Temple

      Чайльд проснулся еще до рассвета из-за странного жара в теле. Как будто по венам у него тек огонь, пробуждая внутри целое пламя, которое захотелось выпустить. Вот только этот жар неожиданно заклубился в низу живота, заставляя предвестника сдавленно охнуть. Он тут же отнял голову от подушки и глянул по правую сторону от себя, находя там спящего Чжун Ли. Тот спал спиной к нему, укрывшись тканью только до талии. Мощные плечи мерно вздымались, длинные волосы растеклись по подушке, а вылезшие рога упирались кончиками в изголовье кровати. Под тонким одеялом прослеживалось очертание хвоста. Что-то внутри Тартальи колыхнулось, потянув его в сторону дракона. Он подполз к мужчине, прильнул к его спине и робко прижался сухими губами к предплечью, вдыхая запах кожи взрослого зрелого тела. Потерся щечкой, ею же скользя к самому плечу, в которое, не удержавшись, вцепился зубками. Но Чжун Ли не проснулся, и тогда парень, откинув одеяло и поднявшись на колени, с усилием уложил тяжелого архонта на спину, любопытно смотря на то, как под ним исчезает хвост. Ноги Властелина Камня были черными от подвздошных косточек, к коленям появлялись золотые узоры, а на носках виднелась позолоченная чешуя. Краснея, юноша глянул на член. Крупные яйца и член находились в спокойном состоянии, и Чайльд, глуповато хихикая и оглядываясь, опустился, ложась между длинными ногами. Раздвинуть их тоже оказалось тяжело. Чжун Ли в целом…несдвигаемый. Стараясь не шуметь, предвестник поцеловал засверкавший гео-элемент на солнечном сплетении Чжун Ли, задержался там на пару секунд, наслаждаясь теплом и бархатом чужой кожи. Хотелось уткнуться и остаться так на всю жизнь. Смочив языком губы, Чайльд поцеловал каждый кубик развитого пресса, облизывал их кончиком языка, обводил по контуру пупок, прикусывал кожу и чувствовал, как у него начинает кружиться голова от запаха архонта. Сложно объяснить, чем именно он пах, но Тарталья сказал бы, что в голове сразу возникает ассоциация с горячим песком, солнцем, драгоценностями, слитками и свитками. И, конечно, на вкус этот член был горьким. Чайльд, хмыкая, не ожидал другого. Не будет ведь такой крупный мужчина (дракон!), иметь вкус цветочков. Пальцами Чайльд собрал яички, облизал каждое, подлезая ко шву, присасываясь там, как пиявка, из-за чего где-то наверху дернулся архонт. Услышав эту реакцию, предвестник взял в рот член, выпуская слюну. Вобрав его полностью и удобнее устроившись на постели, он стал ждать, когда Чжун Ли затвердеет. И проснется. Рассвет занялся через несколько минут, неторопливо освещая просторную спальню. Солнечные лучи игриво забрались на поверхность мебели, дошли до кровати, касаясь ног Чжун Ли. Золотые линии вспыхнули, реагируя на свет, а затем погасли. Дальше прошли к коленям, задевая Чайльда. Сглатывая слюну и пропуская твердеющий член глубже в глотку, Тарталья довольно мурлыкнул, подставляя спину солнцу. Выгнулся, подражая уличным кошкам, которых он повадился кормить и иногда таскать в дом на передержку. Чжун Ли был категорически против этих шерстяных комков, которым он, почему-то, очень нравился, но смотря в слезливые глаза этого неугомонного юнца, сдавался. А потом рассерженно — никто правда не замечал — убирался по дому со специальной щеткой, вычищая одежду и мебель от шерсти. Чайльд действительно был похож на этих созданий. — Чжун Ли-и-и, — протянул он, выпуская изо рта член, что мигом прижался к низу живота. С кончика слетела капля слюны. Дракон, когда чувствовал себя в безопасности и находился в уютном гнезде, спал, не замечая ничего. Потому наглых телодвижений в свою сторону он не чувствовал, но тело отвечало на предвестника. Чем усерднее Тарталья обсасывал ствол, прижимаясь к нему лицом и шеей, тем больше стал проявляться узел. Набухал медленно, но верно. И тогда, не дождавшись мужчины, Чайльд, выкопав из тумбочки масло, наспех подготовил себя и взобрался на архонта. Потерся мошонкой о мокрый член и осторожно опустился на него. Входило туго, и тогда Тарталья подливал масло, кусая губы. И в какой-то момент тело под ним дернулось, а на попу легли сухие ладони. Чайльд чувственно простонал, запрокидывая голову назад и открывая потрясающий вид на белую шею, покрытую алыми следами, еще с вечера оставленными Чжун Ли. Подрагивающие лапки лежали на широкой крепкой груди, ногтями царапая чуть смуглую кожу, задевали твердые горошинки сосков, играясь и задираясь. В ответ большие руки, черные вплоть до локтей, грубо смяли расслабленные и оттого мягкие ягодицы, между которых медленно, даже лениво скользил член. Тоже черный (как, впрочем, и половина тела дракона), покрытый узорами гео-элемента, увитый набухшими венками, расширялся у самого основания, готовясь создать узел глубоко внутри Чайльда. А пока тот мерно раскачивался верхом на мужчине, сладко жмурясь и удовлетворенно мурлыкая под нос. Горящие золотом глаза архонта внимательно следили за каждым движением юноши, за тем, как тот сглатывал, прокатывая кадык по горлу, как поджимал и облизывал искусанные губы, как покрывался мурашками, роняя звонкий стон. Ловили все до единого изменения на красивом юном лице. Иногда Тарталья кричал, оглушая и себя, и мужчину, не в силах выдержать накал эмоций, когда Чжун Ли решал поиграться с ним. Изредка срывал глотку, уткнувшись лицом в кровать, пока Чжун Ли пытался достать своим членом, кажется, желудка или, скорее всего, души. Не доставал, но предвестнику закрадывались мысли, что его так и смять могут, как бумажный комок. — Доброе утро, — выдохнул хрипло архонт, слегка выгибаясь в пояснице и упираясь лопатками в кровать, когда его самого прошил ток от макушки до пят. Было так хорошо. Так уютно и тепло. Даже погода за окном разделяла его утро, озаряя улицы ранними солнечными лучами. Чайльд закрыл рот, прочистил горло и опустил голову, смотря на Чжун Ли поплывшим взглядом. Его бледные щеки зарумянились, голубые глаза лихорадочно блестели, а капризный кончик носа водил по теплому воздуху, вызывая в мужчине щемящее чувство…искренней нежности. — Д-доброе. — Придешь вечером в ресторан? Намечается концерт, будет интересно. — Е-если приглашаете, то, конечно, приду, — закивал он, тряся непослушными взъерошенными прядками медных кудрей. Красивый, изящный, прекрасный. Таким хотелось любоваться всю жизнь — Чжун Ли смотрел на него, не смыкая глаз. — Возможно, задержусь, потому что после обеда мне нужно будет выйти за пределы гавани. Но обязательно дождитесь меня, хорошо? — крупная головка упирается прямо в комочек нервов, и Чайльд на последнем слоге всхлипывает, сжимаясь вокруг сильнее и вздрагивая. — А-ах… — Я дождусь, — Чжун Ли протянул руку, касаясь разгоряченной щеки предвестника, большим пальцем скользнул к мокрым губам, раздвигая их и совсем бесстыдно проталкивая внутрь. Чайльд сразу всосал палец, обласкивая языком, слегка наклонил корпус, придавливая ладонями мощную грудь под собой и немного слезая с члена. Розовое обмазанное в масле колечко пошло хлюпнуло и сжалось на кончике, не позволяя члену покинуть тело полностью. Снизу раздался гортанный рык. — Дразнишься? Чайльд влажно чмокнул губами, насадился глубже и закрыл глаза, передавая всю власть покорно лежащему мужчине. Тот усмехнулся, свободной рукой скользя к оттопыренным ягодицам, одну из которых оттянул в сторону. Стоит признаться, что Чжун Ли уже был близок к концу, из-за чего узел на основании его члена набухал все сильнее, и, чтобы продлить и получить яркое удовольствие, стоило бы протолкнуть его внутрь Чайльда до того, как это перестанет быть возможным. Чайльд выпустил изо рта палец и покорно раздвинул колени шире, полностью ложась на большое и буквально стальное тело, уткнувшись носом в приятно пахнущую шею. Чжун Ли внутри стал тяжелее, крупнее и тверже. — Если бы это было правдой, то через пару дней ты бы понес от меня наших детей, — проурчал Властелин Камня в красное ушко, с улыбкой слушая недовольный и смущенный фырк. — А еще через девять месяцев подарил бы сына или дочь. — Не-е-ет, это звучит ужасно, перестаньте, — заворчал его любимый человек, его лисенок, ударяя ладошкой куда мог дотянуться. — Я же мужчина! Я не могу родить! — А очень жаль, — вздохнул преувеличенно грустно Чжун Ли, двумя руками сминая ягодицы и массируя колечко, чтобы протолкнуть узел. С его головки, плотно проезжающей по бархатным стенкам, стекало семя. Чайльд чувствовал это, но не комментировал, страшась услышать что-нибудь ну совсем уж бесстыжее и порочное. И как вот этот добропорядочный, спокойный и серьезный мужчина оказался таким…таким большим грехом в постели? Чайльд тонко вскрикнул, когда тонкую кожу шеи цапнули острые зубы, в следующий миг зализывая укус, а еще спустя пару секунд он задохнулся, когда в него вошел узел, намертво припечатывая его к мужчине. Перед глазами вспыхнуло белое, ударило по ушам, а внутри стало очень мокро и горячо. Колечко натянулось вокруг узла, и Чжун Ли зарычал на всю спальню, придавливая руками парня в свое же тело. Было замечательно. Было хорошо.