***
Как его ученик, Чонгук стоит немного позади Тэхёна, поэтому замечает, когда наставник напрягается. Видит, когда его руки, заведённые за спину, сжимаются в кулаки, пока его отчитывают. — …катастрофа, — заканчивает Хёджон. — Есть ли у нас хоть какое-то представление о том, как это могло произойти? Или эту операцию уже не спасти? — Я уже подробно поговорил с клиентом, — повторяет Сокджин спокойно. — Они отказываются раскрывать, заключали ли они контракты с кем-либо ещё, и отказываются производить какие-либо платежи, даже после того, как я предложил снизить оплату за… беспорядок. — Беспорядок! — в ужасе вскакивает Хёншик. Он особенно покраснел от этой новости, больше, чем любой другой агент в комнате, и Чонгук делает пометку позже спросить о нём у Тэхёна. — Так ты это называешь? Наш бестолковый агент восстал из мёртвых, чтобы саботировать наши миссии, черпает информацию бог знает откуда, и всё, что ты можешь сказать, — это беспорядок? — Если ты не веришь в призраков, то очевидно, что Пак Чимин не погиб во время своей последней миссии, — угрожающим тоном говорит Сокджин. — Будь уверен, теперь он является главным приоритетом этого агентства. Всё наше существование основано на уборке нежелательного беспорядка, — добавляет он. — Мы уже находили дезертировавших агентов. Это не так уж ново. — Я бы сказал, что это так, — Юнги едва отрывается от экрана своего компьютера, когда бормочет, но всё равно все это слышат. — Мы не знали, что он дезертировал. Мы даже не знали, что он жив. Его трекер уже много лет не работает. Мы его не искали — кстати, если он так удачно выбрался, зачем вообще вернулся? Улыбка Сокджина не достигает глаз. — Я ценю твой вклад, но ты никак не помогаешь, — челюсть его заметно сжимается, а затем, что-то решив, Сокджин раздражённо машет рукой. — Все, кто ниже пятого уровня допуска, вон. Раздается шорох, десять или около того человек встают и направляются к двери. Посреди этого всеобщего движения Чонгук смотрит на Тэхёна, ожидая подтверждения уйти. Его наставник качает головой, сжав губы. Когда Сокджин видит, что младший сотрудник остался, он закатывает глаза. — Я бы не советовал держать новобранцев слишком близко, Тэхён, — раздражённо произносит он. — Я не думаю, что должен напоминать тебе, как хорошо это закончилось, не после сегодняшнего дня. — Не надо, — отвечает Тэхён впервые с начала встречи, но затем снова замолкает, ожидая, пока последние новобранцы уйдут, а дверь за ними захлопнется. — Хорошо, — начинает Сокджин так же напряжённо. — Расскажи мне ещё раз, что случилось. Чонгук бросает ещё один взгляд на Тэхёна, замечая на его лице несчастное выражение. И его пронзает боль, но он мало что может сделать. — Мы находились на позициях. Я был готов приблизиться к цели, доставить её к точке захвата, — начинает Тэхён в десятый раз хриплым голосом. Чонгук понимает, что не видел, чтобы тот спал после неудачной миссии. — Я понял, что у Юнги проблемы, поэтому стал оглядываться, проверил цель… — тот же скачок в его голосе. — Я знаю, что это был он. — И он тоже тебя видел? — недоверчиво повторяет Сокджин, будто не может представить, чтобы Пак Чимин мог убежать при виде Тэхёна. Его наставник издаёт тихий звук, такой тихий, что Чонгук сомневается, что кто-то ещё его слышал. — И затем он побежал, — с горечью заканчивает Тэхён. — И я… потерял его. — У меня есть секундный кадр, где его видно. Видимо, он кое-что упустил, — говорит Юнги и щёлкает мышкой, перенося изображение на большой экран. Там видно размытый профиль, но когда Юнги приближает, то пара агентов мычат, узнавая. — Это он. Сокджин трёт висок. — Хорошо, — бормочет он и через мгновение выпрямляется. — Хорошо, — повторяет. — Итак, вот что мы делаем. Новый приоритет — Чимин. Повторно просмотрите его последнюю операцию, я хочу, чтобы каждая мелочь была изучена. Я хочу знать, как он выжил и выбрался у нас из-под носа. И я хочу знать, где он находится. Объявите о награде, — он замолкает и не возобновляет разговор, пока не слышит, как Юнги печатает, затем продолжает: — Мы отрезали его от всех возможных ресурсов. Я хочу, чтобы вы связались с нашими союзниками, как и уведомили наших врагов. Нигде ему не будет безопасно. Я хочу, чтобы весь континент искал Пак Чимина, и мне всё равно, что будет потом. Просто дайте им знать, что мы отдадим за него чертовски много денег. — Нет, — мгновенно прерывает Тэхён и слишком быстро качает головой, резким, страдальческим движением. — Нет. Нет, это не...нет. Ни за что, — взгляды обращены к нему: несколько сочувствующих, большинство — пренебрежительных. Рядом с ним Чонгук изо всех сил желает защитить его от худших. — Это пустая трата ресурсов. И это рискованно, и это то, чего он хочет. — Потому что ты так хорошо его знаешь? — саркастически спрашивает Хёджо. Тэхён выглядит готовым потянуться за пистолетом. — Если Чи… если агент Пак не… умер много лет назад, — с видимым усилием выговаривает он, — а мы узнали об этом только сейчас, значит, он хочет, чтобы мы знали, значит, Пак будет ожидать такой решительной реакции — это то, что ему нужно… — Тогда что бы ты предложил, Тэхён? —холодно прерывает Саён. Чонгук видит седину в корнях её волос. — Агент Пак должен был быть отменён в первый же день пребывания здесь. Мы все об этом говорили. Последнее, что нам нужно, — это твоё вмешательство. Снова… — Хватит ссориться, — огрызается Сокджин. — Я принял решение. Это моё решение, а не чьё-то ещё. Я хочу, чтобы оперативная группа была образована к вечеру. Юнги, я хочу, чтобы часть ресурсов технической команды была отвлечена и посвящена этому делу. Что касается остальных, у меня будет список агентов, которые будут готовы для этого в течение часа. Сейчас меня ждёт звонок, — он встаёт, сигнализируя об окончании встречи. — Так что до тех пор возвращайтесь к своим заданиям. Тэхён ждёт, когда последний человек покинет конференц-зал. Затем его плечи обессиленно опускаются, тело наклоняется, а голова опирается на руки. Чонгук пытается поддержать его, вставая на колени рядом со стулом. — Эй, — пробует он, не зная, что говорить в таких ситуациях. — Что теперь будешь делать? Тэхён тяжело вздыхает. Это трудно назвать нормальным дыханием. Но его голос остается ровным, хотя и напряжённым. — Я действительно не знаю, — признаётся он. — Я попрошу Сокджина не открывать охоту на новеньких. Я попрошу его позволить мне найти… его. Затем… — он кусает губу. — Я не знаю. — Что ж, я буду рядом с тобой, — предлагает Чонгук лучшее, что может, даже несмотря на то, что его желудок сжимается. — Что бы ни случилось. Тэхён поднимает голову и слабо улыбается. — Спасибо, — бормочет он. — Извини, что твоя первая большая миссия превратилась в это. — Эй, полевой опыт есть полевой опыт, верно? — он пытается пошутить, чувствуя себя ужасно беспомощным и ненавидя это. — Правда, Тэхён… Старший выглядит так, будто хочет пожать плечами. — Всё, что мы можем сделать, — это продолжать, — шёпотом добавляет он. — Чимин сказал мне продолжать. Так я и сделал. Так и буду делать. — Ты хорошо его знал, — заявляет Чонгук. Не вопрос, а утверждение, и ответ очевиден по тому, как плечи напротив снова опускаются. Рот Тэхёна приоткрывается, и он выглядит обиженным, прежде чем его глаза стекленеют, достаточно, чтобы Чонгук почти боялся того, что может услышать, но чужой голос звучит мягко и до боли просто: — Я любил его, — наконец говорит Тэхён. — Я думал, что это взаимно.***
В штаб-квартире всегда было холодно, но никогда так сильно, как в последние несколько лет. И никогда так сильно, как сегодня. Чимин называл эти залы тюрьмой. Сегодня Тэхён чувствует это. Чимин. Он всё ещё может видеть его лицо, запечатлённое в его памяти – не то, которое он увидел сегодня. Последний раз: улыбка и поцелуй перед уходом на задание. На этот раз: широко раскрытые глаза и бледность перед побегом, как будто всё их время вместе ничего не значило. Но всё же живой. Живой. Тэхёну трудно принять это. Он уже почти двадцать часов действует на автопилоте, ощущая тяжесть кольца на пальце. — Обещай мне, — сказал Чимин прямо перед взрывом. — Ты должен пообещать мне, что будешь продолжать двигаться дальше. Это эхом отражалось в голове Тэхёна в течение нескольких недель. Месяцев. Лет. Он думал об этом во время похорон, когда поставил золотую коробку, а затем упал на колени и заплакал. Он не мог увидеть тело или то, что от него осталось, до кремации. Это было сложно. Теперь Тэхён знает, насколько жестоким всё это было на самом деле. Потому что Чимин не был пеплом; он сбежал. И ни разу не вернулся к нему. Ты солгал. Тэхён крутит кольцо на пальце, дрожа и моргая, пытаясь сдержать слёзы. Должно быть, он солгал обо всём, потому что… Он не знает другого объяснения, почему Чимин бросил его. Уйти из агентства — да. Ни для кого не было секретом, что Чимин ненавидел всё, за что они боролись, ненавидел каждый дюйм этого места с первого дня, когда его завербовали. Вот почему его увольнения требовали так много раз. Но Тэхён всегда за него ручался — что Чимин верен, что останется, потому что, как бы сильно он ни ненавидел агентство, он не ненавидел Тэхёна. Чимин любил его – по крайней мере, Тэхён так думал. Уйти из агентства — конечно. Но оставить Тэхёна? Оставить его думать, что он умер, с двумя кольцами, коробкой с прахом и пустой могилой, которую он до сих пор посещает каждые выходные? Почему он ни разу не протянул руку? Почему он не предупредил Тэхёна? Это всё слишком сложно переварить. Так что, в основном, он этого не делает. Тэхён не знает, сможет ли вообще когда-нибудь прийти к принятию и останется ли от него после этого что-то больше, чем пустота. Он цеплялся за подобие той жизни, что была у него раньше, потому что Чимин сказал ему: «Обещай мне, что будешь продолжать» и оставил душу Тэхёна сожжённой до черноты, обугленной и пустой, заставил его стоять до конца только для того, чтобы исполнить желание умирающего. Тэхён почти вышибает дверь Сокджина. Это чудовищный барьер из усиленной стали, который открывается только двумя способами: сканированием сетчатки глаза Сокджина или допуском. Он должен быть так защищен — не столько из-за человека внутри, сколько из-за записей, которые тот хранит в сейфе с жёсткими дисками. И телефон, конечно. Как он мог забыть. Ни один агент никогда не отвечал на эти звонки по этой линии, кроме Сокджина и директоров до него. Тэхён думает, что даже если бы ему представилась такая возможность, он бы не хотел слышать голоса элиты коррумпированных чиновников и влиятельных богачей, которые финансово спонсируют это агентство. На той стороне линии всегда находится тот, кто действительно дёргает за ниточки. И, честно говоря, дверь не всегда была так забаррикадирована. Когда-то Тэхён был одним из немногих, чей отпечаток большого пальца открывал её. Потом умер Чимин, и он вломился сюда немного слишком расстроенный. Ему не нужно долго стучать в дверь, прежде чем Сокджин активирует кнопку на своём столе, чтобы впустить его. Не то чтобы он мог причинить ей какой-либо вред одними кулаками, но Сокджин знает лучше других, что сегодня не лучший день, чтобы играть с Тэхёном. — Ты не можешь этого сделать, — без предисловия обвиняет Тэхён. Дверь со щелчком автоматически закрывается за его спиной, а полдюжины замков громко крутятся внутри. — Я могу, и я сделаю, — Сокджин отвечает, не поднимая глаз, быстро печатая. На его лицо падает синева трёх мониторов. — Я не знал, что ты стал моим заместителем. — Может, тебе и стоило бы нанять меня на эту должность, — практически рычит Тэхён, но Сокджин только фыркает. — Мы оба знаем, что агентство не протянет и дня, пока ты будешь у его руля, — отвечает босс. — Избавь меня от пустых угроз и расскажи, что ты пришёл сказать. Сокджин прав. Тэхён не был лидером, по крайней мере, не в этой сфере. Он знает, что не может принять и половину трудных решений, которые приходится принимать Сокджину — те, которые оставляют его с постоянной тенью под глазами и заставляют полагаться на таблетки, чтобы отключить разум и заснуть. Они оба также помнят, когда младший в последний раз пришел сюда, чтобы поспорить о Чимине. В последний раз, когда он потерял его. И Тэхён помнит, что крики тогда никуда его не привели. Поэтому он выдыхает и втягивает воздух со всем самообладанием, которое у него осталось. — Ты знал его так же, как и я, — говорит Тэхён так спокойно, как только может. — Он умён и знает порядок твоих действий. Не играй ему на руку. — Ну, я не уверен, что знал его так же хорошо, — сухо отвечает Сокджин, и Тэхён подавляет дрожь. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Не назначай цену за его голову, — говорит он и, когда старший даже не отрывается от мониторов, решает выпалить: — Я хочу… быть тем самым. Я хочу найти его. Это привлекает внимание Сокджина, но он всё равно продолжает печатать. — И я уверен, ты будешь утверждать, что в этом нет ничего личного. Тэхён сглатывает и понижает голос: — Все бросятся на его поиски, — продолжает он, — ты включил в эту игру всех, даже врагов. Чимин… — Сокджин поднимает бровь, и Тэхён морщится. — Агент Пак был одним из лучших наёмников, которых мы когда-либо обучали. Которых эта профессия когда-либо видела. Он заслуживает другого. При этих словах Сокджин наконец недоверчиво поднимает глаза. — Он предал нас, Тэхён, — отвечает он холодным и твёрдым, как сталь, голосом. — Он предал тебя. — Он всё ещё заслуживает… — Смерти, — холодно отсекает Сокджин. — Кем бы он ни был для тебя. — Скажи это, — резко смеется Тэхён. — Боишься признать то, кем мы были? — Ты на взводе. Это понятно, — бормочет Сокджин. — Жаль, что его не нашёл кто-то другой. Ты не должен был быть тем, кто обнаружит, что… — Что он ещё жив? — резко прерывает Тэхён и сжимает руки в кулаки. — Что он подстроил свою смерть, чтобы бросить меня? — голос дрожит, поэтому он делает глубокий вдох и пытается воззвать: — Неужели мы действительно хотим, чтобы какая-то мошенническая или конкурирующая организация хвасталась тем, что они могут убить одного из наших лучших специалистов? Даже если он ушёл от нас. Его… предательство должно стать уроком для других. Внутренняя работа по очистке, изнутри. Сокджин трёт виски. — И ты, конечно, выдвигаешь себя. — Я знал его лучше всех, — мягко просит Тэхён. — Я тренировал его первым. Я знаю, как он работает. Как он думает. Лучше, чем кто-либо. — И всё же ты понятия не имел, что он всё ещё лелеял грандиозные фантазии о бунте со времен стажировки, — резко отвечает старший, и Тэхён смотрит в сторону. — Не говоря уже о том, что он вообще был жив. Либо он — загадка, либо ты всё ещё предвзят, и в последнем случае ты умрешь от его руки. Это неправда. Ему хочется произнести это вслух, сказать, что Чимин никогда не сделает ему больно. Но проблема в том, что он уже сделал. Придётся смириться с этим убеждением, потому что тот причинил ему боль, оставил оплакивать любовь, которая, возможно, никогда не была настоящей. Тэхён знает, что Сокджин прав. Тем не менее, всё, что он может прошептать, — это «пожалуйста», жалкое и маленькое. — Это должен быть я. Никто… Никто другой не заслуживает быть последним, кого он увидит. — Как поэтично, — Сокджин отталкивается от стола и откидывается на спинку стула. Даже стоя над ним, Тэхён чувствует себя маленьким. Кто-то, кто владеет такой же силой в единственном щелчке пальца, как Сокджин, учится носить её в своей позе, в своих насмешках. — Месть, да? Я вижу, ты наконец начинаешь понимать, что Пак Чимин сделал с тобой. Он сломал тебя. Ногти Тэхёна впиваются в ладонь, а зубы так сильно скрипят, что у него начинает болеть голова. — Значит, вот каким ты видишь меня сейчас, — отвечает он, когда ему удаётся удержать крик внутри. Его голос звучит приглушённо, мягко, но с достаточным предупреждением. Тончайший способ угроз, которому он когда-то научил Чимина. — Сломанная до кусков вещь, оставленная твоим любимым вундеркиндом. Сокджин закатывает глаза. — Не драматизируй, — усмехается он, и Тэхён заставляет себя продолжать дышать во время паузы, которую берёт старший. — Ты хочешь, чтобы я солгал тебе? Или это будет слишком напоминать тебе о нём? Он был твоей единственной слабостью, и он оставил тебе ещё сотню. Как, например, это противное чувство жалости к себе сейчас. Вот и всё. Тэхён подходит ещё ближе и хлопает ладонями по столу, рыча: — Ты сидишь здесь и… Сокджин встаёт ещё до того, как Тэхёну удаётся закончить фразу, поэтому почти ожидает, что тот приставит пистолет к его голове, как это было в прошлый раз. — Я бы очень тщательно подумал о том, что ты хочешь сейчас сказать, — он поднимает подбородок, опасно щурясь. — До того, как ты встретил Чимина, ты был на пути к тому, чтобы стать легендой. Всё, что я вижу перед собой сейчас, — это ещё одна из его жертв. Это жалит. Тэхён с трудом сглатывает, выпрямляясь. Я ухожу — фраза бурлит внутри него, как это было много лет назад. Никто не уходит, не отсюда. Призрачный смех Чимина отдаётся эхом в его голове. — Даю тебе шесть месяцев, — продолжает Сокджин, и Тэхён поднимает взгляд, крепко сжав губы. — Найди и убей Пак Чимина. После этого откроем новый сезон охоты на новобранцев.