***
Клиника целителя Дженкинса, Лондон.
В клинику целителя Дженкинса Гермиона добралась с небольшим опозданием. В этом районе Лондона она ни разу не была, поэтому аппарировать смогла лишь до площади Гриммо. А уже оттуда, наняв маггловское такси, добралась до Хэкни — одного из лондонских боро* в северо-восточной части города, неофициально носящего название Ист-Энд. Ранее Хэкни являлся отдельным поселением. Сейчас же это Внутренний Лондон и самый дорогой район Европы. Клиника находилась в небольшом тупичке между двух оживленных улиц и представляла собой широко раскинувшуюся одноэтажную постройку с шатровой крышей, невысоким крыльцом в пару ступеней и пандусом. Поднявшись ко входу, Гермиона остановилась. Дорогу ей преграждала добротная дверь из светлого дерева, над которой была выгравирована эмблема целителей магического мира — перекрещенные волшебная палочка и кость, которую магглы могли бы принять за выверт фантазии владельца лечебного учереждения в связи с профилем оказываемых услуг, о которых ясно говорила соседствующая с ней вывеска «Счастливый питомец» с мордашкой упитанного мопса, ручку двери украшала голова змеи — целитель Дженкинс явно учился на Слизерине. А из-за двери слышалось четкое гудение мужских голосов, тонкое мяуканье кошки и приглушённый собачий лай. Коврик у входа с надписью «Добро пожаловать!» душевно приглашал присоединиться к компании внутри, какой бы она ни была. Надавив на ручку и переступив порог, девушка оказалась в просторном помещении, вроде гостиной, где по центру вокруг низкого столика с газетами, журналами и красочными рекламными проспектами располагались кожаные диваны, видимо, для ожидавших своей очереди пациентов и их хозяев. Из помещения вели пять дверей, тут и там по углам и вдоль стен располагались кадки и вазоны с декоративными растениями. На одном из диванов сидела суховатая старушка в длинном плаще с упитанным низзлом на коленях, которого можно было бы принять за мейн-куна, а напротив маггл в добротном твидовом костюме с говорливым попугаем в клетке. Из-за дальней двери справа снова послышался лай. Пока девушка осматривалась, та открылась, и Гермиона, засомневавшаяся, туда ли она попала, наконец пересеклась взглядом с улыбающимся целителем. Роберт Дженкинс в наглухо застегнутой на все пуговицы лиловой мантии встретил Гермиону в приемном покое, провожая очередного пациента. Рука мужчины была забинтована и примотана к торсу, другой рукой он прижимал к телу дрожащего… Хорька? Нет, скорее джарви. Гриффиндорка окинула мужчину взглядом таможенника, заприметившего контрабандиста. Незнакомец из-под лохматой челки вернул ей взгляд, хмыкнул, попрощался с целителем, иронично улыбаясь, и скрылся за входной дверью. Девушка нахмурилась, будто спрашивая «и что бы это значило?», но тут же задвинула свои мысли подальше. Не следовало начинать обучение с претензий. Целитель вздохнул и покачал головой. — Извините, мисс Лестгрейндж, за реакцию моего пациента на ваше появление. Я попытался выпроводить мистера Руби поскорее, сказав, что у меня важное занятие с учеником. Он ужасный болтун, и если вовремя не остановить, то можно потерять полдня, выслушивая его инсинуации о выдуманных и найденных им у себя или его питомца болезнях. Но, видимо, он понял меня превратно и счёл вас моей пассией. — Роберт Дженкинс покачал головой, а Гермиона едва сдерживала рвущийся из груди хохот. — Хотя, скажу не таясь, мне это льстит, — подмигнул девушке он, пригладил ладонью аккуратную бородку и приглашающе повел рукой в сторону распахнутой двери приемного покоя. — Проходите, не стесняйтесь. — Целитель, это вы простите меня за опоздание. Я сразу после экзамена переместилась в Лондон, но в этом районе впервые, поэтому пришлось добираться на такси. И поначалу думала не туда попала, — попыталась объясниться гриффиндорка. — Вы специализируетесь на лечении животных? Ведь это был джарви, я не ошиблась? — попыталась она прояснить для себя ситуацию. — И их тоже, мисс Лестгрейндж, это моё прикрытие в мире магглов. Порой, вот как сейчас, приходится накладывать иллюзию, чтобы сбить с толку магглов. — он покосился на мужчину с попугаем. — Да, это был джарви, но вот этот маггл видел и слышал вместо него собаку. Район этот довольно респектабельный и такая практика не менее выгодна и пользуется спросом, как и лечение людей. Сама клиника разделена на части. В маггловскую ветлечебницу можно попасть только с парадного входа. А вот в магическую, где я принимаю магов — камином из «Дырявого котла» или через вот этот вход, — он указал на дальнюю дверь, из которой вышел вместе с мужчиной. — Её никто не замечает, кроме магов. А в помещении находится артефакт, активирующий чары отвлечения внимания. Да, мне пришлось довольно сильно помучиться с чарами на этой клинике, но это того стоило. С животными занимается мисс Моррис. Она сквиб и в курсе всех ухищрений. Я вас позже познакомлю. А по поводу опоздания не переживайте. Сегодня наше первое занятие и уже вечер, так что наплыва пациентов не ожидается. Поэтому сначала я проведу вас по клинике, ознакомлю со всем тут, а после мы займёмся теоретической частью учебы. — целитель по-отечески мягко коснулся ее запястья и улыбнулся. — А начнем мы с договора и клятвы «целитель — ученик». Для удобства обращения зовите меня сэр Роберт. Так будет проще в данном случае. — Тогда и вы обращайтесь ко мне по имени, сэр Роберт. Так будет правильно. — кивнула Гермиона и достала из сумочки тёмно-синий брючный костюм медика с удлиненной магией робой, чтобы выглядела подобно тунике, и большой органайзер для ежедневных записей. — Где я могла бы переодеться, чтобы не смущать умы наших пациентов? — добавила она с ироничной ухмылкой. Целитель Дженкинс одобрительно кивнул и указал на дверь справа. Он был очень рад, что сын Корвуса Лестрейнджа, с которым Роберт дружил много лет и тяжело пережил утрату, когда того не стало, наконец-то обрёл своего человека. Ту, с которой может коротать вечера, засыпать в обнимку и уютно молчать. У самого Роберта такого близкого человека не было. — Вон там, мисс Гермиона, находятся раздевалка, ванная и клозет. — «Надо же такое придумать — пассия…», — мысленно хмыкнула девушка, покачала головой, скрываясь за дверью справа от ванной комнаты. За ней действительно оказалась раздевалка с секционной ширмой слева от зачарованного окна, с удобным трехстворчатым шкафом, где на плечиках висели целительские робы, лилового и голубого оттенков, на полочке над ними свободные шапочки на резиновой окантовке, внизу удобные мягкие тапочки в герметичной упаковке, вроде тех, что выдаются посетителям в музеях. Гриффиндорка переоделась, повесив школьную мантию и одежду, что была под ней в шкаф, скрутила волосы в тяжёлый узел на затылке, спрятав его под шапочку, а после, на мгновение прикрыв глаза, выдохнула. Она была готова внимать и усваивать новые знания. Девушку мелко потряхивало от волнения и возбуждения, руки мёрзли. Гермиона потерла холодные пальцы и подышала на них, пытаясь согреть дыханием. Было немного страшно… Вышла она минуты через три и в сопровождении целителя отправилась на экскурсию по клинике. Та оказалась значительно больше, чем виделось девушке вначале. За дверьми, выходящими в зал ожидания ей открылись приемный покой, процедурный кабинет, ординаторская и небольшой магазинчик зоотоваров, которые видели магглы, посещающие клинику для животных. Левее зачарованного окна, находилась ещё одна дверь, которую могли видеть только маги, с эмблемой магического целительства в верхней части. За ней ещё один зал для посетителей с транспортным камином, процедурный кабинет и офис самого Роберта Дженкинса, не иначе отлично настроенные чары расширения. Справа от кабинета хозяина клиники палата на две койки, разделенная прикроватными тумбами и небольшой ширмой. Видимо, для тех, кто должен был пройти курс процедур в клинике. *** Контракт на ученичество полностью устроил Гермиону. Она прочитала его внимательно, задала пару интересующих вопросов и поставила подпись кровавым пером. Один из трёх экземпляров вспыхнул и исчез, как объяснил сэр Роберт, он отправился в Гринготтс к поверенному рода для регистрации, а после дубликат будет переслан в Министерство, два других остались у нее и самого сэра Роберта. Помимо обучения три дня в неделю теории целительства, ей предоставлялась ежедневная, кроме воскресения, практика. А так же целитель Дженкинс обязался подготовить ее к сдаче экзаменов на подтверждение мастерства в области целительства и колдомедицины общего направления. То, что у магглов называлось бы терапия. При желании получения звания магистра ей пришлось бы отучиться ещё несколько лет на факультете целительства в магической Сорбонне или в любом другом университете мира, где есть соответствующая кафедра, и получить добавочно узкую специализацию будь то недуги от проклятий или от магических животных и растений, либо ментальной магии и темномагических проклятий. Роберт Дженкинс в этом случае обязался предоставить рекомендательные письма и подходящую характеристику. Гермиона с глазами, горящими от разворачивающихся перед ней перспектив, внимательно слушала и записывала. А также ей удалось договориться о паре недель перерыва в начале обучения для поиска родителей. Но пришлось поведать целителю о своем поступке. — Ох, глупая ты девочка! — сокрушался он.-- Как же ты могла такое сотворить?! — спокойные голос и тон Роберта, подействовали на нее как ушат ледяной воды. — Ведь, не зная техники обширного обливиэйта, ты не просто стерла воспоминания о себе, но и оставила дыры в их ментальном поле. Неужели в школе вам об этом не говорили? Вообще этим занимается специально обученная сертифицированная группа обливиэйтеров Отдела Тайн Министерства магии. И при стиранни памяти специалисты заполняют образовавшиеся прорехи в ментальном поле ложными воспоминаниями, наведёнными иллюзиями, но не оставляют дыр. — Это заклинание изучается в школе весьма поверхностно, причем на седьмом курсе. Я же этот год не посещала школу по причине… — девушка замялась, сморкаясь и вытирая слезы. — Впрочем, неважно. Но шанс вернуть им память у меня есть? — спросила она, с надеждой глядя на сэра Роберта, по щекам невольно побежали дорожки слез. — Ещё можно что-то сделать? — Сделать что-то можно всегда. Никто не сможет дать гарантии, что результат будет тот, на который надеялся. Самые большие шансы были год назад. Тогда ещё можно было что-то предпринять. Но теперь… — Роберт покачал головой, сокрушенно с жалостью глядя на девушку. Гермиона всхлипнула. — Я верила, что у меня все получится. На тот момент лишь одна мысль занимала голову: как спасти родителей. Поэтому я и применила это заклинание. Дамблдор говорил, что я самая умная ведьма десятилетия. Вот я и уверилась, что смогу вернуть память родителям. Иного способа надёжно спрятать их не нашлось. — А просто поговорить, объяснить ситуацию ты не пробовала? — поинтересовался Дженкинс, силясь понять мотивы поступка Гермионы. — Я пыталась. Намекнула даже, но мама и слушать не хотела, запретила покидать дом и требовала отдать ей волшебную палочку. Мне пришлось… — девушка снова всхлипнула, закрывая лицо руками. — Ну-ну, успокаивайтесь. Со всем разберемся понемногу. А теперь давайте займёмся вашим обучением. — он похлопал Гермиону по плечу. — Сходите, умойтесь и примемся за работу. Вопреки словам сэра Роберта, прогнозировавшего свободный от посетителей вечер, поток пациентов не убывал. Сначала со вспышкой пламени в камине появилась старушка спортивного телосложения с клюкой, на которую та, прихрамывая, тяжело опиралась. Она представилась миссис Вудворт-Клаус, вдовой Эллиота Вудворта, бывшего охотника «Уимбурнских Ос», выступавшего за клуб в начале тридцатых годов, а после по причине травмы взявшего на себя тренерскую работу. Жаловалась она на сильнейшие боли в суставах, мучавшие ее уже добрых пятнадцать лет и не поддающиеся полному излечению. Все это она выложила, пока Гермиона помогла ей раздеться, избавившись от тяжёлой мантии, и занять место на кушетке, поудобнее расположив ногу с опухшим коленным суставом. — Как же вы дошли сюда без сопровождения? Никто не проводил вас? — поинтересовалась Гермиона, внимательно следя за тем, как сэр Роберт накладывает диагностические чары, кивает себе и занимает место за столом, начиная что-то писать в журнале. — Некому сопровождать, милочка. Мой Эллиот умер давно, а детей нам мать Магия так и не дала. Вот и доживаю свой век одна. Далее сэр Роберт учил на примере миссис Вудворт-Клаус накладывать как простые диагностические чары, так и более углублённые, анализировать скан ауры, руководствуясь цветом и плотностью магических потоков, пользуясь специальным артефактом просчитывать вектор магии в соответствии с мощностью ядра и плотностью разветвленных каналов. И даже позволил поставить первый в жизни диагноз и назначить лечение. Гермиона собой гордилась. Далее была пациентка с ожогом оставленным магическим растением. Правда дама не смогла толком объяснить, каким именно. Пришлось выспрашивать весь перечень выращиваемых ею трав и культур, а уже исходя из него и свойств и взаимодействия тех или иных растений выявлять виновника данного ожога. И как пациентка не пыталась скрыть истинную причину, утверждая, что ожог оставили скорее всего молодые побеги дьявольских силков, Гермиона не поверила, а проанализировав все же нашла истинную причину. — И все же, мисс Симмонс, я уверена, что это не дьявольские силки. Такой ожог характерен для жемчужницы ядовитой, лианоподобные побеги которой снабжены крючковатыми отростками с присосками, выделяющими концентрированную кислоту. Что указывают характерные полукружия, напоминающие следы присосок щупалец осьминога. И ожог вы получили не сегодня, а три дня назад, и пытались снять воспаление настоем щупалец растопырника и слабым рябиновый отваром. О чем свидетельствуют чуть зарубцевавшиеся края и потемневший цвет тканей. Но регенерация шла плохо и вы все же решились довериться целителю, — Гермиона бросила пытливый взгляд на женщину — Почему же вы пришли сюда, а не обратились в клинику Святого Мунго? — девушка подняла взгляд на целителя, извиняясь за вопрос, который можно было бы принять за недоверие к учителю, мастеру, одними губами. — Лечение в Мунго мне не по карману. А тут и цены ниже, и мистер Дженкинс не кинется вызывать авторов. — хмыкнула девица, нагло глядя в глаза гриффиндорке. — А почему вы так уверены, что это не сделаю я? Или миссис Норт (эта молодая ведьма помогала в клинике будучи колдомедиком, выполняя работу маггловской медсестры), — спросила Грейнджер, чуть склонив голову на бок. Наглость и самоуверенность пациентки ее поражала. — У нас с мистером Дженкинсом договор на поставку ингредиентов. Думаю, он не станет сдавать своего поставщика. А вам договор «мастер-ученик» не позволит переступить через голову учителя. Лестгрейндж хмыкнула: — Ну что ж, отказать пациенту в помощи и пойти против воли мастера я не смогу, но этот случай запомню. — Знаете, мисс Гермиона, иногда приходится договариваться с собой, когда сталкиваешься с перекосами в указах Министерства и расширением списка многих ингредиентов, классифицированных как опасные или потенциально опасные и условно запрещенные, но необходимые для приготовления зелий. Кстати, большую их часть будете готовить вы, за исключением тех, что должен готовить мастер или подмастерье, — пояснил Роберт Дженкинс, когда молодая женщина наконец покинула кабинет, прихватив с собой небольшую баночку с противоожоговой мазью. — Пациентов лечить-то надо. Оставить человека умирать или страдать, следуя правилам порой настолько нелепым, что приходится поступаться собственными принципами, я не могу. Простите. — Я понимаю, сэр Роберт, и не осуждаю. И хочу попросить прощения, за свой вопрос, заданный мисс Симмонс. Я не хотела обидеть вас своим вопросом или выказать недоверие. Нет. Не в коем случае! Просто хотела понять, почему она сделала выбор в пользу вашей клиники, а не госпиталя имени Мунго Бонама, — попыталась объясниться Гермиона. Она постфактум ощущала неловкость перед сэром Робертом. — На берите в голову, я прекрасно понимаю ваш интерес. Эту клинику я выкупил сразу после первой магической войны, — сэр Роберт откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и потемневшим как грозовая туча взглядом уставился в пространство перед собой. — Когда многие мои клиенты из старых магических родов вдруг оказались в Азкабане. Тогда передо мной встал выбор: распрощаться с частной медицинской практикой и идти подневольным целителем в главный госпиталь магической Британии или попытаться принести пользу магам, у которых не так много возможностей позволить себе дорогостоящее лечение в Святом Мунго. И я решил рискнуть. Выкупил ветклинику в этом районе. Нанял персонал из сквибов и добавил к ней ещё один корпус, спрятав его в пространственном кармане, чтобы оказывать услуги целителя не только нашим питомцам, но и малоимущим магам. У меня получилось. Пусть доходы не велики, но тем не менее приносят удовлетворение. Вернулась гриффиндорка в Хогвартс аккурат перед ужином. Уставшая но довольная своим первым учебным днём. *** Гарри сидел на кровати в своей комнате и перебирал колдографии и газетные вырезки в «альбоме памяти», как он называл теперь массивную книгу с твёрдыми страницами, ещё на первом курсе подаренную ему Хагридом, краем глаза наблюдая за играющим на ковре со Стьюи и Смуппи Стивеном. Каждая из колдографий или заметок была очередной вехой в их с Северусом жизни. Начиная от копии заметки о замужестве Эйлин Принц и заканчивая последними полученными за ужином новостями из Министерства, в частности из департамента правопорядка, заявленными в печать в очередном номере «Ежедневного Пророка», что буквально «выбили его из колеи». И это была вовсе не новость о предстоящем слушании по делу о шпионаже, клевете и незаконной анимагии над Ритой Скитер. Нет! Этой заметкой стала новость присланная Гарри самим министром Шеклболтом. Поттер бросил взгляд на пергамент с министерской печатью: «Гарри, я только что получил сову из Азкабана. Вчера в камере на уровне В3 был найден труп Джорджа Уизли. Артур отказался забирать тело. Я знаю, ты хотел подать апелляцию. Но теперь… Поскольку Артур отказался забрать тело сына для захоронения в усыпальнице рода, он будет погребён на острове Азкабан завтра утром на восходе солнца. Кингсли Бруствер.» Гарри вздохнул, призвал чарами перо и чернильницу со стола и, подложив под руку учебник по Трансфигурации, написал письмо редактору с просьбой включить заметку о смерти Джорджа Уизли в очередной номер газеты. Затем вложил это письмо в конверт с макетом завтрашнего выпуска и подозвал задремавшую на жердочке сову. — Отправляйся милая, передай редактору в руки, — напутствовал птицу он, привязывая тубус с уменьшенным посланием к лапе. — А после можешь поохотиться. Больше ты сегодня не понадобишься, — добавил, отпуская почтальона в открытое окно. Замер, глядя вслед уменьшающейся с каждым взмахом крыльев птице, пока та не превратилась в точку на горизонте, а после и вовсе исчезла. Ему было жаль Джорджа. Он оказался единственным из всего большого клана Уизли, кто действительно раскаялся в своих поступках, извинился за весь тот вред, что причинили своими действиями он и Фред. Но почему же мистер Уизли отказался забрать тело для погребения? Неужели обида на сына, за его раскаяние, обесценившее все попытки его, Артура, и Молли вытянуть семью из нищеты, оказалась сильнее отцовской любви? А ведь они были для Поттера единственным примером крепкой любящей семьи. Как могло получиться, что люди, которых он считал примером доброты и всепрощения, оказались настолько лживы, меркантильны, завистливы и нетерпимы к его счастью? Неужели они видели в нем лишь средство взобраться на пьедестал героев, возможность занять освободившуюся нишу в череде канувших в Лету Родов аристократии магического мира? Гарри как-то свыкся с завистью Рона и в последние годы не воспринимал ее как что-то серьезное, грозящее собственной безопасности. А зря… Рон предавал и считал, что Гарри примет его, простит, стоит тому лишь хлопнуть по плечу и сделать вид, что ничего между ними не случилось. А Джинни видела лишь владельца банковского сейфа, который обеспечит ее нарядами, драгоценностями и славой первой леди, жены героя и никто, абсолютно никто не видел в нем личность, человека со своими интересами и потребностями. Никто не считался с его мнением. Для Джинни он был кошельком, для Рона — ступенью к славе, которой тот жаждал, для остальных Уизли — средством урвать кусок побольше и посочнее при разделе бонусов приближенным к победителю Темного лорда, для Дамблдора — одноразовый карманный герой, марионетка, которую тот, дёргая за ниточки, мечтал отправить на смерть, считая что забитый, затюканный неуч, каким был Гарри до пятого курса, пожертвует собой ради пресловутого всеобщего блага. И только Северус, — от одной лишь мысли о супруге у Поттера в груди разливалось тепло, горячим потоком бежало по венам, — жёсткий, нетерпимый к глупости и лени профессор, — говорил ему в лицо все, что думал о его поведении. Только Северус не побоялся, что мальчишка сломается, открыл ему глаза на планы предателей крови и директора Дамблдора, распорядившегося судьбой мальчика, как пешкой в шахматной партии. Только нелюбимый когда-то профессор поддержал в трудную минуту и остался рядом, став для Гарри не просто дорогим сердцу человеком, стал целым миром. Размышления застывшего у открытого окна Поттера прервал Стивен, прижавшийся к боку парня, обнимая его руками за ногу. Гарри опустил глаза, смотря на мальчика, улыбнулся, отмечая отрешенный вид, осоловелый полусонный взгляд, потрепал по волосам, зарываясь пальцами в волнистые локоны. — Что случилось, малыш? — прошептал, перебирая пальцами шелковистые смоляные пряди, обрамляющие бледное личико. — Ты уже засыпаешь. Давай я помогу тебе принять душ, переодеться в пижаму. Какая у тебя самая любимая? — С единорогами… — произнес растягивая слова Стивен. — А ты расскажешь мне сказку? Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить хотя бы одну. Но ничего, кроме сказки о трёх братьях, которую он слышал от Гермионы, вспомнить не смог. В детстве ему никто сказок не читал, а если и читала мама, то он этого не помнил. Мал был. — Какую сказку? — решил уточнить он. Возможно, решил он, сможет придумать что-то по ходу. — Может «сказки Барда Биддля» подойдут? — Нет, не хочу, я их уже прочитал. Расскажи про драконов или фей. — Стивен запрыгал вокруг Гарри, захлопал в ладоши. Куда и сон-то пропал? — Нет, нет, не хочу про фей, хочу про драконов! — завопил он, скрываясь за дверью ванной комнаты. Поттер вздохнул, глядя ему вслед, улыбнулся. — Ну что ж, драконы так драконы, — выдохнул он и опустился на колено, помогая сыну раздеваться. Пара взмахов волшебной палочкой, и ванна наполнилась водой, ещё взмах и от воды пошел пар, а с бортика в воду попрыгали резиновые утёнок, дракончик и крап. — Добби, — позвал Гарри и бросил взгляд на появившегося рядом эльфа, — приготовь для Стивена пижаму с единорогами и стакан горячего шоколада, — попросил он, вновь оборачиваясь к сыну. Стивен прерывисто дышал, прикрываясь сложенными лодочкой ладошками. В ванной комнате было довольно прохладно. Затем осторожно перебрался через бортик, поддерживаемый Гарри и опустился в воду, погребая ладошками побольше мыльной пены к себе. — Папа, расскажи сказку! — капризно заныл он. Гарри иронично хмыкнул, закатил глаза. — Ну что ж, сказку… — он на миг замолчал, собираясь с мыслями. И начал: – Жил на свете король. Он был умелым сильным магом. Все в королевстве любили своего короля, но больше побаивались. И было у него три сына. Старший статью и силой пошел в отца, который гордился наследником, будущим королем, хотя тот был злобен и спесив. Средний больше походил на покойную королеву, но в отличие от матери отличался хитростью и завистливостью. Но и его король ценил, ведь этот сын был запасным, вторым по очереди престолонаследия. А младший… Младшенький самый любимый, ведь ему не светило ни королевство, ни богатство. Его отец жалел. — Закрой-ка глаза, Стив, – попросил Гарри, намыливая сыну волосы. Тот послушно опустил веки, притопив резиновую уточку, которую возил туда-сюда по мыльной пене. А Поттер продолжил: «Тяжко ему будет, когда меня не станет», — сетовал старый король. А братья и вовсе считали младшего бесполезным уродом, который не удался ни красотой, ни статью, ни величием. Но тот не расстраивался. Ведь никто и никогда не видел его истинной силы, его мощи. Он был скромен и очень умён, а все время, свободное от учебы и тренировок с учителями, проводил в библиотеке, в окружении толстых фолиантов, древних свитков и редких монографий известных волшебников. — Как наши тетя Миона и дядя Драко? — спросил мальчик, приоткрыв один глаз. Гарри хмыкнул, мысленно отметив, как ребенок точно подметил характерные черты его друзей. — Точно. Как Миона и Драко. И все бы ничего, но заболел старый король. Совсем ослаб и почувствовал приближение смерти. Стал он думать, что же делать и как разделить наследство так, чтобы сыновья не передрались и каждому досталось по равной доле. Но так ничего придумать не смог. А был у короля советник, умный и мудрый человек, целитель и зельевар. — Точно как отец? — обрадовался Стивен и так подпрыгнул на месте, что неуклюже приземлился попой, проехавшись по дну скользкой ванны и ушел под воду, едва не наглотавшись мыльной пены. Гарри подхватил его подмышки и аккуратно усадил на дно, придерживая за влажное плечо. — Не вертись, сынок. Так и утонуть недолго, — пожурил маленького непоседу. — Прости, папа. Я больше не буду, — присмирел Стивен, с плеском выпуская из руки утку. Та выскочила на поверхность, обдав Гарри мыльными брызгами. — А что дальше? — А дальше предложил советник устроить турнир, где братья будут сражаться с монстрами, добывать сокровища со дна моря и исследовать лабиринт, где томится в башне, охраняемой драконом, прекрасная принцесса. И назвали этот турнир — Турниром трёх волшебников. Пусть победит сильнейший, тому и достанется все, зато не будет обидно. Советник был мудр и хитёр. Он знал какими силами и мощью обладает младший сын короля и верил, что не ярость и гордыня, не зависть и хитрость, а доброта, ум и благородство победят в турнире. *** Директор Снейп, закончив годовой отчет, на несколько мгновений прикрыл уставшие от долгой работы с документацией покрасневшие глаза и помассировал виски. От напряжения в виски давило, а голова начала побаливать. Призвав «Ассio» флакон обезболивающего с релаксантом, он опрокинул его в рот, проглотил и, собрав одним взмахом волшебной палочки бумаги на столе в одну аккуратную стопку, направился к камину. Время давно перевалило за девять часов. А он видел Гарри и сына лишь раз во время ужина. На обеде как ни странно их межфакультетская компания не появилась. Переместившись камином в коридор, между комнатами Гарри и крестника, Северус сначала заглянул к Драко — тот лежал в постели, читая книгу, точнее дремал с книгой в руках. Из душевой слышалось тихое нестройное пение. Видимо, Сириус развлекался, принимая душ. Северус потихоньку вышел, чтобы не афишировать свое присутствие и не тревожить парня. Достаточно того, что он нервничал в течение дня. Сам Снейп планировал какое-то время побыть с сыном, пока тот не заснёт, а после переместиться в Принц-касл, чтобы закончить испытание зелья мужской беременности и провести диагностику ранее оплодотворенных особей. Он прикрыл дверь в комнате Драко и потихоньку проник к Гарри. В гостевой никого не было, а вот из душа в детской слышался тихий рокот юношеского голоса и плеск воды. Северус потихоньку приблизился к ванной комнате и прислушался. Гарри рассказывал сыну сказку о турнире трёх волшебников. Призвав чарами левитации кресло поближе, Северус расположился поудобнее и прикрыл глаза, слушая тихий размеренный рассказ мужа, навевавший покой и умиротворение, в которых он нуждался после трудового дня. *** — Предложение советника Королю не понравилось, — продолжил Гарри. — Он прекрасно знал своих сыновей. И понимал, что старший не станет рисковать собой, ради призрачной победы. Тем более по праву престолонаследия он получал королевство. Средний попытается бороться, ведь природная жадность и зависть к старшему брату не позволят упустить шанс получить впридачу к казне ещё и принцессу. А младший от природной честности и из спортивного интереса пойдет до конца, чтобы испытать себя на прочность. Но турнир все же решил устроить. «Чтобы развлечься напоследок», — пояснил свое решение король и послал глашатаев во все концы страны. Съехались магглы и маги со всего королевства, смотреть состязания, болеть за своих ставленников. И сошлись в первом испытании братья с опасным грифоном, чтобы приручить зверя и взмыть в небеса на его спине. Старший как и предполагалось сошел с дистанции почти сразу, едва увидел какая опасность ему грозит. Для него не было нужды рисковать собой, ведь королевство и так его, а принцессы встанут в очередь, чтобы заполучить такого, как он, красавца в мужья, решил для себя. Средний сын попытался приручить грифона. Вышел поклонился и дождавшись ответного поклона, язвительно сказал: — Какая же ты глупая тварь, ничуть не умнее самого тупого гиппогрифа, — при этом насмешливо глядя зверю в глаза. Взвился грифон на дыбы, услышав обидные оскорбительные слова двуногого человечишки, полоснул когтями по груди среднего сына короля. Тот взвыл диким зверем, упал на траву и стал биться в истерике и кричать, что умирает. Унесли его целители, залечили рану. Так средний сын сошел с дистанции. И лишь младший с поклоном вышел к грифону, оседлал его, дождавшись ответного кивка, и взмыл на нем в небо. Он понимал язык птиц и зверей и сумел договориться с диким птицезверем. А вернулся с маленьким грифоном, получив его в фамильяры. — Младший сын короля оказался не только смелым, но и умным и самым мудрым, — улыбнулся Стивен, поднимаясь на ноги и вставая под душ, чтобы смыть с себя мыло. Гарри тоже поднялся, приготовил полотенце, согрев его чарами и обернул им мальчика с головой. — Верно, — он принялся вытирать сына, высушил чарами волосы, а затем перенес его в спальню. Взмах палочки, и малыш в голубой пижамке с золотистыми единорогами радостно запрыгал по кровати, хлопая в ладошки. — А дальше, папочка?! А дальше? — Гарри со смешком призвал его к себе и уложил, накрыв одеялом. — Веди себя прилично, Стивен, а то не буду рассказывать, — чуть с угрозой произнес гриффиндорец, усаживаясь на край кровати. — Нет, нет, дальше, пожалуйста! — заныл мальчик. Северус, сидящий в кресле и внимательно слушавший, как супруг взаимодействует с его сыном, улыбнулся. Из Гарри на удивление получится замечательный отец умеющий не делить детей на своих и приемных. Дарящий любовь и теплоту своего сердца. — Ну ладно, я продолжу. Но помни, ты обещал вести себя хорошо, — Стивен кивнул и, повернувшись набок, взял Гарри за руку, переплетая пальцы. — Когда настал день второго испытания, — продолжил Гарри, — старший сын отказался нырять за сокровищами. Средний прошел испытания морским демоном Кельпи, но повелся на песни сирен и те утянули его на дно. Пятеро магов с трудом вызволили его из рук морских демониц. Но принц сошел с ума. Младший же сын короля обхитрил морского демона, применил заглушающие чары, избежал губительных песен сирен и поднял со дна огромный сундук с сокровищами, победив и в этом испытании. Третье испытание младший сын проходил в одиночестве, чтобы доказать самому себе, что он может и не пропадет. Много опасностей он встретил в лабиринте, но все прошел с честью, применив хитрость и смекалку. Победил пауков, сразился с огромными огнекрабами, отгадал загадку сфинкса, обезвредил боггарта, красных колпаков и болотного фонарника. А когда добрался до замка, где сидела в заточении принцесса, увидел грустного дракона, привязанного цепью за ногу. Тот не мог взлететь и только зло изрыгал огонь. Сражаться с драконом ему не пришлось. Стоило лишь накормить голодного зверя, достав из заплечного мешка три туши коровьих и увеличить их чарами. Благодарный зверь пропустил принца к принцессе. Но вот она то оказалась капризной и вредной, похлеще дракона. То девице не нравились наряды и драгоценности, преподнесеные в качестве подарка, то идти пешком до границы антиаппарационного купола она не хотела и требовала лошадь. А когда измученный испытаниями принц раздобыл для нее коня, захотела карету. Разозлился принц. Решил, что такая жена ему не нужна. Превратил лошадь в крысу, карету в тыкву, и оставив под дверью башни, покинул лабиринт, спасая от капризной девицы дракона. Стоило ему вместе с драконом появиться на ристалище, как тот обратился в прекрасную девушку. — закончил Гарри, глядя на посапывающего в обнимку с плюшевым мишкой Стивена. Боро* Лондона – Бо́ро Ло́ндона (англ. London borough) — административная единица Лондона районного уровня. 32 боро образуют церемониальное графство и регион Большой Лондон, Сити является отдельным церемониальным графством с особым статусом.