***
— Ты хорошо подумал? — Тэхён покачивал ногой в такт старой песни, играющей из радиоприёмника, и следил за тем, как Юнги складывал в два больших чемодана свои вещи. — Чонгук того не стоит. Судя по твоим рассказам, он странный тип.
— Тэхён, я не хочу любить его, — почти прорычал Мин, пнув полупустые коробки с книгами, — Ты просто не понимаешь, у тебя всё круто с Минсу, не то, что у меня.
— Ну, знаешь ли, — Тэхён скрестил руки на груди, фыркнув, — Ты сам виноват в том, что ничего мне не рассказывал всё это время. Откуда я мог понять, что у тебя что-то было с мужем Чимина, когда они ещё и ждали ребёнка?
— То есть это
я во всём виноват, — усмехнулся Юнги, всплеснув руками и посмотрев на друга, — Знаешь, вали-ка ты к своему ненаглядному. Справлюсь без твоих нравоучений, до этого же как-то справлялся!
— И вот к чему это привело, — цыкнул Тэхён, поднимаясь с кровати, на которой сидел, — Как знаешь, Юнги, но отношения с Лино тебя сильно испортили.
Омега хмыкнул, себе под нос, и пошёл прочь из комнаты, слыша в спину лишь «Без тебя разберусь, друг», произнесённое сквозь зубы.
Ким быстро дошёл до кухни, спустился по лестнице, и рухнул в объятия Минсу, что стоял возле своей машины и разговаривал с Намджуном.
— Солнце, что случилось? — спохватился Ли, обняв младшего и погладив его по голове. Тэхён всхлипнул.
— Я ужасный друг, — прохрипел он, вздрогнув из-за истерики. Минсу почувствовал, как намокает его футболка. — Моему близкому человеку было плохо, а я не видел ничего, кроме своих забот, вёл себя эгоистично.
Намджун тяжело вздохнул, сжав губы и отложив грязную тряпку, которой всё это время оттирал руки от машинного масла.
Как же сильно он разделяет мысли Тэхёна.
Правда находилась перед глазами. Любимый младший брат и лучший друг, наверное, два самых близких человека, что тревожили своими проблемами его сердце каждый день. Те, ради которых и в снег, и в дождь Намджун был готов рвануть на другой конец Сеула, да что там, Сеула, — Кореи, мира.
Когда вчера Юнги пришёл домой в слезах с бутылкой виски, первое, что сделал старший брат, — это накричал на омегу за выпивку в руках.
Отвратительно.
Мерзко.
Низко.
Намджун ненавидит себя за это.
Когда стеклянная бутылка со всей силы полетела в стену и разбилась на тысячи осколков... Этот характерный звук теперь звенит безустанно в подсознании. Юнги швырнул виски, вытер слёзы и посмотрел на Мина пустыми глазами. Такими пугающими, завораживающими, утягивающими на дно своей глуби́нной бездной.
Боль. Наверное, так она и выглядит. Такая же боль была во взгляде Чонгука, когда тот говорил о своём истинном. Терпкая на вкус, душная, что не хватает кислорода на свежем воздухе, разрушающая всё живое изнутри и снаружи.
Было больно смотреть на то, как родной, драгоценный человек испытывает боль.
Flashback
Юнги проводил Лино на самолёт. Омеге уже надо было возвращаться в Детройт, поэтому тот дал Мину несколько дней на сборы и прощания, и обещал ждать его в Америке. Уговаривать старшего брата на переезд долго не пришлось. Он был сильно впечатлён профессионализмом и целеустремлённостью Юнги, что тот показал на недавнем групповом заезде, и поэтому позволил ему выбирать своё будущее самостоятельно. Омега решил поступать в популярный технический колледж в центре Детройта, позвонил в канцелярию ректора, чтобы узнать все подробности учёбы, собрал все необходимые бумаги и постепенно принимался за личные вещи.
С Чонгуком, на тот момент, они не общались уже пять дней.
И эти пять дней Юнги почти не думал о нём. Потому что испытывать что-то, кроме ненависти, было сложно.
В тот вечер Намджун собирал у себя в гараже Минсу, Бомгю, Ину и ещё каких-то незнакомых Юнги альф, чтобы презентовать свою новую машину, одну из семейства Бугатти.
— Отдал за неё целое состояние, — хвастливо протянул альфа, огладив гладкий капот кислотно-зелёного суперкара. — Но она того стоит.
— Моя жизнь отныне разделилась на «до» и «после», потому что Мин Намджун всю жизнь ездил на Ламборгини, а теперь изменил, цитирую,
лучшей из лучших! — язвительно заметил Ину, который был знаком с Намджуном ещё при его живых родителях.
— Ой, сиди, хён. — махнул на него рукой альфа, — Времена меняются, вкусы тоже. Свою Ламбо я всё ещё очень и очень люблю. А это так, минутная слабость.
— Нихуя себе, минутная слабость, — присвистнул Минсу, — За шесть-то лямов. Покататься хоть дашь?
— Если хорошо вести себя будешь, мелкий, — усмехнулся Мин и потрепал парня по волосам, из-за чего он смешно фыркнул.
— Всем привет, — спускаясь с лестницы помахал парням Юнги. Намджун тепло улыбнулся ему, — Хвастаешься? — старший брат тихо угукнул, — Серьёзно, он все мозги мне прожужжал этой Бугатти. Хоть теперь вам жужжать будет.
— Что за вредина, — проворчал Намджун, щурясь, пока Юнги обнимался с Минсу, Бомгю и Ину и знакомился с другими альфами-гонщиками.
Внезапно за пределами гаража, там, где были уже припаркованы гоночные машины, послышался рёв мотора и следующий за ним визг тормозов. У Намджуна уши свернулись бантиком.
Водительская дверь взметнулась вверх, и из тёмно-синей Феррари ЛаФеррари, которую никто из присутствующих не смог опознать, вышел Чонгук. Чёрная майка обтягивала каждую грудную мышцу, подчеркивала накачанные зататуированные руки, прикрытые лишь ролексами и толстой цепью на запястьях, спускалась под широкий кожаный ремень от Гуччи с характерной бляхой, и пряталась под тканью узких чёрных джинс, уходящих в берцы. Волосы альфы были грубо зачёсаны назад, виски выбриты, на скуле и подбородке красовались синюшные ссадины.
Чонгук стянул чёрные очки с переносицы и оглядел парней. Его губы, одна из которых была отныне с колечком, растянулись в лучезарной улыбке.
— Пардон, я, кажется, припоздал. — пожал альфа руку Намджуну, который вышел его встречать.
— Мы тебя и не ждали, вечно занятой. — усмехнулся Мин, хлопнув друга по плечу.
— Да я не планировал задерживаться, просто вчера познакомился в клубе с омегой, ну, поехали к нему домой, хорошо потрахались, несмотря на то, что он был старше меня и казался не заинтересованным в ночи без сна, а вот утром приехал его муж. — Чонгук начал здороваться с другими парнями, которые усмехнулись из-за такой интригующей детали рассказа.
— Это он тебя так? — прыснул Бомгю, поближе рассмотрев ссадины на лице друга.
— Ага, — повёл плечом Чон, — Но потом мы оба успокоились, поболтали, этот омега вставил свои пять копеек, и мы организовали спонтанный тройничок. О, — Чонгук на секунду замер на месте, — Привет, Юнги.
Пока, Чонгук, — хотелось сказать Мину, но тот сдержался и взял побольше воздуха в лёгкие.
— Привет, — спокойно сказал он, но Минсу мгновенно понял, что что-то не так, ведь эти двое ещё пять дней назад почти не отлипали друг от друга на заезде, да и после него.
— Как дела? — хмыкнул Чон, прокрутив кончиком языка свою пирсу в губе.
— Пойдёт. Судя по твоим рассказам, у тебя тоже всё хорошо, так что я не буду спрашивать в ответ. — Юнги едва ли не прошипел последнюю фразу, постаравшись обнажить язвительность, прикрытую под остроумностью. Усмешки альф, стоящих рядом, свидетельствовали об успехе этой задумки. — Приятно было увидеться, я пошёл к себе. — быстро бросил парень и уже развернулся на пятках, чтобы направиться к лестнице, как прямо у неё, заставленной машинами, Чонгук догнал его.
— И куда ты собрался? От меня не убежать.
— Знаешь, я намерен всё же попробовать, — процедил Юнги, попытавшись выдернуть свою руку из хватки Чона, — Пусти меня, мне больно. — прошипел омега.
— Потерпишь, — закатил глаза Чонгук, не ослабив давления, — Я же как-то терплю разбитое сердце.
— Я смотрю, ты не сильно страдаешь, — шикнул омега.
— Я не виноват, что желающих сходить на мой член — вагон и маленькая тележка. — подмигнул Чон, а омега напротив неожиданно проронил слезу, опустив голову. — Ну чего ты, малыш, — поцеловал его в щеку альфа, не боясь быть обнаруженным стоящими в десятке метров гонщиками. — Не плачь, — он обхватил его лицо своими ладонями, — Слёзы — это хуйня. Они не помогают.
Юнги, воспользовавшись тем, что альфа отвлёкся, толкнул его в грудь и побежал по ступенькам вверх. Чонгук ухмыльнулся, и, проверив, что их никто не видел, медленно, словно хищник, преследующий свою жертву, направился за младшим.
Вскоре Юнги силой был прижат к стенке. Недолго думая, Чонгук впился в шею омеги болючим поцелуем, в котором тонкая грань между страстной любовью и не менее страстной ненавистью стиралась. Альфа уже сам не знал, что именно чувствует к младшему, но руки всё беспорядочно оглаживали худую талию, пальцы временами пересчитывали рёбра, а колено болезненно-приятно упиралось в промежность. Чонгук знает, это положение заставляет омег сдаваться. И даже Юнги уже сдался.
Зарывшись ладонью в волосы альфы, он крепко сжал их у корня, словно попытался поделиться этой болью, которая не покидала его с того самого вечера на пляжу в окрестностях Сеула. Он действительно не думал о Чонгуке, но сердце кололо постоянно, без причины, словно оставалось лишь смириться с этой новой реальностью, где они — чужие друг другу.
— Зачем ты это делаешь, — фальцетом простонал Юнги, откинувшись назад и стукнувшись макушкой о стену за спиной. Чонгук приподнял колено, заставив младшего зажмуриться.
— Потому что хочется, — спокойно произнёс Чон, прокравшись под большую футболку омеги и надавив на его соски. Юнги вздрогнул и упал на плечо старшего, пытаясь держаться за его тело.
— Ты с-сильно изменился за... за эти д-дни, — с трудом выговорил омега, а затем укусил альфу в плечо, зажмурившись и кончив. Он всхлипнул, дрожа в болезненном оргазме, и как только Чонгук отпустил его, тот соскользнул по стенке на пол.
Альфа сел на корточки перед дрожащим омегой, затянулся его усилившимся запахом и достал сигарету.
— Знаешь, малыш, — хрипло произнёс альфа, — Человек с дважды разбитым сердцем способен на многие плохие, я бы даже сказал, отвратительные вещи.
Он закурил, выдохнул дым от первой затяжки в сторону плачущего омеги, и ушёл.
Юнги обнял колени, уткнувшись в них лицом, и постарался успокоиться.
Как сказал один
великий человек,
слёзы — это хуйня, они не помогают.
Если кому-то может показаться, что этот вечер был слишком тяжёлым, наверное, самым тяжёлым из последних, то нет. Потому что на следующий день состоялась премьера кинокартины с Ли Чонсоком, популярным корейским актёром, близким другом Чонгука и Минсу. Они с Юнги и Тэхёном запланировали посещение этого мероприятия ещё месяц назад. Чонгук тогда любезно достал три билета для друзей, и Юнги с удовольствием притворился бы больным, сошедшим с ума, умершим, каким угодно, лишь бы больше не сталкиваться с Чонгуком до отлёта в Штаты, но он обещал Тэхёну прийти и снять на видео то, как омега берёт у известного актёра импровизированное интервью.
Ким ночами не спал, оставлял холодную постель для Минсу, придумывая уникальные вопросы для Чонсока. Такие, чтобы можно было выделиться на фоне других журналистов. Омега хотел продемонстрировать свой талант и профессионализм, устояв перед айдолом, и потому старался в последние дни вести себя очень сдержанно и безэмоционально, тренируясь.
Юнги не мог его оставить даже мёртвым. Хотя бы потому, что Тэхён пригрозил его убить снова, если тот, цитата,
посмеет сдохнуть. Поэтому, стоя перед зеркалом и надевая изящные серьги из жемчуга, омега думал, что лучше ему постараться быть таким же безэмоциональным и холодным этот вечер, как его лучший друг.
Хотя бы попробовать.
Такси доставило омегу ровно к назначенному времени, к семи часам вечера. На протяжении часа гостям было велено знакомится и обсуждать ожидания от новой кинокартины за фуршетом. В восемь часов был запланирован показ работы, а в половину одиннадцатого официанты уже готовились выносить шампанское и виски. Именно в это время планировалась настоящая вечеринка.
Хотя для Юнги вечеринка началась с самого начала, с самой красной бархатной дорожки. Чонгук подцепил его за талию и провёл под взором десятков камер.
Жалкая показуха, — с отвращением подумал омега, скрывая все эмоции под лёгкой, очаровательной улыбкой, пленившей всех папарацци. Чонгук сдержанно улыбался в своей холодной, сексуальной манере, чуть нахмурив брови, и что-то, Юнги заметил, даже в его взгляде поменялось. Больше острого и опасного появилось внутри Чона; порезаться — раз плюнуть. Поэтому омега принимает решение даже не приближаться.
Тэхён, однако, несмотря на количество звёзд и журналистов, чувствует себя в своей тарелке, с улыбкой переговаривается с каждым, кто подходит к нему познакомиться, и с удовольствием заводит знакомства сам. Минсу неловко пожимает руки старым друзьям, нервно посмеиваясь, и жутко стесняется любого внимания. Юнги наблюдает за друзьями и с усмешкой предполагает, что им с Тэхёном надо поменяться альфами.
Чонгук вернулся откуда-то с двумя стаканами арбузного лимонада.
— А алкоголь будет? — понуро спросил Юнги, принимая напиток и пробуя его. Вкусно, но не крепко.
— Маленький, тебе уже напиться хочется? — усмехнулся Чонгук, пробуя немного лимонада.
— Ага, тебя на трезвую сложно переваривать. — прыснул ядом Юнги и в следующую же секунду сильно пожалел об этом, ведь Чонгук, больно сжав за локоть, подтянул его к себе.
— Малышка, у тебя, конечно, особые права на меня, но не переходи границы. Сам говорил, я изменился, поэтому будь аккуратнее.
Юнги взглянул в его тёмные глаза, не нашёл в них, вопреки ожиданиям, и намёка на шутку или пустую угрозу, и с резким толчком отстранился.
— Не приближайся ко мне, — прошептал в ответ омега и поспешил уйти прочь.
В тот же вечер заголовки интернет-газет пестрели красочным
«Чон Чонгук, сын биржевого магната, сменил несколько омег в ходе вечера на кинопоказе нового фильма с Ли Чонсоком». И, как правило, были прикреплены достаточно чёткие фотографии, как Чон приобнимает Юнги на красной дорожке в самом начале мероприятия, как он же позже мило воркует с какой-то красивой омегой, зажав его между барной стойкой и своим телом, и, наконец, как он целуется под лестницей с младшим братом Ли Донука, который пришёл на вечер поддержать своего коллегу.
Чонгук снова получил в нос. Дважды. От Донука, за младшего брата, и от Минсу, которого в мгновение взбесило то, как друг выставил Юнги какой-то шлюхой.
Мину было откровенно похер. Он даже не сразу обратил внимание на перешёптывания вокруг и, будучи занятым поддержкой Тэхёна, не додумался открыть Интернет. Уже после успешного интервью, в ходе которого Чонсок несколько раз поблагодарил Тэхёна за столь интересные и новые для него вопросы, позволившие понять самого себя получше на данном этапе жизни, к актёру подошёл менеджер с айпадом в руках. Пробежавшись по статье и фотографиям глазами, Чонсок сжал губы и посмотрел на Юнги и Тэхёна. Он помнил, что это омеги его хороших друзей, и поэтому попросил их подождать в гримёрке, пока он не разберётся со всем.
Там, как раз, Юнги и открыл самую популярную на данный час публикацию на Какао-ньюз. Тэхён был в шоке. А Мин лишь беспокоился за брата, который, вероятно, будет расстроен, и за Чонсока, что уже наверняка серьёзно говорит с Чонгуком.
Так и было.
— Ладно ты подставил меня и нашу дружбу, потому что теперь в сети всплывают фотографии и глупые твиты о том, что такой плохой человек, как ты, на меня хреново влияет, — прошипел Чонсок, расхаживая вдоль помещения внутри туалета для альф. — Так самое отвратительное, ты опорочил честь своего омеги-...
— Он не мой! — прошипел Чонгук, ударив кулаком по кафельной раковине. — Он не мой омега!
— И
поэтому ты ведёшь себя так по-свински? — Ли с грустью опустил голову. — Я не знаю, Чонгук, что с тобой произошло за эти несколько месяцев с нашей последней встречи, но ты изменился до невозможности и, к сожалению, в худшую сторону.
— Сейчас расплачусь. — пафосно раскинул руки Чон, — А что, если я скажу, что теперь это
новый Чонгук? И что того, кого все знали раньше, больше не будет?
— Что ж, — Чонсок подошёл к альфе вплотную, взглянув в его глаза, и вздохнул, — Тогда я отвечу, что
новому Чонгуку, по логике вещей, следует завести
новых друзей. Таких же обдолбанных, эгоистичных пустышек. Потому что те, кто были с Чонгуком раньше, любили его старого, такого искреннего и чувственного.
Чонгук внимательно посмотрел в глаза альфы.
— В таком случае, — хмыкнул он, — С твоего позволения, господин великий актёр, пойду искать себе этих новых друзей.
И Чонгук отправился на выход, толкнув
бывшего друга в плечо.
— Спасибо, конечно, но не стоило из-за меня лезть в драку, — буркнул Юнги, помогая Тэхёну обрабатывать костяшки пальцев Минсу.
— Ты издеваешься? — взорвался альфа снова, из-за чего Тэхён дал ему по тыкве, чтоб не шевелился слишком резво. Старший шикнул. — Я не знаю, что с ним стало, но это точно не Чонгук. Он многое чудил и пьяным, и обкуренным, но чтоб такую гадость провоцировать...
— Мне правда без разницы, — вздохнул Юнги, грустно посмотрев вбок. — Надо было разобраться с этим раньше. Я ж не знал, что всё так далеко зайдёт...
— Ты и не мог знать, — цокнул Чонсок, стоявший рядом с бокалом коньяка, — Минсу прав, это не Чонгук. Чонгук бы так никогда не сделал.
— Видимо, дважды разбитое сердце способно на многие отвратительные вещи.
Юнги сказал себе под нос, но его услышал каждый в небольшой комнате.
— Это Чонгук так сказал? — вздохнул Чонсок, сжав губы.
Юнги, ничего не ответив, направился к двери.
— Ещё раз спасибо за вашу поддержку, я в норме. — рассеяно проговорил омега и вышел за дверь.
— Он вряд ли хочет видеть кого-нибудь сейчас. — вздохнул Тэхён, — Такой он по натуре, привык справляться со всем в одиночку.
—
Прямо как Чонгук, — покачал головой Минсу, посмотрев на Чонсока, и тот, кивнув, быстро выпил остатки своего коньяка и вернулся обратно к взволнованным гостям.
— Сбегаешь с вечеринки? Сейчас самое интересное начинается. — Чонгук подошёл к Юнги, стоящему на улице возле ресторана, где проходило мероприятие, сбоку, неожиданно для себя самого, ведь сам сперва планировал поехать домой без лишних встреч, ибо хватит на сегодня. Он зажёг сигарету и поднёс её к лицу омеги, тот, на пару секунд задумавшись, всё же обхватил её губами, прикрыв глаза.
— Куда ещё интересней, чем те статьи о похождениях сына богатого папочки, — хмыкнул Юнги, зажав сигарету меж пальцев и глубоко затянувшись. Неожиданная горечь порезала горло парня, и он, схватившись за руку Чонгука, стоящего рядом, сильно закашлял.
Альфа подорвался со своего места и присел на корточки перед омегой. Его лицо выглядело испуганным.
— Блять, я забыл, что ты не куришь, — прошипел он сквозь зубы. На секунду Юнги показалось, что он увидел старого Чонгука,
которого и полюбил.
— Всё... нормально, — прохрипел омега, закрывая рот ладонью и отдавая сигарету Чону. Тот зажал её зубами и, убедившись в том, что омега действительно перестал задыхаться, встал ровно. — Просто очень резкие... У Бомгю были ментоловые-...
— Он всё ещё курит эту дрянь? — удивился Чон, выдохнув дым в сторону.
— Мне тоже не понравились. — буркнул Мин и затих.
Несколько минут, пока Чонгук курил, оба парня молчали, не издавая ни звука. Внезапно возле бордюра в свете жёлтого фонаря припарковалась жёлтая машина с шашечками на крыше.
— Моё такси приехало, — Юнги убрал свой телефон в карман брюк, украдкой взглянув на Чонгука, — Я пойду, наверное.
— Подожди, — Чон дёрнул младшего за локоть назад и подошёл к водительской двери, затем жестом приказав таксисту спустить стекло.
— Прошу прощения за ложный вызов, — альфа достал из своего бумажника крупную купюру и сунул её водителю в руки, — Мы больше не нуждаемся в ваших услугах.
Таксист посмотрел на бумажку с внушительным номиналом и кивнул, быстро выкрутив руль и уехав прочь.
— Да ты издеваешься? — буркнул Юнги, когда Чонгук встал перед ним вновь. — Испортил мне вечер, хочешь испортить и ночь?
— Обычно омеги говорят, что я делаю их ночь лучшей. — усмехнулся Чон, облокотившись о свою Феррари.
— И много омег тебе говорят это? — закатил глаза Юнги, вновь достав телефон из кармана.
Чонгук начал загибать пальцы, словно считал количество партнёров, и Юнги пнул его коленом в опасной близости от паха. Альфа согнулся и хрипло засмеялся. Омега легонько улыбнулся.
— Я шучу, всё-таки большинство после секса говорят мне простое «дьявол». Я подвезу тебя до дома, ладно? — Чон поднял дверь Феррари младшему, и тот, скептически осмотрев и альфу, и машину, всё же сел внутрь. Всё равно этот придурок не позволит уехать на такси.
Чонгук переместился за руль и лёгким движением повёл машину от бордюра прочь, в ночную чащу огней Сеула.
— Я не буду извиняться. — внезапно сказал альфа.
— Я и не жду твоих извинений. — мгновенно ответил Юнги, даже не моргнув.
— Вот и славно.
Чонгук положил руку на коленку омеги, ладонью вверх. Юнги от такого интимного жеста даже вздрогнул, явно не ожидав проявления настолько приятной тактильности после всего, что произошло. Омега скрестил руки на груди, стараясь продемонстрировать свою незаинтересованность, но Чонгук терпеливо ждал несколько минут, а затем просто перевернул ладонь и обхватил ею уже бедро парня, который в мгновение подавился воздухом.
— Мы не настолько близки, Чонгук. — серьёзно проговорил омега, положив ладонь на руку альфы, пытаясь убрать её.
— Позволь доехать так. — прошептал Чон, не смотря на младшего, — Пожалуйста. Взамен я окажу любую услугу.
Юнги сжал губы, смотря на такую идеальную большую ладонь, на эти длинные угловатые пальцы, которые умели невероятно приятно держать его собственные, на это сочетание сильной руки Чонгука и худых коленей самого Мина...
— Хорошо, — посмотрел в окно младший и уложил свою ладонь на запястье альфы, — Я хочу выпить. Желательно, виски.
— Исполню, — кивнул Чонгук и свернул с трассы в город, чтобы заехать в супермаркет и купить бутылочку любимых виски. Так поздно алкоголь уже не продают, но за дополнительные чаевые для кассиров большинство законов идут прямо на хуй.
И действительно, через пятнадцать минут синяя Феррари была припаркована рядом с большим маркетом, а ещё через пять минут Юнги уже держал в руках виски. Любимые виски Чонгука. Именно ими, Юнги помнит, от альфы часто пахло в Арке. Их аромат как бы смешался уже с чонгуковым природным запахом, так же, как и аромат его сигарет и одеколона. Всё то, без чего Чонгук уже не будет тем самым, настоящим, живым, желанным.
И только что, с первым глотком прямо из бутылки, до омеги дошло, что Чонгук поменял сигареты и одеколон.
Значит, теперь точно другой Чонгук.
Другая машина, другой запах, другие привычки, другая манера вести себя, другое отношение, другое желание, но всё те же мимолётные жесты, всё та же внимательность и сердечки на дне почти чёрных глаз.
«Или мне это всё мерещится», — мысленно махнул на свои финальные рассуждения Юнги и запил горечь свежего осознания элитным виски. Горько, но на душе не слаще.
Юнги вновь посмотрел на такую красивую руку старшего, покрытую татуировками. На безымянном пальце красовалось толстое серебряное кольцо. Омега наклонился, чтобы получше рассмотреть рисунок на нём, прокрутил кольцо на пальце старшего и ахнул. На поверхности ювелирного изделия розовым золотом в мельчайших деталях были вылиты все континенты, образуя такую карту мира, размером с монетку. Это было невероятно красиво, и Юнги не смог сдержать восторженного «Вау» в адрес кольца.
— Нравится? — обратил на это внимание Чонгук. — Друг из Германии сделал его для меня, в знак того, что где бы мы ни оказались, какие бы континенты не разделяли нас, мы всё ещё можем оставаться друзьями.
Юнги улыбнулся. Наверное, впервые за весь день настолько легко и искренне.
— Это очень... мило. — зачарованно произнёс он. — И работа действительно ювелирная. Можно посмотреть?
Чонгук кивнул куда-то вбок, но Мину этого было достаточно. Он аккуратно снял кольцо с пальца альфы и стал рассматривать его, пытаясь вспомнить школьную географию, чтобы угадать все изображённые на кольце материки и острова. Внутри кольца было выгравировано «Speziell für Jungkook».
— Как это переводится? — посмотрел на Чона Юнги.
— Специально для Чонгука, — усмехнулся альфа. — Мог бы и догадаться.
— Действительно, — буркнув, омега попытался надеть кольцо на палец старшего обратно, ведь они уже подъехали к дому Минов, однако тот убрал руку.
— Оставь. — взглянул на омегу Чонгук. — Пусть оно напоминает обо мне.
— Что только не напоминает о тебе, — горестно прошептал Юнги, опустив голову и сжав кольцо в кулаке, затем глотнув виски. — Я уезжаю в Детройт, к Лино.
— Я знаю, — спокойно сказал Чонгук, но голос его стал хриплым. — Лино предупредил меня, чтобы я прекратил свои похождения в твою сторону, потому что теперь у вас всё серьёзно... И.., — Чонгук сделал глубокий вдох, а Юнги сильнее сжал кольцо в ладони, — И это хорошо. Для тебя, в первую очередь. Лучше нам не видеться.
— Думаешь, мне будет так лучше? — вздохнул Юнги, посмотрев на горящие окна второго этажа своего дома. — Может, ты и прав. А что насчёт тебя?
Тебе так будет лучше?
— Да.
Нет. — резко проговорил альфа, в затем тихо рассмеялся, закрыв лицо ладонями, —
Не знаю. Я не понимаю того, что чувствую к тебе. Словно всё повторяется, и меня это пугает.
— Что повторяется? — Юнги посмотрел в глаза Чона; они слезились.
— История с истинным... Я тогда даже не выбирал. И сейчас, кажется, не выбираю. Из-за этого и ненавижу тебя.
— Прям драма, — цокнул омега, глотнув ещё виски, — Тогда нам действительно будет лучше не контактировать. Ты запутался в себе, а я уже в отношениях. Не делай того, о чём будешь жалеть.
— Я до сих пор ни о чем не жалею, Юнги, — Чонгук развернулся всем корпусом к парню. — Ты сказал тогда, на берегу моря, не целовать тебя, если не собираюсь сказать одну фразу... — Юнги сжал губы и впечатался в дверь спиной, тоже развернувшись. — Расслабься, — усмехнулся Чонгук, — Я не скажу тебе её сегодня.
— Какие прекрасные новости, — выдохнул Мин, посмотрев куда-то вбок.
— Быть может, когда ты приедешь из Детройта и захочешь встретиться со мной, может, через лет пять, меня уже тут не будет. — Чонгук взял его за руку. — Я не буду ставить тебя перед выбором. Не буду вплетать историю с Чимином и моим будущим ребёнком. Не буду подонком, образ которого я примерял на себя эту неделю. Нет, мне не нравится доставлять боль своим близким. Но зато теперь ты можешь меня ненавидеть и проклинать. За то, что морочил мозги, за то, что бесил, за то, что был груб и резок, за то, что опозорил тебя.
— Хочешь сказать, что делал всё это ради моего же блага? — пощурился Юнги, враждебно смотря на альфу.
— Я делал всё это ради себя. Мне будет легче отпустить тебя, если ты будешь меня ненавидеть.
— Мы типа прощаемся? — Юнги опустил голову, стараясь сдержать непрошенные слёзы.
— Вроде того, — вздохнул Чонгук. Юнги отпил ещё немного алкоголя из бутылки.
— Вини меня во всём, ладно? — прошептал альфа, наклонившись ближе и мягко поцеловав младшего в лоб. — И будь счастлив.
Одинокая слеза скатилась по щеке альфы. Тот постарался быстро вытереть её, но было уже поздно, Юнги всё заметил.
— Ты мудак, Чон Чонгук, — прошептал Юнги, шмыгнув. — Я буду винить тебя во всём, хорошо, как скажешь. — омега вытер свои слёзы ладонью и надел подаренное кольцо на большой палец, чтобы не потерять его. —
Прощай?
Чонгук кивнул, напоследок сжав ладонь Юнги в своей и мягко поцеловав костяшки его пальцев.
—
Прости и прощай, Юнги.
Омега вышел из машины после того, как дверца Феррари взметнула вверх, и направился к воротам гаража, держа бутылку виски в руках.
За спиной раздался рёв мотора, и Мину стоило огромных усилий не обернуться, чтобы проводить взглядом тёмно-синюю машину.
Слёзы снова полились из его глаз с бешеной силой. Он сделал шаг, который нельзя отменить или исправить. Чонгук не позволил Юнги выбирать, он уже выбрал за омегу. И от этой мысли становилось только больнее.
Намджун, застав Юнги на кухне с бутылкой в руках, отчитал его, мол, ему нельзя пить такие напитки в большом количестве из-за возраста и состояния здоровья.
Он увидел только алкоголь. А слёзы были так, — Юнги заключил, —
привычным делом.
Омега разбил бутылку о стену, швырнув её с такой силой, какую только смог найти в себе после всего, что случилось.
— Идите
вы все нахуй, — безэмоционально прошептал он, взглянув в глаза шокированного брата. — Я, наверное, люблю Чонгука. А он меня, похоже что, нет. Я уезжаю к Лино завтрашним рейсом, чтобы покончить со всей драмой, что тянулась эти долгие месяцы.
Юнги направился в свою комнату, держась за стенку. Голова кружилась, но это было, скорее, физическое ощущение. Он всё ещё трезво чувствовал каждую свою реплику, каждое слово, произнесённое вслух и про себя. И ещё он чувствовал, что где-то ошибся, но вот где именно, пока не осознавал.
The end of the Flashback
