Неверная

       Ева провожает Нико на работу, снабдив его плотным завтраком и отглаженным костюмом. Буквально смахивая с него пылинки, она получает на пороге поцелуй. Оба в неком испуге, этого так давно не было между ними. Если вспомнить, они много целовались в начале брака, а потом каждый раз, когда в чём-то соглашались друг с другом или было игривое настроение, что-то успокаивающее или дразнящее. Поцелуи в их браке были, но не такие, как этот – чужой, неловкий. Нико выходит за дверь, и Ева остаётся в доме один на один со своими мыслями.        Её энергия бьёт через край, потому что сегодня она выспалась. Добежав до ближайшего маркета, она делает покупки и возвращается домой, всю дорогу спотыкаясь о мысли, связанные с Вилланель. Она раскладывает ингредиенты на рабочем кухонном острове. Прежде, чем начать, она пишет Вилланель. Странно, что вчера она не пришла на ужин, ничего не писала и даже не встретила её после смены.       Е: А где моё доброе утро?       В: А моё?       Е: Доброе утро. Чем сегодня занята?       В: Доброе утро. Тобой.       Е: Отлично, тогда я жду тебя на ланч у себя дома, через пару часов.       В: Мне что-то купить?       Е: Нет, у меня всё есть, я подготовилась.       В: Люблю подготовленных.       Е: Это какой-то намёк?       В: Хочешь со мной переспать, или это действительно ланч?       Е: Совместим?       В: Как мне теперь жить два часа? Можно, приеду раньше?       Е: Я не против.        Ева чувствует, как болят скулы от улыбки, потеют ладони, она как влюблённый подросток! Даже переписка заставляет её сердце ликовать. Она соскучилась, и она понимает, что немного виновата за вчерашнее утро. Ева изучала рецепты, вчера даже спрашивала у Медведя о русской кухне, ингредиенты просты до безобразия, и в чём тут может быть секрет? Следуя строго по рецепту, впервые ничего не дополняя от себя, Ева готовит ту самую еду из детства Вилланель. Когда она приехала и постучала в дверь, Ева была в процессе, ароматы уже наполняли дом. Распахнув дверь, она сперва увидела букет, а за ним уже Вилланель.       — Fleurs pour votre dame bien-aimée, — прошептала загадочно Вилланель.       — Merci, mon amour, — улыбнулась Ева, принимая цветы.       — Ты знаешь французский?       — Немного. Они бесподобны, я такие никогда не видела! Но…       — Что-то не так?       — Цветы в доме, он же спросит от кого.       — Скажешь, что от меня, с большой благодарностью за то, что подержала мои волосы над унитазом.       — Слушай, а я действительно заслужила! Проходи.       — А я заслужила, как минимум, поцелуй.        Ева оказывается прижатой к двери, даже не успев ответить, губы Вилланель настойчивые, мягкие, со вкусом клубничной жвачки.       — Ты готовишь то, о чём я подумала? Этот аромат мне до боли знаком, — стонет Вилланель в губы.       — Сегодня только то, что ты любишь.       — Ты женщина моей мечты, Ева, идём, а то что-нибудь пригорит.        Ева организовала большую вазу для цветов, эту вазу пришлось достать Вилланель с самой дальней полки. Вероятно, даже это о многом ей сказало, Нико давно перестал дарить цветы. Вилланель садится с готовностью ничем не мешать, только наблюдать. Ей нравится белая майка на Еве с чёрными бретельками от лифа и очень короткие шорты, но всё скрывает фартук. Её волосы заделаны кверху, и видно забавные маленькие кудряшки на затылке.       — Можно мне кусочек чего угодно?       — Можно, только, помой руки. Угощу тебя своей любимой закуской «Дьяволы на лошадях»       — Вау! А я пробовала такое, кстати, вызывает привыкание, не давай мне много!        Вилланель смакует финики в беконе, и следит за движениями Евы, как же волнующе, когда она нагибается, чтобы заглянуть в духовой шкаф. Сочетание хрустящего, солёного бекона с тёплыми, жевательными финиками заставляет Вилланель немного постанывать от удовольствия, но лучше не увлекаться.        Для начала, Ева решила сразу удивить Вилланель селёдкой под шубой, с этим названием она разобралась, как и с тонкостями приготовления.       — Немного волнуюсь.       — Выглядит аппетитно, — приободряет Вилланель.       — Да, то же я могу сказать и о тебе, — серьёзно, говорит Ева.       — Поверить не могу, что ты сделала это для меня. Знаешь, я была во многих местах, где могли подать что-то наподобие, но никто не был близок к оригиналу, если ты справилась, я не знаю, что с тобой сделаю.       — Звучит опасно, ты выкрадешь меня? Увезешь в замок, запрёшь в башне и заставишь готовить до скончания моих дней!       — Заманчиво, жуть, — смеётся Вилланель, бесхитростно и беззаботно, Ева наслаждается этим смехом, занимаясь подачей.        Вилланель действительно ощутила тот самый вкус, что-то в ней ещё отщёлкнуло, так глубоко, что она перестала жевать. Никто никогда не делал для неё ничего подобного. Высунув язык, она облизывает нижнюю губу, и желудок Евы переворачивается.       — Это праздник, Ева.        Ева счастлива угодить, радость заставляет её руки дрожать и она продолжает готовить, чтобы сдерживать себя. Картошка с курицей приобрели золотистый цвет, Ева вынула противень из духовки и, поставив на плиту, скинула прихватки с рук, перевела дыхание.       — Это очень вкусно, Ева, спасибо. Хотя, обычным спасибо тут явно не отделаешься.       — Я попробую? — набравшись смелости, Ева подходит, смотрит в тёмные, орехово-зелёные глаза, и громко сглатывает.       — Ну, конечно!        Ева подцепляет вилкой всю многоэтажность конструкции и пробует с опаской, но на самом деле все ингредиенты сочетаются отлично и она смакует, разбирая всё по составу и собирая вновь.       — Можно я кое в чём признаюсь тебе? — Ева села напротив, убедившись, что ничто их не отвлекает, Вилланель уплетала салат, и готова была слушать, — Я… Эмм, это касается утра. Дело было не только в том, что меня ждал дома злой, обиженный муж. Я испугалась, Вилланель.       — Испугалась? Я что-то бормотала во сне?       — Нет, о, нет, ты спала спокойно. Это было… Когда я проснулась, ты спала так расслабленно, выглядела как ангел, слегка подбитый, но ведь и путь был сложным, верно? — Ева усмехнулась, из-за волнения, она говорит чушь, — Твои пальцы ног упирались в мои икры, ты дышала на мою руку, от чего по мне пробегали мурашки. Когда я попыталась выбраться из постели, ты перевернулась и потянулась, твоя футболка задралась, обнажив милый пупок, твёрдые мышцы, шрам, пару родинок внизу живота, то, что я почувствовала в тот момент… Я никогда не испытывала такого желания к кому-то, это пугает. Я посчитала всё это подарком судьбы, но не мне! Это непременно придётся вернуть обратно, это не моё, я не хотела позволять себе думать, что смогу просыпаться с тобой и дальше. Ведь, так не будет, верно?       — Почему?       — Где ты провела эту ночь?       — С Хелен, в клубе.       — И вы спали вместе после? Это была не я, мне будет что-то доставаться, но не вся ты.       — Ты решила загрузить не только мой желудок, но и мозг? Любой роман обречён, если кто-то начинает хотеть большего. Больше, чем секс и встречи, — её слова доходят до Евы на секунду позже, чем следовало бы, — Ты не хочешь продолжать? Предупреди только. Не хочу стать твоей поучительной историей.       — Я хочу! Хочу затолкать тебя в спальню и трахать до тех пор, пока мы не увидим звёзды, но мне становится страшно, Вилл. И, я одна в этом.       — Если тебе нужно потереться неловкими правдами, обсуждая происходящее, я послушаю, и тоже чем-то поделюсь, но это вовсе не обязательно, Ева. Зачем нагружать вопросами то время, в котором можно просто любить. В результате тебе ничего это не даст, кроме выпотрошенных чувств. Мы встретились не для того, чтобы разрушить наши жизни. Можно мне второе блюдо?        Вилланель протягивает тарелку, а Ева не может двинуться с места, и ей хочется расплакаться, от глубины слов такого юного человека, откуда в ней всё это? И почему это причиняет боль? Да, они встретились явно не для того, чтобы наносить друг другу душевные раны, и им не нужно было избавляться от одиночества. Что если, им нужно спасти друг друга от них же самих? Драмы всегда было и будет предостаточно, а как насчёт того человека в жизни, что излечит? Научит терпению, любви, уважению, умножит все чувства, покажет суть. Ева много требует от той, что жаждет секса, удерживая свою душу в тени. Ева накладывает порцию и ставит её перед Вилланель.       — Мне скоро на работу, пойду, переоденусь.       — Секса не будет? Я испортила тебе настроение?        Ева сбегает и плачет в спальне. Нет, она держалась, вынув одежду из шкафа, она сняла с себя фартук и шорты, стянула майку, и сползла по стенке, разрыдавшись, уткнувшись в колени.        Вилланель всё больше понимала, что озвучила именно то, что у Евы болело, она попала в каждую болевую точку, и Ева сбежала. Удивительно, что еда, напоминающая прошлое, ненавистное детство, сейчас желаннее реальности, где от неё начинают требовать чувства, о которых она ничего не знает. Хелен никогда не нагружала этим, не просила сверх, поэтому отношения и брак уже длятся год.        Ева вздрагивает, ощутив присутствие Вилланель, как она так бесшумно прошла по скрипучей лестнице?       — Я поела, спасибо, позволила себе добавку. Но это странно, знаешь ли, сидеть одной на твоей кухне, пока ты… Эмм, плачешь?       — Прости, не знаю, что со мной.       — Знаешь, — многозначительно, подчёркивает Вилланель и проходит в спальню, чтобы лечь на кровать, вытянув длинные ноги и, подсунув под голову пару подушек, тяжело вздохнуть, — Это было так сытно, я буквально не в состоянии покинуть твой дом.        Ева усмехается сквозь слёзы, дальше они молчат, словно набираются смелости, хотя Вилланель ничего не боится, кроме как лишнего травмирующего чувства Евы, шага. Вилланель думает, Еве не хватит духу заняться сексом на брачном ложе, там, где засыпает её муж, но Ева встаёт возле кровати и снимает с себя лиф. Стиснув зубы, Вилланель смотрит на аккуратную, маленькую грудь, светло-коричневые соски уже натянули ареолу. Неловко следуя взглядом за руками Евы к белью, она возбуждённо поёжилась, с желанием привстать и помочь. Ева тоже ощутила возбуждение, оно низко вспыхнуло в её животе, наделив тело смелостью. Спустив трусики, она забралась на кровать, сев на бёдра Вилланель, и тут же остановив её руки на пути к себе.       — Подожди.        Вилланель слушается, поднимая руки в знак того, что не тронет, Ева расстёгивает на ней рубашку, пуговица за пуговицей. Ева чувствует так много, прижимаясь к телу Вилланель, кожа к коже, устраиваясь головой на плече, всхлипнув от недавних слёз. Ей стыдно, это точно не то, зачем Вилланель приходит, зачем нужны эти отношения, зачем она легла на эту постель.       — Я понимаю, что всё порчу, и если ты не захочешь больше меня видеть, если захочешь уйти, тоже пойму.        Шрам на губе Вилланель дёрнул мускул, глаза защипало от накатившихся слёз, но всё это, она попыталась замаскировать:       — Шутишь? Ты пожарила мне курицу с картошкой, я теперь от тебя не отстану, — усмехается Вилланель, тусклым голосом.        Медленно, она всё же обнимает за хрупкие плечи женщины, обе вздыхают в этот момент, и Ева льнёт сильнее. Вилланель поглаживает её спину, уходит руками далеко вниз, к пояснице и ниже, дышит запахом её волос, что кружат ей голову, ощущает странную дрожь.       — У меня тоже есть правда для тебя. Обычно я знаю, кого хочу и как, но с тобой найти прямую линию так сложно. Хочу тебя нежно, во всех мыслимых и немыслимых позах, изучать, облизывать, дышать тобой, но также я хочу — грубо. Терзать твоё тело поцелуями, резкими движениями. Слушать крики или стоны, писать оргазмы или хаотично разбрызгивать краски, понимаешь? Нет, не понимаешь, я больше не доверяю своим мыслям и фантазиям, своим намерениям насчёт тебя. Желая тебя поиметь, я могу источать нежность, а если захочу нежности, могу тебе навредить. Если бы ты знала, Ева, как я способна навредить…       — Это хорошо, что ты понимаешь это. Ты можешь работать над этим. Порой один день, прожитый с правильными вопросами к себе и ответами на них, может изменить всю жизнь.       — Я люблю твою мудрость, — Вилланель мягко целует Еву в лоб, — Твой ум, — дополняет она, и Ева мягко улыбается, целуя в родинку под правой ключицей.       — Этих «люблю» будет всё больше и больше, или мы это остановим.        Вилланель смотрит на свои пальцы, что ложатся на шею Евы, накрывая замаскированный след и сжимает. Перекатившись, она оказывается сверху, Ева поднимает руку и смыкает её вокруг запястья Вилланель.       — Никогда, слышишь, никогда не предлагай мне бросить тебя, отказаться от тебя, я всегда сама за себя решаю, и не хочу слышать ничего о том, что я должна уйти.        Ева бегала по её лицу испуганными глазами, но, не ощущая никакой боли от давления на своё горло, она просто подалась вперёд, вжимаясь в губы Вилланель.       — Скажи, что я нужна тебе, — получив свободу от поцелуя, первым делом просит Вилланель, — Скажи, что без меня не можешь, — голос низкий и пытливый, Ева кивает, целует и вновь кивает.       — Я не смогу без тебя, — шепчет она, и покрывает всё лицо Вилланель маленькими, нежными поцелуями.        Время не за них, приходится подняться. Ева неловко собирается под пристальным взглядом, она понимает, как в этот момент её хочет Вилланель, и что происходит в её грязных мыслях.       — Извини, что оставила тебя без секса.        Вилланель никогда не испытывала нежности к человеку, что неловко прыгает на одной ноге, пытаясь балансировать, чтобы натянуть носок. Она поднимается с кровати, и, не застегнув рубашку, нападает на Еву с поцелуями и щекоткой.       — Ничего, для этого существует мастурбация, — звонко целуя в щёку Еву, заявляет она.       — Можно ли сказать, что мастурбация для нетерпеливых?       — Мастурбация — это заменительная форма выхода сексуальной энергии, Ева.       — Как мне теперь работать, зная о том, чем ты займёшься?       — Может тебе будет чуточку совестно?       — Положить тебе в контейнер ужин? В твоей новой квартире есть, где подогреть еду?       — Да, думаю, есть.        Перед выходом из дома Ева смотрит на букет цветов, что явно станет проблемой чуть позже. Может, Вилланель специально это делает? Ева хотела бы забраться в эту голову и всё обо всём узнать. Может, их с Хелен спор и не заканчивался? Может, Вилланель потеряет к ней интерес в скором времени, может, Ева потеряет в ней себя?

***

       Хелен встречается на набережной с Константином, именно ему она доверила несколько новичков, и Пэм в том числе. Её раздражает, что он предпочитает такие встречи, на открытой местности, разве это не опасно, быть у всех на виду? Его заслуги перед организацией весьма сомнительны, он хитрый и пронырливый, за ним самим нужно следить! Хелен недолюбливает его из-за Вилланель, слишком долго он её знает, слишком много мелочей о ней. Он знает Вилланель лучше, чем она, являясь её женой! Только поэтому, она всеми силами держит этих двоих подальше друг от друга.       — Погода сегодня замечательная, прогулка тоже, кстати, и даже можешь купить мне мороженое, но это не спасёт тебя от моего гнева. Ты не уследил за Пэм!       — Она странная.       — Разве не все, кого тебе дают, такие?       — Есть психопаты, и я могу с ними работать, а есть поломанные, им нужна помощь, а не я.       — Пэм не поломана, она девочка-призрак, недооценённый талант.       — Талант как Вилланель? — Константин приподнимает густые брови, усмехаясь.       — Их талант — искусство. Такие как они, могут переступить черту, через которую такие, как мы с тобой, не могут. Это уникально, за это они и получают деньги, а наша обязанность…       — Следить за ними, знаю! А вот чего я не знал, так этого того, что её брат действует ей на нервы. Я был неаккуратен в словах, вероятно, подтолкнув её к расправе. Девочка тренируется, набивает руку, к тому же, неплохо убирает за собой самостоятельно.       — А ты и рад немного сбросить с себя обязанности!       — Ладно тебе, всё улажено. Как там Вилланель?       — Волнуешься за неё? Она ни в чём себе не отказывает, — Хелен в который раз смахивает уведомление о списании средств, — Кстати, ты приглашён на нашу годовщину, она хочет тебя видеть.       — Я не против.

***

       Вилланель знает, как убить время, совершая покупки, она пользуется счётом Хелен, чтобы та видела череду поступающих уведомлений. Теперь у неё есть квартира, она ставит пару контейнеров с едой от Евы по центру пустого холодильника, до этого момента здесь стояли лишь две бутылки шампанского. В ванной комнате она может расставить новые лосьоны, крема, шампуни и гели, теперь необязательно покупать каждый раз новые или перевозить из отеля в отель. Место для медикаментов, запас бинтов и антисептика, набор от головной боли. Прикроватная тумбочка пополнилась секс-игрушками. Теперь у неё есть место для коллекции обуви и парфюма. Хелен приезжает вечером с портным и готовым фраком, он не требует никаких изменений, и остаётся висеть в гардеробе на самом видном месте.       — Я заметила, ты начинаешь обживаться здесь, — потянула довольно Хелен, поглаживая свои бёдра и ныряя в карманы.       — Просто место, для хранения вещей.       — Закажем кровать?       — Я закажу сама, когда захочу, а пока мне достаточно прикроватных тумбочек, странно, что они есть, а кровати нет.       — Там какая-то история с неверным заказом, дизайнер извинялась.       — Я всё переделаю, позже. Не хочу жить с чьим-то выбором.       — Если нужна будет помощь, хотя… Ты отлично справляешься с тратой денег и без меня.       — Ты о сегодняшних покупках?       — Да, особенно заинтересовал меня секс-шоп, что ты там приобрела?       — У меня не то настроение. Посмотришь со мной фильм?       — Только не целиком, мне нужно будет уложить дочь спать.       — Как обычно.       — Хочешь, вернусь потом? Можем вместе съездить?       — Нет, поезжай, я устала и лягу спать после фильма.       — Закажем ужин?       — У меня есть, разогреть?       — Да, спасибо, — удивлённо, кивает Хелен.        Хелен выбирает фильм, чувствует себя гостем, она понимает, откуда у Вилланель домашняя еда и её разрывает от ревности. Впервые она хочет скандала и выяснений отношений, но только не перед годовщиной. Вилланель хочет обнять на диване, когда Хелен пробует еду, но та отодвигается.       — Можно мне уже выполнить какую-нибудь работу? Или я наказана за предыдущую поездку?       — Три дня до банкета, давай после?       — Я могу работать быстро, ты знаешь.       — Давай не будем рисковать.       — Рисковать? Ты что, думаешь, что я могу не вернуться? Ты вообще допускаешь такую мысль, отправляя меня убивать людей?       — Каждый раз. Я знаю, насколько это опасно, я знаю о потерях.       — Очевидно, ведь ты занимаешься новенькими, а они приходят на чьё-то место. Мне будет трудно найти замену?       — Эй! Я не хочу обсуждать это. Ты всегда будешь возвращаться.       — Но отправить сейчас ты не рискнёшь? — допытывается Вилланель.       — Не хочу, чтобы кто-то подпортил твоё личико, или того хуже, ожог всё ещё заживает, знаю, тебе скучно сидеть на месте, но с Евой куда интереснее, не так ли? Я удивлена, что ты хочешь уехать, оставить её.       — Забавно выходит, что вы обе сейчас будете заняты праздником, что предполагает мою верность одному человеку. Воу, целый год, никогда ещё столько не трахалась, как в браке с тобой.       — Не со мной.       — С тобой, Хел! Мне хватает тебя, нам отлично вместе, я хотела сказать тебе об этом, а благодаря Еве, я больше не смотрю ни на кого! Мне никого не хочется.       — Это говорит о твоих чувствах к Еве, а не ко мне.       — С помощью неё, я вернее тебе, что плохого?       — Как же ты умеешь всё извратить! Ты любишь лишь свою любовь, а она чистый изврат! У тебя на всё есть свои правила!       — Не думала, что услышу от тебя подобное, ты та, кого всё устраивает, лишь бы я периодически отлизывала тебе и давала трахать себя.       — Лучше закончим этот разговор, я пропустила начало фильма.       — Я перемотаю.       — Оставь, — раздражённо, говорит Хелен, доедая ужин.        Вилланель всё равно не даёт смотреть, забираясь под рубашку, выдёргивая её из брюк. Вилланель знает, Хелен простит ей всё, в надежде, что что-то изменится, она прозреет. Вслушиваясь в дыхание Хелен, она ждёт, когда оно собьётся, покрывая шею поцелуями.       — Кажется, ты сказала, что у тебя не такое настроение? У меня теперь тоже, прекрати, не хочу.       — Тебе же приятно? — Вилланель целует в мочку уха, подцепляет её губами и посасывает, — В этой зоне точно приятно, а здесь? — губы касаются высоких скул, уходят вниз, — И тут ещё, — вновь нападая на шею.       — Ты пропустила одну зону.        Вилланель поднимает взгляд, видит, как Хелен высовывает кончик языка для неё, и Вилланель облизывает его. Это возбуждает, поцелуй томный, они ведут через него переговоры. Порой, так сложно объяснить что-то и доказать словами, но поцелуем Вилланель может показать, что всё ещё горит этой связью, а Хелен может это чувствовать.        На пороге они на пару секунд замерли лицом к лицу, Вилланель провожает, это что-то новое, никакого секса не случилось, произошло нечто большее — нежность. Вилланель понимает, что именно Ева настроила её на такое поведение, ей захотелось познать это, и теперь это применимо даже к Хелен. Досматривая фильм в одиночестве, Вилланель крутит смартфон в руке, и всё же, пишет Еве:       В: Думаю о том, как ты лежала на мне сегодня, мне не хватает тебя.       Е: Я тоже думаю о тебе.       В: Ты быстро ответила.       Е: Сегодня незагруженный вечер, кухня почти простаивает.       В: Ты могла бы отпроситься и приехать ко мне?       Е: Не знаю…       В: Нико не узнает, будет думать, что ты всё ещё работаешь.       Е: Нико? Не Адам?       В: Приезжай.       Е: В очередной раз будет больно, что это всего на пару часов.       В: Мне уже больно, ожог разболелся, мне срочно нужно приложить к себе красивое, обнажённое тело.       Е: Адрес?        Вилланель завизжала от восторга, подпрыгивая на диване, Ева так быстро согласилась приехать! Нужно подготовиться, даже вымыть посуду.        Ева без проблем отпросилась. Хелен позвонила ещё днём, на завтра запланирована встреча с организатором и работа с командой, проработка меню и оформления, разговаривать с ней было неловко, её жена изменяет ей. У них одна женщина на двоих, это странная связь. Ева думает об этом в такси. В этом треугольнике у Вилланель самая выгодная позиция, кто-то ей всегда достаётся, и сейчас очередь Евы. Такси привозит в элитный район, чему Ева не удивлена, швейцар здоровается, вызывает лифт. Перед любой встречей с Вилланель, Ева испытывает желание сбежать, это страх в одном флаконе с неуверенностью и смущением. Стук скромный, звонок Ева не трогает. Вилланель открывает дверь и затягивает в квартиру, тут же целуя.       — Что это? Мне? — Вилланель выхватывает коробочку из рук Евы.       — Да, Баноффи, подарок, в честь новоселья, я же не могла приехать с пустыми руками.       — Ну, ты привезла себя, мой самый сладкий десерт.        Вилланель открывает коробку и пробует это идеальное сочетание банана, сливочной ириски и печенья, постанывая при этом. Ева наслаждается этим моментом и сильно возбуждается, когда Вилланель облизывает свои длинные, сладкие пальцы.       — Это очень вкусно, ты сама?       — Да. Я осмотрюсь?       — Конечно, правда, тут особо не на что смотреть, в некоторых местах можно услышать эхо от пустоты.       — В этом тоже есть что-то, свободное пространство, твоя жизнь не отягощена кучей хлама.       — Да-да, — согласилась Вилланель, уплетая лакомство.        Она определённо знала, где застрянет Ева, этим место стала кухня. Её привели в восторг ножи Arcos, она говорила о сочетании в них лучших качеств европейской и японской ножевых школ, так трепетно держала в руках, что пора было начинать ревновать. Идеально заточенные, не тронутые, они точно опасны в неопытных руках, но в данный момент здесь таких нет. Правда, опыт владения ножами у них сильно отличается. Ева проводит ладонью по столешнице из мрамора, оценивает варочную панель, Вилланель моет руки после сладкого, и надвигается на Еву как хищник.       — Я разрешаю тебе лишить девственности эту кухню, в любое время.       — Ты ещё ни разу?       — Здесь? Ни с кем.       — Эй, я про готовку!       — Я воспользовалась микроволновкой, но больше ничего не трогала.        Вилланель проводит большим пальцем по выступу бедренной кости Евы, другой рукой проходится по спине, ощущая под ладонью бретельки, Ева привстаёт на цыпочках, едва касаясь сладких губ.       — Ева, ты должна разрешить мне, я так часто это представляла, — слова мешаются с поцелуем, лицо Евы горит, она ощущает себя загнанной в ловушку.       — Что ты представляла?        Вилланель целует линию скул, до подбородка, поддевает его носом кверху и они встречаются взглядом.       — Давно пора нагнуть и пройтись внутри тебя своим членом.       — Боже, что? Он на тебе?       — Надену, если ты согласна, хочешь попробовать такой секс? Мои пальцы идеальны, но я ещё на многое способна. Тебе пора раскрыть мои таланты.       — И давно ты этого хочешь?       — С первой секунды, как тебя увидела, я захотела всё и сразу, только с тобой. Не бойся, это почти не отличается от секса с мужем, нет, отличие конечно будет, я сделаю лучше, ты вообще забудешь о сексе с мужчинами.       — Вилланель, это…       — Решайся.       — Я могу освежиться?        Вилланель не хочет отпускать в такой момент, и давать время на подумать — тоже. Ева освобождается от рук и контакта глаз, буквально вырывается в пространство, где может дышать и думать, что делает. Вилланель хватает за бедра и прижимает их к себе, оставив горячую ладонь на животе.       — Ты чувствуешь, как всё в тебе ноет? Я буду с тобой нежной, Ева. Идём.        Вилланель толкает бёдрами вперёд, провожает до ванной комнаты, Ева обращает внимание на отсутствие кровати.       — Я могу везде, где захочешь, — убеждает Вилланель.        Ева прячется в ванной комнате, прикрыв дверь, переводит дыхание, закрыв глаза. Её так трясёт, но это не страх, она хочет, действительно желает всего, что с ней может сделать Вилланель. Обе взволнованы и возбуждены, Вилланель выбирает страпон, это должно быть что-то среднее для начала, что быстро доставит удовольствие, не отпугнув от процесса. Когда Ева выходит из ванной комнаты, в одном полотенце и босиком, Вилланель широко улыбается, сидя на углу матраца.       — Я немного…       — Знаю. Вижу. Подойди ко мне, — манит Вилланель, на край матраца, — Можешь сесть на меня, и я подготовлю тебя.        Ева кажется более хрупкой и лёгкой, Вилланель проводит подушечками пальцев по её плечам, и дотрагивается до вьющихся волос, откидывая их за плечи. Нежные поцелуи в ключицу заставляют Еву застонать, она двигается пахом ближе к телу Вилланель и ощущает твёрдость.       — Это он?       — Ты первая женщина в моей жизни, которая не запрыгивает сразу.       — Как это обычно происходит?       — Ты первая, кто спрашивает о процессе с другими.       — Это неплохо, быть во всём первой. А тебе нравится учить, быть опытной, вести к этому. Разве нет?       — Мне нравится твоя уязвимость. Твой трепет, твоя дрожь. Ты немного боишься, это нормально, но помни, что даже если я обижу, это от сильных чувств. Знала бы ты, что делаешь со мной.       — Даже сейчас?       — Хочу потрогать тебя там, можно?       — Не спрашивай разрешения.        Вилланель дёргает полотенце вниз, оголив небольшую грудь Евы, обе ладони накрыли и плавно сжали, затем она потребовала поцелуй в губы, и обязательно с соприкосновением языков. Забравшись рукой под полотенце снизу, Вилланель жадно сжала пальцами нежные лепестки половых губ, Ева схватила воздух ртом, взрываясь сладким, протяжным стоном. Вилланель облизала напряжённую шею, внедряя свои пальцы внутрь влажной, горячей плоти.       — От твоего лица можно прикурить, Ева, так нравятся мои пальчики? Только не кончай, слишком рано.        Это плавное проникновение, невероятно длинные пальцы сгибаются, и на глазах Евы наворачиваются слезы, она чувствует всё слишком остро, её переполняют волнующие, новые ощущения, ей хочется шептать об этом Вилланель. Она никогда не чувствовала себя такой полной, цельной, чувствительной, но голоса нет, как и пространства вокруг. Обхватывая за шею Вилланель, она позволяет всему этому происходить. Ева ощущала, как сильно течёт, как Вилланель накапливает эту влагу в ладонь, а пальцы всё быстрее двигаются в ней, трение стало почти неощутимо. Вилланель продолжала скользить внутри тёплой, бархатной вульвы. Первобытный зверь пробудился из глубин, поощряя тёмные, порочные желания быть резче, тонуть в страсти, пользовать. Ева не успела ахнуть, как Вилланель пересадила её с пальцев на страпон, предварительно проскользнув по нему влажной ладонью, наполненной смазкой Евы. Ева лишь успела почувствовать, как что-то жёсткое коснулось внутренней поверхности бёдер, а затем в губы её вульвы следом была яркая вспышка. Вилланель нащупывает губами пульс на её шее, обе задыхаются в моменте и начинают движение. Ева звучит женственно и хрипло, когда её трахают, с этим Вилланель знакомится впервые. Ей нравится использовать силу мышц, чтобы приподнимаясь, глубже проникать, нравится владеть нежным и хрупким телом, подбрасывая его. Ей удаётся облизать грудь, толкнуть вглубь страпон и услышать тяжёлый стон, ощутив, как ногти Евы впиваются в спину. Это её не пугает, с Хелен они именно так и трахаются — синяки и следы от укусов, засосы, царапины, Вилланель любит этот вид боли. Какое-то время Ева ни на что не отвечает, страпон входит и выходит из неё, когда Вилланель приподнимает.       — Поучаствуй, обхвати меня за шею, — просит Вилланель.       — Вилланель, мягче, — всхлипывает Ева.        Зверя уже не унять, единственное, что может Вилланель, это сменить позу, уложить жаркое тело на простыни, закинуть ноги Евы себе на плечи и двигаться плавно и глубоко, наслаждаясь криками. Глаза Евы затрепетали, воздуха было недостаточно, Вилланель опустила ноги и нависла сверху, слизывая каплю пота с виска, Ева обвивает ногами талию, вжимаясь, не позволяя совершать длинные, поступательные толчки. Дёргает бёдрами назад, тогда Вилланель наоборот ускоряется, матрац стучит об стену, непристойные звуки вырываются даже с губ Вилланель.       — Ты можешь кончить, отпусти себя, я здесь, с тобой, — Ева слышит голос будто из глубины, и идёт на него, пробираясь сквозь тьму.        Спазмы давно волновали тело Евы, она так боялась отпустить напряжение, довериться, она прижимается к телу Вилланель, только сейчас понимает, что даже не раздела её. Один крохотный поцелуй от Вилланель в верхушку груди ставит точку в этом пути, оргазм накрывает, словно выворачивает наизнанку, трясёт так, что едва можно глотнуть воздух, страх потерять сознание, быть слишком не в себе, быть открытой. Вилланель проводит через всё это уверенными движениями бёдер, сдерживанием сильных рук, и поцелуями.       — Люблю, люблю тебя, — стонет Ева, извиваясь под горячим телом.        Вилланель смеётся, уткнувшись влажным лбом в плечо Евы.       — Так все говорят, когда напьются или получат оргазм.        Ева могла бы с этим поспорить, но ей слишком хорошо.       — Понравилось? Мне оставить тебя отдохнуть? Я могу сделать с тобой сейчас нечто такое…       — Стоп. Пожалуйста, у меня всё тело гудит, и это… Это супер, ты супер, — на эмоциях, выдаёт Поластри, но Вилланель слышала подобное сотни раз, она знает, что хороша, её больше волнует, будет ли у этого продолжение.       — Что мне сделать для тебя сейчас?       — Можно, сделаю я? Мне нужно закрепить полученный материал, испробовав на тебе.       — Ты хочешь мой член? Хочешь войти в меня им? Я удивлена, так быстро. Пробуй, конечно, посмотрим, на что способны твои бёдра.        Вилланель ничем не мешает, пока Ева плавно раздевает её, поглаживая тело так нежно, почти усыпляюще, от чего появляется ощущение миллиона крошечных иголочек на коже. Она находит шрам, который раньше не видела, на предплечье, его плохо видно, но на ощупь легко найти, Вилланель не расскажет, как ей воткнул ножницы в руку мужчина, которого она убила. Это воспоминание могло бы быть приятным, но только не в компании Евы, с ней все шрамы становятся заслуженным наказанием за зло. С Хелен эти шрамы ощущаются как боевые награды, как нечто, чем стоит гордиться, пройденный путь с трофеями. Ева касается его губами, затем, смотрит в глаза и касается пальцами шрама на губе. В её взгляде любопытство и вопросы, и Вилланель пресекает это, продолжив то, что начала Ева. Через несколько минут нагое тело Вилланель покоится на белоснежном постельном белье. Руки Евы скользят по её губам, шеи, груди, она натягивает на них одеяло. Вилланель смеётся над тем, как она пытается надеть страпон, помогает, но Ева тут же толкает её в плечи, когда всё закреплено. Вилланель не ждёт отличных результатов, слишком много напряжения в руках Евы, она волнуется.       — Эй, действуй, как чувствуешь, ты, конечно, должна думать о том, нравится ли мне, но, если хочешь, будь эгоисткой, делай, как вздумается.       — Если будет больно, скажешь?       — Не будет, Ева, потрогай меня и вводи.        Ева привыкла стремиться к совершенству, благодаря своей работе, своему призванию, всё должно быть изумительно, или никак! Блюдо либо удалось, либо отправляется в мусор. Она так боится сделать что-то не так, быть посредственной в том, что Вилланель любит больше всего, это тревожит её мысли до определённого момента. Вилланель поглаживает её руки, что упираются в матрац, и закрывает глаза, предоставив себя.       — Ты так красива, так уникальна, я просто не заслуживаю тебя.       — Заслуживаешь, Ева, поэтому мы здесь.        Вилланель вздрагивает от возвратно-поступательных движений, с помощью которых Ева проникает между её бёдер, делать это под одеялом, конечно, ошибка, думает Вилланель, но, может, она привыкла так с мужем? Должно быть, им так скучно в постели. Ева набирается смелости, от чего становится приятно, горячо, этот жар поднимается выше.       — Ты со мной? — тихо, спрашивает Ева.       — Извини, приятно, и я немного в себе.        Ева плавно двигает бёдрами, наращивая темп, её никто не учил, она вспоминает движения Нико, от которых ей было приятно, теперь она может взять за опыт и движения Вилланель. Совместить, попробовать что-то своё. Она понимает, что одно положение может стать некомфортным, она поворачивает Вилланель на бок, приподнимает её ногу, столько стонов и движений, становится слишком жарко. Вилланель тянется вверх, оказывается на животе, Ева целует в спину, приподнимает бёдра, толчки сзади удивляют Вилланель, она стонет в подушку, подмахивая. Обе горят в процессе, Еве всё больше нравится всё, что она получает, слушать стоны, доводить до оргазма, владеть этим телом, что-то невероятное! Что переворачивает всё внутри и мысли! Ей нужно видеть лицо Вилланель, поэтому она оказывается на спине, Ева в который раз выскользнула, чтобы вновь направить, Вилланель вздрогнула, впиваясь пальцами в ягодицы Евы и направляя в себя с животной, отчаянной страстью, кусая губы, сменив стоны на выкрики. Ева боится, что на них пожалуются соседи, и прикрывает её рот ладонью, наваливаясь сверху, два влажных от пота тела соединились, Ева ощутила, как дрожит Вилланель, как толчки отзываются в её теле волной. Облизывая её шею, она сделала ещё несколько движений, Вилланель сжимала её плечи и не смолкала, решив её немного расслабить, Ева опустила руку вниз, дотронулась до горячей головки клитора, и прикусила кожу на шее Вилланель, та в ответ прикусила кожу ладони Евы, и она отдернула руку от её лица. Решив продолжить игру, кто кого, Ева двинула страпон глубже, Вилланель отодвинулась назад, её бёдра затряслись, пальцы Евы соскользнули с клитора и попали в пульсирующий вход, вызвав недоумение.       — О боги! Вилланель!       — Всё хорошо, Ева, продолжай!       — Я же попала не туда!       — Пожалуйста, продолжай!        У Евы никогда не было такого секса, она немного напугана, но Вилланель не даёт ей остановиться. Теперь всё происходит медленно, неуверенно, в итоге, Вилланель укладывает Еву на спину и забирается сверху, завершая всё самостоятельно.        Им двоим нужно время, чтобы прийти в себя, за окном темно, по комнате стелется полумрак, обнимая их разгоряченные тела. Ева думает о том, что они упустили какие-то важные шаги к тому, чтобы заниматься подобным сексом. Вилланель впечатлена тем, что позволила, помнится, Хелен долго уговаривала её на это, Еве достаточно было ошибиться, чтобы заполучить. Тела приятно ноют, и Вилланель хочет объятий.       — Мне, наверное, уже пора. Ещё успею приехать вовремя, словно после работы, Нико ничего не заподозрит.       — Нет.       — Нет? — переспрашивает Ева, пытаясь привстать.       — Нет, значит, нет, я тебя не отпускаю, ты останешься со мной, и мы будем заниматься сексом до утра.       — Прекрасная идея, но… Мне действительно пора уйти.        Вилланель забирается на Еву, прижимая собой, и сцепляя её руки над головой, смотрит в глаза.       — Это похищение, дёрнешься, будет больно.       — Давай без шуток.       — Я разве шучу? — сдавливая тонкие запястья, Вилланель внимательно наблюдает за реакцией.       — Не шутишь, — выдыхает Ева.       — Думаешь, мне нравится отпускать тебя к нему?       — Мы в таком положении обе.       — Ты видишь здесь Хелен?       — Должно пройти время, чтобы мы поняли, куда двигаться дальше.       — А пока тебе нравится хранить этот грязный секрет, — Вилланель делает вид, что обижена, и отпускает Еву, надеясь, что та прилипнет к ней сама.        Ева так и делает, она обнимает и прижимает к себе, покачивая.       — Ты самый грязный секрет в моей жизни, но я не откажусь от возможности его хранить.       — У тебя был анальный секс? — нескромный, резкий вопрос Еве, вгоняет её в смущение, по её неопытности, она сделала это с Вилланель.       — Прости за это, я не знаю, как это вышло.       — Тише, не тараторь, мне понравилось, было, конечно, жёстко, без подготовки, но это временные неудобства.       — Почему ты не остановила меня?       — Потому что доверяю всю себя тебе.       — Тело, но не мысли.       — Да, хорошее замечание.       — Я никогда не пробовала, мне казалось, это некомфортно.       — Это не для всех, но если ты в теме, то удовольствие гарантировано.       — Хелен делает с тобой это?       — Я не особо даюсь, это как подарок, на случай если я провинюсь в чём-то. Нечто особенное, что недоступно каждый день и только по желанию.       — Мне неловко от того, что я уже это сделала с тобой.       — Случайно. Это было здорово, я не злюсь на тебя.       — Но ты злишься, что мне пора идти.       — Всё, что я могу, это сделать тебе больно или отпустить.       — Мы, люди, всегда следуем глупому обычаю любить тех, кто причиняет нам боль.       — Выкини глупости из своей головы, живи так, как хочешь, ты ни чем не обязана своему мужу.       — А как же клятвы? А как же выбор? Я выбрала его.       — Когда-то, но ты можешь делать выбор каждый день.       — Теперь я каждый день выбираю тебя.       — И это тоже пройдёт, — грустно, улыбается Вилланель и мягко целует от плеча до кисти.        Вилланель знает, когда всё меняется, можно управлять лишь своей реакцией, она с этим не справляется. Провожая Еву, она начинает и сама собираться, вызвав такси, она не отпускает её, забирается следом в машину и укладывается на колени Поластри.       — Зачем ты поехала? Могла бы уже спать, — нежно, произносит Ева, поглаживая её переносицу.       — Давай, я поговорю с твоим мужем, соберем твои вещи и вернёмся ко мне? Завтра я всё скажу Хелен, и нам не нужно будет прятаться.       — Нет, мы будем молчать, — Ева накрывает губы Вилланель, и они наслаждаются последними минутами вместе.        Поцелуй, ещё и ещё, пока водитель не оборачивается, напомнив, что уже на месте. Вилланель видит свет в окнах её дома, вероятно, там её встречают любящие руки мужа, прижимают к себе и ведут в постель. Вилланель произносит адрес Хелен, не желая сегодня спать одна.        С порога приходиться врать о цветах, и Нико неожиданно принимает её оправдания. Ева обнимает Нико и жалуется на загруженный день, это уже вошло в привычку. Подготавливая себя ко сну, она слушает его, но ничего не говорит, когда он прижимается к ней в постели, предлагая секс, Ева ощущает, как ноет всё у неё внутри от уже случившегося секса ранее, это приятное ощущение обещает её убаюкать, Нико приходится отказать.        Хелен удивлена столь позднему визиту, запахнув на себе пеньюар, она провожает Вилланель в спальню и наблюдает за тем, как та избавляется от одежды и падает в кровать.       — Нагулялась? — надменно, спрашивает Хелен, не собираясь присоединиться.       — Я была в квартире, ты это знаешь! Это скучно, ты оставила меня без работы перед банкетом, мне нечем заняться.       — Поможешь завтра Еве, вы ладите, вот и займитесь с организатором последними деталями.       — Неужели ты хочешь, чтобы всё было настолько идеально?       — Я оценю твой вклад.       — С Поластри не так весело, как ты думаешь, она очень серьёзный человек, весьма зажатый, у неё есть муж, она много думает о доме и о работе.       — Хорошая попытка убедить меня, что она тебе не интересна. Знаешь, для любовных утех это ведь неважно.       — Хел… Ты всегда пытаешься не ревновать, и это так заметно, мило.       — Спи, мне нужно кое-что доделать по работе.       — Эй, какая работа в полночь?       — На меня сейчас много навалилось.       — Тебе помочь?       — Да, найди тех, кто управляет нашей организацией и расправься с ними, так мы получим свободу.       — Стоп, что? Ты сейчас серьёзно? Разве твоя работа на них не добровольная, в отличие от меня? Ведь не бывает бывших киллеров.       — Боюсь, если я захочу уйти, они не дадут мне унести все тайны с собой, мы в одинаковом положении.       — Гадство, — выругалась Вилланель, обречённо падая на подушку, — Меня вообще не радуют такие темы и разговоры.       — Ты в плену, не единожды, но хочешь думать, что свободна. Так и думай, Вилланель.        Хелен возвращается к ноутбуку в своём кабинете, прежде чем приступить, она думает о дочери, спящей в соседней комнате. Подвергнуть её опасности будет непростительно, «Двенадцать» знают слишком много о рычагах давления на Хелен, она связана по рукам и ногам. Потирая устав висок, она набивает очередное письмо одному из сыщиков в Барселоне, чтобы миссия была успешной, нужна подготовка. Вилланель заходит в кабинет, и садится на край стола.       — Что-то мне не хочется спать без тебя.       — А чего хочешь? — спрашивает Хелен, выдвигает ящик и кладёт на стол ремень с фаллосом, — Хочешь?       — Не особо.       — Потому что тебя и без меня отлично трахают?       — Пойдём спать?       — Нет, Вилланель, сними штаны и наклонись над моим столом, хочу тебя осмотреть.       — Поздно для таких игр, Хел.       — Ты сама сказала, что не хочешь спать. Вперёд.        Вилланель приспускает штаны и упирается локтями в стол, Хелен медленно движется, встаёт позади и босой ногой давит на пояс штанов, стягивая их до щиколоток. Вилланель чувствует волну возбуждения, несмотря на то, что секс сегодня был отменным, поэтому немного злится на своё тело, за доступность и готовность.        Хелен немного груба, это её обычно возбуждает, стоило ей дотронуться пальцами до уже влажной киски, как Вилланель шипит и опускает голову. Хелен ударяет по бёдрам страпоном, чтобы та развела ноги шире, затем хватается за ягодицы, поглаживает и разводит, внимательно осматривая.       — Мне кажется, или у тебя здесь кто-то побывал? Ты слишком чувствительна, — замечает Хелен, щёлкая пальцами по клитору, и Вилланель вздрагивает.        Хелен прекрасно видит, как натёрты её губки, как задний вход слегка раскрылся, это злит её, неужели Ева так быстро добралась до места, в которое даже сама Хелен не всегда попадает?       — Это она тебя так? — схватив Вилланель за волосы, она приподнимает её голову над столом, пальцы трогают края ожога на лопатке, обещая причинить боль.       — Мне было скучно, я мастурбировала.       — Ты даже задницу свою опробовала? Ты же не любишь такое.       — Ты всегда грубовата в этом, я просто подготавливала себя.       — Искусно врёшь. Моя жена – самая настоящая шлюха.       — И что? Выкинешь меня?       — Ты никуда не пойдёшь, ты моя.        Вилланель дрожит от этих слов, как бы ей хотелось услышать их от Поластри. Может, даже, при схожих обстоятельствах. Какой будет Ева, если получит все права? Одурманивая разум мыслями, Вилланель получает страпон в рот и играет для одного зрителя, сладко посасывая головку, Хелен всегда сносило голову это зрелище, эти влажные губы, этот шрам и покорные глаза. Она всегда жадно трахала её после такого, но не сегодня.        Вилланель удивлена новым ощущениям, неверность может принести особое и острое удовольствие. Она держится за край стола, когда Хелен плотно натягивает её до стонов, которые грубо просит прервать, ведь в соседней комнате спит ребёнок. Прикусив костяшку руки, Вилланель терпит, сдерживая всё в себе, а Хелен хороша как никогда. Плавность и размеренность толчков, неглубоко и так ощутимо, большой палец кружит над другим входом, заставляя сокращаться и тем самым зажимать страпон в себе, на обратном пути он выворачивает половые губы, и вновь стремится внутрь, втягивая их вслед за собой.       — Ты будешь получать главное от меня, и бегать на сторону за добавкой, поняла?       — Да.       — Ты же знаешь всё о боли, и не хочешь её между нами?       — Нет.        Вилланель выглядит потрясающе, в свете тусклой лампы, обнажённой, влажной и беззащитной. Хелен обязательно пожалеет её после такого внедрения, она будет долго целовать любимое тело, наслаждаясь ароматом и теплом, нежностью плоти и твёрдостью молодых сосков.       — Как же я люблю тебя, — признав это вслух, на французском, Хелен надеется, что Вилланель просто не услышала этого, но она протягивает руку назад и касается бедра Хелен.       — Я тоже.        Вилланель благодарит уже в постели, и мягко устраивается на груди Хелен, та позволяет себе обнять убийцу, как ребёнка, и убаюкать. В такие моменты она чётко видит линию, между тем, что Вилланель не доставалось по жизни и тем, кем она стала. Иногда ей просто нужна кровать и человек, Хелен становится не по себе, что она вновь взяла её, когда той была нужна только нежность.