Город просвещения. Мония.
В большом светлом зале, украшенном полотнами, коврами и портретами наряженных дам и кавалеров, сидел мужчина вальяжно в обитом бархатом кресле с высокой позолоченной спинкой и безмятежно покуривал трубку. Его морщинистое, убелённое сединами в усах и бороде, лицо не показывало никаких эмоций, кроме тех моментов, когда горчинка табака попадала ему в горло. Пальцы увешаны кольцами из золота и платины с самоцветами. Синее облачение с мехом окутывало его полноватое тело. По нему не скажешь, но он был взволнован ожиданием кое-каких вестей. В резную дверь из красного дуба постучали. - Войдите. – отозвался господин, отложив трубу. В дверь юркнул молодой человек в лёгкой кольчуге со свитком в руке. По его виду было видно, что он только что бежал: весь запыхавшийся и красный. - Милорд! – приветствовал поклоном своего господина гонец. – Вести с востока, государь! - Докладывай, не томи. Ловкие тонкие руки развернули свиток и задыхающийся от волнения голос молвил: - По рассказам восточных гарнизонов и сторожевых башен, на востоке – в долине Кадиа, были замечены вспышки огня и взрывы с хлопками. Виднелись кучи чёрных кораблей, невесть от куда появившихся. Спустя час после затишья звуков боя, отправилась разведывательная скрытная лодка. Далее со слов командира развед. отряда Лонгра: «Стены города держатся на добром слове. Всюду чёрные судна вперемешку с красными флагманами Махар-Пура. На воде ледяная корка. А вот от куда? Лишь тем воякам известно. На берегу негде ступить, чтоб не запачкать ноги в крови. Бесчисленные тела в позолоченных доспехах и в одежде из шкур и ткани. Армия Минситтара потерпела большие потери. Но тем не менее, как если не чудом, им удалось выиграть это сражение?» Парень отдышался и приготовился слушать слова короля. Господин с задумчивым выражением лица взял трубку и выпустил изо рта облако дыма. - Любопытно… Созови всех генералов, включая Тигрила с его отрядом «Светорождённых». Скажи, что будет совет по последним новостям. Свиток оставь здесь и свободен! – король махнул рукой. Слуга поклонился и моментально скрылся за дверью, оставив свиток на рядом стоящем столе. Король встал из за стола и отправился к большому окну с видом на город, стены и поля, усеянные домами рабочих. Глаза его сначала бегали по городским постройкам и людям, а потом взор сфокусировался на своем отражении в стекле. Владыка видел не только себя, но и великую власть, которую он строил многие годы. - Что же это может быть, если не подарок судьбы за моё божественное правление? – старческое лицо расплылось в ехидной улыбке. – Совсем скоро, Мония, ты разрастёшься по всем Землям Рассвета, даруя мне такие богатства, что не снились и самому жадному скупердяю, такую власть, что боги помрут от зависти. Заберем себе Махар-Пур, а там и до треклятой Бездны рукой подать с золотом Минситтара. Владыка отвернулся от своего отражения и радостно плюхнулся в кресло. - Хах! Минситтар, долго ты сидел у меня в печёнках, но теперь твоё золото тебя не спасёт. – мысленно обращался старец к золотому королю. – Ты ослаб, любимец удачи, родившийся на огромных залежах золота… Хм! Золотой Король… тфу! Нет в мире короля лучше, чем я!Махар-Пур
- Всё же нет лучше королевы, чем Кадита… - Баданг, волк тебя дери! - раздражённо воскликнул Лапу. – Ты мне уже час заливаешь про Кадиту! Тебе самому не надоело, а? Не спорю, Кадита прекрасна во всех смыслах, но битый час долбить мне в голову про неё… Боги, подайте ему уже его ненаглядную! - Тебе будто не хочется свою жену увидеть с детьми. - Ещё как хочется. Хоть вой. Но я-то тебе на мозги не капаю. Дверь в палату врачевания открылась, являя взору большой знакомый силуэт. - Вижу, вы бодрячком. – отозвался громыхающий голос Гатоткачи. - Да и ты, как я погляжу, жив – здоров. – улыбаясь, приветствовал его Баданг. - Бывало и лучше! – задорно посмеялся Гатот. Великан подсел к забинтованным друзьям и завязал с ними разговор о последних событиях. Последние часы после победы над ордой пиратов в городе кипела работа: строители в поте лица восстанавливали дома и памятники, а простые люди помогали друг другу. Врачи лечили раненых, а счетоводы записывали цены нанесённых увечий городу и количество погибших. Минситтар с Ли Сун-Сином присутствовали на массовом захоронении воинов, погибших в бою, толкая скорбную речь. Ночь посветлела от выплывшего из за горизонта Солнца. Начался небольшой дождь. Многие отметили это явление, как оплакивание богами отдавших свои жизни, доблестно сражавшихся за свой дом. Пусть в городе стояла разруха, но отменять праздник Летнего Солнцепрощания никто не собирался, даже в столь скорбный день.***
Дело шло к полудню - тому самому времени, когда Солнце окрашивается в оранжевый цвет осени, провожая лето. Стук молотков прекратился, галдёж на улицах угас. Все ждали заветного часа речи их короля. Большая площадь была очищена от камней и теперь её заполнили люди, переговариваясь, но отнюдь не радостно. Все скорбели о героях-защитниках, о своих отцах, мужьях, сыновьях, братьях, соратниках. На лестницу, ведущую к воротам королевского замка взошёл Минситтар со свитой. По обе стороны от него стояли Баданг, Лапу-Лапу, Ли Сун-Син и Гатоткача как верные друзья Махар-Пура. Толпа утихла с появлением владыки в блестящих одеяниях. Минситтар развёл руки, мысленно обнимая свой народ и начал речь: - Сегодня день Летнего Солнепрощания! Увы, его радостное величие было окроплено вражеским лиходейством! Сегодня… мы прощаемся с летним Солнцем и нашими великими воинами! Никакое золото не окупит их жизней! Их память не будет забыта! Их память будет сиять ярче наших глаз!... Мои друзья, мои братья и сёстры, сегодня я плачу вместе с вами!... Проводим же летнее солнце и наших рыцарей в светлый путь! Толпа отозвалась криками, поддерживающими Минситтара. Крики были полны боли от великой невосполнимой утраты.Прощай, наше дневное светило, Что путь нам всем озарило. Пусть луч твой во блеске златом Одарит нас грустным, прощальным теплом. Добро пожаловать, осенний наш свет. Пусть каждый угол будет тобою согрет. Ждут наши души твоего яркого света. С тобой мы побудем до дальнего лета.
Таков был стих Минситтара, который он читал вновь и вновь каждый год в этот самый день, в этот самый час. С последним словом короля ударил гонг. Под протяжный звон все обратили лица к небу, созерцая, как жёлтое Солнце окрашивается в оранжевый оттенок, приводя с собой осень и первые холодные лучи.***
С началом праздника тоска начала отступать, просвечивая небольшую радость. Вскоре крохотная крупица выросла в грандиозные пляски с накрытыми столами и нарядными людьми. Баданг и Лапу-Лапу во всё горло смеялись, смотря на то, как, словно птица среди кузнечиков, приплясывал Гатоткача с тройкой стройных дам. - А что же вы в стороне сидите, друзья? – позвал их Минситтар. – Потанцуйте с очаровательными женщинами в честь нашей победы. – король отхлебнул из кубка, а его жена подлила туда ещё вина. - Прости, Минситтар, не гоже мужам танцевать с дамами, пока ждут их жёны. – отозвался Баданг. - Ладно я, но ты-то когда жениться успел, проказник? Не гони вперёд ветра! – отрезал Лапу, ухмыляясь. Теперь Минситтар обращался непосредственно к соларийцу: - Верен даме сердца? Похвально!... За твоё счастье, Баданг! – оба пригубили вина. – Знаешь, что я подумал? Иногда женщине необходима твёрдая мужская рука. Не думаю, что найдётся рука твёрже твоей. Повезло твоей даме… - Как бы мне самому на неё не опираться. – насмешливо ответил Баданг. - Вот уж удивил! Чтоб такой богатырь как ты, да опирался на женщину? Что за богиня к тебе в сердце прокралась? - Самая настоящая… богиня!***
Праздник продолжался до захода Солнца и стихал уже в сумерки. Люд стал расходиться от опустевших столов по своим домам, которые остались в целости; некоторым пришлось ночевать в палатках или садах. Минситтар с супругой отправился в свои покои, чуть пошатываясь от вина. Его примеру последовали Баданг и Лапу, прихватив с собой выдохшегося от танцев Гатоткачу. Придя каждый в свою комнату, все легли на кровати. Лапу и Баданг нашли свои зашитые и выстиранные одежды на стульях. Сняли подаренную швеями одежду и облачились в свои старые, но родные штаны и юбки. Баданг среди белья нашёл тот самый жемчуг, подаренный Кадитой. Лёжа на кровати, держа дар его возлюбленной над собой, Баданг водит пальцами по узорам зелёной поверхности жемчуга. Сон стал его одолевать. Оно положил жемчуг возле себя, долго смотрел в потолок, думая о завтрашнем отплытии, и в итоге уснул. Следующий день начался с того, что Лапу-Лапу разбудил Баданг, зовя с собой на встречу с Минситтаром. Быстро одевшись, Лапу поспешил за другом. Войдя в знакомое помещение, друзья увидели общающихся Минситтара, Гатота и Ли Сун-Сина. - Минс, твой город – это просто магнит для необычных людей. Что здоровяк Гатот – полубог. Что Лапу-Лапу, его меч никакой силач не поднимет и не сможет с ним совладать. Баданг со своими стальными руками. Где ты их всех находишь? - Мы сами к нему пришли. – ответил вместо Минситтара Лапу-Лапу, сев за стол. Начался совет, на котором обсуждался дальнейший план действий Баданга с Лапу-Лапу. Просветили Ли Сун-Сина о причине появления здесь этих двоих в городе и состоянии островов на юге. Было решено, что друзья отправятся на одном из кораблей Ли Сун-Сина под его командованием к берегам Лесов Азрии – эльфийских угодий, обосновывая это тем, что «Эльфы вам больше друзья, чем монийцы». Каждый дал свои напутствия и стал собираться к отплытию Баданга и Лапу. Спустя два часа все стояли на пристани. Ли Сун-Син взобрался на свой парусник и готовился отчаливать. Минситтар душевно поблагодарил каждого и с поклоном отошёл в ожидании прощания. Гатоткача, чуть не плача, поднял Баданга и со всех сил обнял. В ответ Баданг обнял и его до хруста рёбер. Гатот молчаливо оценил его хватку и так же обнял на прощанье Лапу и обнимал до тех пор, пока руки дориканца не посинели, а он сам не стал задыхаться. Наконец, Ли, Баданг и Лапу отчалили, махая Минситтару и Гатоткаче. Прошло несколько часов, пока Лапу не поинтересовался: - Ли, долго нам идти? - Ветер попутный. Часов за одиннадцать дойдём. Это время пролетело незаметно под разговорами и песнями. На горизонте появились очертания земли, а спустя еще пару сотен метров, стали видны высокие деревья. Корабль уткнулся в каменистый берег и Баданг с Лапу слезли в прохладную воду. - Удачи вам и пусть тьма расступится перед вами! – попрощался Ли Сун-Син. - И тебе удачи и попутного ветра! Быть может, ещё свидимся. – прощались Баданг и Лапу-Лапу. Ли Сун-Син уплыл, а друзья продолжали смотреть на юго-восток, где остались их дома и любимые. - Ну? Идём? – позвал Баданга дориканец. - Погодь. – Баданг черпнул воду из моря и поднёс её к губам, как бы целуя родную воду южного океана. Друзья развернулись и вошли в густую рать древних деревьев эльфийского леса.