, пытаясь успокоиться и не взорваться от злости. Друг опускал голову и тихонько уходил. Он не понимал, почему Молния так переживает за гонки. Зачем отвергаться от близких людей, если они могут в любой момент поддержать? Мотивы парня были вовсе неизвестны. Проходило 10 минут, он снова слышал стуки. Но не громкие, а тихие, сдержанные. Приоткрывалась дверь, на порог входил высокий темноволосый мужчина. На вид казалось, что его сердце такое же холодное, как лёд, но на самом деле все было наоборот. — Привет, Монти. Не против потолковать со стариком? — присаживаясь на скрипучий диван, под которым раньше жили шмели, спрашивал Хадсон. — Мэтр нажаловался на меня тебе? Неудивительно, — с некой неприязнью говорил Маккуин. — Не злись на него, ты сам знаешь: сердце у него хрупкое, и в то же время доброе. Не понимает, что тебя стоит оставить одного. Но сынок… жизнь продолжается, мы обязательно найдём хороших механиков и надерем нос этой выскочке! Твой опыт и техника в разы лучше! — А смысл жизни продолжаться?! Смысл?! Я жил ради гонок, живу ради гонок, но передо мной осознание, что совсем скоро я лишусь права участвовать в них! Что это значит? А это значит то, что жизнь для меня закончена! Ты смирился с этим, выучился на доктора и работаешь за сущие копейки в дыре мира! Ты думаешь, что я точно также поступлю?! Но я не такой! Не такой!.. — кричал Молния, выплескивая все эмоции наружу. Слова были настолько искренние, что до боли. От гнева он трясся, сжимая ладонь в кулак. — Прекрати так говорить! — громкий и грубый тон для Хорнета совсем не охарактеризован по отношению к мальчику. Маккуин замолкал, смотрел на него испуганными глазами, как маленький ребёнок, напроказничав. Он прижимал ноги к груди, обнимал руками коленки, утыкался в них и начинал плакать. Док опешивал. Мужчина никогда не видел, как парень плачет. Никогда. Но его нервы на пределе, всю боль Молния сдерживал на протяжении нескольких лет — смерть родителей. Он был совсем малышом, примерно, лет пяти, но прекрасно помнил этот ужасный день. Мальчик не рассказывал никому об этом, только Хадсону. От чего они погибли — совершено никому. А сейчас появилась другая боль, другая трагедия, новые переживания. Он перестал контролировать себя и свои действия. Хорнет бережно обнимал Маккуина и начинал нежно гладить его светлые волосы, которые блестели на солнце, как звёзды в ночном небе. — Прости, Монти, я неправильно поступил, наплевав на твои чувства. Я тоже пребывал в отчаянии, когда потерял то, к чему так долго стремился. Обещаю, мы найдём выход из этой непростой ситуации. Можно попробовать сменить спонсора, чтобы получить новую машину. Ты очень хотел в Диноко, не так ли? Они нашли себе новичка, но высоких результатов он не даёт. Думаю, Тех с радостью примет тебя, — с улыбкой лепетал мужчина, ожидая ответа. — Он предлагал мне, — вполголоса молвил парень, прерывисто дыша и всхлипывая. Ему впервые за несколько лет стало намного лучше, выплакавшись. А ощущение ласки и поддержки близкого ему человека заставляли забыться полностью. — Но я отказался, потому что люблю своих прежних. От части они мне, как семья. Они привели меня в спорт, дали шанс, и я его использовал в нужном назначении!.. — «От части они мне, как семья. Они привели меня в спорт, дали шанс, и я его использовал в нужном назначении!» — повторял про себя Хадсон в боксе, сидя на коричневом диване и теребя большие, чёрные наушники с микрофоном. Умные слова от юнца, не так ли? — Док, ты готов? — спросила девушка в голубом летнем платье с легким макияжем и карими, как капучино, глазами. — А-а?.. Д-да, я готов, Салли, — мужчина вздрогнул от резкого контакта в ином мире, он слишком сильно погрузился в свои мысли. Для него они были очень важны. Его трогал факт того, что это сказал Молния. Паренёк, которого сначала он всем сердцем и видом отвергал, пытался изгнать из городка, считая самовлюблённым, уверенным новичком. Но ошибся. В душе мальчик оказался добрым, искренним, честным, так сильно полюбившим старика. — Я тоже его очень сильно люблю, — с улыбкой сказал про себя Хорнет. — Молния подойдёт к нам, или он уже занял свою позицию? — Хадсон надеялся, что он повидает мальчика перед заездом. В этот же момент за плечо его легонько дернули. — Ещё не занял. Не пускают на трек, — грустным тоном сообщил Маккуин, одетый в красный костюм, где на груди написан легендарный номер «95». — Рад тебя ещё раз увидеть, Монти! Присаживайся. Ну что, ты помнишь наш план? Если нет, то давай повторим перед началом. — Да помню я, помню! Мне кажется, что ничего не получится, что он никудышный. Уж извини, но… — Ничего, тебе не должно все нравится и устраивать. Мог бы сразу сказать. Делай так, как считаешь нужным. Но не забывай о безопасности — это важнее всякой награды, — Док старался показать всем своим видом, что он вовсе не обижен. Но внутри был слегка расстроен словами мальчика. Он всегда доверял ему, его предложениям. Неужели Маккуин стал не так верить ему? — Приглашаем на старт участников сегодняшней гонки, занимайте свои позиции! — послышался из колонок мужской, низкий голос. — Ну все, удачи тебе, Наклейка, — Салли обняла Молнию, смотря снизу вверх в его лазурные, как чистое небо, без единого облачка глаза. — Все будет хорошо! — подбадривал Хадсон. Парень подошёл к своей машине, надел на голову красный шлем, открыл дверь и завёл ее. Заняв своё, 2 место на трассе, начал ждать. Он жутко волновался. Если сегодня Молния не одержит победу, эта гонка может стать последней для него. Он не заметил, как уже мужчина наверху махнул зелёным флагом, а спорткары различных цветов с абсолютно неодинаковыми номерами, тронулись со своих позиций. — Добро пожаловать на последний заезд этого сезона, который проходит в солнечном и тёплом Лос-Анджелесе! Я Даррелл Картрип, а рядом Боб Катласс! Натали Дайджест, какие прогнозы у вас на сегодня? — По моим подсчётам, Джексон Шторм с вероятностью 95,4% займёт первое место, тем самым отлично закончит этот год. У Молнии Маккуина всего лишь 2,1%. Все ещё может изменится, конечно, но цифры никогда не лгут. — О Боже, опять они завели свою старую шарманку, — недовольно пробурчал Молния. — Не обращай внимания на них, сынок, — спокойным тоном сказал Хорнет. — Иди на обгон, спереди чисто. Но не забывай про осторожность. Маккуин обогнал машину оранжевого цвета, которая смогла опередить его в самом начале. Далее — черная с синей молнией на дверях и номером «20». Главный противник паренька уже на протяжении всего сезона. — Меня достал такой «замечательный» обзор из лобового стекла. Да и сам этот Шторм достал. Это последний шанс, Молния. Иначе я буду гнить всю оставшуюся жизнь в этом чертовом Радиатор Спрингс, который люблю и ненавижу одновременно. Ну все, Молния, соберись. Соберись… СОБЕРИСЬ! — громко закричал про себя Маккуин, оглушив свой мозг и свои мысли на пару секунд. Он томно вздохнул, набрав полную грудь воздуха и решимости. Выпрямил спину, напряг каждую мышцу своего мускулистого тела, слегка наклонился к рулю и максимально выдавил педаль ногой. Красный спорткар разогнался, тем самым догоняя другой. Он сравнялся с Джексоном и хотел перекрыть ему путь, но тот прибавил скорость. Молния не сдавался, он аккуратно зашёл справа, продолжая сдерживать темп. — Монти, это была не лучшая идея. Сдай назад, опасно находиться около бортика, — скомандовал Док. — Ничего, попробую обогнать его так, сдавать я не собираюсь, — уверенно ответил парень. — Сынок, думай о своей безопасности в первую очередь, здоровье важнее победы! — Давай я сам буду решать, что мне делать на трассе? — он попытался прибавить мощь, сильнее надавливая на педаль, но на панели над рулем заметил — максимальная скорость, 198 миль в час. — Черт. Ну давай, малышка, давай, ты сможешь! — с надеждой молил парень. — Молния Маккуин нагоняет Джексона Шторма! Неужели двадцатый отдаст первенство ветерану, или же будет сопротивляться до последнего! Похоже, это самая интересная гонка за сезон! — с эйфорией в словах лепетал Боб Катласс. Шторм повернул голову направо, от чего слегка ошалел — девяносто пятый на его уровне. Недолго думая, он свернул в сторону, от чего прижал красную машину к бортику. — Сдавай, Молния, сдавай! — кричал Хадсон в микрофон ученику. Но он вовсе не слушал. Будто его уши заложили ватками, от чего скрыли все голоса и звуки. Только его мысли он отчётливо слышал и прекрасно понимал. Маккуин держался на максимальной скорости, 198 миль в час. Из его головы вырвал резкий, оглушительный писк. На панели мигала кнопочка красным цветом, сигнализируя то, что пора сдавать. Он не понял этого сразу. Задняя левая шина лопнула, в панике парень вывернул руль влево, от чего спорткар прикоснулся к другому, Джексона. Наконец, машина и его владелец потеряли управление, самообладание. Она вспорхнула, как бабочка, высоко ввысь, но не дотягиваясь до облаков. Прокрутившись в воздухе, казалось, десятки… нет, сотни раз, полетела наискось, падая все ниже и ниже в пропасть, куда-то в глубь, где слишком темно. Спорткар ударился левой стороной о трассу, виднелась огромная вмятина и множество белых царапин. Наклеек вовсе невозможно разглядеть. Перевернувшись, он остановился. Тишина. Мрак. От машины ничего не осталось. Только лишь жалкая груда металла. Ни единой души. В один миг миллионы сердец разбились на тысячи мелких осколков, которые теперь наврятли склеить и получить то, что было раньше. Абсолютно все затаили дыхание — их тело охватило страх и ощущение пустоты, как после долгой истерики. Ни Даррелл Картрип, ни Боб Катласс, никто не смел прервать молчание. Вдруг красная машина взорвалась, ее окутало красное, гневное пламя, словно пришедшая из ада. Она немного тряхнулась, затем замерла. Навсегда. Внезапно все опомнились, трибуны ожили, суетясь, как муравьи. Послышался рёв сирены «скорой помощи», первая подоспела «пожарная» машина. Сотрудники потушили огонь, подбежали санитары с носилками. Через силу чудом получилось открыть дверь. Из салона сквозило кровью и удушающим запахом смерти. Они с трудом вытащили пострадавшего: тело истекало красной жидкостью, лицо совсем невозможно было разглядеть. От него, на первый взгляд, будто ничего не осталось. Из шеи торчало несколько маленьких осколков от лобового стекла. Молния не дышал. Его мигом положили на носилки и загрузили в белую машину. Закрывая задние двери, подбежал мужчина, у которого были красные глаза, а щеки мокрые: — Можно я поеду с вами в больницу, прошу! Я его механик и наставник, а также близкий друг! — дрожащим голосом попросил Док. — Нет, у парня летальный исход, сейчас мы пытаемся откачать его дефибриллятором. Везём его в больницу в Лос-Анджелесе Коммьюнити, позже можете подъехать и все узнать в регистратуре, — ответил один из санитаров. — Хорошо, спасибо, — поблагодарил Хадсон. «Скорая помощь» быстро уехала. Был лишь слышен удаляющийся звук сирены, который через несколько минут стих.