Дом семьи Блэк, площадь Гриммо, Лондон
Блэк еще какое-то время сидел у кровати задремавшего Драко, машинально поглаживая его прохладные пальцы. Парень казался еще более бледным и осунувшимся, чем пару дней назад, когда только прибыл в дом на Гриммо. Темные круги под глазами, чуть голубоватая, почти прозрачная кожа, сквозь которую видна была едва ли не каждая венка. И все произошедшее вызывало определенные опасения, что организм может просто не справиться, несмотря на то, что парень волшебник и магия рода пока еще поддерживает его магическое ядро. А значит, времени у них меньше, чем они предполагали. И в следующий визит Сметвик, которому лорд Блэк сделал персональный допуск в дом, застанет не иначе как труп мальчишки. И тем не менее он казался Сириусу очень привлекательным, даже не смотря на крайне болезненный и истощенный вид. Блэк попытался вспомнить Люциуса в его годы. Тот тоже был довольно необычен: красив, тонок в кости и напоминал статью вейл. Может быть и среди предков Малфоев, прибывших в Британию еще с Вильгельмом-завоевателем затерялись вейловские корни. Сириус поднялся, чуть сильнее сжав холодные тонкие пальцы, краем сознания отметив ухоженность рук и нежность кожи, направился к двери. Он уже протянул руку, чтобы ухватиться за изящную бронзовую ручку и открыть створку, как услышал задушенный стон. Вернувшись к кровати, приоткрыл штору на окне, впустив немного солнечного света, как еще один стон, более громкий, напоминающий ни то всхлип, ни то крик, нарушил тишину. Лорд Блэк бросил взгляд на парня. Тот держался за левую руку, накрывая ладонью метку или скорее стараясь разодрать ее короткими ногтями. Тело его выгнулось над постелью дугой, взгляд остекленел, а дыхание рваными прерывистыми хрипами вырывалось из горла. Блэк ринулся к нему и склонившись отнял руку парня от волдемортова клейма. Удерживать его, минуту назад лежавшего на кровати безвольным замороженным флоббер-червем, а теперь с неимоверными нечеловеческими усилиями, которые в нем даже заподозрить было бы глупостью, и вырывался из объятий сжимавших его рук, становилось все труднее. Змея, выползающая из черепа на предплечье, едва пальцы Сириуса коснулись кожи близ метки, казалось, зашевелилась, зашипела. Мужчина моргнул. Показалось? Мороз побежал по коже от волны дрожи и резкого всплеска магии. Драко рванулся вверх, откидывая Сириуса к стене. Ощутимо приложившись затылком, он сполз на пол. Малфой забился словно в лихорадке. Крик, безумный, нечеловеческий, медленно стихал, становясь сиплым. Парень едва не свалился с постели. Выхватив наконец палочку, Блэк бросил в парня невербальный «Петрификус тоталум». А затем поднялся и растерянно смотрел на скованного заклятьем, как какая-то чудовищно изломанная кукла, парня. Никогда, даже в самых полных ненависти и презрения к Пожирателям видениях, он не представлял, какие муки может испытывать человек, призванный Лордом. Неудивительно, что все они слушаются хозяина бесприкословно. Подобное Сириус видел лишь на допросах в Министерстве, когда не слишком порядочные авроры, получившие в последние месяцы Первой Магической карт-бланш на Непростительные, пытаясь добиться ответов и признаний, применяли «Круциатус» к подследственным. Он даже сам пару раз испытывал на себе это заклятье и, если честно, ничего приятного не ощутил. Тело горело огнем, мышцы и кожу, казалось, пережевывали живьем, а кости будто бы дробились и выламывались из суставов не хуже, чем на дыбе. Заторможенно моргнув, он словно пришел в себя. Необходимо было посоветоваться с Гарри. Подождав пару минут, снял заклинание и растерянно наблюдал, как двоюродный племянник подобно тряпичной кукле оседает на кровать, лишившись чувств. — Кричер, — Блэк смочил тряпицу, которую оторвал от собственной любимой футболки, за последний год затасканной до дыр, и смочив в растворе щупалец растопырника, приложил к меченой руке, рассчитывая на то, что этот компресс немного облегчит страдания парня. — Посиди с ним, — приказал он, надеясь, что старый домовой эльф убережет парня от причинения вреда самому себе. Затем выскользнул из комнаты Регулуса и трансгрессировал на этаж ниже, к библиотеке.***
Гарри, потеряв счет времени, склонился над ветхим старинным фолиантом, с трудом разбирая расписанный на пожелтевшем пергаменте ритуал. Рядом на громоздкой, богато украшенной тиснением и вензелем рода Блэк широкой столешнице лежала стопка чистого пергамента, изящная чернильница и готовое к работе остро заточенное орлиное перо. Вокруг него неровными стопками располагались книги ничуть не новее, чем та, что так увлекла сознание парня: «Яды и противоядия» Франческо Медичи, «Атефакторика — начальный курс», «Прикоснись и будь проклят» «Рунная грамота. Защити свою жизнь», «Ритуалы. Магия рода Блэк», «Кровная магия. Защита дома и рода» , «Расширенный курс зельеварения. 7 курс», «Высшие зелья» и многие другие, где упертый гриффиндорец пытался разыскать что-то, вроде заклинания, зелья или ритуала, способного сдержать распространение яда и оптимально быстро восстановить утраченную магию. Он не был настолько оптимистично настроен как крестный в том, что им быстро удастся сварить противоядие, поскольку некоторые компоненты было невозможно достать даже за огромные деньги Блэков. Под рукой располагался наполовину исписанный неразборчивыми каракулями пергамент и второе перо с прилично обкусанным кончиком. Уставшие глаза слезились от напряжения в колеблющемся свете настольной лампы. Поттер поймал себя на том, что вот уже несколько раз перечитывает одно и тоже предложение и не может вникнуть в его суть — в глазах периодически плясали пятна, а сознание путалось. Перевернув последнюю страницу, ничего подходящего так и не найдя, парень сделал пометку в пергаменте, закрыл книгу и подвинул ее к остальным. Потянувшись за следующей, он чуть приподнялся из глубокого кресла, но вдруг со стоном рухнул обратно — голову прошила адская боль. Не та привычная, что преследовала его последние два года, хотя он и ее переживал с трудом, порой еле приходя в себя после очередного приступа, когда видения выдергивали из реальности, слепли глаза, а шрам, казалось, вздувался, едва не лопаясь. Эта боль была иной. Он бросил заглушающее на дверь, чтобы не напугать Сириуса, почти не осознавая своих действий. Руки, казалось, сами управляли телом. Ослепительная волна удушливой тучей накрыла грудь и голову. Он не мог сделать ни единого вздоха. Тело выгнулось и ударилось об пол. От удара шрам вздулся, словно пузырь и разрываясь треснул. Гарри почувствовал, как по лбу потекло что-то, заливая глаза. Во рту распространился яркий вкус железа — результат прикушенного языка. А сам язык распух и, казалось, занял собой всю ротовую полость. Из надсаженного горла уже вместо крика вырывался лишь хрип. Гарри растянулся на полу, приложившись горящим шрамом к холодным крашенным доскам пола. Библиотека закружилась, накренилась и словно растворилась, превратившись в мрачную темную гостиную, показавшуюся Гарри странно знакомой. Он… Он повернул голову и в поле зрения попала сгорбившаяся в поклоне на коленях Нарцисса, а справа от нее тяжело опирающийся на трость, бледный, словно вмиг постаревший лет на двадцать Люциус Малфой. Это уже был не тот статный, гордо носящий имя рода красавец, брезгливо отворачивающийся и поджимающий губы от всего, что хоть как-то намекало на нечистокровность. Не тот, которого он помнил по своему второму курсу, сейчас потрепанная, хоть и дорогая мантия, спутанные белые волосы, казалось давно не знавшие мыла, сгорбленная, будто сломанная спина выдавали в нем запутавшегося и отчаявшегося человека. Но пожалеть его почему-то все равно не получалось. Теперь он видел их не со стороны, не так как в омуте памяти, а именно глазами Тёмного лорда, как когда-то на пятом курсе видел Артура Уизли глазами змеи. Сейчас ОН был Волдемортом. Гарри обошел кругом, вокруг четы Малфой и, остановившись, почувствовал, как поднимает руку. Перед глазами появились белые, словно молоко, бескровные пальцы с голубоватыми длинными ногтями с зажатой в них такой же белой палочкой. И услышал свой голос, больше похожий на змеиное шипение, тихий и вкрадчивый. — Так где твой сын, Люциус? Он не явился на мой зов с остальными. — Волдеморт повернул голову чуть на бок и брезгливо скривился от вида жалкого, пресмыкающегося Малфоя. Жаль он не носит обуви. Интересно, стал бы Люциус облизывать его ботинки? — Может он уже не так лоялен к своему Лорду, как ты хочешь показать, мой скользкий друг? — Нет, нет, мой Лорд! — Малфой испуганно сжался, рядом послышался надрывный всхлип Нарциссы. — Нет, мой Лорд, я уверен, Драко предан вам. Возможно он пленен и… и… просто не смог. Поверьте, Владыка, Драко предан только вам. Волдеморт усмехнулся. Как же отвратителен был ему сейчас Малфой! Дрожащий, ползающий у ног! — Это легко проверить, не так ли? — Гарри видел протянутую бледную ладонь к напоминающей старческую сгорбленной фигуре. — Дай руку, Люциус. — Малфой вздрогнул всем телом, покачнулся. Раненая нога причиняла неимоверную боль, и он едва держался, чтобы не потерять сознание. Уставший, напуганный, почти сломленный и уже не раз пожалевший о том, что оказался втянут во все это отцом, чтоб его мантикоры в аду драли! — Дай мне свою руку! Окрик Лорда вернул в реальность. Люциус протянул левую руку вперед. Волдеморт схватил его за запястье и с силой ткнул в метку кончиком палочки. Непереносимая, разрывающая на части боль прошила лорда Малфоя до самого загривка, по венам, казалось, вместо крови тёк раскалённый свинец. Малфой выгнулся, уронив трость. Глаза закатились. Волдеморт отнял палочку и огляделся. — Ну и где же он? — А затем, направив её точно в середину груди яростно прошипел: — «Круцио!» Люциус забился на полу. Конечности выворачивало под немыслимыми углами, голова выгнулась назад, а изо рта потекла красная кровавая пена. Душераздирающий крик разорвал тишину гостиной, где вдоль стен, злорадно улыбаясь, стояли молчаливые фигуры Внутреннего Круга. Нарцисса завыла, словно раненая волчица, протягивая к мужу руки и все же не смея коснуться его под глумливый хохот окружающих, и только Белла сидела растрепанной ведьмой на коленях у камина и судорожно сжимала новую палочку, подаренную хозяином за преданную службу. Чувство непередаваемого восторга, почти эйфория накрыла Лорда, словно приливная волна, и растеклась по венам пузырясь и покалывая. Он удовлетворенно выдохнул, безгубый рот растянулся в злорадной улыбке. Поттер больше не мог и не хотел видеть этого некогда гордого, непримиримого в своей убежденности и вере в чистоту крови мужчину, а ныне униженного, сломленного, растоптанного на глазах у десятка Пожирателей Смерти старика. Усилием воли он выдернул себя в реальность и закрыл сознание. В глазах заплясали серые пятна, к горлу подкатила тошнота. Едкий ком желчи выплеснулся наружу, и Гарри обессиленно провалился в спасительную темноту.***
Сириус нашел крестника на полу библиотеки без сознания в луже собственной крови и рвоты. Очки покорежились и разбились, съехав на бок. Кожа, покрытая испариной, блестела как начищенный сикль. Кинув «Очищающее» на пол и одежду Гарри, он склонился над ним и приподнял веки. Сердце колотилось безумной дробью, готовое пробить грудь изнутри. Пальцы онемели от страха и непонимания. Что происходит? Это всегда так? Блэк сглотнул. Не сумев сформировать мысль, бросился на колени перед парнем. — Гарри! Гарри! Ты слышишь? — зрачки парня были расширены, глазные яблоки налились кровью. Дыхание хриплое, рваное вырывалось неравномерными хриплыми всхлипами. Он, казалось, не узнавал Сириуса и вообще не осознавал, где находится. Несмотря на то, что Блэк будучи аврором тринадцать лет назад прошел курс оказания первой помощи, мог остановить кровотечение, вправить вывих, зафиксировать для неподвижности перелом, прямо скажем, растерялся, увидев Гарри на полу. Он никогда не видел, чтобы крестник выглядел так, как сейчас предстал перед ним. Да и причину столь сильного недомогания он, сколько ни пытался бросать чары диагностики, определить не смог. Поэтому первое, что он сделал, вызвал домовика: — Кричер! — крикнул достаточно громко, что даже с кухни можно было услышать. Раздался хлопок и посреди библиотеки появился эльф со склянками зелий в руках. — Хозяин звал Кричера? — Звал, звал… — Сириус недовольно поджал губы. — Сейчас не до реверансов, дурья твоя башка. Перенеси Гарри в его комнату и раздобудь кровоостанавливающее, умиротворяющий бальзам и кроветворное зелье. Гарри пошевелился, медленно приходя в себя. Попытался на подгибающихся руках упереться в пол, но сил не хватило. Тело до сих пор дрожало как в лихорадке, кожа ледяная и липкая от пота, а перед глазами всё стояли преклонившие колени чета Малфой. Боясь смотреть Сириусу в глаза, он сглотнул. Поттер не хотел пугать крестного своими приступами боли, видениями, не зная, как объяснить то, что с ним происходит; ещё меньше ему хотелось, чтобы Блэк видел его таким: слабым, немощным, раздавленным грузом вины перед единственным человеком, который должен был бы гордиться им, не способным защитить себя. Даже эта небольшая попытка встать оказалась для измученного видением Гарри чрезмерной. Вновь упав на пол, он снова погрузился во тьму. Второй раз он пришел в себя уже в своей комнате, на кровати. Рядом суетился Блэк. — Что это было, Гарри? — поинтересовался он, когда заметил, что крестник пришел в себя. — Я видел как Вол… Темный лорд, — поправился гриффиндорец, едва не произнеся запретное имя, — мучает Люциуса Малфоя. Ему нужен Драко. Лорд усомнился в его верности, когда слизеринец не пришёл на зов, — сорванное горло болело, собственный голос показался Гарри чужим. — Ты сильно кричал, Сохатик. Это всегда так? — Блэк не стал уточнять о чём он спрашивает, предполагая, что крестник поймёт. — Нет, обычно полегче, — он коснулся пальцами лба и зашипел. Лопнувшая кожа горела, шрам распухшим рубцом пересекал голову от линии волос до брови. — Ты напугал меня. Я не думал, что твоя связь с Лордом настоль…— Сириус опустился в кресло, хмуро глядя в изумрудные глаза напротив. «Настолько тесная?» — парень мысленно хмыкнул, пропустив его замечание мимо ушей. Он и сам не знал природу этой связи. Сейчас это его интересовало меньше всего. То, что происходило в поместье Малфоев выбивало из колеи, понукало искать решение, действовать как можно быстрее. Ему было не до жалости к себе и слезливых признаний. Время уходило, а его и так было мало. Нужного ритуала или зелья способного сдержать яд Гарри не нашёл. Хотя и пытался найти что-то подобное тому, как Северус (имя зельевара кольнуло болью в груди) сдерживал проклятье в руке Дамблдора. Зато выяснил, что ритуал «Отсечение от рода» они смогут провести безболезненно с согласия одного из родителей. Драко все еще несовершеннолетний и подчиняется главе рода. — Нам для ритуала понадобится леди Нарцисса, — перебил он Блэка. — Она может дать согласие отсечь Драко от рода и для него ритуал пройдет намного легче. Сириус кивнул. Он тоже думал об этом. Но не давала покоя темная метка. Перед глазами все еще стоял разметавшийся по постели Драко, раздиравший собственную руку. Возможно приступ и видение Гарри связано с происходящим с юным Малфоем. Гарри упомянул, что Лорд вызывал парня. «Есть лишь один человек, способный сделать противоядие. И он в Хогвартсе», — слова парня засели ржавым гвоздем в мозгу Блэка. Он прекрасно знал, о ком говорил парнишка и предполагал, что тот может помочь и с меткой разобраться, но до сих пор старое противостояние не давало покоя. Хотя теперь причины его казались мелочными, надуманными и не столь важными. И он не мог понять собственной ненависти к Снейпу. Возможно принятие рода и слетевшие дамблдоровы закладки и внушения были тем катализатором противостояния. Но подумать об этом будет можно после, а сейчас… Он решился. — Гарри, — Сириус пристально посмотрел на крестника. Бледное бескровное лицо, помутневший взгляд, изможденный вид парня вызывали опасение. Блэку нужно было объяснение его состояния, нужно было понять природу связи его и Волдеморта, и он боялся этого знания.— Кхе-кхе, — прочистил горло, — нам понадобится Нюниус. — Сириус! Не смей, я же просил… Нет- нет, подожди, — гриффиндорец испуганно ухватил крестного за руку, когда тот открыл было рот, видимо, чтобы извиниться. — Ты уверен, что это безопасно? Ведь он убил директора. — Послушай, Сохатик, ты не всё знаешь… — Сириус выдохнул. — Как бы мне было неприятно это признавать, но даже я могу сказать честно. Я тоже не святой и могу ошибаться. И мои ошибки очень дорого обходятся другим людям. — К чему это ты? — Гарри нахмурился. Он конечно догадывался, что крестного гложет чувство вины перед его родителями, за то, что не разгадал вовремя лицемерие Дамблдора, предательство Петтигрю, да и перед ним самим, что воспитывался Дурслями, как домовой эльф. Но и поведение его и отца по отношению к Северусу никогда не было справедливым. Причем настолько, что Гарри порой с трудом сдерживал порыв набить ему физиономию, кулаками, по-маггловски. Так, чтобы до крови. Так, чтобы смысл впечатался. Парень непроизвольно бросил взгляд на тыльную сторону ладони, где виднелись едва различимые белесые шрамы, слагавшиеся во фразу: «Я не должен лгать». К сожалению, Северусу так и не удалось их свести полностью. — Я к тому, что будь мы с твоим отцом более дружелюбны по отношению к Снейпу, он бы возможно не стал тем, кто он сейчас… — Сириус многозначительно поднял бровь. — И ему бы скорее всего не пришлось шпионить и подвергать опасности собственную жизнь. Ответный взгляд Гарри был настолько пронизывающим, что казалось, сканирует насквозь, как маггловский рентген. Он пытался понять, настолько ли Сириус раскаивается в своем поведении, как хочет показать. Блэк смотрел прямо, глаз не отводил и не прятал взгляд. Поттер выдохнул: — Спасибо. Это очень много значит для меня. Ты и не представляешь насколько. Сам Гарри уже неоднократно анализировал случившееся на башне Астрономии. Во время их скитания было время многое обдумать и многое переоценить. Подходил к ситуации с разных ракурсов и понял, что взгляд Дамблдора в тот день молил не о спасении, а о чём-то более глубинном. И когда в него была выпущена «Авада», он выдохнул с облегчением, что всё так, как и должно быть. Взгляд его голубых глаз выражал не растерянность или разочарование, а как ни странно — удовлетворение. Словно он ждал именно этого. Гарри уже давно простил Северуса. Оставалось лишь сказать тому об этом. И он сделает это и даже больше, как только представится такая возможность. А Сириус продолжал: — Через полтора месяца, после вашего исчезновения, Кингсли на одно из собраний Ордена принес письмо, оставленное Дамблдором и его воспоминания через Аберфорта. Тот сказал, что выполняет последнюю волю брата. Я тогда посещал орденские сборища не так часто. Все же дела рода и уже не так доверял россказням директора, как раньше. Но все же считал, что должен знать, что затевает эта кучка маразматиков. — он сел поудобнее и облокотился на спинку кресла. — Кстати, — перебил Гарри, поправляя подушку под головой, — где проходят собрания «Ордена Феникса» теперь, когда твой дом закрыт от посещения для всех? — В доме Люпина. Есть у него в лесу Дин небольшая хижина. Защита там неплохая, не Хогвартс, конечно, но безопасное место. Я, кстати, сам ему помогал ее установить в своё время. Еще до Азкабана. И она до сих пор функционирует. Кое-что конечно пришлось обновить, но в целом безопасно, да… — он замер, словно пытался вспомнить, о чём говорил до того, как Гарри перебил его, а после кивнул собственным мыслям и продолжил: — Так вот, в том письме Дамблдор очень четко объяснил, что смерть свою он оговаривал со Снейпом. И взял с него клятву, что он… именно он убъет директора, а не тот, кого вынуждали сделать это. Имени он не назвал, видимо, чтобы мы не относились к тому человеку предвзято, а может из соображений безопасности. Не важно, короче. — Это Драко должен был убить директора, — снова перебил Гарри. Глаза Сириуса пораженно распахнулись. — И он пытался, весь год, правда неудачно. Подсунул проклятое ожерелье Кети Белл. Она коснулась его случайно и едва не умерла. Потом отправил через мадам Розмерту в «Трех метлах» бутылку отравленной медовухи Слизнорту, чтобы он подарил на Рождество директору. Но профессор, видимо, тот ещё жмот. Оставил медовуху себе. А после ею отравился Рон Уизли. Как нибудь расскажу тебе эту историю. Но, продолжай. — Так вот, Дамблдор передал эти бумаги с поручением отдать после прочтения их и воспоминания в Визенгамот, чтобы снять все обвинения с Северуса. Так что это по сути не было убийством. А оговоренным актом освобождения того, кто уже умирал от довольно мучительного проклятья. Кстати, воспоминания ты можешь посмотреть и позже. Я сделал копию. Гарри сел на кровати покрутил головой, проверяя не будет ли тошноты и боли. Но все было более-менее нормально. Лишь легкое головокружение и слабость в подрагивающих мышцах давали знать о недавно прошедшем видении. — Я согласен вызвать Северуса и Нарциссу, но как мы это сделаем? Директор Снейп в школе, а леди Малфой в мэноре. — парень сполз с кровати. — Я в ванную. Умоюсь и оденусь. Жди меня в гостиной. Сириус тоже поднялся и подставил Гарри плечо: — Может тебе помочь, Сохатик? — на лице его застыло беспокойство. — Что? Потрешь спинку? — скептически хмыкнул он. — Не волнуйся, Бродяга, я справлюсь… — и скрылся за дверью ванной комнаты. Блэк какое-то время прислушивался к звукам и шорохам. Не было звуков падений или ударов. Сириус уже развернулся и направился к двери, когда послышался звук льющейся воды, а затем и хриплый голос крестника. — Так ты мне не ответил, как мы вызовем директора Снейпа и леди Малфой? — голос Гарри звучал приглушенно. — Думаю поручить это Кричеру, — громче ответил Блэк и закрыл за собой дверь спальни.