***
Не люблю, когда такое затишье. Чувствуется напряжение. За рулём сидит Деметрий, а слева от меня — Кай. На нём строгий чёрный костюм-тройка и тёмно-красная рубашка, чем-то напоминающая мою собственную, что висит в шкафу и которую я недавно испачкала. От этой мысли я улыбнулась, что не укрылось от взгляда владыки. На его немой вопрос, демонстрируемый красноречиво приподнятой бровью, я только покачала головой и отвернулась к окну, немного сжав подол своего платья. Естественно, что оно чёрное и шёлковое, сочетаемое с лаковыми чёрными лодочками и большим ожерельем-клеймом Вольтури, явственно демонстрирующее знающим, что перед ними не просто какие-то бессмертные, а настоящая элита этого мира. Деметрий — один из немногих из клана, кого я действительно считаю своим добрым другом и мне искренне жаль, что он с нами не поедет. Ему тоже — вижу это через зеркало заднего вида в салоне по его печальным глазам цвета перезревшей вишни. Он либо голоден, либо зол. Может, я не всегда показываю к нему своё настоящее отношение, но я уверена, что он всё прекрасно понимает. — Благодарю, друг мой, — я коснулась плеча Деметрия прежде, чем Кай открыл дверь машины с моей стороны, когда мы прибыли во Флоренцию. По плану, мы из аэропорта отправляемся сразу в La Scala, после мы остаёмся в отеле на одну ночь и потом возвращаемся в Вольтерру. Звучит всё предельно просто и понятно, и, уповаю, всё так и будет — приедем, покажемся и уедем. Когда мы вышли из машины и направились к частному самолёту, что должен был доставить нас в Милан, я заметила, что у Кая в руке элегантная трость с золотой рукояткой в виде головы льва — символично. Вампир галантно подал мне руку, помогая пройти по трапу в самолёт и после провёл на место. Я сразу же отвернулась к иллюминатору, готовясь к непродолжительному полёту, Кай же сел прямо напротив меня и тоже обратил свой алый взор за пейзаж. POV KAI Сидит спокойно, подобно скульптуре. Она и есть скульптура из мрамора — такая же холодная и непроницаемая, чей насмехающийся веками рубиновый взгляд только больше разжигал интерес, которому не давали повода. Даже когда она разговаривает, то взгляд… Взгляд такой, будто она стоит на пьедестале и смотрит сверху вниз. Сложно не восхищаться этой женщиной, родившейся и выросшей в невероятной жестокости. Фруктовый аромат её сигарет смешивается в замкнутом пространстве самолёта с её собственным, образуя головокружительное сочетание. Даже аромат у неё благородный — вот что означает королевская кровь. В ней чувствуется та самая «порода». Завлекающий разрез на платье до колена открывал вид на стройные ноги в изящных туфлях. Обычно мой интерес к женщинам бесстрастен и служит исключительно для удовлетворения потребностей, но тут ситуация иная. Когда твой выбор падает на умную, опасную, гордую и красивую женщину одновременно, то, совет, ты должен быть либо равен ей во всём, либо выше. Иначе для чего ты ей нужен? Однако, такая женщина, может и выбрала бы меня, но одна небольшая проблема, связывающая меня уже несколько веков, не позволяет ей договориться со своей совестью. Я же даже не помню, когда последний раз видел Афинодору. «Боюсь, что разочарую вас, дорогая Екатерина. Разрушу ваши представления о вашем идеальном мужчине», — подумал я, довольно усмехаясь собственным мыслям — «Отпускать вас от себя я не собираюсь». Через полчаса мы покинули самолёт и пересели в чёрный Bentley, за руль которого сел сам, а Екатерина села подле меня. Печально, что она сама не хочет заводить разговор. Видимо считает, что нам не о чем говорить. Мне понравилось, что она не стала молчать и выразила недовольство выбранной не мной оперы — это навевает мысль о том, что можно пригласить её на «Фауста» или «Норму». Как по мне, это довольно занятные оперы, которые Екатерина, конечно же, видела ещё в формате премьеры, но для меня важен не повод, а то, для чего я его ищу — для общества этой женщины, покоряющей с первого взгляда. По прибытии в La Scala в нос сразу же ударил запах большого количества человек. Будто на автомате, я обнял Екатерину за талию, хотя и понимал, что она не потеряется и легко найдёт меня, если захочет. Она даже не дрогнула, но посмотрела в глаза с такой улыбкой, что хотелось лечь под поезд. Однако, несмотря на это, моя рука ощущалась так правильно на её идеальных изгибах и ради этого я стерплю все колкости моей женщины. Да. Моей. И я не буду её ни с кем делить. Благородная вампирша с благоговением рассматривала миланскую оперу, глаза её горели от удовольствия и счастья. Думаю, она не жалеет, что отправилась со мной. Впрочем, выбора у неё особого и не было. — Кайус, любезный друг мой, — я не знаю, кто создатель всего сущего, но хочу ему помолиться, чтобы глава французских жабоедов исчез, но не могу этого сделать. — Приветствую, Жан-Франсуа, — притянув Екатерину ещё ближе к себе, я не без удовольствия наблюдал, как француз отвешивает мне должный поклон. Это был взрослый и сильный вампир, которому пару лет перевалило за тысячу. Благодаря обращению, он смог сохранить свою молодость и, не лишённую привлекательности, внешность. А ещё, по моде прошлых лет, любил собирать свои светло-русые волосы в низкий хвост, что, мне кажется, делает его похожим на мышь. И эти усы Сальвадора Дали… — Приветствую и прекрасную даму, — за этот поцелуй, оставленный на пальцах моей женщины из вежливости, я был готов оторвать голову Жану и всем двум тысячам зрителей — Позвольте узнать ваше имя, волшебная леди. — Меня зовут Екатерина Вольтури, — вывернувшись из моей руки, принцесса гордо выпрямилась и с моей любимой глумливой улыбочкой осмотрела неумело подлизывающегося француза — И, по правилам этикета, вы должны были попросить представить себя мне, а не идти на таран. — Что же, Кайус, ты не мог выбрать себе женщину, недостойную себя, — Жан-Франсуа, поклонившись, удалился, а мы направились в нашу ложу. — Пятая ложа? На «Призраке оперы»? — тихо посмеялась Екатерина, на что я только кивнул. — Не беспокойся, Екатерина. Никто не посмеет тебе навредить в моём присутствии, — всё же я завидовал этому французу, ведь он поцеловал руку моей женщины, в то время как я терплю арктическую холодность. — Он бы и не смог, — самодовольно ответила вампирша, удобнее устраиваясь в кресле — Я прикоснулась к нему. Я теперь знаю все его страхи. Пусть только попробует что-то сделать мне. — Моя прекрасная леди, — мне удалось прикоснуться к её изящным тонким ручкам губами под её бдительным и недовольным взглядом — Что было в Милане — останется в Милане. — Всё верно, — тут её взгляд неожиданно потеплел и она, пусть и забрала руку, но продолжала довольно улыбаться — Я теперь знаю, чего вы боитесь, владыка. — Принесёшь мне погибель? — я наклонился к её уху и оставил за ним едва ощутимый поцелуй. — Обязательно, господин, — она повернулась своим дьявольски прекрасным лицом ко мне и, аки искусительница, прошептала — Давайте насладимся оперой?3. Королева оперы.
7 августа 2022 г. в 22:47
Обожаю делать людям больно, но только когда меня «спустили с цепи». Дадут разрешение. В этом есть какое-то искушённое наслаждение. Возможно, я мазохистка. Для действия моего дара достаточно лишь одного, даже случайного, прикосновения, чтобы я потом могла до скончания времён насылать на несчастного ужасающие кошмары, но я очень люблю делать из всего происходящего настоящее шоу, работая на публику. Милая Джейн не смогла заставить корчится в муках эту девочку и мне самой интересно, сработают ли мои способности на ней.
— Не смей, Екатерина! — угрозы этого мальчика только смешат меня, растягивая мои покрытые алой помадой губы в улыбке.
— Эдвард, дорогой, ты же проходил это, — я медленно подплыла к парню, которого в своих ласковых объятиях держал Феликс, и погладила по щеке, но он вырывался — Ты же знаешь, что это не так уж и больно. Я очень ласковая.
Под испуганным взглядом малышки Элис, сдерживаемой Деметрием, я подошла к Белле, нежно улыбаясь. Боже мой, насколько же сильно она меня боится, а ведь я ещё даже не касалась её. Такая маленькая, бледная и испуганная, как воробушек, но так пытается выглядеть храбрым драконом. Не обращая внимания на вырывающегося Каллена, я взяла Беллу за руку, мгновенное считывая всё её существо и все её страхи. О, милый мальчик, ты можешь прочитать в моих мыслях, что я могу помучить твою человечку. Чем, собственно, и займусь сейчас.
— Милая, а ты знала, что суицид — страшный грех? — прошептала я ей на ухо, а потом отошла на несколько шагов — С помощью Бога мы приходим в этот мир. И только по его желанию должны его покидать. Ты же захотела искупаться, заведомо желая умереть…
Так смотри, маленькая, как после твоей кончины страдают любимые — отец от горя повесился, мать наглоталась таблеток и сошла с ума, загремев в психиатрическую клинику, в какой величайшей скорби твои бессмертные друзья и как твоего бесценного Эдварда разрывают на куски, когда тот, желая смерти, вышел на площадь Вольтерры в солнечный полдень. Под моим глумливым взглядом девушка упала на колени и громко, с надрывом, разрыдалась. Думаю, Белла, теперь ты будешь ценить свою жизнь.
— Такая кроха, а столько проблем, — изящно присев перед поникшей человечкой, я притянула её за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза — Люби свою жизнь. Ни один человек в мире не стоит того, чтобы из-за него умирать. Даже если он бессмертный красавец. Научись любить себя!
— Екатерина, — любезно протянул Маркус, а я присела на своё место рядом с троном верховного владыки — Моя дорогая Екатерина мудра и сильна, раз смогла такое разглядеть.
— Да, дорогой брат, — Аро посмотрел на Беллу, постепенно поднимающуюся с колен — Получается, мой алмазик на тебя действует.
— Джаспер тоже её видит, — вмешалась Элис, которой Деметрий дал подойти к подруге.
Я же воспринимала происходящее, как свою маленькую победу. Но почему же тогда Джейн не может воздействовать на неё, а я могу? По моим предположениям, дело в том, что её дар, как и дар того же Эдварда, направлены на нечто эфемерное — разум. Я же, и тот Джаспер, воздействуем на то, что уже случилось или есть сейчас. Я так это могу понимать, но всё же хочу разобраться — интересный маленький феномен, смутивший не только пятисотлетнюю вампиршу, но и владык, что живут в этом мире уже двадцать пять веков.
И снова я чувствую взгляд алых глаз на своей спине и, с одной стороны, хочу обернуться, но я слушаю вторую сторону — гордую и сильную, которая просто так не намерена сдаваться, да и о какой сдаче может идти речь, если даже никакой войны нет. Просто смешно, однако я люблю быть в центре внимания и особенно внимание такого, как Кай. Проще говорю — я люблю играть с едой.
— Ждём от вас приятных новостей, Эдвард, — пропел Аро, отпуская наших гостей с миром в их Америку.
— И не шали больше, милый. Второго прощения не будет, — улыбнулась я уходящим, которые смотрели на меня только с ужасом и неприкрытой ненавистью.
Мне не привыкать. Мной либо восхищаются, либо ненавидят. Третьего не дано, я думаю. Я поднялась со ступеней и, поклонившись, удалилась. Принцесса и кланяется? Да. Потому, что благодарна за жизнь, за всё, что ныне имею. За новую себя. Я признаю их силу, а потому и подчиняюсь.
Размеренно шагая в библиотеку, я всё думала о той девчонке, которую, как бабочку под лупой, рассматривал Аро. Совсем ещё маленькая, а уже ввязалась в такое безобразие. Жаль их всех. Одни бегут от своей природы, вторые хотят покончить с жизнью из-за первых. Даже думать о подобном не хочется, но приходится, раз я хочу разобраться в этом странном моменте. Прискорбно, что за пять веков невозможно узнать всего, а интернете твой запрос вообще не поймут, да и как такое задать? Мне на такое фантазии не хватит точно. А в библиотеке среди книг я даже не знаю, с каких полок начать. Тут спасённые оригиналы из сгоревшей во времена Клеопатры Александрийской библиотеки, рукописи Аристотеля, комментарии Платона, но сомневаюсь, что они знали о чём-то подобном.
— Растеряна, не так ли? — похоже, у нас традиция появилась, господин Кай — Девчонка и меня удивила.
— Да, — протянула я, наблюдая за соправителем Аро скользящим взглядом — Любопытный экземпляр, но Аро слишком мягок в вынесении прощений. Нужно пресекать любую, даже самую жалкую вероятность опасности. Ещё в зародыше.
— Бедные Каленны. Не хотел бы я быть на их месте, — он сел в кресло и жестом пригласил сесть напротив, что я и сделала — Я бы хотел, чтобы ты составила мне компанию в La Scala.
— Для чего же вы нуждаетесь в моём обществе в столь людном месте? — я неотрывно смотрела в глаза Кая, как и он в мои, чувствуя внутри сжимающийся комочек любопытства.
— Французский клан пригласил, так что у нас полностью нейтральная встреча — французская опера в итальянском театре, — что ж, раз встреча нейтральная, то от этого она не перестаёт быть интригующей — «Призрак оперы», если угодно, — в ответ я только фыркнула и отошла в сторону рояля — Чем же тебе не угодил Гастон Леру?
— Если вам угодно, господин, — продолжала язвить я, в отвращении представляя предстоящее путешествие — То его герой Эрик — просто неуверенный в себе мужчина, который может заставить женщину быть с ним только под страхом смерти, Кристина же вообще отдельный предмет споров — слепо влюблённая в Эрика, она пошла за ним, напрочь забыв о том, что природа подарила ей мозг. Рауль же просто наивный мальчишка с желанием победить врага, о силе которого не представляет. Единственный нормальный персонаж — мадам Жири. Она, хотя бы, такого раздражения не вызывает.
— К теме слепо влюблённой Кристины. Почему ты считаешь, что та девчонка, Белла, поступила глупо, когда прыгнула со скалы? — о, Кайус, вы желаете вывести меня на эмоции? Что ж, вы их не получите.
— Матерь Божья, — я закатила глаза и поднялась, желая теперь смотреть в глаза собеседнику, который даже своей позы в кресле не сменил — В ней нет и капли женской гордости. Готова рисковать жизнью только ради того, чтобы увидеть эфемерную фигуру возлюбленного, ведь она так тоскует по нему. Аж клыки сводит от уровня сахара этой истории. Кристина, хотя бы, в конце выбрала ещё не самый худший вариант, а не осталась в подземельях с этим Эриком. Он не тот, за кем стоит следовать… Хотя и музыкальный талан у него недурён.
— А за кем стоит следовать, Екатерина? За кем бы последовала ты? — это что, владыка, разговор по душам или что. Хорошо, я поговорю с вами.
— В первую очередь он не должен скрывать своего лица, даже если то обезображено. На лжи ничего хорошего не получится, — о, Гюго, но сборник его произведений стоит как раз за спинкой кресла Кая — Пусть не делает из себя того, кем не является — он не загадочный персонаж, а просто неуверенный из-за своей непривлекательности мужчина. Опять же к вопросу лжи. И нужно уметь отпускать, если ты понимаешь, что к тебе нет ответной симпатии, иначе от этого будет только больнее и появится новая ложь, — я аккуратно обошла кресло и взяла нужный мне томик — Вообще, я бы выдала вам целый список, но вам это вряд ли интересно. К тому же, я основное вам сказала.
— Самолёт завтра вечером в пять из Флоренции, — только и ответил Кай, но не ушёл, как в прошлый раз, а остался в неизменной позе в кресле — Едем только мы.
Мысленно пожав плечами, я снова села в кресло и погрузилась в чтение. Почему же Кай захотел взять именно меня из всей свиты в сопровождающие? Почему едет именно он, если он за сугубо радикальные способы решения проблем? Впрочем, может и не придётся решать какие-то проблемы, если это просто визит вежливости к французам. Читать мне в чьём-то присутствии абсолютно несложно, даже если с меня не сводят алых внимательных немигающих глаз. Лучше бы я какой фильм посмотрела, чем пошла на эту оперу. Однако, если исключить этот неприятный момент, то меня весьма прельщает мысль надеть дорогое роскошное платье, сделать причёску и показать это всем, чтобы получать комплименты моей блистательной красоте, в которой я не сомневаюсь — всё то, что я хочу сделать последнее время, но только должность члена свиты Вольтури не позволяет мне демонстрировать все те богатства, коими я себя окружила.
— Я смотрю, моё общество тебя не тяготит. Прочие же предпочитают не находится в нём более положенного, — о, благородный Кай, неужели ваше вечное терпение было сломлено моим безразличием или же вам просто наскучила тишина.
— Ваша компания меня нисколько не смущает. Даже наоборот — сосредоточиться куда проще, чем в звенящей тишине, — я на пару мгновений подняла глаза на собеседника и едва заметно улыбнулась — Так что вам не стоит беспокоиться о моём комфорте в вашем присутствии.
Могу ли я расценивать подобные вопросы, как намёк или же можно пропустить их мимо ушей? Пожалуй, что ни то и ни другое — просто запомним эти слова и будем жить дальше, ведь это далеко не первый раз, когда я сопровождаю Кая в каких-либо поездках, но это первый раз, когда в сопровождающих только я. Обычно с нами ездит либо Алек, либо Деметрий — более дипломатичные стражи, нежели я. Если мне прикажут, то я быстрее оторву голову, чем эта голова успеет попросить пощады, но, если попросят не торопить события — это тоже меня успокаивает.