Смертельный секрет

Док принимал важное для себя решение. Он сидел на лавке вместе с Шерифом и Салли, остальная команда поехала домой. Рядом фонтан, напротив небольшой торговый центр, который его вовсе не интересовал в данный момент. — От Радиатор Спрингс до больницы Лос-Анджелес Коммьюнити примерно 6 часов езды, плюс остановки. Если Молния выжил, — он сглотнул и прервал своё разъяснение дальнейших действий, на несколько секунд представив и осмыслив это. — Наверняка травмы серьёзные, которые точно не вылечатся за одну неделю. Я боюсь, что даже за месяц он не восстановится и не исцелится. В любом случае, нам рано думать наперёд об этом. И так… Майкл, ты поедешь сейчас со мной в больницу, нам нужно узнать, что вообще с ним. Салли, найди гостиницу и сними однокомнатный номер. Нет, двухкомнатный, — Док достал из кармана джинс пару долларовых купюр и протянул девушке. — Я хотела с вами, я также как и вы переживаю за него не меньше! — Салли, уезжай. Все, что узнаем, я тебе передам. Нам не нужно сейчас лишней болтовни. Шериф, запрыгивай, — мужчины сели в синюю машину и уехали, оставив Карреру смотреть вслед, полностью растерянной происходящим. Она являлась сильной, но сейчас ее подорвало ранее увиденное зрелище. Молния для неё был близким другом, но иногда Салли казалось, что он ее возлюбленный. Ей пришлось послушаться Хадсона, как никак, он твёрд и решителен, несмотря на аварию. Он ехал на довольно высокой скорости по трассе, от арены до больницы небольшое расстояние, но ему и Шерифу нужно как можно быстрее заявиться и узнать о состоянии мальчика. Играло радио на случайной станции, где крутили песни 90-х годов. Ни Док, ни Майкл не находили надобности слушать его. Каждый пребывал в своих мыслях. Оно просто работало для разбавления тишины. Хадсон волновался за Молнию, оценивал всю степень трагедии, но это оказались лишь ненужные догадки, даже вблизи он не смог увидеть его. И не хотел. Мужчина пытался утешить себя этим, только зря. Но его лицо продолжало быть холодным. Шериф удивлялся стойкости, он думал, что эта новость точно сломает его. — Ты как, Пол? — осторожно спросил он. — Со мной все в порядке, — отрезал Док, переключая передачи и продолжая держать свой взгляд на дороге. Майкл кивнул и попытался отвлечься на музыке. Ничего не выходило, мысли заполняли переживания о Молнии и о чувствах Дока. Он всегда сдерживает их, а когда сдерживаешь истинные эмоции, на душе хуже, в горле ком. Оставшийся путь они провели, не вымолвив ни слова. Друзья понимали друг друга без них, и это им нравилось. Хадсон завернул на больничную стоянку, заглушил двигатель. Они вошли в большое белое здание, напротив была расположена стойка регистратуры, за ней стояла милая девушка. Прочитав бейджик, мужчины узнали ее имя — Рэйчел. — Здравствуйте, к вам поступал сегодня Монтгомери Маккуин? — подошёл Док к ней. — Здравствуйте, минуточку, — она начала печатать, нажимая на клавиатуру, от которой раздался слегка успокаивающий звук. — Да, поступил пару часов назад. Вы его близкий? — Я его отец. Точнее, за год до его совершеннолетия оформил над ним опеку, — он достал из поясной сумки паспорт, как подтверждение информации. — Можно ли поговорить с лечащим врачом мальчика? — Хорошо, поняла. Но сначала нужно зарегистрировать вас, скажите полное своё имя, — продолжив кликать, сказала Рэйчел. — Пол Хадсон Хорнет, — через 5 минут, после заполнения нужных документов, девушка попросила подождать в приемном покое доктора. — Все, что мне известно, так это то, что он на операции с момента, как его сюда доставили. Док и Шериф присели на железные стулья. Около стены в горшочках росли цветы, разбавляя всю печальную обстановку красками. В больнице, казалось, довольно тихо, скорее всего, до первого этажа не доносились крики и стоны больных. Их радовало это, иначе тревога бы только нарастала. Ещё больше радовал факт того, что Молния жив. По крайней мере, был жив, судя по последним известиям, узнанным из уст Рейчел. Ждать долгое время досаждало, голова болела от всех дурных мыслей. Майкл предложил Хадсону заказать по чашке кофе в автомате, стоящий в правом углу комнаты. Он согласился, лишь бы заняться другим процессом, а не просто сидеть в безызвестности, каждый раз надеясь, что идёт именно врач мальчика. Но раз за разом люди в белых халатах проходили мимо, даже не обращая внимания на посторонних. Маленькая стрелка часов сигнализировала — ровно четыре часа. Они уже больше часа провели в этом месте. Шериф каждый раз пытался начать хоть какой-то разговор, найти контакт с Доком. Но друг отвечал сухо, нехотя. Майкл не хотел приставать к нему, он все прекрасно понимал. Наконец, к ним подошёл высокий врач среднего телосложения со светлыми, слегка растрёпанными волосами. Его лицо было уставшее и досадное, под зелёными глазами разглядывались небольшие круги. В левой руке он держал планшет с листами А4 и ручкой, прикреплённой к держателю бумаги. — Здравствуйте, вы Пол Хадсон? Наслышан о вас. Меня зовут Луис Джонс. Приятно познакомиться. Я лечащий врач вашего сына, — они пожали друг другу руки чисто из-за того, что оба медицинские работники. — Взаимно, доктор Луис. Как Монтгомери? Он жив? — в его голосе слышалась некая дрожь, сам этого он не заметил. Все могло быть иначе и страшнее, последующие слова решат многое. — Вы правы, он жив. Мы провели сложную операцию, длительностью в три часа. Пока что я не уверен на полную успешность, будем наблюдать. Сейчас его состояние, к сожалению, нестабильное, но это и ожидалось. Пройдемте в палату, я вам все расскажу. Док выдохнул и обернулся в сторону Шерифа. — Ступай, Хад, я позвоню Салли и узнаю, сняла ли она номер. Если да, то попрошу забрать меня, там переночую в любом случае. Только позвони мне, — он улыбнулся и похлопал мужчину по плечу. Хадсон и Луис зашли в лифт, доктор нажал на кнопку с цифрой «8», она загорелась синим светом, и двери закрылись. Приехав на нужный этаж, они свернули направо, а затем налево. В самом начале коридора было 2 процедурных комнаты, дальше палаты. Из окон светило яркое солнце, от чего становилось чуть комфортнее в столь грустном месте. Дока удивляла странная тишина, будто что-то должно произойти. Он не стал спрашивать об этом Джонса. Сейчас это не имеет какого-либо значения. — Вот и палата, запомнили номер? — Хадсон кивнул. Доктор Луис медленно нажал на ручку, дверь распахнулась. Они зашли. Док замер: его мгновенно переполнили чувства сожаления и страха. Он подсознательно пытался разбудить себя из этого бредового сна, но осознавал, что это вовсе не сон. Мужчина пытался надеяться, что это не Молния, а какой-то другой мальчик, попавший в беду. Но лицо говорило обратное — это точно он. — Присаживайтесь, — Джонс достал из угла два стула, поставив рядом друг с другом слева от кровати. Хадсон пытался сохранять спокойствие. Он отвёл взгляд в пол, чтобы не видеть тело мальчика. — Начнём. У него сотрясение мозга, от чего опухли зрительные нервы, но не сильно. Скорее всего, когда он проснётся, то будет плохо видеть все вокруг. Отёк спадет, зрение может ухудшиться совсем на немного. — Шлем спас ему голову, сотрясение могло быть куда хуже, а ещё хуже — вдавленный перелом. — Соглашусь с вами. Это не сильный повод для беспокойства, шанс совсем мал, что он ослепнет. Перелом рёбер, второго и третьего. Осколки не повредили легкие. Вероятно, он ударился о дверь несколько раз. Также стекло попало в шею, неглубоко, поэтому ничего не повредило. Сломана левая рука, точнее запястье. Я наложил гипс, через время кость срастется. С ногами ничего страшного не произошло, только ожоги и синяки по всему телу. Как я знаю, машина воспламенилась. — Да, — твёрдо подтвердил Хадсон. — Если бы гонщики не надевали костюм с защитой от огня, то он бы просто сгорел заживо. — Технологии с каждым годом идут только вперёд. Теперь приступим к важному и главному. Когда он поступил к нам, мы смогли дефибриллятором откачать его. Медсестры сразу же сделали ЭКГ, оно оказалось не в норме. Замерив пульс, мы провели ещё несколько быстрых исследований и пришли к выводу, что у него все признаки тахикардии 4 степени. Док сильно удивился этому заявлению. Он никогда не замечал ничего странного в Молнии, кроме как его подавленное состояние. Ему могло на тренировках хуже становится, но этого не происходило. У него появилось много вопросов, но ни один из них он не озвучил. Он продолжал молчать, размышляя о каждой новой новости. — Есть подозрения на то, что во время аварии у него случился инсульт, но пока что этого мы не можем подтвердить. Тахикардия — серьёзное заболевание сердца, тем более, 4 степени. Оно в любой момент могло снова остановиться. Поэтому, мы установили кардиостимулятор, — Доктор Луис приподнял одеяло, слегка оголив тело Молнии. Хадсон оторвал свой долгий взгляд от пола и стал смотреть. Мальчик был одет в больничную прозрачную одежду, на подобие платья. На бледной коже виднелся шов, под ним небольшое устройство овальной формы. Кардиостимулятор сильно выпирал из-за того, что Молния по телосложению худой. В глаза бросился ожог бордового цвета. — Состояние Монтгомери нестабильно, потому что организм только принимает инородное тело. Но скоро его сердце должно успокоится. — Он не может дышать самостоятельно? — спросил Хадсон тихим, разочарованным тоном. — Да. Именно поэтому я думаю, что все-таки инсульт случился. Он мог повредить некоторые клетки мозга. Но на это повлияло и сердце, пульс был слишком высоким. Я установил трубку ИВЛ в рот. Когда он придёт в себя, надеюсь, что можно будет установить ему в нос две маленькие трубочки. — Как скоро он проснётся? — без особой надежды вымолвил Док. — Через несколько дней, возможно, даже неделю с лишним. Главное, чтобы его состояние улучшалось. Для него кома сейчас — это хорошо. Организм исцеляется, сердце не в сильной нагрузке от волнений и стресса, — Джонс посмотрел на кардиомонитор и ввёл в катетер среднюю дозу успокоительного. — Пожалуй, я пойду. Вы останетесь здесь? — Да, я буду здесь, — они пожали руки на прощание. Хадсон взглянул на мальчика. Он аккуратно взял концы одеяла, не дотрагиваясь до чувствительной кожи ребёнка и укрыл по шею. Немного подумав, достал из кармана телефон и подошёл к окну. Док набрал Шерифу, последовало несколько гудков, затем они стихли. — Ты в номере? — Да, Салли спустилась вниз заказать нам еду. Как Молния, что с ним? — встревоженно поинтересовался Майкл. — Несколько переломов, сотрясение мозга, ожоги по всему телу, — он замолчал, обдумывая дальнейшие слова. Говорить ли ему о кардиостимуляторе? Есть ли надобность знать другу это? — Бедный, но могло быть все и хуже… Как ты сам? — Со мной все нормально, — ответил Док без эмоции в голосе. — Я не поеду в Радиатор Спрингс, лучше ты, просто собери все мои вещи, одежду и средства гигиены. Я должен сейчас быть рядом с ним. И когда он проснётся тоже. — Хорошо. Может быть, захватить и одежду Молнии? — И его, — Хадсон положил трубку. Он обратно сел на стул и наклонился к Молнии. Его лицо было спокойным, в то же время почти не пострадавшим, только небольшая царапина на лбу. Грудь поднималась и опускалась, чуть слышалось его тихое дыхание в глубоком сне. Док нежно погладил мальчика по светлым волосам, на некоторых прядях осталась засохшая кровь. Он взял его за правую руку и стал медленно тереть большим пальцем запястье, показывая, что папа здесь, что он рядом. Но Хадсон понимал, что Молния не узнает это. — Эй, малыш, — прошептал Док, — скорее выздоравливай, я буду с тобой, — он продолжал держать его холодную руку несколько минут, затем осторожно положил на простынь. Сам откинулся на спинку стула. Уже был вечер, поэтому он смог быстро уснуть, несмотря на жёсткую поверхность. Пожалуй, для него сегодняшний день оказался самым ужасным днём. Он сильно вымотался.