Найди меня. Вернись ко мне

      Гермиона шла по мягкой траве, касаясь руками высокой листвы кустарников и ярких бутонов цветов. Вокруг расстилались зелёные поля, сливаясь на горизонте с безмятежно голубым небом. Впереди виднелось раскидистое дерево, сквозь ветви которого красиво пробивались лучи сияющего солнца.       Вдруг послышался звонкий детский смех – словно колокольчики зазвенели на ветру. Гермиона обернулась и увидела маленькую девочку, бегущую по тропинке к дереву, где стоял улыбающийся мужчина. Вот он присел, раскинув руки, и девочка обняла его за шею, целуя бородатую щеку.       – Сириус... – сорвалось с губ Гермионы.       Мужчина тут же посмотрел в её сторону, довольно улыбнулся и что-то сказал малышке, удобней перехватывая её на руках. Девочка быстро повернулась и, увидев Гермиону, радостно захихикала, протягивая маленькие ручки в её сторону, словно желая обнять.       Гермиона, не отрываясь, смотрела на милое улыбающееся личико, тёмные каштановые кудряшки и яркие серые глазки. Девочка нетерпеливо поерзала на руках Сириуса, и он опустил её на землю. Малышка широко улыбнулась такой знакомой улыбкой и побежала к девушке, весело крича: "Мамочка!".       Гермиона попыталась сделать шаг навстречу, но не смогла. Картинка перед глазами стала расплываться, как будто отдаляясь. И девочка, и Сириус, и поляна исчезли, оставляя девушку в мрачной темноте.       Она словно плыла в вакууме, не в силах ни шевелиться, ни говорить. Сквозь толщу мрака иногда прорывались разные звуки, её часто кто-то звал по имени – кто-то знакомый, важный, нужный. Гермиона изо всех сил старалась откликнуться на этот зов и наконец вырваться из тьмы.       В какой-то момент она отчетливо услышала голоса.       – Вы сказали, она очнётся.       – Уверен, что да.       – Прошло уже четыре дня.       – Поймите, её организм очень ослаб, нужно время, чтобы её магия восстановилась.       – Сириус, успокойся. Самое главное, она жива.       – Не могу, Гарри. Я сойду с ума. Я не смогу без неё...       Гермиона слышала, как надрывно прозвучали последние слова. Это говорил мужчина. И она знает его. "Сириус". Она так хотела увидеть его, обнять, успокоить, сказать: "Я здесь, с тобой", но темнота никак не хотела рассеиваться.       Сознание девушки как будто качалось на волнах, то всплывая и позволяя слышать голоса и звуки, чувствовать запахи, то погружаясь в беспамятство и темноту.       В какой-то момент она снова услышала родной голос Блэка.       – Гермиона, не знаю, слышишь ли ты, но я прошу, очнись. Ты так нужна мне, малышка. Каждый день без тебя словно пытка. Я знаю, ты сильная, бесстрашная, самая прекрасная женщина в мире. Я так люблю тебя... – его голос сорвался и он затих.       Девушка чувствовала, как он нежно гладит её руку и лицо. Она изо всех сил старалась пробить эту завесу беспамятства, сердце рвалось к нему. Он был рядом, так близко, только открой глаза и протяни руки. "Я вернусь, любимый, обещаю".

***

      Сириус сидел в палате Мунго и смотрел на Гермиону, лежащую на больничной койке. Прошло уже шесть дней, но она так и не приходила в сознание. Её поили восстанавливающими зельями, поэтому тело постепенно приходило в норму, но разум спал.       Он сел в кресло рядом с кроватью – с каждым днём всё больше казалось, что он скоро врастет туда, но никто и ничто не могло заставить его уйти из больницы. Он уйдёт только вместе с ней.       В памяти снова и снова возникала жуткая картина – бездыханная, бледная как призрак Гермиона на его руках. Он почти не помнил как оказался в Мунго, всё слилось в один бесконечный кошмар. От полного сумасшествия спасли только слова целителя – жива, критически слаба, но дышит. Её забрали куда-то, сказав остаться в приёмной, где его еле удержали Гарри и Джинни, которых привёл Кингсли.       Блэк не сразу понял, что перестал чувствовать присутствие Гермионы как раньше. Когда его наконец пустили к ней, оказалось палата в другом конце здания. Связь разрушилась, всё получилось, но какой ценой?..       Вынырнув из воспоминаний, он закрыл глаза и уронил голову на руки. Как же хочется снова увидеть сияющие карие глаза, прекрасную улыбку, почувствовать нежные прикосновения и сладкие поцелуи. В груди всё сжималось, а на глазах копились горькие слезы.       Вдруг он ощутил легкое касание тонких пальчиков, зарывшихся в его волосы. Блэк с надеждой вскинул взгляд и наткнулся на слабую нежную улыбку.       – Сириус... – хрипло прошептала Гермиона, скользя рукой по его щеке и стирая пальчиком скатившуюся слезу. – Я люблю тебя.       Маг с трудом сглотнул, чувствуя как сердце набирает обороты, как будто все эти дни оно не билось, а мёртвым камнем лежало в груди. Он обхватил руками её улыбающееся лицо и начал покрывать поцелуями лоб, нос, щеки, губы, не переставая шептать в ответ: "Люблю... люблю... люблю".       – Мерлин, ты самая сумасшедшая, упрямая, непослушная и безрассудная ведьма в мире! Я не выпущу тебя из поля зрения ни на секунду. И я не забыл, что ты меня обманула и оглушила, за что буду долго и изощренно мстить, – вспыльчиво сказал мужчина.       – Согласна на всё, только будь рядом, – Гермиона сжала его ладонь, смотря прямо в лицо.       Сириус прикрыл на секунду глаза, не в силах даже притворяться, что сердится на неё.       – Как ты себя чувствуешь?       – Как будто меня сбил Хогвартс-экспресс, причём дважды.       – Подожди, я позову кого-нибудь.       Он быстро вышел из палаты и вернулся с одним из целителей. Девушка попыталась осторожно подтянуться, стараясь сесть, но сил не хватило, и она упала обратно на подушки. Волшебник сразу сотворил заклинание, проверяя её состояние.       – Ну что ж, все показатели стабильные. Ваше здоровье вне опасности. Какое-то время будете чувствовать сильную слабость, т.к. ваш организм исчерпал почти всю магию. Но курс восстанавливающих зелий поможет с этим. Главное, не подвергать себя нагрузкам и стрессу.       Сириус хмыкнул, давая понять, что уж об этом он позаботится. Гермиона провела рукой по груди, глубоко вздыхая, и замерла. Она отодвинула ворот больничной рубашки и изумлённо смотрела на абсолютно чистую кожу – уродливого шрама от проклятия больше не было. Ведьма с надеждой оглянулась на целителя. "Неужели?".       – Проклятие разрушено, мисс Грейнджер. На этот раз полностью, – тепло улыбнулся мужчина. – Руническое заклинание в сочетании с вашей магией и магией мистера Блэка дало исцеляющий результат для вас.       Гермиона неверяще замерла – в голове молотом билось только одно слово: "Свободна". Дыхание перехватило, к горлу подкатил горький комок, сердце забилось как испуганная птица. Девушка всхлипнула и закрыла лицо ладонями – из глаз полились слезы облегчения.       Целитель кивнул Блэку и вышел, оставляя пару наедине. Сириус сел на кровать и притянул в объятия рыдающую Гермиону, которая вцепилась в него словно утопающий. Он даже не пытался что-то говорить или успокаивать – ей нужно было выплакаться, отпустить эту боль, копившуюся годами.       Когда девушка наконец немного успокоилась и, шмыгая носом, посмотрела на Сириуса, на его лице расплылась широкая, радостная улыбка.       – Ты ведь в порядке? – спросила Гермиона, несколько запоздало вспомнив, что Блэк мог тоже пострадать.       – Теперь да, – сказал маг, проходясь костяшками пальцев по её щеке.       Облегченно вздохнув, ведьма расслабилась в его руках, чувствуя, что никогда в жизни не была так счастлива.