"НОРА", Оттери-Сент-Кэчпоул, Девон, Англия
Оказавшись близ «Норы» Билл Уизли разочарованно вздохнул, окинул взглядом неказистый дом, где родился, скривившись от отвращения. Не таким он хотел видеть семейное родовое гнездо после победы над Темным лордом. Хотя говорить об этом, прямо скажем, рано и дракклов Лорд еще живехонек. Родовой особняк ему представлялся добротным каменным домом этажа эдак в три, с большими светлыми комнатами и арочными окнами как тот, где живет брат отца, дядя Биллиус, которого все почему-то считают сквибом. А не вот это вот неказистое строение больше напоминающее глиняную мазанку с надстроенными на ней клетушками, что они вынуждены называть комнатами, которые и держутся лишь на честном слове да на силе магии. Отец и его брат, Биллиус не общались друг с другом уже лет двадцать. Артур придерживался, как он считал, более щадящей политики в отношении магглов и относился к ним вполне лояльно. Обожал маггловские изобретения, коллекционировал штепсельные вилки, розетки, другую дребедень. Даже машину маггловскую заколдовал под летательный аппарат и при этом, как не парадоксально, служил в Министерстве магии в «Отделе борьбы с незаконным использованием изобретений магглов». А все, что касалось магии крови и родовой магии, считал глупой блажью, без которой можно прожить, но при том втайне мечтал, чтобы его род был почитаем не хуже Малфоев или Ноттов. Со своей женой — матерью Билла и его пятерых братьев и сестры, Артур познакомился в школе (мать даже как-то мельком упомянула, что использовала на отце приворотное зелье. Билл не знал, правда ли это, но зная характер матери и ее упертую властную натуру, не удивился, если и так) и, поступив так же как и родители, женился против воли старшего поколения семьи. Молли, в девичестве Пруэтт, посвятившая себя мужу и детям домохозяйка, была довольно сильной волшебницей, хотя после рождения семерых детей довольно сдала, но все же заставила семью считаться со своим мнением. Дядюшка Биллиус, в отличие от своего брата, был магом слабым и пусть не ярым, но все же приверженцем идей чистоты крови, старался проводить важные ритуалы «Колеса года» и избавиться от славы магглолюбцев, нависшей над родом из-за одного из предков, совершивших противное магии деяние, из-за чего и тот получил печать «Предателя крови». А мать Артура— Седреллу, вышешую замуж за Септимуса Уизли против воли родителей, Блэки отсекли от рода и выжгли с родового гобелена. Билл в отличие от отца, был более амбициозен. Отличник учебы, староста школы, а по ее окончании — работник Гринготтс. Он всегда мечтал вернуть роду былую славу и положение в обществе. Знакомство Рона с Гарри Поттером подарило надежду, что выполнив пророчество и избавившись от Лорда, парень не забудет облагодетельствовать и друзей, помогавших ему в этом. Но Рональд как всегда все испортил. Очередной тяжкий вздох, и он направился к едва заметной в сумеречном свете калитке, врезанной в такой же покосившийся, как и дом, забор. Неровные квадраты слабого света падающего из окон на только показавшуюся после зимней слякоти траву вперемешку с темными окнами надстроенных комнат, явно свидетельствовали о том, что в доме еще не спят по крайней мере родители. Хотя вряд ли близнецы упустили возможность поужинать дома, а не в своем магазине «Волшебные вредилки умников Уизли» на Косой аллее. А вот Джинни, после их с членами Отряда Дамблдора выкрутасов в Хогвартсе, о которых пусть даже вскользь, косвенно и как бы шутя, близнецы упоминали в «Поттеровском дозоре», вряд ли сможет покинуть школу до летних каникул. Билл уже подходил к крыльцу и протянул руку, чтобы ухватиться за ручку двери, когда та рывком открылась и на пороге появилась сама миссис Уизли, встрепанная и испуганная, как всегда в пестрой вязанной кофточке с засученными по локоть рукавами, цветастом фартуке, повязанном поверх такой же пестрой юбки, деревянной лопаточкой — в одной и волшебной палочкой — в другой руке. — Что случилось, Уильям? Ты меня напугал своим приходом в столь позднее время. Я уже никого не ждала, — Молли посторонилась, пропуская старшего сына в дом. Из большой кастрюли на плите тянуло крольчатиной, тушеной с овощами и брокколи. И старший из сыновей Уизли поморщился — испортили такое мясо! — с определенных пор, он предпочитал любым кулинарным изыскам непрожаренные стейки. За столом близнецы Фред и Джорж мучили чарами «Кусачую фрисби», видимо пытаясь наделить ее еще какой-нибудь гадостью, вроде неприятного звука и отталкивающего запаха. Фред поднял голову от пергамента, исписанного нечитаемыми каракулями, напоминающими клинопись, а не латинский алфавит, в которых могли разобраться лишь они оба, и улыбнулся: — Привет, старший… — Брат. Давно… — Не виделись. Каким ветром… — Тебя сюда занесло. — договаривая один за другим, продекламировали оба близнеца. — Пришел поговорить с матерью. А вы, лодыри, все ленитесь готовить сами и объедаете родителей? — Не говори глупости, старший брат. У нас есть кому готовить и прибирать, — показушно возмутился Джордж. — Неужто домовика завели, — игриво подначил Билл, отлично понимая, что это братьям не под силу. Домовики живут лишь в старых домах рядом с сильным источником магии и в тех, где родовой камень поддерживает членов рода. Даже он, проведя несколько ритуалов на алтаре рода пока еще не чувствовал его поддержки. — Зачем нам домовик, — рассмеялся Фред, — когда есть магглы, которые под слабенькими чарами доверия готовы работать почти за пару сиклей? — Мы пришли забрать кое-что нужное, что оставалось в нашей комнате, для своего магазина. Билл улыбнулся и высунулся из дверного проема в комнатушку или скорее отгороженный фанерой закуток, заменявший гостиную: — А где отец? — он бросил взгляд на темное небо за окном. Время было достаточно позднее. — Он у себя в сарае? Мистер Уизли большую часть свободного от работы времени проводил в железном сарае, заменявшем гараж, со своими маггловскими железками, стараясь не попадаться на глаза авторитарной супруге. — Артур ещё не вернулся со службы, и это меня начинает беспокоить, — Молли тоже бросила взгляд на темный, еще лишенный листьев сад за окном. — Так что случилось, Билл? Что-то с Флер? — она наконец закончила возиться с ужином, затушила плиту и, сняв фартук, повесила его на крючок, прибитый к косяку дверного проема. Затем, еще раз бросив взгляд на знаменитые часы Уизли, разочарованно выдохнула. С недавних пор все стрелки для каждого члена семьи вместо «дом», «в пути», «работа» показывали одно и тоже — «Смертельная опасность». Положа руку на сердце, за Флер она беспокоилась. Беременность проходила тяжело, и Молли приходилось частенько помогать прихворавшей невестке. — Нет, с Флёр все хорошо. Рон снова вернулся, как я понял, совсем, и притащил с собой грязнокровку Грейнджер, но без Поттера. Молли нахмурилась и села в любимое кресло, занявшись очередным вязанием. Когда руки были заняты замысловатым путанием ниток, ей думалось лучше. — Расскажи-ка мне все, что знаешь, Билл, — сказала она, остервенело дернув запутавшуюся нить. Рассказ занял каких-то полчаса, но эти полчаса матриарх семьи Уизли сидела, поджав губы и глядя в одну точку. Всю ее напускную веселость и радушие как ветром сдуло. Она прекрасно осознавала, чем обернется для них потеря дружбы с Поттером, тем более сейчас, когда весь магический мир ждет от него решительных действий. Даже те ритуалы, которые провел Билл на родовом алтаре, не так важны в данный момент, как хорошая репутация, основанная на дружбе с Избранным. — Накосячил, глупый мальчишка, пусть исправляет. Пишет письма, шлет патронусы, варит поисковое зелье — что угодно, но дружбу Поттера вернет. Близнецы, до этого мгновения сидевшие тише, чем мыши под веником и внимательно слушавшие Билла, боясь пропустить хотя бы слово, переглянулись: — Мы могли бы помочь, несколько раз надавив на сознательность Поттера в нашей передаче. — предложил Фред. Он, как более импульсивный и скорый на действия, аккумулировал идеи, словно горячие пирожки. Джордж, более спокойный и расчетливый, кивнул. Билл задумался, не повредит ли это предполагаемому примирению, но Молли опередила: — Попробуйте… и надо будет поставить вопрос долга Поттера на следующем собрании Ордена.***
Малфой-мэнор, Уилтшир, Англия
Северус вышел из камина в каминном зале Малфой-мэнора и прислушался. В особняке царила мертвая тишина. Будучи человеком достаточно умным и осторожным, он, отправляясь из Хогвартса, предполагал, что не увидит ничего хорошего, прибыв по назначению. Но и того, что увидел — не ожидал, едва сделав пару шагов по направлению к гостиной. Замер на месте. Весь пол и дорогой сотканный из шерсти единорога ковер был усеян осколками хрусталя, пятнами крови, посреди зала, на ковре лежал остов разбитой старинной люстры — гордости Люциуса. Сам он мертвенно-бледный, безучастный, смотрящий в одну точку сидел на стуле, связанный по рукам и ногам «Инкарцеро». Справа от него, на полу, привалившись к его искривленной под странным углом ноге полулежала Нарцисса Малфой. Губа и бровь ее были рассечены и четко выделялись на опухшем лице почерневшим от запекшейся крови шрамом. Дорогая украшенная изумрудами темно-зеленая бархатная мантия была разорвана от плеча до самого бедра и висела словно факультетский флаг на худом, покрытом ссадинами, порезами и синяками теле. У потухшего камина, повиснув на каминной решетке, вся в синяках и кровоподтеках находилась Беллатриса Лестрейндж. Ее спутанные черные кудри длинной волной растрепались среди потухшей золы, окрасившей их в неприятный серый цвет, придав вид натуральной седины. А у комода, истерзанные до неузнаваемости, кучей тел лежали, судя по спутанным окровавленным конечностям, пара егерей. По наколкам на одной из рук — оборотни из стаи Фенрира Сивого. Сам он, выпотрошенный на дорогой диван, перевалившийся передней своею частью через его спинку, так и висел, будто элемент интерьера. Над всем этим «великолепием» кружили тучи мух и мошек. А посреди зала, бледный, разъяренный, как сотня мантикор, стоял Темный лорд. Под ногами, свернувшись клубком, лежала Нагайна. Волдеморт медленно развернулся, едва заслышав шорох за спиной, и плавно, даже как-то лениво направил в грудь вошедшему свою палочку: — Северус, ты как всегда вовремя… — шипя и подсвистывая, произнес он, едва слышно. — Хотя тебя и не звали сюда… — Я дал задание Драко и теперь пришел проверить, как он справился, мой Лорд, поспешно отчитался Северус, объясняя свой неурочный визит. Он хотел опустить голову, но Темный Лорд не позволил, буквально пронзая зельевара взглядом. Снейп не решился отвести глаза в сторону, хотя всем существом ощутил, как змееликий грубо вломился в его сознание. Будучи неплохим менталистом, он заблокировал разговор с Найджелусом Блэком, который в спешке не успел слить в омут памяти, и вытолкнул на поверхность последнюю перед пасхальными каникулами беседу с Драко, где дает задание поработать над модификацией зелья «жидкого Империо» и обещает проверить, на досуге посетив мэнор. — А нашего юного друга нет в мэноре, Северус. Он похищен. И знаешь кем, мой мрачный зельевар? — Лорд сделал паузу и иронично посмотрел на Малфоев. — Самим Гарри Поттером, который обвел самых сильных из моих соратников вокруг пальца… бесполезные неучи, упустили мальчишку! Огненная плеть вдруг вырвалась из его палочки и хлестнула в опасной близости от подогнутых ног Нарциссы. Северус сглотнул поднявшийся в горле ком. — Вы позволите помочь раненым, мой Лорд, раз уж я здесь? — предложил он и опустил глаза, не позволяя себе пристально рассматривать Темного лорда. — Нет! — резко и категорично выдохнул Волдеморт. — Это их наказание, за бесполезность. Никаких зелий! — он повернулся к Малфоям.— И убери уже эту падаль, Северус, — кивнул на сваленные кучей тела егерей и Сивого. Сказав это, Темный лорд подозвал к себе Нагайну и с тихим хлопком растворился в воздухе. Северус дал себе время прийти в себя, собраться пару секунд, а затем бросился к Люциусу с Нарциссой. Люциус, видимо, державшийся при Лорде из последних сил, сейчас дал себе возможность расслабиться и сидел тяжело привалившись к спинке стула. Голова его откинулась назад, словно была наполнена свинцом. И едва Северус прошептал «Фините», стал заваливаться на бок. Поймав бессознательного друга и наколдовав носилки, Снейп уложил его на них и повернулся к тянущей его за край мантии Нарциссе. Вблизи женщина выглядела хуже, чем казалось поначалу. Разбитая губа сильно отекла и слегка обвисла, открывая удивительно белые как жемчуг зубы, рассеченная бровь нависала над правым глазом мешком, лишая способности видеть; скула, показавшаяся сначала румяной, на деле краснела от, казалось, сильного удара кулаком. Глядя на нее, Северус нахмурился. Видимо Лорд зверствовал здесь не один час. Неужели Волдеморт дошел до открытого рукоприкладства, как презренный маггл? Нарцисса, не дав толком рассмотреть ее, опасливо огляделась, прислушиваясь, а затем ухватив, что было сил, Северуса за рукав, подтянулась почти к самому его лицу, зашептала: — Северус, молю тебя всеми святыми, именем Мерлина, помоги!..Драко. Он исчез вместе с Гарри. — слезы текли по ее лицу потоком. Северус, не выносивший истерик и женских слез, сглотнул: — Чшшш! Нарцисса, возьми себя в руки! Темному лорду это не понравится… Драко в безопасности. Но… — Северус запнулся, глядя в распахнутые от ужаса глаза матери. — Но? — женщину трясло. — Сэр Найджелус сказал, что он ранен, — как бы Снейп не хотел облегчить страдания матери, правду, он поклялся себе в этом, никогда не скрывать. — Сэр Найджелус? Найджелус Блэк? — Нарцисса выглядела так, словно пыталась вспомнить что-то, о чем говорил ее остекленевший взгляд, но после вдруг словно пришла в себя, вновь метнулась к лицу зельевара: — Помоги, Северус, — Речь давалась с большим трудом, а разбитая губа причиняла неимоверную боль. — Мой мальчик, мой единственный сын. — Нарцисса, успокойся. Я все попытаюсь разузнать и помочь. На этом он помог женщине подняться, бросив в носилки «Пертотум Локомотор», двинулся вслед на ними в восточное крыло особняка. Туда, где располагались хозяйские спальни. Разместив раненую леди Малфой на кровати, Северус занялся ранами Люциуса, которые выглядели намного хуже. Распухшее, разбитое лицо, вывихнутые из суставов руки, пара сломанных ребер и осколок одного из них в правом легком, сломанная нога (видимо Люциус пытался прикрыть собой Нарциссу) — огненная плеть разделила кость на две части, словно нож масло. И порез стал продолжением такого же на спине Нарциссы. Собрав и совместив кости при помощи магии и зафиксировав их заклинанием подобием шины, наложил крепкую повязку, а вот обезболивающего не дал: запрет Лорда был недвусмысленным и нарушение его могло дорого встать самому Снейпу. — Нарцисса, прости, — Люциус был по-прежнему без сознания, поэтому он обратися к хозяйке поместья. — Вам придется потерпеть, около недели, думаю, не больше. Приказ господина, ты, надеюсь, понимаешь? Леди Малфой кивнула, поджав губы, по опухшей щеке побежала слеза. Она и предположить никогда не могла, что приверженность семьи чистокровным традициям так ударит по самим Малфоям. А существо, хозяйничавшее сейчас в доме, которым она гордилась, было уже не тем человеком, за которым Люциус пошёл когда-то. Мало того, еще и втянул в этот ужас единственного сына, вот этого простить мужу она не могла. Северус облегченно выдохнул и покинул хозяйское крыло. Последней он выдернул из камина изломанной куклой повисшую в руках Беллатрису. Вот только помощь оказывать ей не собирался. Затем «Эванеско» убрал с ковра и дивана мертвых оборотней, кинул «Очищающее» на мебель, стены и ковер, и «Репаро на люстру» а затем круговым движением палочки разнес предметы по местам. — Ну, прямо домовой эльф, — иронично скривила губы пришедшая в себя Белла. Тяжелый взгляд глаз, впившихся как жуки в Снейпа, отдавал безумием. Северус повернулся и с презрением посмотрел в горящие диким огнем глаза сумасшедшей сторонницы лорда. — Пусть так, но все еще почитаем своим хозяином, в отличие от вас, Лестренджей, — сказав это, он развернулся на каблуках, резко взмахнув мантией, в два шага преодолел гостиную и скрылся в транспортном камине. — Хогвартс. Кабинет директора, — услышала поджавшая от обиды губы Пожирательница Смерти, а затем рев пламени, и оглушительная тишина накрыла мэнор.***
Дом семьи Блэк, площадь Гриммо, Лондон
Драко открыл глаза и огляделся. Комната, в которой он находился, даже близко не напоминала его спальню в Малфой-мэноре. Намного меньше, узкая, мрачная, заполненная пусть дорогой, но очень громоздкой мебелью. Единственным, наверное, плюсом спальни была кровать. Довольно просторная с тяжелым бархатным балдахином, так напоминавшая его узкое ложе в Хогвартсе. Слабый дневной свет проникал в помещение сквозь тяжелые задернутые гардины. Рядом горящая свеча на тумбе у кровати. И спящий в глубоком кресле Поттер. Теперь он был хорошо узнаваем, хоть и с суточной порослью на подбородке, с отросшими чуть длиннее обычного волосами. Но впрочем, какого драккла он делает в его спальне? И где эта спальня вообще находится? Малфой пошевелился, пытаясь поудобнее уложить затекшую руку. Пальцев он уже не чувствовал. Гарри открыл глаза, окинул взглядом все еще бледного слизеринца и нахмурился: — Да, задал ты нам жару, Хорёк… — изрек он и ухмыльнулся. — Впрочем, что не делается, то к лучшему. — В каком смысле? И где я вообще? — голос его был еще слаб, Драко ощущал сильную усталость, но намерение узнать подробности того, как он оказался в компании этого отбитого на голову гриффиндурка, взяли верх. — Ты в доме моего крестного в Лондоне. Нож Беллы, попавший тебе в плечо заставил нас покрутиться. Но сейчас более или менее все в порядке. — Поттер не знал, стоит ли выкладывать и без того слабому Драко всю историю, да и выдать место он не мог, поскольку не являлся хранителем тайны «Фиделиуса». Сириус должен был сам сделать это, если сочтет нужным. — Что это значит, Поттер? И зачем ты вообще похитил меня из мэнора? — А ты не понимаешь? — Гарри начал злиться. Неблагодарный Хорек делает все наперекор ему, даже готов подставить голову под топор лордовой расправы, лишь бы позлить его. — Действительно не смекаешь, чем тебе могло грозить, останься ты в мэноре, когда появится Вол… — Поттер запнулся, едва не назвав змееликого по имени. — Лорд? Знаешь, Драко, я видел, что эта тварь сотворила с твоей семьей после нашего побега, — Он почти шипел в лицо отпрянувшего и вжавшегося в подушку парня. Драко от ужаса (Поттер в это мгновение очень напоминал Лорда, будь он проклят!) затаил дыхание (его не интересовало даже, как Поттер смог что-то видеть, все знают, что он псих!), а затем с трудом выдавил из себя: — Что? Что он с делал с мамой, отцом? Они живы? — Пока живы, но тебе лучше не знать какой ценой. В этот миг щелкнул дверной замок. В спальню вошел мужчина в добротном костюме и богатой мантии на пальце кольцо с гербом рода Блэк. Драко полными ужаса глазами уставился на Сириуса Блэка, преступника и убийцу сбежавшего из Азкабана. — Ну как он? — спросил тот у Поттера. Драко сглотнул тошнотворный ком в горле. Для чего он тут? Его убьют? Будут пытать? — Язвит, значит жить будет, — усмехнулся тот и лицо мужчины просветлело. Сгладились морщины на лбу, исчезло беспокойство из глаз, и он показался слизеринцу даже красивым: высокий, стройный, широкоплечий, с красивыми до плеч волнистыми волосами, примерно возраста Северуса. Драко вспомнил собственного крестного и непроизвольно облизал губы. — Надолго я здесь? Через три дня заканчиваются пасхальные каникулы, мне надо в Хогвартс. — пролепетал он, глядя то на Гарри, то на Сириуса. — Боюсь, малыш, тебе придется задержаться, — Сириус примостился на краю кровати больного и взял в руку правую кисть парня, неосознанно перебирая пальцы — Твоя рана довольно серьезна. Мы справились, но все же она не вызывает доверия. — Сириус поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони Драко. Парень замер, но вырвать руку или просто отстраниться, не пытался. — Я хочу видеть, — произнес сквозь зевок. — И пить, — изрек он. Сириус согласно кивнул. Парень должен был знать, и скрывать от него что бы то ни было, касаемо его болезни, не стоило. Он наколдовал из куска пергамента, лежавшего на тумбочке, зеркало и вручил парню. Драко поднял руку, что далось ему с трудом из-за слабости и вгляделся в стекло в серебряной оправе на изящной ручке. Распухший, незаживающий шрам величиной с галлеон, покрытые белесой коркой гноя края, и руны под ним и на груди в области сердца. — Руна «Зорн»? «Эох»? Но зачем мне блокировка и защита? — Драко растерянно поднял взгляд на Гарри, стоявшего у кровати скрестив руки. — Ты понимаешь их значение? — нахмурился Блэк. — У меня «Превосходно» по рунологии. — с гордостью в голосе изрек Малфой и как обычно задрал нос. Гарри хмыкнул. Хорек не изменится даже на смертном одре. Все такой же заносчивый зазнайка. — Тогда ты сможешь понять и это, — Сириус протянул кинжал на салфетке, чтобы не касаться ядовитого лезвия руками. — Кинжал тети Беллы? — Он хмуро разглядывал клинок. — Но судя по гравировке, блокирующих и защитных рун мало, нужен ритуал… отсечения от рода. — Драко побледнел. Без подпитки магией родового камня, после ритуала у него будет такое магическое истощение, что он загнется, хорошо если выживет. — Нет, ни за что! Я не соглашусь! — Хм, все как и сказал Сметвик, — Сириус посмотрел на Гарри. — А ты думал будет иначе? Это же Хорек Малфой, — Поттер ухмыльнулся и вышел. — Я в библиотеке, надо кое-что уточнить, крикнул он из-за захлопнувшейся двери, а Сириус снова посмотрел на Драко. — Это еще не все. Клинок пропитан ядом, и этот яд не дает затянуться ране, она все время гноится. Яд действует медленно и противоядия у нас нет. Драко смотрел в голубые глаза мужчины полные жалости. Большая горячая рука мягко сжимала тонкие заледеневшие пальцы, но парень не пытался ее отнять. С новостями, которыми его огорошили, ему было все равно, кто держит за руку и как это выглядит со стороны. Даже стало лестно, что рядом кто-то, кому он не безразличен. Однако даже боялся предположить, что лучше: остаться в мэноре и принять смерть от лордовых пыток или умереть от яда в тишине и покое, но на глазах этого гриффиндурка Поттера. — Противоядие сможет приготовить лишь один человек и он в Хогвартсе. А теперь мне надо подумать… — сделав пару глотков принесенной домовиком воды, он откинулся на подушку и закрыл глаза, уплывая в забытье.