***
Кровавый Хеллоуин не стал полноправно Кровавым. Ведь никто так и не умер. Обычная драка неугомонных подростков, которым некуда девать свою энергию. Подростков, думающих, что в мире всё можно решить через силу и кровь. Подростков, думающих, что все так просто: тебя кто-то оскорбил — просто набей ему морду и проблема решена…Глупые и наивные дети…
Вы же просто дети… Дети не должны убивать других детей… Дети не должны убивать себя… Дети не должны умирать на руках у своих друзей… Дети не должны держать остывающий труп своего лучшего друга… Дети не должны кричать и плакать, так, что душа разрывается на части… Они этого не должны… Они ведь просто дети… Дети должны просто наслаждаться жизнью, пока их не встретит суровая реальность..Ведь так?
— Ханагаки… Такемичи… — медленно с хрипами шептал Баджи, — Почему ты не спас меня… Подросток… Нет… Обезображенное тело со вспоротым животом, шатаясь будто в припадке, шло к Такемичи, протягивая навстречу руки. Изо рта потоком текла кровь. А Такемичи не мог и пошевелиться. Страх сковал его тело. А Кейске всё приближался и приближался, пока не подошёл вплотную к бледному, словно мраморная статуя, парню. — Почему ты позволил мне умереть… Ты ведь знал, что я умру, и не спас!!! — кричал черноволосый мальчик, тряся за плечи тело своегоКом подкатил к горлу…
Хотелось лишь умереть.
***
— Очнись, спящая красавица!!! Ну же, давай!!! Изана продолжал удерживать брыкающееся тело от самоповреждения. Но его родной человек лишь продолжал кричать и вырываться. Изане уже хотелось выть белугой. Паника так не вовремя стала поглощать разум. Какучо уже давно трясло, ведь именно он и обнаружил Такемичи в таком состоянии. Проснувшись ночью, чтобы попить воды, он услышал крики из комнаты друга детства. Недолго думая, он рванул к туда. И это зрелище надолго останется у него в голове.Такемичи плачет и кричит во сне, раздирая свои крошечные ручки и шею в кровь…
Какучо бегом помчался будить Изану, снося по дороге всё, что только можно и нельзя. Хоть первой мыслью у Изаны после резкого пробуждения и было послать своего слугу на все четыре стороны, несмотря на всю любовь и привязанность к нему. Но. Истерическое «ПРОСТИ» из комнаты Такемичи заставило его подскочить и помчаться за своим слугой. Сейчас же Изана еле удерживал, казалось бы, такое хрупкое тело. — Ну же, Мичи, возвращайся к нам!!! — кричал Какучо, уже не сдерживая себя. Он сел на колени над головой Такемичи и, схватив и зафиксировав её, зажал нос так, чтобы голубоглазый стал дышать только ртом. Какучо резко наклонился и накрыл губы Такемичи своими.Секунда.
Раз…
Два…
Три…
Глаза, опухшие и покрасневшие, распахнулись. Ударившись лбом с Хитто, Ханагаки спихнул Изану на пол и быстро помчался в туалет в надежде, что его не вырвет прямо в коридоре. Ребята после секундного ступора побежали за ним. Такемичи стоял на коленях перед унитазом, держась за ободок. Из него выходил весь ужин, а после, когда желудок уже был пуст, стекала желчь. Было так больно, что слёзы не переставали течь по лицу. Изана и Какучо, быстро оказавшись рядом, пытались хоть как-то помочь. Старший гладил по спине, а Какучо убирал остатки рвоты с лица Такемичи. Ханагаки, взглянув на свои руки, попытался подскочить, но ему не позволили две пары рук. — Отпустите… Кровь… Мои руки в крови… — молил голубоглазый, пытаясь освободиться из чужих рук. — Тихо… Всё хорошо… Какучо смог усадить мальчика между своих ног, прижав спиной к своей крепкой груди и зафиксировав крестом чужие руки. А Изана держал своими ладонями лицо Такемичи, смотря уже тоже заплаканными глазами прямо на него. И, прижав его голову к своей груди, он повторял: — Всё хорошо… Ты в порядке… Сильная хватка сзади, равномерный стук сердца (как сзади, так и спереди), цепкие ладони, удерживающие голову, и успокаювающий голос вернули Такемичи в реальность. — Ребята… И-Изана. К-Какосик… вы тут? Я-я… — Тихо, все хорошо… Мы здесь… Такемичи так и не понял, чьи это были слова, но это и не так важно сейчас. Главное, что он ощущает движение грудной клетки Курокавы спереди и сильную хватку Какучо сзади. Но самое странное было то, что макушка Такемичи стала намокать, ровно как пространство между его лопаток.Это слёзы?
Они плачут из-за меня?
— Дебиличи, ты вернулся… — Спящая красавица, с возвращением… Ханагаки резко потянуло обратно в сон. Веки стали такими тяжёлыми… Последнее, что почувствовал наш герой, это два последовательных поцелуя: в лоб и в основание шеи, а дальше темнота…***
Изану и Какучо до сих пор трясло. Они никогда не были так напуганы. Взглянув друг на друга, они приняли решение. Какучо, взяв драгоценную ношу на руки, вместе с Изаной отправился обратно в комнату Такемичи. Уложив спящее тело на кровать, они сперва обработали все его раны и перевязали их бинтами, а затем легли рядом по обе стороны. Место катастрофически было мало, но они чувствовали, что не имели право покидать их солнце. Они просто обязаны помочь.***
Утро… Такемичи проснулся от того, что ему было катастрофически жарко. Его с двух сторон крепко обнимали: Какучо дышал прямо в макушку, вжимаясь грудью ему в спину. Одна его рука держала Ханагаки за плечо, а другая использовалась как подушка. — Он же её из-за меня потом совсем не будет чувствовать… — подумал мальчик. Изана же во время сна сполз вниз, уткнувшись лицом в живот голубоглазого. Его дыхание так приятно щекотало кожу. Правая рука была так же безжалостно придавлена Такемичи, а левая просто перекинута через два тела.Ситуация безвыходная…
Хватка ребят переплюнет все захваты Майки. Придётся ждать, когда парни проснутся. В голове Мичи было совершенно пусто. Во рту неприятный привкус желчи, а горло болело так, будто он глотал стекло кусками. От всех этих движений Какучо и проснулся. — Ммм… Мичи? Всё хорошо? Как себя чувствуешь? Голодный? Или, может, воды хочешь? — взволнованно пролепетал парень со шрамом. Какучо стал приподниматься, вытаскивая руку из-под головы Такемичи и вынуждая его тоже встать и сместиться. Вот только кровать, в связи отсутствия режима бесконечности, закончилась. Итогом стало фееричное падение Курокавы на пол, а поскольку тот крепко держался аж за Хитто, то оставшиеся двое придавили несчастного старшего. Звук умирающего тюленя раздался по всей комнате. Первым спохватился Какучо, по причине того, что он лежал на вершине этой пирамидки, поэтому он быстро встал, прихватив на руки Такемичи. У того от такой резкой смены положения в пространстве (причём несколько раз) отказал вестибулярный аппарат, и в глазах всё поплыло. Голубоглазый смог лишь жалобно проскулить и прижаться головой к своему принцу, крепко зажмурившись. — Такемичи? Ты в порядке? Не тошнит? — Мне плохо… Хитто, словно курица наседка, очень аккуратно снова присел на кровать и стал раскачивать Мичи, как маленького ребёнка. Изана в это время все ещё лежал на полу, пытаясь прийти в себя. Когда тебя в свободном падении придавливает более 100 килограмм, то невольно переживаешь за свои внутренности. Но возмутиться Курокава не смог по той же причине, что и ночью. Поэтому он просто присел рядом, привалившись к плечу своего слуги и поглаживая макушку мальчика, что жался к Какучо, как котенок к своей матери в поисках тепла и защиты. Спустя около 10 минут, Ханагаки снова открыл глаза. Он посмотрел на лица своих друзей и ужаснулся. Ребята были очень замучеными, а мешки под их глазами делали ситуацию ещё хуже. Такемичи заплакал. — Прос-стите, опять от меня одни проблемы… — Нет, Такемичи всё хорошо… — попытался возразить Хитто. — Н-но… — Никаких НО! Всё хорошо… — в разговор уже влез старший. Изана старался улыбнуться, как можно искренне. Он наклонился и в приступе нежности поцеловал младшего сначала в нос, а затем в лоб. Такемичи покраснел и просто попытался спрятаться, уткнувшись лицом в грудь Какучо. Парни на этот детский жест лишь расмеялись. Вскоре искренний смех заглушило урчание живота мальчика, что пытался лишь сильнее слиться с одеждой друга. Старшие переглянулись и решили, что пора готовить завтрак. Аккуратно поднявшись вместе с грузом, Какучо хотел пойти на кухню, но, услышав от своего короля странную просьбу, остановился. — Дай… — Что? — Я тоже хочу его на ручках поносить… Какучо лишь посмотрел на Изану и просто передал мальчика в надёжные руки. После всего того времени, что они прожили вместе, Хитто уже не удивляется ребячеству своего короля. Так они и пошли на кухню. Из-за того, что руки были свободны только у Какучо, то честь готовить выпала ему. Желание накормить побыстрее заставило сделать простой омлет, к тому же голубоглазому нельзя ничего тяжёлого сейчас. Спустя 10 минут всё было готово. Три тарелки стояли на столе. Запах еды был настолько приятным, что даже у Такемичи потекли слюнки. Он попытался переместиться на другой стул, но Изана держал слишком крепко. — Далеко собралась, спящая красавица♥️? — чуть ли не промурчал старший, — Давай, покормим тебя… — Я могу са… — Такемичи не успел договорить, так как Изана заснул ему в рот кусочек омлета. — Давай, вот молодец… Вот ещё кусочек, умничка♥️. Ханагаки мог лишь только послушно жевать. Он настолько был смущён, что даже уши покраснели. А наблюдавший за всем Какучо мог лишь негромко хихикать, радуясь, что сейчас всё хорошо.***
— А теперь рассказывай, что происходит с тобой. — Изана был серьёзен как никогда. — Да, Такемичи. Что происходит? И не нужно говорить, что, мол, «Со мной все в порядке». С тобой не все в порядке. И не ври, что это последствия травмы. Ты и до этого был не в порядке… Такемичи по тяжелому взгляду Какучо понимал, что они будут выпытывать правду до конца. Они расположились на диване в гостиной. Голова Мичи лежала на коленях Изаны, а ноги — на Какучо. Такемичи не хотел врать, но и про путешествия во времени он тоже не хотел рассказывать. Тяжело вздохнув, Ханагаки решил поведать лишь часть правды. — Хорошо… Вот только не перебивайте, ладно? Ответом стало двойного «Угу». — Как вы заметили, раньше я состоял в Тосве, но ушёл от туда по личным причинам. Тем не менее, ребята, с которыми я подружился, до сих пор дороги мне. И недавно была битва… Я за них так переживал, что решил посмотреть на драку. И… — глубокий вдох-выдох, — одного там чуть не зарезали ножом… Я видел все со стороны, поэтому крикнул Чифую, чтобы… — Чифую это тот, которого ты домой притаскивал? — с лёгкой неприязнью спросил Изана. — Да… А что? — Такемичи… — продолжил за Изану Какучо — Мы слышали весь ваш разговор тогда. И нет, мы не подслушивали, просто вы были очень громкими… Так… И ты пошёл на битву спасать этого… Баджи? Тебя там и ударили по голове чем-то? Ведь так? — Какучо быстро положил свою ладонь под колено Мичи, зная, что это его слабое место. — Не ври, иначе я прибегну с тяжёлым контрмерам. — С улыбкой закончил Хитто и слегка пощекотал это место, а Такемичи аж подкинуло на месте, но Изана быстро схватил его, чтобы тот не смог вырваться. — Н-нет! Правда никто меня не бил по голове! Я сам упал!.. Щекотка стала сильнее, в ход пошли и ребра. — Правда! Я крикнул Чифую… Ха. И тот спас Баджи! Я даже… Ха… не вмешивался в битву! — Вперемешку со смехом, пытаясь вырваться, протороторил Такемичи. — Мне просто в переулке плохо стало… Ха… плохо и я НЕУДАЧНО УПАЛ, ПОЖАЛУЙСТА, ПЕРЕСТАНЬТЕ!!! Парни остановились. Они лишь взглянули на младшего, пытаясь понять: не врёт ли он? Они понимали, что тот что-то не договаривает, но давить не хотели. — Просто мне снится его смерть… — Такемичи снова начал плакать. — А я не хочу, чтобы кто-то из моих друзей умирал… Вот и всё… По комнате раздался тяжёлый вздох. — Эх… Дебиличи. Какой же ты всё-таки плакса… Так переживать за всех… Ты так умрёшь от разрыва сердца. А мы прямо за тобой… Изана же просто молчал. Он не понимал, как можно так переживать за всех. В своей жизни он заботился лишь о своём слуге (как умел) и об этой плаксе. О брате, который ему не брат на самом деле, он вспоминать не хотел. Тот заботился лишь о Майки. А Майки он ненавидел. Эмма? Она тоже предательница, ведь забыла о нем. Ему всё равно на неё. Жива она или мертва. Но об этой плаксе, которую знал всего лишь несколько месяцев, он был готов горы свернуть. Изана думал, что с ума сойдёт, когда тот пропал на два дня и нашёлся только в больнице с разбитой головой, но нет. Сегодняшняя ночь — это был высший пилотаж по нервам Курокавы. Поэтому он решил, что будет заботиться об этом человеке, и, самое главное, не позволит Майки забрать его. Какучо тоже хотел заботиться о Мичи. Он решил, что Изана и Такемичи его семья. Родителей он потерял очень рано, поэтому сейчас он никому не позволит забрать свою семью.***
Время близилось к обеду. Ребята после тяжёлого разговора решили просто ничего не делать. Точнее, отдыхали лишь Изана и Такемичи. Старший развалился на диване, смотря телевизор, а младший лёг на него, положив голову боком на грудь и обняв тёплое тело. А Какучо решил отдохнуть, занявшись домашними делами. Фыркнув на этих двоих после комментария от Курокавы «идиот» и смешка Ханагаки, он решил начать с приготовления обеда. Какучо резко захотелось накормить свою семью чем-то вкусным. Вдруг раздался звонок в дверь. Изана и Такемичи переглянулись. Тяжело вздохнув, старший, скинув младшего с себя, поплёлся открывать дверь, желая лишь послать нежеланных гостей куда подальше. Но Мичи оказался проворнее, и, схватив Курокаву за кофту, откинул назад на диван, сказав «Я сам». Парень молился, чтобы там не было никого из Тосвы. Иначе ещё одна паническая атака обеспечена. Осторожно отперев дверь, он слегка приоткрыл её, но увидев за ней Баджи, спокойно выдохнул и открыл дверь нараспашку. — Привет, Такемичи. Который день уже не могу тебя поймать. Я тут хотел предложить тебе ко мне в гости зайти, ты не против? — обнажая свои клыки проговорил бывший член Вальгалы, приобнимая рядом стоявшего Катзутору. — И ещё он тоже очень сильно хотел тебя увидеть, кстати, я не знал, что вы хорошо знакомы. Такемичи захотелось треснуть себя по лбу. Нет, не потому что Баджи привёл Тору, а потому что он сам стал слишком невнимательным, ведь он совсем забыл про Казутору. Тот же мог подумать, что Ханакаги не хочет его снова видеть. Ханемия сам сжался, видимо старался занять, как можно меньше пространства. — Секунду подождите, пожалуйста. Такемичи вернулся в дом и рассказал обо всем ребятам, как бы спрашивая разрешения. Изана и Какучо отпустили с условием, что если станет плохо или произойдёт что-то непредвиденное, то срочно звонить им. Они все бросят и приедут. Улыбнувшись им на последок, Такемичи неожиданно для ребят потянул их за одежду, заставив наклониться. Такемичи поцеловал каждого в щёчку, пробормотав: — Я вас так люблю, постараюсь скоро вернутся. Вернуться в реальный мир они смогли лишь после того, как хлопнула входная дверь.***
— Вот моя комната, располагайтесь! Я пока пойду заварю нам лапши, — с этими словами Баджи помчался на кухню.Казутора и Такемичи неловко переглянулись и присели на кровать.
Гробовая тишина.
Неожиданно первым голос подал старший мальчик. — Как твоя голова? Всё хорошо? — не поднимая взгляда, спросил Тора. — А, ну… Все хорошо. Тошнит иногда, но терпимо. — ответил Ханагаки. — Ты, кстати, зачем хотел меня видеть? Такемичи повернул свою голову к Ханемии и положил руку поверх его, поглаживая большим пальцем чужую ладонь. — Просто… Хотел узнать… Откуда ты узнал, что я захочу пырнуть Баджи ножом? Чифую спрашивал у меня: не говорил ли я кому-нибудь об этом, но я никому не рассказывал, точно помню… Меня на эту мысль, только лишь Кисаки натолкнул, он заставил, меня поверить, что Баджи предал меня… Но прямо убить он не говорил… Так откуда ты узнал об этом?! — Ханемия вдруг начал плакать. — К тому же, ты же знаешь про Шиничиро, брата Майки, ты ведь знаешь, что это я его убил?! Так почему ты доверяешь мне?! Почему?! Такемичи молчал. Ему было искренне жаль Тору, поэтому он просто обнял плачущего мальчика. На его плече росло мокрое пятно. Казутору начало трясти еще сильнее. Теперь Ханагаки понимал: какого было Изане и Какучо. Такемичи лишь сильнее прижал его к себе, раскачивая как маленького ребёнка. — Тихо… Всё хорошо… Я всё объясню позже, обещаю… Тора, клянусь. К тому моменту как Кейске вернулся, хотя половину разговора он нагло подслушал сидя под дверью, Ханемия уже уснул, используя колени Такемичи как подушку, и младшему лишь оставалось поглаживать его по макушке. Баджи помог голубоглазому переложить Тору полностью на кровать, укрыв того пледом. А сам он позвал Ханагаки за собой на кухню. — Я так понимаю… Мне ты тоже ничего не расскажешь… — уже сидя за столом, протянул хозяин квартиры. Ханагаки промолчал. Он знал, что всё это слишком подозрительно. Поэтому был готов к тому, что Баджи сейчас изобьёт его посильнее, чем Чифую. Он был готов к этому. Осталось лишь придумать отмазку для Изаны и Какучо, чтобы битва Тосвы и Поднебесья не произошла раньше времени. Пусть Баджи ударит его как можно сильнее. Плевать. Для Такемичи главное лишь то, что он живой. Погрузившись в свои мысли настолько глубоко, он и не заметил, что снова начал плакать. Очнулся Такемичи лишь после сильной встряски за плечи. Подняв свои глаза, Ханагаки увидел взволнованый взгляд Кейске. — Ты чего ревешь?! Эй, я же говорю, что верю тебе и не буду давить на тебя!!!Баджи, несмотря на свои оценки, не был идиотом. И это отчаянное и истошное «ЧИФУЮ» он никогда не забудет.
Но Такемичи не слышал голос Кейске. В его голове крутилась мысль, что «Баджи жив».
Жив, он живой!
Слёзы потекли ещё сильнее…
— БЛЯ! Я в душе не ебу как успокаивать людей! Такемичи! Перестань!!! — Баджи был в отчаянии. Но неожиданно Такемичи обнял Кейске, прыгнув на него с таким напором, что последний упал на пол. Ханагаки, разместившись часть своего тела между ног старшего мальчика, сильно прижался к горячему телу, слушая как бешено стучит чужое сердце.Баджи был в ах… полнейшем шоке…
Он лишь смог слегка приобнять в ответ, чувствуя, как намокает его футболка. — Ну же… — Прости, прости… Я просто рад, что с тобой всё в порядке. — сказал Такемичи и улыбнулся так искренне, что у Баджи стало гореть лицо. — Давай просто полежим вот так. Совсем немного…Тук-тук…
Тук-тук…
Тук-тук…
Так спокойно…
***
Открыв глаза, Такемичи понял, что лежит в кровати Баджи, а ему в ключицу сопит Тора. Везде было темно, поэтому, недолго думая, он прижал Казутору ближе к себе под чужое «хихи», которое он уже не услышал. Перед тем как окачательно погрузиться в сон, он почувствовал лёгкое поглаживание по голове. И под тихое «спи» Такемичи уснул. Слишком уж того было сегодня потрясений. Разуму нужен отдых.А где-то два злых парня очень сильно переживают за него…
***
Последнее, что Чифую ожидал увидеть в своей жизни, так это лежащее на полу в форме звезды тело своего капитана, на котором мирно посапывал его партнёр. Что было самым удивительным: лицо Баджи было ярко пунцового оттенка с самой идиотской улыбкой на свете.