Два принца и джинн

Волны с уютным рокотом разбивались об высокие, острые скалы, немного похожие на обточенные прибоем египетские пирамиды. Астерий любил берег, и сейчас, устроившись на огромном, плоском сверху обломке блаженно грелся на солнышке, чувствуя, как в густую шерсть проскальзывают капли воды. Берег был прекрасен, прекрасно было безоблачное голубое небо, опрокинутое над землей исполинской фарфоровой чашей, прекрасны были теплые лучи солнца, которое катает на своей небесной колеснице Аполлон, и Астерий даже смел надеяться что и сам в бледно-золотистом хитоне с золотой вышивкой не портит пейзажа. У рифа пронзительно орали чайки. Судя по тональности воплей, они не поделили какую-то морскую находку и ругались, или уже даже дрались. Уши Астерия недовольно дрогнули - он не любил резких звуков, но еще меньше любил свары и ссоры, всегда, не только сейчас и на конкретном уютном булыжнике. Именно поэтому он неплохо ладил с братом, избегал конфликтов с отцом и с некоторыми оговорками мог считаться более чем достойным родичем. Впрочем, все это было прошлым. Чайки продолжали кричать. Астерий опять раздраженно дернул ушами, обоими сразу, и вдруг различил сквозь грохот разбившейся волны что-то еще, какой-то звук, не похожий на птичью перебранку. Крик? Дело становилось серьезным - скалы и рифы, надежно защищавшие остров, были опасной преградой для любых кораблей. Может быть, море сейчас играло с упавшим за борт человеком или другой жертвой кораблекрушения? (А чайки не откажутся эту жертву поклевать, особенно если она не имеет сил защититься) Шкура Астерия невольно встала торчком вдоль хребта, протыкая ворсинками тонкую ткань хитона. Он поднялся, ловко в три прыжка слез с камня и быстро, почти бегом, направился на звук. Уже с кромки берега крик он услышал второй раз, а выбравшись на небольшую гряду камней, разделявшую длинный пляж, заоглядывался, потому что чайки и голос на время замолчали - Ксерксес! Кто-нибудь! Кто угодно, помогите!.. Фыркнув, потому что водяная пыль забилась в нос, Астерий достаточно громко, хоть и не во всю глотку ответил "Я здесь, я иду!" и побежал по камням к концу гряды, далеко высунувшемуся в море. Астерий едва не проскочил мимо источника шума, потому что в этот момент накатила волна и он почти скрылся в пучине, а кое-как вынырнув мог только махать конечностями и кашлять. Собственно, источником крика была металлическая клетка, засевшая между камней, и содержавшая юношу в когда-то дорогой, а теперь изодранной одежде. Он судорожно цеплялся за прутья, стараясь не провалиться через решетчатый пол (Если накатится волна, ногу, застрявшую в решетке сломает запросто) и как-то не захлебнуться в накатывающей стихие. Прилив уже достиг своей максимальной высоты, и затопить клетку полностью просто не мог, но пленник вряд ли знал об этом, а потому ему наверняка было страшно. Астерий раздраженно фыркнул - не любил он таких вещей, не понимал: желаешь избавиться от врага, так убей его, просто и быстро, если сумеешь, а держать в клетке, мучить, а потом еще и утопить - дело подлое и отвратительное, пусть жертва хоть сто раз мерзавец из мерзавцев. - Помоги! - запрокинув мокрое очень бледное лицо, проговорил темноволосый юноша, - Или хотя бы убей! Не отвечая, Астерий быстро, пока не накатил новый вал, рассматривал, как застряла клетка. Спустился на большой камень, аккуратно пошатал конструкцию - сам пленник в силу возраста и худобы не был очень тяжелым, а вот конструкция увесистая и главное - очень неудобно поднимать. Разве что вместе с волной, потому что в отлив не вытащить ее вообще никак... Зеленый горб волны неспешно полз к камням. Астерий покрепче уперся ногами, напряг руки, одной вцепившись в поперечную толстую полосу металла, второй упираясь в массивный булыжник, погнувший вертикальные пруты и выполнивший роль крючка для плащей. Волна накатилась, ударила стеклянным торсом в гряду, подбросила клетку, совсем немного, но этого толчка Астерию хватило, чтобы на выдохе, распрямляя ноги и спину вытолкнуть клетку вверх, из каменной ловушки. Теперь еще одно усилие, и ее удастся втолкнуть на безопасную плоскую часть гряды. Второе усилие с первого раза не удалось. Клетку прокатило по валунам со страшным грохотом, Астерия сбило с ног. Он больно, хотя и не опасно поранил бедро, стесал локоть и стукнулся носом так, что из ноздрей побежала кровь. Однако и сдаваться не собирался - когда Астерий чего-то хотел, он был упрям как сто баранов, а в данный момент он хотел отобрать у моря пленника, что бы там не думал по этому поводу грозный Посейдон. Вцепившись в полосы оковки, гулко выдохнув, он все-таки вытолкал клетку на недосягаемую для волн плиту, и только тогда перевел дыхание. Юноша в клетке, тоже часто и быстро дыша, смотрел на своего спасителя. Левой рукой держась за металл, правую он старательно прятал в обрывки одежды. - Ты очень силен... - проговорил он стараясь не запинаться, хотя на ветру от холода едва не стучал зубами. - Сможешь ее сломать? Астерий взялся за прутья: если внизу они были достаточно частыми и крепко соединены с оковкой, то вверху клетка расширялась, и можно было раздвинуть две дуги. Правда, даже неслабому Астерию потребовалось целых три попытки, и то едва справился. Между прочим, дверцы у клетки не было в принципе... Парень выскользнул на свободу, обдирая кожу и остатки ткани. Замер, сидя на скале и глядя на Астерия снизу вверх. У него удивительного цвета серебряные радужки глаз и кажется, будто глаз состоит из одного зрачка, пока на лицо не упадет солнечный луч. - Ты спас мне жизнь, - тихо говорит юноша, и Астерий уверен, что его тоже очень внимательно рассматривают, даже изучают. - Мое имя Мозенрат, я правитель земли Черных Песков. Поверь, я очень благодарен тебе, но... скажи, ты не видел в окрестностях немного странного существа - летающей по воздуху змеерыбы? - Рыбы летучей, подобной змее, что угрем называют, Если я правильно понял, то, увы, не заметил... Астерий посмотрел на вопросительно поднявшуюся бровь Мозенрата, и понял, что он, как и Хазрет, не любит путаться в строках гекзаметра. - В моих землях принято говорить высоким слогом, - Астерий улыбнулся. - Но можно обходиться и без него. Так вот, твоей чудо-рыбы я не видел, только слышал, как где-то близко кричали чайки... (Чайки любят рыбу, только этого нехватало) Мозенрата буквально подбросило над камнями - правитель Черных Песков подскочил и заоглядывался, точно как Астерий десять минут назад. К счастью ветер немного стих и чаечьи крики снова стало хорошо слышно. Не сговариваясь человек и полукровка бросились на звук, человек немного впереди. Поэтому Астерию было хорошо видно, что одежда порвалась о прутья клетки, и на спине юноши от них же остались грубые ссадины, а правая рука, которой ему тоже приходилось балансировать, чтобы не упасть на камнях, представляла из себя почти по локоть выбеленный костяной остов, как у скелета. На узкую полосу песка Мозенрат попытался спрыгнуть, но упал, не удержавшись на ногах. Астерий махнул за ним - сандалии скрипнули по мокрому, но удержали от падения. Чайки действительно трепали за хвост что-то, отчаянно прижимавшееся к камню, но явно живое. Рыба - а это явно была та самая волшебная рыба, - отчаянно вскрикнула "Хозяин!" и попыталась укусить чайку за желтый клюв. Это она сделала зря, потому что другая чайка схватила рыбу за передний плавник и начала взлетать. Астерия птицы не слишком боялись - раньше он никогда не обижал чаек на берегу. Несчастная рыба закричала, без слов. - Нет! Ксерксис!.. Мозенрат бросил в птицу камнем, и не попал - правая рука его вряд ли слушалась, а левой он владел не достаточно точно. Астерий понял, что чаек все-таки придется обидеть и бросил камень сам. Попал в хвост, попал достаточно сильно и протестующая чайка открыла рот, возмущенно вереща. Рыб, соответственно, выпал, и совершенно не пытаясь лететь, рухнул вниз на мелководье. Астерий в три очень широких шага добежал до жертвы птиц и поднял угря из воды, вынужденно пнув сандалией заинтересовавшегося здоровенного краба. Летучий, но почему-то нелетучий угорь прижался к его ладони. Астерий видел, что мягкие бока змеерыбки подраны птичьими клювами и сочатся кровью, один глаз, похоже, слеп, а вторым он судорожно отыскивает хозяина. - Бедный ты бедный, - только и смог сказать Астерий, за миг до того, как зубастые челюсти вцепились в его палец. - Ай! Только вбитое наставником Тавром терпение к боли позволило Астерию не встряхнуть рукой и не стукнуть рыбой о какой-нибудь камень. - Ксерксис! Рыба немедленно отцепилась от пальца и свернулась клубочком. - Веди себя пристойно, - строго выговорил Мозенрат. - Прости его, он очень испугался. - Не каждый день пытаются утащить и съесть, - согласился Астерий и аккуратненько погладил рыбу вдоль верхнего плавника. - Думаю, его надо перевязать, да и тебя стоило бы. Прости, я не назвал своего имени - я Астерий. Впервые юноша по-настоящему улыбнулся. - Нам было немного некогда. Его зовут Ксерксис или Ксеркс. Иди сюда, чудовище. - Хос-сяин... я не могу, - виновато прошептало "чудовище". Ксеркс был не очень большим, всего в метр или около того длинной, хотя и толстеньким. Чувствовалось, как дрожат его бока. - Астерий тебя сейчас отпустит. - Я не могу летать, - отчаянно прошептала рыба. - То есть могу... но вот так... "Вот так" было, конечно, эпичным, потому что летел угорь головой вниз, хвостом вверх и медленно поднимаясь кверху, пока шагнувший вперед Мозенрат не поймал его за хвост - тогда Ксеркс обвился вокруг его руки, прижался всем телом и... заплакал. - Я не могу летать. Я бес-сполезный... - Ты покалеченный. Я, честно говоря, не намного лучше, но помочь тебе пока не способен. Ничего, это временно... Хотя Астерию показалось, что юноша и сам едва не плачет над любимцем. - Все мокрое, - раздраженно буркнул Мозенрат, дернув рукав своей одежды. - Проклятье! И перевязать этим нельзя... К сожалению, они оба были мокрыми, как Сцилла с Харибдой. - Идем, - предложил Астерий. - Мой дом не далеко, за скалами, там найдется и полотно, и лекарства, и купальня. - Хорошо... Идем. Благодарю за приглашение. И снова Астерий поймал на себе внимательный взгляд из-под ресниц, очень длинных и угольно-черных. "Идем" на узкой крутой тропе превратилось в "я тебя отнесу". Мозенрат присел на одну из естественных каменных ступеней, скорчился, прижимая руки к животу и попросту не смог встать. Астерий нес его на руках, прижимая к себе и чувствуя, как юноша дрожит не меньше своей рыбы. Правда увидев "жилище" он явно удивился - все-таки Хазрет Амин ибн Иркен был потрясающем мастером и чародеем. - Я бы назвал это строение словом "дворец", более подобающем ему, чем скромное "дом". - Зодчему этого удивительного места будет приятна твоя похвала, - улыбнулся Астерий. - Хотя многих обычных атрибутов дворца вроде слуг и рабов здесь нет. - Ты живешь один? - с некоторым напряжением, промелькнувшим в голосе, спросил Мозенрат. - Надеюсь, нас-с не собираются съесть, - еле слышно шепнул на ухо человеку угорь, но Астерий услышал. И Мозенрат понял, что Астерий услышал, потому что дернул угря за хвост и кажется, собирался отвесить ему подзатыльник, но пожалел или рыбку, или руку. Несколько мгновений человек и полукровка смотрели в глаза друг другу. - Я не собираюсь есть ни тебя, ни его, - немного обиженно, прижав уши проговорил Астерий. - Еще не хватало! - Я это уже понял, - ответил Мозенрат, вполне уютно лежащий на руках своего спасителя. - И как давно? - Когда ты рассердился, - пояснил юноша из клетки. - До этого... ну у меня такое предположение было, не среди самых вероятных. Извини, но ты минотавр, а минотавры и циклопы вполне могут перепутать человека с обедом. Или не перепутать. Ты понимаешь, о чем я. - В твоих землях много минотавров? - Немного, но иногда появляются. Но я уже понял, что ты сильно отличаешься от них, не беспокойся. - Да? И чем же? - с легкой насмешкой осведомился бывший принц острова Крит. - Все минотавры, которых я видел, до неприличия грязны, агрессивны, зачастую тупы и очень ограничены в кругозоре. Ты - полная противоположность этих существ. Увы, Хазрет Амин ибн Иркен имел о минотаврах во множественном числе весьма похожее мнение. Вот только - и Астерий был бы не против, чтобы это понимали и тот, и другой, - он не принадлежал к неведомому народу быколюдей! Он был сыном божественного зверя и смертной женщины, воспитанным как полагается человеку знатного рода... - Я касался человеческой плоти ртом всего один раз, - буркнул недовольно Астерий. - И то... с другими целями. Покраснеть в отличие от людей он не мог, и иногда был очень рад этому. - Хм. И ты смущен этим моментом, - Мозенрат тоже явно был знатного рода, потому что не всегда сдерживался. - Увы, иногда случается всякое... Астерию показалось, что теперь в голосе человека прозвучала давно затаенная злость. Правда, сам он имел в виду прикосновение, не приносившее ни зла, ни боли мальчику-афинянину, которого отдали Астерию на расправу несколько лет назад. Тому юноше было лет пятнадцать, не более, он ужасно испугался и устал, блуждая по самой мрачной части лабиринта, а найдя покои принца Астерия не придумал ничего лучше, как утащить на скамью богатое пышное одеяло, закататься в него рулончиком да там и заснуть. Астерий так и нашел его, спящим, посмеялся и упал на постель сам - в тот день он очень устал, хотя и не был ранен. И проснулся оттого, что сидящий на краю постели мальчик-раб взял его ладонь и начал растирать подрагивавшие до сих пор от перенапряжения пальцы... Мозенрат повозился на его руках, стараясь надежнее ухватиться здоровой рукой за шею. - Ты устал нести меня, Астерий? - Пока нет, да и пути осталось немного. - Ты родом из Эллады? - Да, с острова Крит. - А что это за остров? Твои земли? - Нет. И я не знаю названия этого острова, - честно ответил Астерий. - Не понимаю. Здесь есть дворец, но у острова нет названия? - Так получилось, - вздохнул Астерий, словно был виноват в этом странном явлении. - Я расскажу, но если не возражаешь, не на ходу. Он не хотел спрашивать, как Мозенрат угодил в клетку, именно сейчас - это было нечестно. Во дворце, созданном Хазретом, кроме Астерия было только два живых существа, и то немного условно - две свирепых кобылы-кошмара с огненными гривами, Ночь и Луна. Они вольно бродили в выделенном им садике на первом ярусе дворца, и при известно-аккуратном обращении не создавали проблем в упряжке колесницы. Ночь даже соглашалась носить нового хозяина на спине, на время смиряя свое внутреннее пламя. Астерий не мог погладить своих лошадей с занятыми руками, да и показывать их пока не хотел, поэтому входил сразу на второй ярус, через высокие резные ворота. Его спутник то ли задремал, то ли ему стало уж совсем плохо, на что намекала поза, мучительно поджатые почти к груди колени. На пути хозяина весело вспыхивали факелы и лампады. - Кто это построил? - с трудом выговорил Мозенрат. - Ты ведь не маг, я не чувствую в тебе дара, но все заговорено именно на тебя... - Мой друг, - ответил Астерий. Хазрет не любил, чтобы о нем много рассказывали. - И ты прав, этот дворец построили для меня, вроде того, что принадлежал моему отцу-правителю раньше. Потерпи, осталось совсем немного... - Мне вообще осталось немного, может быть, всего пару дней, - еле слышно прошептал Мозенрат. - Это страшно, Астерий... Наверное, он хотел улыбнуться, но губы только дрогнули. - Но хотя бы не в клетке... И может Ксерсис жить останется после меня, хоть что-то... Астерий вошел в купальню, и осторожно опустил человека на широкий топчан у бассейна. Мозенрат застонал, сворачиваясь еще плотнее. - Горячая вода, - приказал дворцу Астерий, и как какой-то экзотический плод от шелухи начал освобождать от обрывков одежды свою находку. - Хоссяину очень плохо, - сообщил очевидное Ксерксис, глядя на минотавра и переползая так, чтобы не очень мешать. - Слезь с него, будь добр. - Неть... - Да! Тебе-то нельзя в воду, неужели не понимаешь? - Пощ-щему? - Или сваришься, или кровью истечешь. - Х-хх! - Сам ты это слово, - обиделся на угря Астерий. - Слезай! - Он правильно говорит, - проговорил юноша с трудом отрывая голову от подголовника. - Слезь, сказали же... - А ес-сли он тебя сварит? - Слезай! - рявкнул Мозенрат. - Послали же Пески фамилиара на мою голову! - Я не хоч-чу бессс тебя, хос-сяин, - жалобно прошептала рыба. - А скоро придется... - Я так не думаю, - Астерий покачал головой. - Я, конечно, не Гиппократ, и не его ученик, но кое-что читал. Позволь задать три вопроса: у тебя болит живот - где и как? - В самом низу, словно кинжалом ударили. Иногда сильнее, иногда слабее, совсем не проходит... - Давно? - Три дня. Эта проклятая клетка была привязана к воздушному шару. Нас сразу унесло за облака, там было очень холодно и трудно дышать. На второй или третий день был даже снег и град. Я несколько раз терял сознание... Наверное, ударился пока лежал, о прут, и что-то разорвалось внутри. Ксеркс громко всхлипнул, совсем по-человечески. - Клетка слишком маленькая, чтобы так удариться, да и спина ниже лопаток без отметин, - мягко проговорил Астерий, и отвел руки юноши от пострадавшей зоны. Тот нахмурился, еще больше зажался и сердито глянул снизу вверх: - Эй! - Не бойся. Вопрос второй - тебе больно... освобождаться от жидкости и возможно в ней видна кровь. - Да... - Ну тогда третий вопрос можно даже не задавать, - Астерий фыркнул и вместе с юношей на руках пошел в теплую воду, но не на глубину, а туда, где можно было лежать на теплом камне, почти полностью погрузившись. - Ложись. Сейчас должно стать намного легче. И смерть над тобой не висит, как занесенный клинок. - Тогда что это? - Ты очень сильно замерз и отморозил спину, а вместе с ней почки и пузырь. Поверь, это лечится, отвар из трав приготовить не сложно, я умею. И поверь, несколько раз поспав на камнях, я прочувствовал эту пакость на себе. Мозенрат шевельнулся, с трудом поднимая голову. - Ты... ты говоришь всерьез? Ты уверен? - Уверен. Юноша тихо засмеялся, потом смех перешел в хохот, немного истеричный, но вполне радостный. Астерий с некоторой неохотой выбрался из теплого плена купальни, и взял кусачего фамилиара поближе к голове - ему вовсе не улыбалось еще раз спасать свой палец. Крепко держа рыбу так, чтобы ее не придушить, но и не выпустить, Астерий дошел до столика с некоторыми лечебными зельями, которые никак не кончались в бутылках, и щедро побрызгал одним из них всю поверхность рыбы. Ксерксес заорал, начал отбиваться, но освободиться не смог, понял это и повис, обиженно шевеля хвостом. - Жжетс-ся... - Потерпи, - пожал плечами полукровка. - Мне тоже это сейчас предстоит, но я кричать не буду. - А я буду. Больно... - Прости. Но если этого не сделать, твои раны могут болеть очень долго. Рыба посмотрела на флакон и грустно вздохнула. Подумала, повозилась в руке. - Ас-стерий? А что будет, ес-сли это выпить? - Не знаю, но обычно это не пьют. Ну... рот прополоскать можно, если язык прикусил или зуб болит. - А летать нормально... я не с-стану? - Не знаю, - честно ответил Астерий. - Но думаю, что нет. Хотя я не понимаю, как ты вообще летаешь. - Его тело воздух воспринимает как воду, - откликнулся Мозенрат. - И наоборот, вода действует, как воздух на рыбу - нужна только в маленьких дозах, и долго в ней находиться не может, утонет. Хотя плавает, мы это проверяли... Знаешь, а ты был прав, в тепле намного легче, только спина теперь болит. Впрочем, это неплохо, иначе можно было бы подумать, что я уже умер. - Оптимист, - фыркнул Астерий, отпустивший Ксеркса и заливающий уже свои раны снадобьем. - Иногда. Нам сегодня с Ксерксом несказанно повезло с твоим появлением, гораздо больше чем обычно. Обычно приходится как-то выворачиваться вдвоем... а в этот раз я просто не знал, как, - задумчиво проговорил юноша. - Поверь, я сумею отплатить добром за добро. - Я помогал не ради платы, - ответил Астерий, аккуратно соскальзывая на глубину бассейна и повисая в горячей воде. - Я не считаю, что человека можно запереть в клетку, тем более отправить за облака на медленную смерть. - Джинну ты это не объяснишь, - буркнул правитель Черных Песков. - А тебя запер в клетку джинн? - осторожно уточнил Астерий. Он не верил, или просто не хотел верить, что в появлении клетки в скалах виновен Хазрет, тот самый Хазрет, который подобрал истекающего кровью полукровку в угрюмом подземелье, вылечил его и для него возвел волшебный дворец на уединенном острове, но... но Астерий знал, что мастер-джинн может иногда быть очень жестоким. - Да. Джинн со своим милейшим хозяином-оборванцем. Терпеть не могу обоих... А этот дворец тоже создавал джинн, я прав? - Создавал, - согласился Астерий, но от сердца несколько отлегло: никогда Хазрет не признал бы над собой хозяином человека, а любого претендента превратил бы во что-то очень неприятное, лягушку даже не рассматриваем, как милейшее животное. - Это твой джинн или он подчиняется твоему знакомому магу? - Он никому не подчиняется, - Астерий подплыл к мелкой части купальни, и положил голову на скрещенные руки. - Хазрет Амин ибн Иркен - свободное существо, и беда тому, кто надумает доказывать обратное. - Все-таки джинн, - с непонятной досадой проговорил Мозенрат. - Он выполнил два твоих желания, а третьим ты его отпустил? Астерий фыркнул. - Он спас мне жизнь, Мозенрат. Просто так, безо всяких желаний. Семеро храбрых убийц подослали, Вместо рабов, заготовив мне смертную участь. А в одиночку, с пустыми руками сразиться Против мечей, опоенный отравленным зельем, Я не сумел... Астерий посмотрел на выражение лица гостя и с некоторым усилием перешел с гекзаметра на лаконичную речь. - Меня сочли мертвым, и ушли, но не слишком ошиблись. Только и хватило кое-как встать и брести наугад - я ужасно боялся, что вернутся и изуродуют, взяв с меня трофей, ухо, или хвост, или вовсе заберут тело. Хазрет говорит, что тогда неправильно сработала дверь измерений, и меня вместо другого минотавра перенесло неведомо куда, в сражение. Я этого не помню. Я очнулся, когда Хазрет исцелял мне раны... Юноша опять рассматривал Астерия из-под ресниц, с неподдельным интересом. - Хм... Да, тебя и в луже крови вряд ли можно спутать с обычным минотавром. Я бы тоже потрудился лечить, хотя сейчас вышло наоборот. Джинн тебя спас, вроде бы по своей воле... Интересно. - Мастер-джинн, - поправил осторожно Астерий. - Я не силен в магическом знании, тем более что в моих краях о джиннах ходят только легенды, пришедшие с дальнего юго-востока, но звание "Мастер" для Джиннов, как я понимаю, очень важно, и... - он извлек руку из воды и попытался подкрепить свои слова жестом, как положено оратору, - и существует большое отличие между джинном и мастером-джинном. Мозенрат внимательно посмотрел на движение мокрой конечности в воздухе: - В чем отличие? - В том, что Мастер-джинн сам себе властелин, и никому командовать собой не позволит, разве что станет наемным воином, и то до известной степени. Если я правильно понимаю, Мастером джинн становится, самостоятельно освободившись от власти мага. Теперь Мозенрат явно задумался. - Что же, тогда тебе еще больше повезло, чем мы оба можем себе представить. Обычно джинн, самостоятельно освободившийся от оков, страшно зол на все человечество и не только. А вот так, чтобы построить кому-то дворец, да еще такой... Похоже, твой мастер-джинн счел тебя другом. Астерий мог бы уточнить, что Хазрету потребовалось некоторое время и некоторые события, чтобы начать не просто интересоваться необычным минотавром, но и доверять ему, но тогда пришлось бы рассказывать о зловредной волшебнице Кире, о ее попытке получить сердце мастера-джинна и много чем еще, а Хазрет не оценил бы подобных рассказов. Астерий не был уверен, что он и магу-то на территории дворца обрадуется, но в этом вопросе принц был готов спорить и отстаивать свое решение. - Тебе повезло с ним, а мне повезло с тобой, - устало улыбнулся юноша-маг. - Жаль, что я не могу помочь Ксерксу, как раньше. - Ты владел волшебством, - осторожно высказал свое предположение Астерий, - но сейчас слишком измучен, чтобы им воспользоваться? Или дело в том, что тебе искалечили руку? - Не совсем. Знаешь, я боялся, что ты примешь меня за прокаженного и бросишь на берегу, когда заметишь руку, - Мозенрат закрыл глаза. - Проказа выглядит немного не так, и никогда не касается только чего-то одного. - А я не слишком разбираюсь во врачевании. Я действительно маг, Астерий. Был магом, по крайней мере. И руку я десять лет назад отдал за то, чтобы усилить магический дар. Только вот небольшая проблема - дар усилен втрое, когда на мне специальная перчатка, и втрое ослаблен, когда ее на мне нет. - Хос-сяин... - Не влезай. То есть в данный момент я почти бессилен, о лечении кого-то речь просто не идет. А перчатку у меня, естественно, отобрали, чтобы точно разбился, или замерз, или утонул. - А можно ли создать ее заново? - Увы. Я привязан именно к той. Хотя и уничтожить ее непросто... Беда в том, что если ее все-таки уничтожат... скорее всего я умру. Вроде бы от какой-то болезни, какой угодно, но на самом деле от того, что во мне не останется магии. И вот это... - Мозенрат поднял изувеченную руку. - Как только не станет магии, начнет гнить, как у прокаженного. Я думал, что уже начинается, когда промерз и заболел... Астерий посмотрел на искалеченную руку. От Хазрета он знал, что магические раны лечить достаточно сложно, но возможно, а выглядело "усиление магического дара" просто ужасно, словно след от яда какой-нибудь гидры или горгоны. - Хоссяин... Мы найдем ее. Я найду... - Молчи. Ты летаешь хвостом вверх, - отмахнулся Мозенрат. - И я в принципе понимаю, почему, но понятия не имею, как это лечить без магии. - А почему? - спросил Астерий, и Ксерксес раздраженно зашипел. - Да потому... Если бросить в воду большой камень, по настоящему большой, рыба вокруг всплывает кверху брюхом или на боку, но еще живая. Плавательный пузырь рвется, или он же слишком раздувается и поднимает вверх, а сжаться назад не может. Мой угорь тоже при попытке взлететь поднимается вверх... Картина очень похожая. Астерий видел, что Ксерксес недовольно повозился на подушке, где лежал. - Ничего во мне не порвалос-сь. Я бы с-снал. - Ты полчаса после грифов без сознания валялся, не меньше. А потом чуть к звездам не воспарил. И все это после того, как столкнулся с птицей со всего разгона. - Мош-шет я просто замерс-с, и все уш-ше прошло? Ксерксес попытался подтвердить свои слова, и оттолкнулся от подушки. Лучше бы он этого не делал, и очень хорошо, что у купальни был потолок. Он остановил полет угря хвостом вверх, но в итоге волшебная рыба зависла по центру помещения, в самом высоком месте купола. - Что и требовалось доказать, - фыркнул Монзерат. - Я кому сказал не летать, а ползать? Вот теперь там и болтайся. Несколько секунд все молчали - обиженно свернувшийся в колечко угорь, маг и Астерий. Оба взглядами измеряли расстояние до потолка. - Тут есть что-то вроде шеста, чтобы он мог ухватиться зубами? - спросил Мозенрат, отводя глаза. - Может, это глупо, но я не могу оставить его там. - Почему глупо??? - Потому что он сам создал себе проблему, себе и нам обоим. И чудом не улетел вообще, уже трижды. Его следовало бы наказать, - голос юного мага дрогнул, - но знаешь... Мне кажется, ты это поймешь... Когда шар обледенел и стал спускаться, внизу были горы, а там жили грифы. Они решили, что меня вполне можно сожрать, и Ксерксес с ними дрался. А у него ведь ни когтей, ни клыков, ни молнии, только хвост и мелкие зубки. Когда нас унесло подальше, и он лежал у меня на коленях, я дал слово, что больше его не ударю всерьез. Никогда. Что бы он не натворил. А бросить его под потолком - это хуже, чем ударить. - Хос-сяину я нужен? Бес-сполезный? - Помолчи, - фыркнул Мозенрат. - Будто сам не знаешь, что нужен. Ксерксеса доставали шестом для поджигания ламп. Он не очень-то требовался в волшебном дворце, но все-таки был. Угорь сполз по гладкому золотистому дереву, и устроился на плече Астерия - он был выше и целее, поэтому и держал шест. Потом Ксерксес вздохнул, стек на пол и пополз к своему человеку, словно змея. Астерий видел, что юноша устало покачал головой - он ничего не мог сделать. Аст тоже ничего не мог изменить, но ему в целом было, к кому обратиться за помощью...