История о зарождении крепкой дружбы, как бы противореча самой себе, начинается с вражды.
На Юге Земель Рассвета, в суровых, но тёплых водах нежится архипелаг Вонетис. Земля там плодоносная, климат тёплый и мягкий. Горы скребут небеса, источая сладкую воду из своих недр, которая стекается со всех уголков хребтов, образуя живительные студёные озёра, реки и водопады. Да что горы! Океан там настолько богат своими сокровищами: рыбой, жемчугом, целебной грязью, что куда на дно не ступишь, то попадёшь на какого-нибудь моллюска с жемчугом размером с кулак или неописуемой красоты коралл. Воистину райское место! Самое бы то такому месту процветать и набираться красоты и богатств, да для Вонетис была уготована совсем непростая судьба. Первым, что принесло не особо хорошую славу архипелагу, стало появление морского чудища на самом южном острове Солари. Из-за близкого расположения сего острова к берегам Бездны, течение занесло неведомую заразу в лазурные воды южных морей. Ужасный монстр с глубин повадился докучать жителям Солари, воруя их рыбу и ломая рыболовные снасти. И продолжалось это лиходейство до тех пор, пока местный богатырь - Баданг, известный своей силой и добротой, не победил монстра в одиночку практически голыми руками. Этот инцидент разошёлся по всем островам за считанные дни. Люди то и дело приходили к Бадангу и расспрашивали его о случившемся. Однако герой не горел желанием рассказывать о столь ужасном бое, в котором сильно поранил руки и был уже почти при смерти, но еле-еле урвавший победу и свою жизнь из лап твари. Поэтому он вежливо просил не задавать вопросов, мол наболевшая тема и вспоминать он ту схватку не хочет. Тем временем, на острове к северу от Солари - Перлас, обосновался дезертировавший из Монийской Империи флот с военачальниками со своими солдатами. Древний народ Дорик, исконно живший на этом острове, подвергся жестокому гнёту и разорению со стороны имперцев. Не щадя жизней стариков, женщин и детей, жадные имперцы наживались богатствами островитян. Был среди Дорик один охотник по имени Лапу-Лапу. К нему часто обращались с заданиями за хорошую плату, а он и не отказывался. Многие годы Лапу-Лапу зарабатывал себе славу, честь и деньги, что не могло не аукнуться в будущем. Узнав о событиях на Солари, один из командующих Монии приказал Лапу-Лапу привести убийцу морского зверя живым или мёртвым. "Такой воин создаст много проблем нашей армии если встанет на защиту дикарей. Приведи его сюда целым, если согласиться. А ежели нет - принеси мне его по частям. Думаю, большой угрозы сейчас он для тебя не представляет, ведь этот... Баданг был тяжело ранен. Ты ведь не возражаешь, Лапу-Лапу? Вроде в твоих интересах жить в дали от боевых действий мирно и долго?",- таковы были слова офицера. Взамен мониец обещал прославить и обогатить Лапу-Лапу, даже обеспечить защиту его семье. Наёмник, подумав, согласился. На следующий день лодка Лапу-Лапу причалила к берегу родного острова Баднга. Добравшись до деревни своей цели, охотник выискивал Баданга и в конце концов нашёл его. На крыльце одной из избушек, задумавшись, сидел мужчина с чёрными волосами, распустившимися до самых плеч и ниже, со шрамами на туловище и перевязанными руками. Лапу-Лапу подошёл поближе и постучал по калитке, обратив на себя внимание калеки. Дальше состоялся такой диалог. - Ты тот самый герой, отпинавший морскую тварь? - Ещё один...- со злостью и досадой в голосе, но шёпотом, чтоб его не услышал гость, пробормотал Баданг. - Слушай, говорить об этом меня очень утомляет. Да и погляжу я, не местный ты. От куда и с чем пожаловал? - Хозяин дома осмотрел пришельца сверху вниз. - Так значит ты, - сделал для себя вывод вслух Лапу-Лапу. - Я к тебе с донесением от имперского командира. Приказ на вступление в их отряды. Баданг заметно удивился, посмотрел вопросительно на этого посла. Такая новость крайне озадачила Соларийца. - Я знаю, что остров Перлас сейчас находится под орудиями имперцев. Однако... Ты из племени Дорик. Не сжирает ли тебя совесть за то, что выполняешь приказы своих врагов? - Мне нет дела до мирских распрей. Есть только я, моя семья и дом. Я никому не служу. Мне хорошо платят, за что я и выполняю работу. - Объяснился Лапу-Лапу - Так ты вступишь в их легион сам или мне принести тебя туда насильно? - А если я не дамся? - Угрожающим тоном и сщурив глаза, Баданг посмотрел собеседнику в лицо. - Дорогой, в твоем-то состоянии ты не сможешь даже цыплёнку отпор дать! - На физиономии Лапу-Лапу расплылась издевающаяся ухмылка. - Ты толком не ответил. - В любом случае ты попадёшь в руки Монийцев. Даже по частям тебя там примут. - Чтож, лучше обрести смерть, чем стоять на коленях перед угнетателями свободных племён. - Ты выбрал свою участь. Есть последние слова? - Рука потянулась к рукояти клинка за спиной, готовая в любой момент схватить меч и разрубить цель пополам. - Есть. - Отвечал Баданг с равнодушием, смотря себе под ноги. - Давай отойдём подальше от люда, не хочу погибнуть такой смертью перед друзьями. - Лады. И где же мне тебя к праотцам отправить? - Наёмник думал, что Баданг начнёт убегать или драться в надежде сохранить свою жизнь. Он никак не ожидал, что столь сильный человек, одолевший морское чудище, так просто примет смерть от своего соседа по острову. Смертник повёл убийцу по тропе в лес и свернул куда-то в чащу, где людей быть не должно. Долгое время ходьбы меж высоченных деревьев и звуков лесного зверья. Наконец оба остановились. Лапу-Лапу оценивающе осматривал местно, выбранное для умертвления его жертвы. - Да... Самое подходящее место, чтобы умереть. - Вот-вот, здесь ты и встретишь свой конец! Не успел Лапу переварить услышанные слова, как сильный удар со скоростью молнии в челюсть снизу подкинул его на пару футов вверх. Лапу-Лапу описал вокруг себя тройное сальто назад и крепко впечатался затылком в торчащий корень широкого дуба. Сознание помутнелось, в глазах потемнело и челюсть будто отваливалась от черепа с раздробленными в порошок зубами. За пару секунд оглушённый пришёл в сознание и с размытием в глазах первыми делом увидел свои валяющиеся клинки в метре от того, кто его так сильно отаварил. Лапу поднял глаза выше. Перед ним предстал совсем не тот инвалид, которого он видел в деревне. Баданг стоял в боевой стойке, боком, раздвинув ноги и поднятым кулаком перед собой. Видимо, этой рукой он и ударил своего палача, ведь перевязь на костяшках кулака была с красным пятном крови. - У тебя же повреждены руки! КАК? - Переходя с полутона на изумлённый крик негодовал Лапу-Лапу. На его лице читались нотки недоумения, испуга и потрясения. Он встал, потёр челюсть и покачал головой. Лапу поднял обе руки параллельно земле и раскрыл ладони. Баданг, думая, что сейчас враг что-то выкинет, чуть вжался и отпрыгнул назад. Мечи на земле начали трястись и двигаться. Два клинка со свистом взмыли в воздух и как дрессированные легли в руки Лапу-Лапу (его клинки имели свойство возвращаться к своему владельцу по его желанию). Дориканец тоже встал в стойку, держа оба меча по бокам, направленных на своего оппонента. Пять секунд напряжённого молчания и готовности в любой момент сорваться с места и начать бойню. Первым тишину нарушил басистый голос Баданга. - Думаю, теперь нет смысла скрывать. Ты ведь хотел узнать, как я с повреждёнными руками отправил тебя, сволочь, в полёт? - Нарушитель молчания стал снимать с рук повязки. Сквозь первый же зазор между лентами проблескал металлический свет. Когда Баданг развязал все бинты в лицо Лапу-Лапу ударили ослепляющие лучи будто отражённого в зеркале Солнца. Его руки, они переливались прерывистым от узоров стальным блеском, пуская на деревья и землю солнечные зайчики. Лапу-Лапу так и обомлел, отвесив кровоточащую челюсть. А Баданг вновь принял исходную позу для борьбы. - Вот так неожиданность! - окончательно прийдя в сознание обратился к своему дуэлянту Лапу - Но меня, знаешь-ли, тоже не на помойке пальцем делали. - Мечи в его руках стали на порядок светлей, когда он начал поднсить их друг к другу. А потом вовсе стали сверкать белыми лучами, которые через секунду превратились во вспышку. Два клинка слились в один. Лапу-Лапу держал в руках огромный толстенный меч, закруглённый к концу с зияющей дырой. - Я стану твоим кошмаром! - Вызывал на бой Лапу-Лапу Баданга. - Приклонись перед моей силой! - Так Баданг принял приглащение на состязание.***
Полдня содрогалась земля по всему лесу. Сверкали огни ярче, чем в самую свирепую грозу. Лязг и скрежет металла стоял громче, чем в тысячах кузниц. Лесные обитатели на многие лиги убежали подальше от эпицентра жестокого поединка стальнорукого воина и машущего огромным дрыном Дорианца. Лапу-Лапу молниеносно замахивался и наносил удар за ударом под разными углами, пытался найти слабое место Баданга, пробовал делать ложные выпады, уколы, пробивающие удары, в которые он вкладывал всю свою силу и ярость. Бадангу тоже не занимать силы и скорости, он успешно отражал все удары меча, но так же успевал контратаковать серией ударов по корпусу и лицу менее ловкого Лапу. Любой пропущенный удар лишь подбадривал охотника. Его ярость кипела и выливалась через край. Лапу-Лапу ежесекундно разъединял двуручный меч на пару более быстрых клинков и с той же периодичностью соединял их обратно в двуручную махину для повышения разрушительной силы. Баданг же в этом плане был более сосредоточен, он не давал гневу взять над собой верх и затуманить себе разум. Он успевал за доли секунды продумать все варианты атаки, защиты и уклонений. Да и силы в ударах его стальных рук было не меньше, чем у меча его соперника. Всё-таки бой был окончен. Не было ни победителя, ни проигравшего. Полдня изнурительной схватки измотали героев до смерти. Лапу-Лапу уже кое-как из последних сил держал в руке один из двух клинков, пара которого была вогнана в землю на два метра. Всё его тело было в ушибах, рваных, с брызжущей кровью, ранах, правая рука была вывихнута. Бадангу тоже досталось будь здоров! Ни одного места на теле не было без порезов и колотых ран. Он еле видел, ибо в глаза затекала кровь из рассечённого лба. Ноги его дрожали, собирали последние капли силы, чтобы удержать хозяина в рановесии. Парировать удары столь великой силы давалось Бадангу новыми руками очень трудно, поэтому он каждую секунду был очень близок к смерти, которую ему обещал Лапу-Лапу. Оба одновременно и свалились наземь, тяжело дыша, совершенно обессилевшие. Почти вместе они пришли в сознание. Каждый очень смутно помнил детали той битвы и у каждого одинакового болело всё тело. Баданг даже проникся уважением к своему сопернику, такого мясилова за всю свою жизнь он не встречал. Даже тот монстр был не таким устрашающим, как Лапу-Лапу в гневе. И наёмнику как-то больше не хотелось смерти Баданга. Хоть Лапу и не слушалось его тело от усталости, но он чувствовал себя отдохнувшим. Эта битва принесла ему сказочное удовольствие. Все эмоции хлынули через край, танец меча заставлял руки петь от радости, а лязг о руки Баданга стал усладой для ушей. Поочухавшись, мужчины начали разговор об этом невероятном бое. Каждый поделился своими чувствами. Каждый немного проникся друг к другу. Лапу-Лапу во всю молил прощения за желание подарить смерть такому достойному жизни человеку, да и Баданг тоже рассыпался в любезностях. Обычное обсуждение перетекло в разговор с шутками и смехом. Неимоверное уважение встало между двумя этими мужьями островов. Они набрались сил и уже к вечеру доковыляли до деревни, где деревенский народ выслушал всю историю всего происходившего и оказал первую помощь. Там Баданг и поведал, что водный монстр оказался морским эльфом, съевшим отравленную Бездной рыбу, а в благодарность за спасение от этой пакости, эльф исцелил руки Баданга, заодно сделав их сильнее и прочнее в стократ. Возможно, они ещё какими способностями обладают, но этого Баданг пока не знал. День погостил у Баданга Лапу-Лапу и решил отправиться на родной остров, доложить, что не справился с заданием. Лапу, вернувшись на Перлас первым делом решил навестить семью. Его сразу насторожило, что дорога, ведущая в деревню, была вытоптана, словно по ней прошлось целое стадо огромных быков. Он поспешил проверить своё родное гнездо. Увиденное навсегда отпечатается у Лапу-Лапу в памяти: на обгоревших обломках некогда стоящих хижин сидели поникшие люди, охваченные горем. Среди них была и семья Лапу-Лапу. Ярость, гнев, отчаяние, печаль, всё перемешалось в голове Лапу-Лапу. Озлобившись он проклинал каждую минуту ненавистных, жадных, вероломных монийцев. Он решил свершить месть над предателями. Лапу-Лапу стал набирать добровольцев в свои ряды освобождения, готовых отдать жизнь за свой народ и земли. Бадангу пришло приглашение вступить в отряды армии освобождения. Такой воин увеличит силы армии в стократ и какого же было счатье Лапу, когда среди родных Дориканцев он увидел могучего храброго человека с горящими глазами и стальными руками, сжатыми в кулаки. В момент сражения монийцев и островитян Баданг стоял бок о бок с Лапу-Лапу. Хоть они и впервые сражались вместе, но их действия были слаженны, будто они всю жизнь тренировались вдвоём. Баданг отражал нестихающие волны имперцев, пока Лапу-Лапу свершал свою расправу над лидером чужеземцев. Вместе с вождём стоял Солариец, когда тот держал голову вражеского командующего в знак победы и кричал победный клич. Дальше их дружба только крепчала. Довольно часто Баданг и Лапу-Лапу изучали новые тактики ведения боя, эксперементировали с построением в их дуэте. Баданг помогал ремонтировать строения, разрушенные в ходе разбойств монийцев. С того момента прошло уж с два года времени, и всё вернулось в норму. Оба острова процветали и люди, живущие на них, позабыли о страхе.