Путь к сердцу мужчины

Сняв яркую пластиковую упаковку с большого карамельного торта, Миндже счастливо улыбнулся. Торт был чудо как хорош — свежий и пышный. Неудивительно, что Миндже влюбился в него сразу, как только увидел на витрине. На блестящих от карамельной глазури боках торта выступали капельки конденсата, а пышные завитушки из крема были похожи на большие сладкие облака. Плоскую верхушку неведомый мастер кокетливо украсил шоколадными цветами и листьями, но и это было не самым лучшим. Самое лучшее заключалось в том, что весь этот ароматный шедевр предназначался лишь ему одному, и, даже несмотря на то, что перед тем, как приступить к торту, Миндже успел довольно плотно поужинать, его рот все равно наполнялся слюной при одном только взгляде на это произведение кондитерского искусства. На экране ноутбука загрузилась страница стримингового сервиса и, внутренне сгорая от нетерпения, Миндже подтянул торт поближе и начал трансляцию. — Всем привет, — он игриво улыбнулся в камеру, — это биджей Хани. И сегодня на повестке дня у меня торт с карамелью. Вы ведь в курсе, что я обожаю сладости, правда? Не беспокоясь о том, чтобы разрезать десерт на части — к чему, если в итоге все окажется внутри одного человека — Миндже отломил ложкой и отправил в рот внушительный кусок. Нежная, влажная, сладкая масса наполнила рот, и, зажмурившись, он застонал от удовольствия. На вкус торт был так же великолепен, как и на вид. Кажется, зрителям нравилось его маленькое шоу. На секунду оторвавшись от еды, Миндже увидел, что только что получил свой первый донат за вечер и просиял от восторга. Его канал был совсем новым и, откровенно говоря, Миндже все еще толком не привык к тому, что получает деньги, занимаясь одним из своих самых любимых занятий — набивая живот. В конце концов, еще полгода назад он был обыкновенным офисным работником и даже представить не мог, что вскоре будет лопать сладости на камеру. В прошлую фирму он устроился сразу по окончании университета. К сожалению, компания переживала не лучшие времена. Количество неоплачиваемых сверхурочных опасно приближалось к дополнительным восьми часам в день, и он практически жил в офисе, с трудом вырывая себе с десяток минут, чтобы пообедать. Вчерашний студент без опыта работы вряд ли мог рассчитывать на нечто большее, и Миндже не оставалось ничего иного, кроме как смириться с подобным графиком. Он продержался чуть больше года. Стесняясь жаловаться, он работал на износ, почти не появляясь дома, похудел на пятнадцать килограмм, превратившись из плотного здорового парня в истеричного заморыша, и в конце концов рухнул в голодный обморок прямо посреди конференц-зала. Выйдя из больницы с пятью новыми швами на голове и слегка похудевшей страховкой, он пообещал себе, что больше никогда не вернется в офис. Оказавшись безработным, Миндже вдруг с удивлением осознал, что понятия не имеет, чем себя занять. Пусть работа и выжимала из него все соки, она же служила неким извращенным подобием зоны комфорта. А теперь все, что у него было, это немного денег на счете и психологический срыв. Он был измотан, одинок и совершенно несчастен. Восстановить нервы помогла еда. Миндже знал, что заедает стресс и что в его случае еда — это просто механизм отвлечения. Однако суть механизмов отвлечения в том, что они действительно помогают отвлечься. Объедаясь за закрытыми дверями своей квартиры, он чувствовал себя в безопасности. Спокойным. Слишком ленивым и сонным, чтобы волноваться о чем-то, кроме легкого дискомфорта в растянутом желудке. Еда же и помогла ему найти себе новое занятие. Как-то раз, лениво шарясь по интернету после плотного ужина, Миндже наткнулся на видео девушки, которая ела фастфуд на камеру, параллельно общаясь со зрителями. Наблюдая за тем, как миниатюрная девушка сметает двенадцать говяжьих котлет, чтобы ее подписчикам было не так грустно ужинать в одиночку, Миндже поймал себя на мысли, что, пожалуй, хотел бы попробовать так же. Есть на публику поначалу было страшновато. Больше всего на свете Миндже боялся, что кто-нибудь обзовет его извращенцем или, еще хуже, пожалуется на его трансляции. Однако маленький круг постоянных зрителей, который вскоре сформировался вокруг него, оказался невероятно теплым и дружелюбным. По большей части люди писали ему довольно приятные вещи. Говорили, что он выглядит мило, когда ест, и что им нравится смотреть на то, как он наслаждается сладостями. Миндже по-настоящему ценил своих фанатов и как мог старался им угодить. Стримил почти каждый день, охотно переписывался с ними в чате, отвечая на вопросы, и выполнял то, о чем его просили. Иногда он даже спрашивал у них, что ему съесть завтра, и с удовольствием покупал еду, которую ему советовали. Новая жизнь нравилась ему куда больше прежней. Нравилось поздно вставать и лениться в постели. Нравилось неделями носить одни и те же растянутые баскетбольные шорты вместо бесконечной череды деловых костюмов. Каждый день был в точности похож на предыдущий — Миндже просыпался, неспешно завтракал в небольшом семейном ресторанчике неподалеку и возвращался домой, где читал или играл в видеоигры, пока не приходило время обедать. После обеда он порой позволял себе короткий дневной сон, чтобы желудок успел хорошо переварить съеденное перед обширным ужином, который Миндже проводил перед камерой. Этот спокойный, неспешный ритм приносил ему удовольствие, однако, несмотря на все свои преимущества, его новая жизнь имела один существенный недостаток. Накопленные за время предыдущей работы деньги стремительно заканчивались, так что Миндже высоко ценил каждый полученный донат. — Спасибо за 500 монеток, Кей — сказал он, прочитав имя отправителя. — Что мне сделать для тебя за них? Чат незамедлительно отозвался новым сообщением. «Можешь, пожалуйста, есть только руками?» — говорило оно. — Хочешь, чтобы я выглядел как неряха перед всеми? — подразнил Миндже, пряча улыбку. Кей в ответ прислал умоляющий смайлик. — Не могу отказать, — подмигнул Миндже и послушно отложил ложку. Отламывать торт руками было непривычно и не слишком удобно. Мягкая масса сминалась в его пальцах. Крошки и капли крема падали на футболку, и Миндже весь перепачкался сливками и карамелью, однако во всем этом действительно было что-то волнующее. Смирившись с тем, что неминуемо измажется с ног до головы, он жадно жевал, глубоко погрузив лицо в сладкий бисквит. Торт уходил гораздо быстрее, чем если бы он ел его ложкой. Не желая разочаровывать своего на данный момент единственного донатера, Миндже старательно запихивал в себя большие куски, пытаясь не концентрироваться на том, как сладкий и чрезвычайно сытный десерт наполняет и без того довольно полный желудок. Ноутбук снова пиликнул сигналом принятого доната, но Миндже едва услышал его за собственным чавканьем. Со стороны он, должно быть, выглядел как абсолютный обжора, жадно поглощая сладкую липкую массу. Но торт был таким восхитительно вкусным! Резинка баскетбольных шорт болезненно впилась в его переполненный живот, и Миндже сделал паузу, чтобы стянуть ее вниз, а заодно тайком перевести дыхание. Чат разрывало от восторженных комментариев. Миндже сыто икнул и похлопал себя по животу, заметно округлившемуся под заляпанной кремом футболкой. Тот отозвался громким недовольным бурчанием. «У тебя остался крем на щеке» — написал Кей — «Выглядишь чертовски мило» Миндже улыбнулся и, собрав остатки крема с лица, сунул палец в рот и тщательно его облизал. — Так вкусно, — промурлыкал он. «Я рад, что тебе нравится торт» — отозвался Кей — «А мне нравятся твои новые щечки и животик. Ты ведь поправился в последнее время, да? Тебе стоит набрать еще веса, и станешь просто очаровательным» Миндже вспыхнул. Руки смущенно дернулись прикрыть наполненный живот, и в последний момент он сделал вид, будто поправляет футболку. Он набрал вес? Кей думает, что он толстый? Миндже бросил вниз обеспокоенный взгляд. Конечно, и шорты, и футболка в данный момент были ему довольно сильно тесны. Да и живот, который растягивал ткань, казался непривычно большим и круглым. Но ведь это просто из-за того, сколько Миндже успел съесть за вечер. Он попытался незаметно втянуть живот, но тут же со стоном бросил эту затею. Переполненный желудок подпирал диафрагму, мешая сделать полноценный вдох. От торта осталась примерно треть, но Миндже больше не хотелось расправиться с ним как можно скорее. Он вдруг ощутил, насколько уже объелся, да и комментарий Кея настойчиво звучал в голове на разные голоса. Однако на экране укоризненно светились уведомления о пришедших донатах, напоминающие о том, что ему платят за то, чтобы он доел все до конца, так что Миндже вздохнул и продолжил трапезу. Чем больше он ел, тем сложнее становилось продолжать. Набитый живот ощущался невыносимо круглым и тугим, словно готов был лопнуть в любую секунду. Честно говоря, выглядел он примерно так же, и, глядя на него сверху вниз, Миндже чувствовал непонятное волнение. Если продолжать в том же духе, он и правда растолстеет. Миндже внутренне содрогнулся, представив это. Вдруг люди перестанут смотреть его трансляции, если он станет толстым? Если его живот будет таким огромным, даже когда он абсолютно пуст. Наконец последний кусок торта упал в его несчастный, безжалостно растянутый желудок, и Миндже с трудом откинулся назад, тихонько отрыгнув в кулак. Это было совсем не мило. Скорее даже отвратительно. Однако ноутбук вновь пиликнул, уведомляя о пришедших виртуальных монетках, и, с трудом приблизившись к экрану, Миндже ахнул от неожиданности. Светящаяся на экране цифра была столь колоссальной, что даже согнала тупую сонную дымку, в которую он впал от обжорства. Еще ни разу он не получал три тысячи монет за раз. — Спасибо за щедрый подарок, — сказал он со счастливой улыбкой. Может, немного слабой из-за того, что он все еще ощущал тяжесть от переедания, но искренней. Пусть его настроение было слегка подпорчено странным комментарием, но монетки, что он получил, компенсировали все с лихвой. Прощаясь со зрителями, Миндже чувствовал, что его распирает от радости не меньше, чем от торта. Закончив трансляцию, он поспешил к зеркалу, чтобы убедиться, что Кей ошибался. Ведь если бы Миндже действительно набрал вес, он бы обязательно это заметил. Полгода назад в больнице среди многих других тестов врачи измеряли его вес. Показатели Миндже были куда ниже, чем должны были быть при его росте и возрасте, потому что на старой работе ему частенько приходилось пропускать обеды. Он привык к постоянному чувству голода. Привык к тому, что большая часть одежды висит на нем мешком, и к тому, чтобы вечно мерзнуть из-за того, что ветер продувал насквозь его тощее тело. Аджума из ресторанчика по соседству с офисом накладывала ему двойные порции всякий раз, когда он заходил, потому что не могла смотреть на него без слез. К чему он не привык — так это к тому, что кто-то называет его толстым. В последний раз Миндже был толстым еще в начальной школе, счастливо перевоплотившись из пухлого круглощекого малыша в долговязого подростка под благотворным влиянием пубертата и школьной команды по плаванию. Не мог же он превратиться обратно из дохляка в толстяка всего за несколько месяцев? Подойдя к зеркалу, Миндже снял футболку. Из зеркала на него смотрело его обычное отражение — черноволосое и лохматое, одетое лишь в низко сидящие на бедрах баскетбольные шорты. Однако, с изумлением разглядывая себя, Миндже не мог не признать, что Кей был прав — он определенно больше не был таким тощим, как когда-то. Даже если не обращать внимания на раздутый живот, который выглядел так, будто Миндже проглотил шар для боулинга, его бедра стали крупнее, а ляжки шире. И руки больше не казались палочками. На тонкие кости наросло немного мяска, и, глядя на обхват его бицепсов, можно было бы подумать, что Миндже качался, если бы вместо бугрящихся твердых мышц под кожей не собирался мягкий жирок. А еще у него снова округлилось лицо. Ничего катастрофического — просто скулы уже не грозились прорезать кожу, как раньше. Вообще-то, по-детски пухлые щеки на его лице смотрелись даже мило, и, глядя на свое отражение, Миндже подумал, что все еще выглядит неплохо. Возможно он действительно немного распустил себя с тех пор, как ушел с работы, но даже эта новая располневшая версия себя нравилась ему больше, чем тот изможденный доходяга, в которого он превратился, придя в офис. В конце концов, тот небольшой лишний вес, который он набрал, можно было легко согнать упражнениями. Да и к тому же сегодня он так объелся, что тяжелая шарообразная выпуклость, в которую превратился его живот, состояла в скорее из еды, чем из жира. Болезненно поморщившись от распирающего давления в животе, он положил на него обе ладони. Тот оказался неожиданно горячим и твердым, как камень, однако, надавив чуть сильнее, Миндже почувствовал под туго натянутой кожей тонкий слой жирка и с волнением закусил губу. Что-то странное творилось с ним. Каждое прикосновение теплых ладоней было невыносимо приятно и порождало ответное тепло в области паха. Миндже застонал и провел ладонями по животу, чувствуя, как переполненный желудок давит на ребра, однако, несмотря на то, что это несомненно было больно, отчего-то он чувствовал себя невероятно хорошо. Дыхание сбилось и потяжелело. Мягкие, ласкающие движения рук облегчали боль в растянутом животе, в то же время подарив Миндже самый странный в жизни стояк, но он не собирался останавливаться. Слишком сильным было удовольствие от того, что он гладил и мял горячее твердое пузо. Сплюнув на ладонь, он полез в штаны, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале. Второй рукой он по-прежнему жадно лапал себя за бока, и к вящему беспокойству Миндже, даже несмотря на заполненность, там было, что лапать. Он кончил, тиская самого себя за жирок. Перевозбужденный, растерянный и крайне смущенный реакцией собственного тела. Стыдливо вытирая капли спермы с блестящей поверхности зеркала, он старался не думать о том, что прежде мастурбация никогда не приносила ему удовольствия такой силы. *** Ночью ему снилась вода. Во сне он вернулся в день, когда ездил с классом на экскурсию на водопад Чиктхан и сумел подобраться почти к самому обрыву, чтобы рассмотреть реку поближе. Сотканный из детских воспоминаний сон получился весьма реалистичным. Миндже даже почувствовал влагу на своем лице. Крупные холодные капли вероломно брызгали во все стороны, разлетаясь прочь от водопада, и ударялись о кожу, словно маленькие мокрые дробинки. Он недовольно застонал, пытаясь спрятаться от настырных капель, однако это не помогло, и Миндже все же пришлось открыть глаза. К несчастью, вода была настоящей. И она бодро капала с потолка, оставляя мокрые пятна на простыне. Миндже подскочил, едва не запутавшись в одеяле. Небо на востоке слабо розовело, намекая на подступающий рассвет, но его большая часть была затянута плотными темными облаками. То тут, то там зловеще громыхало, заглушая мерный шум дождя, который Миндже во сне принял за водопад. Здание, в котором он жил, было довольно старым. Миндже арендовал квартиру на верхнем этаже под самой крышей, что положительно сказывалось на стоимости аренды, и отрицательно — на качестве жилья. Ветхая крыша, казалось, требовала починки еще с тех самых пор, когда дом был новым, и в ненастную погоду она принималась истерично скрипеть и грохотать. За то время, пока он жил здесь, Миндже успел привыкнуть к этому звуку и почти перестал его замечать, ведь денег на ремонт все равно отчаянно не хватало. К несчастью, ее долгий век подошел к концу именно сегодня ночью. Вода весело лилась с потолка, собираясь прозрачными ручейками на полу, и Миндже едва успевал вытирать лужи. Попытавшись представить, во сколько ему обойдется ремонт крыши, он от души выругался, покрыв проклятиями старый дом и плохую погоду, и от грязной ругани неожиданно полегчало. Бросив бесполезную тряпку, Миндже поднялся с колен и поплелся звонить в ремонтную компанию. Починка крыши и уборка заняли у него почти весь день и, закрыв двери за рабочими, Миндже с удивлением обнаружил, что уже почти смеркается. Как оказалось, беспокоился он не зря. Действительность оказалась куда хуже его самых страшных кошмаров, и, глядя на сумму в счете от ремонтной компании, Миндже хотелось малодушно закрыть глаза. Сбережений и донатов от зрителей более-менее хватало на то, чтобы покупать себе еду и платить за квартиру, но починка крыши практически лишила его средств к существованию. Запустив руки в волосы, Миндже бессильно застонал и уткнулся лбом в колени. Хотелось свернуться в клубок и лежать так, пока все его проблемы не решатся сами собой, однако злополучный счет вовсе не думал куда-то исчезать. Еще и желудок подал голос, напомнив, что во рту вообще-то с прошлого вечера не было ни крошки. Как и прежде, Миндже напрочь забыл о еде, погрузившись в собственные проблемы. Обналичив все полученные вчера виртуальные монеты, он снова взялся за расчеты, но все было безуспешно. После уплаты счета за крышу, у него оставалось ровно двести тысяч вон. Даже в режиме строжайшей экономии этого не хватило бы больше, чем на пару недель. Всего двести тысяч вон отделяло его от полного и окончательного банкротства. Миндже был не просто бедным — он был нищим. И к тому же безработным. От расстройства он зашел в кафе и съел там пирожное размером с ладонь, но обычно помогавшие десерты в этот раз были не в силах его развеселить. Мысли о цифрах и счетах вгоняли его в депрессию, и даже самая лучшая в мире еда не смогла бы этого изменить. Его тихая, комфортная, спокойная рутина оказалась до смешного уязвимой и пошла ко дну вместе с протекающей крышей. Сложно заниматься поеданием сладостей на камеру, если у тебя нет денег на еду. Неприглядная правда встала перед ним во всей своей беспощадности и, как он ни старался, Миндже больше не мог ее игнорировать, хоть его и начинало подташнивать при одной только мысли о возвращении в офис. Не слишком популярный биджей с небольшой аудиторией просто не мог бы заработать достаточно, чтобы содержать себя. От безысходности хотелось заплакать, но слез почему-то не было. Вместо этого он вытер ладонями абсолютно сухие глаза и просидел несколько бесконечных минут, невидяще глядя перед собой, прежде чем окончательно смириться с неизбежным. Затем он заказал вдогонку к первому пирожному еще четыре и принялся искать подходящие вакансии. *** К концу недели он получил отклик на свое резюме из десятка компаний. Большинство просто благодарили за проявленный интерес и вежливо отказывали, однако три из них приглашали на интервью. Собираясь на первое из назначенных собеседований, Миндже нервничал так, что у него болезненно крутило живот. Он не стал даже думать о завтраке, подозревая, что его немедленно стошнит, стоит только съесть хоть кусочек, но даже так извлеченные на свет впервые за полгода брюки оказались куда теснее, чем он помнил. С трудом сумев свести края ширинки на животе, Миндже понял, что, пожалуй, все же поправился сильнее, чем думал. Рабочие брюки болезненно сдавили его в поясе, немилосердно впиваясь в мягкую плоть на боках и талии. С пиджаком дела обстояли лучше, но ненамного. Застегнув обе пуговицы, Миндже почувствовал себя креветкой в слишком тесном панцире. Висевшее на стене зеркало безжалостно демонстрировало, насколько тесно сидит на нем костюм, который еще недавно был более чем свободным. К счастью, хотя бы пуговицы на костюме были пришиты на совесть и держали крепко. Избегая слишком резких движений, Миндже аккуратно поправил галстук, и, бросив на себя ещё один изучающий взгляд, решил оставить все, как есть. В конце концов, на то, чтобы приобрести новый костюм, у него просто не хватило бы денег. Несмотря на некоторое предубеждение, первое впечатление от офиса оказалось приятным. Здесь было довольно просторно, светло и чисто. Занятые своими делами сотрудники обращали мало внимания на застывшего посреди холла Миндже, который с любопытством крутил головой по сторонам. Cyровая девушка, немного похожая на осу — так туго была перетянута ее талия в строгой юбке-карандаше, отвела его в конференц-рум, где уже сидело трое мужчин. Миндже обвел их глазами и неминуемо залип на том, что сидел слева. У него не было ни шанса. Мужчина был красив, словно айдол или актер. Тонкие черты лица, светлая кожа и восхитительные миндалевидные глаза. Непонятно, что он вообще забыл в душном офисе, если мог влюбить в себя всю Корею, просто разок улыбнувшись с экрана. Миндже хотелось бы думать, что это лицо — результат работы хирурга, ведь мысль о том, что кто-то может быть настолько совершенен от природы, была ужасно несправедливой. Однако он даже не сомневался, что незнакомец не делал с собой ничего, для чего нужно было бы ложиться под нож. Красивый незнакомец недоуменно приподнял бровь, и Миндже понял, что пялится на него уже до неприличия долго. Поспешно отведя взгляд, он представился, поклонился и уронил под стол свой портфель, случайно выпустив его из потных ладоней. Пробормотав нервное извинение, он полез под стол, внутренне мечтая провалиться под землю, а когда наконец нашел его и сел обратно на стул, на его лице можно было жарить мясо. Один из мужчин, находящихся в комнате, издал короткий смешок, и, покраснев еще сильнее, Миндже метнул на него пристыженный взгляд. Он, конечно, подозревал, что вряд ли сумеет пройти интервью, но не ожидал, что выставит себя посмешищем в первую же минуту. — Итак, мистер Ким, вы хотите работать здесь, верно? — спросил его плотный мужчина средних лет, сидящий в центре стола. Его лицо было спокойным и благожелательным, несмотря на случившийся с Миндже конфуз. Миндже нервно кивнул, вцепившись в портфель, словно в щит. Говоривший мужчина улыбнулся, а тот, что раньше над ним посмеялся, наоборот перестал веселиться и уставился на него, прищурив темные глаза. — Отлично, — сказал все тот же мужчина, который, по-видимому, был главным из присутствующих. — Я — Пак Ынхва — начальник отдела продаж. Справа от меня — мистер Чхве Минсок. А с другой стороны — мистер Кан Тхэвон. Он отвечает за безопасность в нашей компании. Миндже послушно переводил глаза на каждого, кого представлял ему господин Пак и нисколько не удивился, когда посмеявшийся над ним красавчик оказался начальником службы безопасности. Для такой серьезной должности тот был возмутительно молод — визуально всего на пару лет старше самого Миндже, так что, должно быть, он был весьма талантлив. На секунду он даже слегка позавидовал этому мистеру Кану. Тот сидел в своем кресле с видом человека, который прекрасно знает, что находится на своем месте и что место это не из последних. Миндже бы многое отдал за то, чтобы обладать хотя бы толикой его самоуверенности. Он неловко закашлялся, и все три взгляда выжидающе замерли на нем. Миндже стиснул портфель так сильно, что онемели пальцы. Тип из службы безопасности едва заметно приподнял бровь, господин Пак ободряюще ему улыбнулся, а Миндже вдруг осознал, что не может сказать ни слова. Горло сжалось, не позволяя выдавить из себя ничего, кроме невнятного блеяния. Миндже похолодел и с усилием сглотнул. Под насмешливым взглядом надменного красавца из службы безопасности он чувствовал себя буквально самым жалким человеком во вселенной. Красный, потный, и в костюме не по размеру. Прекрасное лицо сохраняло выражение спокойного безразличия, однако Миндже крепко подозревал, что под вежливой маской красавчику попросту скучно. Эта мысль неожиданно его разозлила. Откуда-то подала голос гордость и помогла наконец собраться. Сделав глубокий вдох, Миндже пообещал сам себе, что ни за что не уйдет, пока не поставит насмешливого типа из службы безопасности на место. Тот должен был узнать, что Миндже стоит того, чтобы тратить на него время. В конце концов, интервью прошло удивительно неплохо. Отвечая на вопросы господина Пака и господина Чхве, он понимал, что благодаря опыту своей прежней работы, может легко справиться с большинством из них. Чем дольше шло интервью, тем увереннее он чувствовал себя и тем свободнее держался. Ближе к концу его не покидало чувство, что, несмотря на неудачное начало, он сумел представить себя в хорошем свете. И потому, обсуждая с мистером Паком условия работы, Миндже никак не мог перестать по-дурацки улыбаться. Он с трудом сдерживался от того, чтобы бросить на Кан Тхэвона победный взгляд. За все время интервью тот не сказал ни слова, восседая за краем стола, словно монумент. В какой-то момент Миндже даже подумал, что его наверняка позвали, чтобы просто понаблюдать, а затем прогнать потенциального кандидата по всем возможным каналам. Мысль о том, что такой человек, как мистер Кан, будет копаться в его прошлом, была неудобной и какой-то нервирующей, и потому Миндже постарался отогнать ее куда подальше. — Что ж, пожалуй, это все, что я хотел услышать, — улыбнулся ему мистер Пак, вставая. — Спасибо, мистер Ким. Мы вам позвоним. Миндже подскочил со стула, чтобы пожать протянутую руку, как вдруг случилось нечто непоправимое. Он услышал громкий треск. Что-то крошечное прокатилось по полу, улетев под стол, и нестерпимое давление вокруг талии вдруг ослабло. В первую секунду Миндже даже почувствовал облегчение. А затем он понял, что это было. С ужасом схватившись за расползающиеся края ширинки, Миндже дернул их друг к другу, пытаясь спрятать растущий зазор там, где раньше была пуговица. Лицо горело, и от стыда хотелось немедленно провалиться под землю. Не особо осознавая, что делает, он потянул вниз пиджак, чтобы прикрыться, и плотная ткань угрожающе затрещала. Коротковатый пиджак был слишком тесным, чтобы натянуться еще сильнее. Кажется мистер Пак сказал что-то, но за грохотом крови в ушах Миндже этого не услышал. Задыхаясь от ужаса, он вылетел из кабинета, поддерживая расползающиеся штаны. Каким-то чудом ему удалось добраться до туалета, ни на кого больше не наткнувшись, и, ввалившись в кабинку, Миндже почти рухнул на унитаз, захлопнув за собой двери. От пережитого позора хотелось расплакаться. Все ведь шло почти хорошо до тех пор, пока не отлетела проклятая пуговица! А теперь он полностью уничтожил свою репутацию. Неудачник. Бездарный, жалкий неудачник! Внезапно дверь туалета хлопнула и снаружи его убежища послышались твердые шаги. — Вы здесь? — спросил его чей-то спокойный голос. Миндже зажал себе рот и попытался прекратить всхлипывать. Кан Тхэвон был последним человеком, которого он хотел бы видеть сейчас. И что ему вообще было нужно? Наверняка и притащился-то только для того, чтобы в очередной раз полюбоваться на то, как сильно Миндже был унижен. — Я знаю, что вы здесь — я вас слышу, — повторил Кан Тхэвон с нотками раздражения в голосе. — Откройте дверь. У меня ваш портфель. Миндже бессильно застонал и спрятал лицо в ладонях. Он действительно совсем забыл про свои вещи, поспешно убегая из кабинета. — П-п-просто просуньте его снизу, — попросил он, хлюпая носом. — Не несите ерунды! — сердито рыкнул Кан Тхэвон. Открывая дверь, Миндже едва набрался смелости, чтобы взглянуть на него. В гневе тот, как назло, казался еще прекраснее. Точеные ноздри плавно раздулись, втягивая в себя воздух. Мягкие розовые губы были строго поджаты. Безжалостные темные глаза смотрели прямо на Миндже, и тот обнял себя за пояс обеими руками, защищаясь от этого острого взгляда. — Держите, — сказал он, протянув злополучный портфель Миндже. — Можете не беспокоиться насчет того, что произошло в конференц-зале. Никто из нас не станет об этом распространяться. Миндже испуганно кивнул. Слова мистера Кана принесли ему ни с чем несравнимое облегчение, но в то же время сам Кан Тхэвон служил живым напоминанием о случившемся с ним конфузе, и Миндже не мог дождаться, когда тот наконец-то покинет туалет, оставив его в одиночестве. — И вот еще что… — добавил Кан Тхэвон, по-быстрому вложив что-то ему в ладонь. Разжав руку, Миндже увидел на ней английскую булавку. Он поднял на мистера Кана непонимающие глаза, и тот пояснил раздраженно: — Вам же нужно будет каким-то образом попасть домой! — Спасибо, — пробормотал Миндже, тупо пялясь на свою ладонь. Неожиданная забота со стороны этого человека привела его в замешательство. Могло быть так, что этот парень был больше, чем просто холодным красавчиком, за которого его принял Миндже? Втянув живот так сильно, как только мог, Миндже поспешно скрепил булавкой края ширинки. Конструкция выглядела не слишком надежной, так что он довольно долго боялся расслабиться и сделать нормальный выдох. В конце концов подпертый тесным поясом живот все же выкатился вперед, навалившись на булавку, однако, к удивлению Миндже, та держалась крепко. Приподняв тонкую бровь, Кан Тхэвон наблюдал за ним, словно за неведомой зверюшкой. Перехватив его взгляд, Миндже понял, что тот направлен ровно туда, где над заново скрепленным поясом предательски выпирали пухлые бока, и покраснел еще сильнее. Ну разумеется, Кан Тхэвон даже не подумал проявить немного чуткости к его затруднительному положению. Наоборот, под внимательным цепким взглядом Миндже захотелось провалиться сквозь землю еще сильнее. Все же тот пришел полюбоваться, а не помогать, уныло решил он. И даже несмотря на то, что надеяться на симпатию со стороны надменного красавчика после случившейся с ним катастрофы было попросту смешно, Миндже все равно расстроился. *** По пути домой он упрямо убеждал себя, что ни капли не разочарован и изначально не слишком рассчитывал на успех на первом же собеседовании. Самоубеждение не работало от слова совсем. Слишком уж благодатной оказалась почва, на которую упал его новый провал. Весь предыдущий болезненный опыт вдруг всплыл в его памяти с отвратительной четкостью, и Миндже едва не задохнулся от внезапно накатившей тревоги. Это состояние было ему слишком хорошо знакомо. Он остановился, сделав несколько глубоких вдохов, но это не помогло. Как не помогало ни разу, когда на Миндже по-настоящему накатывало. Знакомая дрожь наполнила тело, пробирая изнутри, заставляя трястись и прыгать немеющие губы. В груди стало горячо и тесно. Миндже заскреб непослушными пальцами по узлу галстука, словно пытаясь скинуть с себя удавку. Приступ тревожности впервые случился с ним прямо посреди улицы, и от этого было еще страшнее. Ведомый чистой паникой, он рванул дверную ручку и ввалился внутрь первого попавшегося помещения в попытке спрятаться от окружающего мира. Этим помещением оказался полупустой ресторан быстрого питания. Лохматый подросток за кассой удивленно глазел на него, потного, бледного и трясущегося, пока он, задыхаясь, диктовал свой немаленький заказ. Но Миндже было все равно. Он почувствовал себя лучше, едва только первый кусок коснулся языка. Сосредоточиться на еде было правильно. Знакомо. Сконцентрировавшись на ее вкусе, на привычном ощущении теплой тяжести в желудке и старательно игнорируя все остальное, он поспешно ел, пихая еду в рот, пока не почувствовал дискомфорт в наполненном животе. Раздувшееся пузо было твердым, как камень, и весило по ощущениям примерно так же. Тесный пиджак плотно облепил его, задравшись вверх, и Миндже расстегнул пуговицу, опасаясь повторения истории со штанами. Ох, это было болезненно. Набитый желудок неприятно тянуло, и тугой пояс вгрызся в талию даже сильнее, чем прежде, но в то же время Миндже было несоизмеримо лучше, чем каких-то полчаса назад. Охвативший его приступ паники рассеялся, сменившись спокойным сонным отуплением, и, лениво поглаживая круглый плотный живот, он ощущал себя переполненным и опустошенным одновременно. Он настолько объелся, что даже мыслям, казалось, было лень шевелиться. Тяжелое тепло растекалось по телу вместе с кровью, будто вместо беспокойного сердца главную роль решил взять на себя желудок. И он неплохо справлялся — впервые за день Миндже было тепло, спокойно и почти хорошо, словно чем полнее был его живот, тем пустее — голова. Некоторые посетители кафе пялились на него, и, представляя, как именно он для них выглядел, Миндже чувствовал стыд. Но даже тот не смог оформиться до конца, оставаясь лишь слабым дискомфортом на краю сознания. Все в той же тягучей сонливой дымке он добрался до дома, почти не заметив как. Голова была словно набита ватой. Оказавшись за запертой дверью, он немедленно стянул с себя тесный костюм и, не заморачиваясь с тем, чтобы переодеться, забрался в кровать прямо в трусах. Тяжелое пузо придавливало его к постели своим весом, но, по правде говоря, это было даже приятно. Откинувшись на спину, Миндже обнял свой наполненный живот, невольно отметив, как сильно тот возвышался над ним. Раздувшееся пузо торчало вверх небольшим округлым холмиком, уютно заполняя руки. Скользнув ладонями вниз, он нажал чуть сильнее, вдавливая пальцы в горячую кожу, и с губ сорвался предательский стон. Натянутая кожа в этом месте была невыносимо чувствительной. Миндже гладил выпирающий живот, в котором периодически сыто урчало и булькало, и собственное тело впитывало ласку с такой жаждой, будто вовсе никогда прежде не знало удовольствия. Проклятие. Почему это должно было быть настолько приятно? И почему ему так хотелось, чтобы не свои, а чужие руки сейчас водили равномерные круги на его несчастном болезненно полном животе? Коротко пиликнул забытый телефон, вырывая его из горячего томного марева. Взглянув на него, Миндже увидел напоминание про свой вечерний стрим и едва не застонал от расстройства. Он ужасно объелся и не имел никаких сил, чтобы общаться со зрителями. К тому же, единственной едой, что оставалась у него дома, была только начатая коробка мороженого. Извинившись перед зрителями, он отложил телефон, но уже спустя секунду тот снова ожил, сигнализируя, что кто-то прислал ему личное сообщение. «Что-то случилось?» — спрашивал его Кей. Минже замешкался, зависнув над телефоном. Он мог просто проигнорировать сообщение и продолжить жалеть себя, завернувшись в одеяло, как и планировал. Но все же беспокойство со стороны незнакомого человека после всех злоключений сегодняшнего дня отчего-то было необыкновенно приятно. Он сам не знал, чего хочет больше. Успокоить себя легкомысленной беседой с незнакомцем? Получить поддержку? А может получить какой-нибудь совет? Но так или иначе, неожиданно для самого себя Миндже откровенно рассказал обо всем, что случилось с ним сегодня — про неудавшееся собеседование и даже про неловкий конфуз с пуговицей, умолчав лишь о приступе паники, который накрыл его по дороге домой. «Не грусти. Плохие дни не стоят того, чтобы переживать.» — посоветовал ему Кей. — «К тому же, они ведь еще не отказали тебе. Если ты был хорош, то порванные штаны не смогут испортить впечатление» Миндже саркастически фыркнул. «Так может говорить лишь тот, с кем такого никогда не случается» — поспешно настучал он в ответ. «Ты прав, пуговицы я не терял. Зато я как-то пришел в университет в кружевном топе моей младшей сестры» Прочитав сообщение, Миндже не удержался и хихикнул. Он понятия не имел, как выглядел его собеседник в реальной жизни, однако воображение рисовало того максимально мужественным на контрасте с изящной девичьей вещью. Улыбнувшись и игриво прикусив губу, он принялся печатать свое сообщение. «Но зачем?» «Это было пари. Моя сестра ленилась хорошо учиться, и я поспорил, что приду в университет в ее одежде, если она успешно сдаст экзамены.» «Значит ты самоотверженный старший брат, Оппа?» Кей прислал ему подмигивающий смайлик. Миндже смущенно зажмурился, чувствуя, что неудержимо краснеет. Что-то в этой невинной беседе заставило его по-настоящему увлечься. Исключая стримы, он уже давно ни с кем не флиртовал, и может быть долгое отсутствие практики заставляло его чувствовать себя так странно? Так возбуждающе и неловко? На мгновение отложив телефон, он вспомнил о мороженом. Несмотря на по-прежнему болезненно полный живот, у него снова разыгрался аппетит. Активная переписка с Кеем взбудоражила его, а Миндже знал только один действительно рабочий способ борьбы с волнением, так что, с трудом поднявшись с кровати и нетерпеливо поглаживая урчащее круглое пузо, он прошлепал на кухню и забрал с собой всю коробку. Есть подтаявшее сладкое мороженое оказалось неожиданно легко. Ему даже не приходилось жевать. Прохладная вязкая масса сама скользила по пищеводу, попадая в растянутый желудок. Миндже допил остатки и в изнеможении спихнул пустую коробку с кровати на пол. Ох, он снова был полон до краев. Коротко икнув, Миндже похлопал себя по животу, надеясь отрыгнуть воздух. Его бедный вздувшийся живот казался просто нереально огромным. Он громко рычал и скрипел, пытаясь переварить пищу, и Миндже пришлось тереть и гладить его не меньше минуты, прежде чем написать Кею. «Спасибо за то, что рассказал. Это странно, но мне правда стало лучше» На экране появились бегающие точки. Миндже смотрел, как Кей начинал сообщение, останавливался, а затем снова начинал печатать, словно никак не мог решиться отправить ответ, пока телефон наконец не вздрогнул от нового пришедшего сообщения. «Пожалуйста. Я рад, что смог тебя развеселить. Хочу взглянуть на тебя. Ты не против?» Миндже похолодел. Бросив испуганный взгляд вниз, он увидел свой живот, выпирающий вперед так, словно кто-то засунул баскетбольный мяч ему под кожу. Это огромное шарообразное брюхо он не смог бы ни втянуть, ни спрятать при всем желании. Он отбросил телефон в сторону, но тут же снова подобрал, в сомнении кусая губы. Кей ведь уже говорил, что ему нравилось его тело. Может быть он не стал бы осуждать Миндже за то, что тот позволил себе так безобразно объесться? Может быть он бы даже похвалил его за это? Страх и любопытство шумели в его голове, перебивая друг друга, и не давая себе времени на то, чтобы прийти в себя и передумать, Миндже сделал быстрое селфи и отправил его в чат. Ответ от Кея пришел сразу же. «Такой круглый, малыш. Сразу видно, что ты сегодня хорошо покушал» Миндже вспыхнул. Тяжелая жаркая волна стыда прокатилась по телу, затопив его целиком. Щеки горели. Мучительно плавились уши. Но, что самое странное, тепло было и в паху, словно глупое тело Миндже от слов Кея только сильнее возбуждалось. «Но разве это не отвратительно? Я же выгляжу просто огромным» «Вовсе нет. Твой маленький животик очень милый» Не в силах больше сдерживаться, он полез в трусы. Член окреп, натянув ткань красноречивым домиком, и от первого же прикосновения к чувствительной блестящей головке Миндже и в самом деле едва не кончил. Второй рукой он снова гладил и мял тугое выпуклое пузо, вдавливая пальцы в горячую плоть. Прикасаясь к нему, он ощущал его размер — совсем не маленький, и от этого еще сильнее заводился. Кею оно нравилось. Ему нравилось то, что Миндже был обжорой без самоконтроля. Он хвалил его за то, что тот был таким большим, и неповоротливым, и жадным, и сам Миндже ловил от этого нереальный кайф, чувствуя адский микс из наслаждения, возбуждения и безумного стыда. «Скажи еще что-нибудь» — попросил он, с трудом попадая по клавишам. «Ты очень красивый откормленный мальчик с симпатичным круглым животиком. Мне безумно нравится смотреть на тебя» Бешено скользящий кулак на его члене задвигался еще быстрее. Тело свело сладкой судорогой. Зажмурившись и уронив телефон, Миндже кончил так сильно, что на короткий миг ему показалось, что он видел перед глазами звездочки. После разрядки он еще некоторое время лежал и пялился в потолок, тяжело переводя дыхание. Сейчас, когда в голову с позором вернулся здравый смысл, ему было слегка совестно перед Кеем, за то, что он использовал его для такого интимного дела, как мастурбация. После всей сегодняшней объедаловки он точно поправится еще сильнее, лениво подумал Миндже, вытирая сперму с живота. Однако даже эта мысль не напугала его, а только вызвала в нем сладкий укол удовольствия. Он представил, как толстеет специально. Набирает килограммы, обрастает жиром, и его небольшой пухлый животик становится все более крупным и рыхлым, обвисая вниз под собственной тяжестью. Представил, что сказал бы красавчик Кан Тхэвон, если бы те самые штаны застряли еще на обширных бедрах, не говоря уже о том, чтобы застегнуться на животе. Представил и вздрогнул от восторга — острое чувство стыда отозвалось в теле томительной дрожью. Смакуя собственные фантазии, он почувствовал, что вновь возбуждается, и подрочил еще раз. Уже медленно и обстоятельно, закрыв глаза и полностью сосредоточившись на ощущениях. В воображении его то ругали, то хвалили за то, насколько он растолстел, и, лаская себя под нестройный хор своих фантазий, Миндже даже не мог понять, что из этого принесло бы ему больше удовольствия. Выжав себя досуха и вдоволь насладившись плодами разыгравшегося воображения, Миндже постепенно провалился в сон — глубокий и удивительно безмятежный. А на следующее утро его разбудил звонок из компании.