Неверная

       Вилланель проснулась в отеле, она вернулась сюда поздним вечером, здесь было немного её вещей, что следовало забрать в новую квартиру. После насыщенного дня она не захотела видеть Еву, и дала им некое подобие отдыха, всего несколько часов, потому что утром первая написала и спросила о планах на первую половину дня, ведь Ева хотела её куда-то позвать. Вчера Хелен уехала домой укладывать дочь спать, перед этим они вернулись к давно закреплённым ролям, обычным вопросам, безразличным ответам, к ролям, что выучены, исполнение — вялое, но привычное, это устраивает Вилланель. Теперь она поняла, что чувствует Ева, о чём она говорит, заявляя, что портит брак, кажется, Вилланель тоже портит. Что-то теперь не так, ощущение неминуемых проблем разрастается, грубо вторгается в сознание, выдавливая из него беззаботность и лёгкость, жадно поглощая уверенность в том, что Еву не коснётся что-то тёмное… Что-то, связанное с тем, кем является Вилланель и как опасна Хелен.        Ева рада видеть Вилланель вновь на своём пороге, но то, что между ними уже произошло, буквально держит её в страхе. Это тайный, греховный роман – самая настоящая грязь, о которой сплетничают и которую осуждают. Сегодня тот день, когда можно наладить отношения с Нико с помощью семейного ужина, а она уже позвала любовницу. Они целуются, но обе не могут расслабиться, поэтому неловко отстают друг от друга. Может, если бы Ева предложила задержаться в доме, Вилланель бы согласилась, но вряд ли случился бы секс, им нужно поговорить.       — Ты меняешь машины как перчатки, — усмехается Ева, занимая место пассажира.       — Под настроение, куда вас отвезти, шеф?       — Боро-маркет — оптовый и розничный рынок, находится в Саутуарке, была там?       — Шутишь? Что я там забыла?       — Значит, ты удивишься, какое это потрясающее место.       — Потому что буду там с тобой? С тобой любое место обретает этот статус.       — Ты постоянно возбуждаешь меня «словесной предыгрой», не замечала?       — Не знаю, с тобой я хочу говорить что-то хорошее. Ты делаешь меня светлее.        Ева хихикает и сжимает руку Вилланель, подносит к губам и оставляет поцелуй. Она не будет говорить, как тайно влюблена в эту клетчатую, тёплую рубашку на ней, и хочет такую же, не скажет и о том, что заметила грусть в глазах, ещё у порога. Они вместе слушают хиты по радио и бросают странные взгляды друг на друга, когда стоят на светофоре. На парковке Вилланель ставит машину на сигнализацию и слишком долго смотрит на Еву, сегодня она в чёрной водолазке и в брюках с высокой талией, её фигурка миниатюрная, хочется её обнять и крепко сжать. Ева не думала, что сегодня так прохладно, нужно было надеть что-то ещё.       — Считаю, нужно взять тебя за руку, там легко потеряться, — предлагает Ева, и Вилланель, конечно же, согласна на это.        Рынок представляет собой собранные в одном месте торговые точки — морепродукты, овощи, фрукты, тут же уличный фаст-фут, сыр, вино. Сотни запахов и красок. Ева знала, что не удержится, будет охать и ахать в восторге от калейдоскопа свежих ингредиентов, со всего мира! Вяленое мясо, аппетитная выпечка, огромные круги сыра. Вилланель пока в шоке от шума и разнообразия, но у неё есть отличный гид. Стоило им попробовать устриц, по одной из шести сортов, как их объединил голод и жадность. Дегустация сыров была космической, Вилланель и не знала, что можно получить удовольствие от еды не только в ресторанах. Ева общается с поставщиками, уже договаривается, деловые нотки заводят Вилланель, она как охрана, как телохранитель, стоит стеной за Евой, чтобы никто из мимо проходящих людей её даже чуть-чуть не задел. Она замечает, как Ева потирает свои плечи, ей зябко, и Вилланель тут же снимает с себя рубашку и надевает на неё.       — Спасибо, а как же ты?       — На мне худи, мне тепло.        Следующая остановка с морепродуктами, нужна партия мидий, Вилланель обнимает Еву сзади, слегка раскачивая, торговец делает комплемент как паре, это смущает Еву, она прячет от него кольцо.       — Если на тебе кольцо, и на мне кольцо, люди думают, что брак между нами, а не у каждой свой, разве нет? Или ты не хочешь подчёркивать нетрадиционность?       — Мне всё это в новинку, Вилл.       — Притворись моей женой, давай общаться с ними так, словно это наше торжество.       — Это какой-то уровень раскрепощения меня?       — Да, не стесняйся нас, мы красивая, интересная пара.        Ева заметила, что люди ничего не имеют против, наоборот, улыбаются, шутят и делают комплименты. Когда работа была выполнена, Ева достала список необходимых ей для ужина ингредиентов, Вилланель была не против помочь, носить покупки, пока Ева увлечённо занималась их покупкой. Закончив, они зашли в «Monmouth Coffee Company» и взяли Флэт-уайт. Согревающий напиток был как нельзя кстати, обе расслабились и были довольны проделанной работой.       — Это утомительно и сытно, погружает в атмосферу Лондона даже лучше, чем достопримечательности.       — Я знала, что тебе понравится.       — Что ты ещё знаешь, Ева? — Вилланель прищуривается, тронув кончиком языка шрам на губе, что заставило Еву поелозить и сделать вид, что что-то за спиной собеседницы привлекло её внимание.       — Ты бы хотела, чтобы кто-то знал тебя досконально?       — От моего первого слова до последнего, вскормленного во мне демона?       — Это невозможно, верно?       — Ты сбегаешь, часто, у тебя нет на это времени. Даже когда я попыталась остановить всё время мира, выкрасть для нас немного, ты оставила меня в постели одну, встречать утро без твоих глаз.       — Тебя это так задело, если бы я знала…       — Оставила бы записку?       — Мы несвободны, ты же понимаешь, — вздыхает Ева, и этот вздох оседает на плечах Вилланель грузом.       — До тебя я даже не задумывалась над этим, я считала себя свободной с Хелен.       — И каким было твоё первое слово?       — Дерьмо. Я только пошла ногами, мать не уследила за мной во дворе, и я вляпалась в коровье дерьмо, озвучив это.       — Что? Да ты выдумываешь!       — Моя жизнь с детства дерьмовая, почему бы и нет?       — Я ничего не знаю о твоей жизни, но ты разъезжаешь на машинах, живёшь, как хочешь, у тебя шикарная жена, деньги, красота, нехилый комплект для счастья.       — Ты, действительно, ничего не знаешь, Ева.       — Знаю, что хочу поцеловать тебя, а ещё увидеть твои детские фото.       — Серьёзно? У меня их нет.       — Как такое возможно?       — Давай я оплачу наш чек, и мы погуляем ещё? Будет возможность поцеловать меня.       — На самом деле, это наша последняя остановка, мне пора, времени не так много, чтобы всё приготовить.       — Но ещё только полдень, не бросай меня.       — Не бросаю, ты ведь довезешь меня?       — Да, но это полчаса.       — Прости.        Вилланель ставит пакеты в багажник, и Ева благодарит, сначала это пару слов, а затем пальцы мягко обвивают шею Вилланель сзади, а губы встречаются твёрдо и настойчиво. Ева хочет целовать так, чтобы хватило на целый день и ночь, а завтра они точно увидятся, она уже не представляет, как прожить сутки без Вилланель. Она знает, что та специально медленно едет, всех пропускает, притормаживает, чтобы не успеть на светофор. Она держит Еву за руку, перебирает её пальцы, о чём-то тяжело думает, до чего Еве не добраться. По приезде Вилланель доносит пакеты до двери, как всегда, очень внимательно с её стороны, Ева снимает с себя тёплую рубашку.       — Хочешь, оставь себе.       — Хочу, — смущённо, отвечает Ева, а дальше всё идёт не так.        Прощаться сложно, Ева неосторожна в словах, опять говорит о ценностях брака, и Вилланель это раздражает, они прощаются долгим взглядом, и жизнь обретает привычный привкус. Ева на кухне, на своём месте, она готовит и думает о родителях, о нужных словах, что придётся произносить. Вилланель приезжает в отель, игнорируя ключи от квартиры в кармане. Она садится напротив бармена и просит налить 8-летний Бакарди.       — Не слишком ли рано для такого напитка? — вежливо, интересуется он.       — Где-то в мире уже вечер, а я не привязана к часовым поясам.        Вилланель никогда не позволяла себе пить без повода, но ей так скучно, все её оставили в этот день, ничего не хочется делать.       В: И как там Париж?       Х: Прекрасен, как ты. Нужно было взять тебя с собой       В: Не смею мешать твоему веселью.       Х: Я тут по работе. Нет времени веселиться, ночью рейс обратно.       В: Приедешь ко мне?       Х: Да, могу, но буду слишком уставшей.       В: А я пьяной. Поспим вместе.       Х: Вилланель, ты потеряла телефон? Кто мне пишет?       В: Очень смешно…       Х: Не напивайся, помни о похмелье.        Вилланель отталкивает от себя телефон и просит несколько шотов. В отель прибывает целая делегация мужчин, ожидая регистрации, они устремляются в бар и атакуют Вилланель вопросами, желая познакомиться. Приходится сбежать, заказать пиццу и подняться в номер. Она слушает музыку, собирая вещи, теперь у неё есть уникальная возможность взять что-то с собой.        Ева накрыла на стол, родители уже едут, Нико надевает новую рубашку и просит завязать ему галстук, они вновь примерная парочка семьянинов, шаблон блестит. Ева игнорирует вызовы Вилланель, три подряд, спрятавшись на кухне, она отвечает, но тихо.       — Что-то случилось?       — И что в таком случае, бросишься спасать?       — Я немного занята, Вилл.       — Хотела узнать, что ты приготовила.       — Молочный бульон с морепродуктами. Если ты не знаешь, это негустой суп на молоке с мидиями, гребешками, картофелем и луком. Затем у меня говядина «Веллингтон», — Вилланель слушает и задаётся вопросом о том, почему кто-то заслуживает именно такой вечер с ней? — Говяжья вырезка в беконе и слоёном тесте с начинкой из белых грибов. На десерт ягодно-фруктовый крамбл, а ещё будет брауни. Эмм, ты ещё меня слушаешь?       — А у меня пицца, четыре сыра.       — Хотела бы я сейчас быть с тобой и съесть кусочек.       — Хотела бы пиццу? У тебя впереди шикарный ужин!       — Дело не в еде.       — Я скучаю, Ева, мы ведь можем такое говорить?       — Да, наверное. У тебя странный голос.       — О, я пьяна, чем ещё мне заняться?       — Ты в своих новых апартаментах?       — Нет, в отеле, тут наливают отличный ром с колой и льдом в форме черепа!       — Мне пора, родители пришли. Хорошего тебе вечера.       — Ну да. И тебе.        Ева не восприняла всерьёз слова Вилланель об алкоголе, она была поглощена предстоящим ужином.        Ужин проходил отлично, отец Нико рассказывал шутки, мама излишне интересовалась здоровьем сына, по её мнению, он исхудал и выглядел измученным. Ева всматривалась в Нико и могла поклясться, что он был таким всегда, даже в день знакомства. Если к чему-то хорошо подготовиться, если что-то в своей жизни делать так много раз, то всё пройдёт гладко, и Ева почти на финишной прямой, идёт на кухню за десертом и видит вызов от Вилланель.       — Ты просто обязана всё испортить, — прошептала она вслух, сжимая телефон в руках.        Ответить, услышать её голос, невероятно хочется, но Ева только сосредоточилась на семье, увидела в глазах Нико спокойствие, что-то одно должно было победить прямо сейчас.       — Я всё ещё занята, — ответила она, раскладывая брауни и поливая его шоколадом.       — Здравствуйте, вы знаете, кому принадлежит этот номер? Извините, это бармен из отеля «Dorchester» Не знал, кому позвонить, вы были в исходящих. Хотел в полицию, но она дала мне свой телефон.       — Добрый вечер, да, я знаю. Что-то случилось?       — Чек превысил тысячу франков, к тому же она сильно пьяна и сцепилась с постояльцем отеля. Всё разрешилось без полиции, но я настаиваю, чтобы вы её забрали как можно быстрее, иначе я всё же буду вынужден обратиться в полицию.       — Там нет другого номера?       — Я, эмм.       — Извините! Что я такое говорю, присмотрите за ней полчаса, пожалуйста, я сейчас же выезжаю.        Если бы Хелен была в городе, она бы разобралась со своей женой, но её нет, и о полиции бармен сказал не раз. Ева была поставлена в трудную ситуацию, всё это похоже на подставу, Вилланель так и планировала! Не стоит забывать про спор. Человек, который спорит на секс с незнакомыми людьми, может всё! Вилланель способна на такое. А если, всё, действительно, плохо? Она одна, пьяна, этим могут воспользоваться!        Возвращаясь с десертом, Ева несколько раз извиняется, прежде чем рассказывает, в чём дело. Немного трясёт, приходится много врать, её выслушивают, мать Нико даже прижимает ладонь к груди от волнения.       — Давай я поеду, что нужно? Отвести её домой? — привстав, предложил Нико, желая выглядеть героем в глазах родителей.       — Нико, нет, останься с родителями, я быстро. У неё номер в этом отеле, я просто провожу её наверх.       — Кто она такая? Раньше она в твоих подругах не числилась, а тут появляется на ужине с моими друзьями, и просит выручить сейчас, это она увезла тебя тем утром? Она же клиент, ты делаешь для них банкет, пусть муж её заберёт.       — Нико, давай не сейчас!       — Я спрашиваю, кто она?!       — Давай не при родителях. Подруга, мы познакомились в ресторане, она хороший человек, я должна помочь.       — Я хотел всё наладить, ты вновь всё портишь.       — Ты что, не отпускаешь меня?       — Тебе лучше сесть за стол, Ева.        Родители в недоумении наблюдали за этой сценой, мать сжала руку Нико.       — Ева, если кому-то нужна твоя помощь, тебе, конечно, нужно спешить. Спасибо за ужин, после десерта мы, пожалуй, поедем, а ты поезжай сейчас.       — Спасибо.        Разрешения матери было достаточно, чтобы вызвать такси и выбежать из дома. До отеля не было никаких пробок, и Ева быстро добралась, влетев в лобби. Вилланель сидела в углу барной стойки и явно никому не мешала своим присутствием, заснув. Ева увидела запёкшуюся кровь на краешке губы, подралась, было громко сказано, если это все повреждения. Тронув за плечо, Ева начала приподнимать её, отрывая от стойки, под пьяное бормотание.       — Ева, это ты?       — Да. Какая же ты сволочь, Вилланель, — в обиде, сказала Ева, пытаясь поставить её на ноги.       — Хотела узнать, насколько я тебе важна. Питер! Ты обещал мне скидку, если меня заберёт отсюда шикарная женщина.       — Боже, не позорь меня!       — Извини, что раздражаю тебя и веду себя так глупо, просто, ты мне очень нравишься, — через икоту, выговорила Вилланель, Ева подсунула ей стакан с водой, предварительно понюхав.       — Её счёт, — протягивает бармен, — Скидка включена, — улыбнулся он.        Ева изучает список алкогольных напитков, Вилланель пила всё подряд, и всё из высшей категории, приходится протянуть свою карту и ввести пин-код.       — Идём в номер. Давай, я верю, что ты можешь дойти.        Пришлось почти тащить на себе это пьяное создание, она казалась ей умной, но после этого поступка, этот факт встал под вопросом. В лифте у Евы есть шанс прижать Вилланель бедром и немного отдохнуть.       — Ты сладко пахнешь, — стонет Вилланель, забираясь под пальто, тут же целуя в оголившуюся ключицу, Ева поправляет сползающую сумку на плече.       — Эй! Не приставай! Сейчас я заставлю тебя принять душ, и никакого сна, иначе тебя будет выворачивать всю ночь.        Кажется, со спасательной миссией Ева уже опоздала, они добираются до уборной, и Вилланель возвращает содержимое своего желудка. Ева так часто видела это на экране, слышала от подруг, но никогда не доводила себя до такого состояния, и не была с тем, кто напился бы так. Остаётся только придерживать волосы, подавать салфетки и нажимать на слив. Вилланель, похоже, мутит от круговорота воды перед лицом и всё повторяется. Приехав в отель, Ева ещё думала о том, что сможет быстро разобраться и вернуться домой, но сейчас, всё будто специально затягивалось. Она не может оставить Вилланель одну. За целый день она и подумать не могла о том, что будет раздевать её! И что они увидятся ещё раз за этот день. Всё кажется нереальным, Еву переместили в другую жизнь!       — Клянусь, если ты напилась специально, я буду долго обижаться.       — Ты не сможешь.       — Почему это?       — Ты любишь меня, — икнув, выпалила Вилланель, и вновь обратилась к другу на сегодняшнюю ночь.        Ева не может начать злиться прямо сейчас, ей так жалко, что Вилланель мучается.       — Я позабочусь о тебе.        Вилланель подняла слёзный взгляд, её тушь размазалась, её глаза были бескрайними, из губы вновь сочилась кровь. Разобравшись с душем, Ева, придерживая, раздевает юное тело, ей так неловко, что всё это без сексуального контекста.       — Тебе хочется ещё? Не хотелось, чтобы ты сделала это на меня.       — Нет, во мне больше ничего нет.        Ева сажает её на дно душевой, направляет прохладную воду ей на голову и отходит. Приходит идея позвонить Биллу и попросить принести сорбент в номер. У него много вопросов, но Ева обещает рассказать позже.       — Как ты?        Вилланель не отвечает, Ева закатывает рукава рубашки и находит мицеллярную воду с ватным тампоном.       — Иди сюда, ты похожа на панду. Пьяную панду.        Вилланель вяло улыбнулась, закрыв глаза. Казалось, всё под контролем Евы, и это был её просчёт. Вилланель достаточно было схватить и потянуть на себя, как Ева потеряла равновесие и оказалась на коленях, тут же промокнув.       — Эй! Ты что творишь! Как мне в этом ехать домой?        Вилланель игнорирует крики и заваливает Еву, забираясь сверху.       — Мне лучше только с тобой.       — Боже, протрезвей! Отпусти меня.        Ева чувствует, как брюки впитывают в себя воду, как она промокает до трусов! Это точно план Вилланель, это похищение, продуманное!       — Ты хочешь, чтобы я злилась на тебя? Я уже жалею, что приехала!       — А я счастлива, я так скучала. Я не планировала так сильно напиваться, было так хорошо не думать о вас двоих. Хочешь, я позвоню ей и скажу, что всё кончено?       — Так, замолчи!       — Дай мне телефон, я наберу её.       — Никаких звонков по пьяни! Утром тебе будет стыдно!        Вилланель прижимается к груди Евы, обнимая так сильно, насколько она сейчас способна, кровь с губы расплывается на мокрой рубашке, Ева ещё не знает об этом. В дверь номера стучат.       — Пусти меня, это Билл, с лекарством. Давай, отпусти, пару минут.        Ева проверяет, чтобы Вилланель сидела удобно и не захлебнулась. Пробежав сырыми ногами по номеру, она оставила после себя маленькие лужицы.       — Воу! У вас протечка? Это что? Кровь?        Билл громкий и удивлённый, Ева смотрит на свою рубашку и не знает, как всё это объяснить.       — Потом, всё потом, Билл, спасибо тебе огромное. На кухне всё хорошо?       — Заказов много, тебя не хватает. Я побежал, с тебя крутая история.       — Обязательно.        Захлопнув дверь, Ева топчется в воде, что стекла с неё, соображая, что делать дальше. Развести лекарство для начала, она приносит его в душ.       — Держи, нужно выпить всё и тебе сразу полегчает, обещаю.        У Вилланель дрожат руки, Ева придерживает стакан.       — Молодец, закрой глаза, не думай о тошноте. Думай обо мне, я бросила семью, чтобы быть с тобой.        Ева расстёгивает рубашку, что неприятно липнет к телу, ей придётся принять душ и взять сухую одежду у Вилланель. Она бледная, губа припухла, её тело сейчас выглядит молочным, вены как реки вырисовываются на руках и шее, она подставила лицо навстречу воде. Ева раздевается и садится рядом, Вилланель тут же кладёт голову на её плечо.       — И с кем ты подралась?       — Он был хамом. Решил, что я из эскорта.       — Пить на баре отеля днём, девушке, напрашиваются такие мысли.       — Это случилось вечером.       — Неважно. Нельзя кидаться на людей.       — Ева, не читай мне нотации.       — Я могу уйти. Уйти?       — Нет, — скрипнула в ответ Вилланель, обвивая руку Евы своим телом, прижимая к себе.       — Ужин был замечательным, если тебе интересно. Всё шло хорошо, до звонка, до тебя. Нико вспылил, он не отпускал меня.       — Он абьюзер?       — А ты? Твои поступки не лучше. Похищаешь меня, теперь ещё и манипулируешь. Ты напилась специально, чтобы я приехала, верно?       — Это вышло случайно. Ты могла бы не приезжать. Бармен обратился бы на ресепшен, а там бы сказали из какого я номера, они бы проводили и бросили меня здесь.       — У тебя алкогольная интоксикация, хорошо, что я здесь и дала тебе лекарство. Тебе будет легче, и я уложу тебя спать.       — Уедешь?       — Нет. Я должна проследить за тобой до утра. Позвоню Нико и всё объясню.       — Я не пытаюсь разрушить твой брак.       — Разве?       — Ты там, где хочешь быть.       — Помолчи, дай лекарству подействовать.       — Хочу лечь.        Ева не советовала бы это делать, но Вилланель уже сползла, положив голову на бедро Евы, вода била её прямо в живот, стекая между ног и исчезая в сливе. Ева ощущала ногой корку ожога на её плече, а также впервые смогла разглядеть шрам на торсе, дотянувшись до него рукой, она осторожно коснулась.       — Это действительно от ножа?       — Да.       — Красивый.       — Заживал погано.       — На тебе плохо заживает?       — Смотря кто ранит.       — Если я раню, быстро заживёт?       — Никогда.       — Брось, ты забудешь меня. Поболит и пройдёт.       — Нет.       — Сегодня я была женой, старалась любить мужа и его родителей. Ухаживала за ним, поправляя галстук, говорила комплименты его матери, я приготовила отличный ужин! И у нас была сотня тем для разговора, а теперь я промокла и испачкалась твоей кровью, сижу, обнаженная в душе, держу пьяную тебя, и моё сердце… Ему лучше. Мне лучше тут, в беспорядке и опасности, чем там, где всё привычно и спокойно.       — Твоя нужда во мне заводит.       — Прекрати.       — Правда, я даже хочу…        Вилланель разводит ноги и пропускает руку между ними, Ева видит, как она ощупала себя, это тут же бросило в жар.       — Вилланель, тебе сейчас не до секса.       — Это отвлечёт меня. Хочешь посмотреть? Ты ведь уже смотришь.        Вилланель издаёт стон и выгибается.       — Прекрати, дай мне свои шаловливые руки! Поднимайся, тебе явно лучше, я помою тебя, и пойдём в кровать.        Вилланель игнорирует, продолжая движения, ей так нравится доводить Еву до возмущения и румянца на щеках. Вилланель не помнит, чтобы была так с кем-то открыта, чтобы ей хотелось делать странные вещи не для смерти с косой, а для человека. Стараться быть нормальной, слушать и понимать, Ева меняет её взгляд на мир. Она умирала на барной стойке, тонула во тьме мыслей, ощущала себя грязной и ненужной, но всего десять минут с Евой, и всё изменилось. И ей нравится играть с собой, странное, волнующее ощущение, возбуждение не из-за контакта с собой, а из-за мысли о том, что это происходит на глазах у Евы, что Ева смотрит, как ей приятно. Пальцы скользят уже по влажности не от воды, можно немного погрузить пальцы в себя и издать стон. Вилланель сжимает свободной рукой свою грудь и Ева не выдерживает, стараясь подняться и поднять её.       — Поиграла на моих нервах и хватит. Раз тебе так хорошо, я поеду домой.       — Ева, — стонет Вилланель, прижимаясь к стене, её кожу покрыли мурашки, Ева тут же прибавила градусов воде.       — Боже, обожаю эти флакончики в отелях. Сейчас найду шампунь.       — А помыть меня гелем?       — Тут нет мочалки.       — Руками.       — Ты же не из шахты вылезла, и не валялась пьяной в подворотне. Так что, я только помою твою голову.       — Боишься касаться меня?       — Я тут с тобой вожусь уже пятнадцать минут.       — Нет, касаться иначе! Ты знаешь как. Я хочу быть затронутой, хочу всех твоих касаний.       — Ты пьяна, и всё равно чувствуешь?       — Больше обычного.       — Я хочу это сделать. Ты устоишь на ногах?       — Чего ты хочешь, Ева?        Ева хотела гореть от стыда и страсти. Она так хотела Вилланель, опускаясь на колени. Она хотела принадлежать, служить, ублажать, быть далеко от дома, от себя, от своей жизни. Ей хотелось чувствовать на губах пульсирующую, нежную плоть, хотелось лизать её и посасывать, хотелось с упоением доводить Вилланель до оргазма, вот чего она хотела. Коленки ныли от жёсткого кафеля, пальцы сжимали и разжимали бёдра. В ванной комнате становилось душно, пахло сексом и алкоголем, Вилланель стонала и ловила пар губами. Она не могла поверить в то, насколько изменила Еву, насколько сильное влияние оказала на неё! Неужели это всё чувства? И они обладают такой силой? Она принадлежала другому лагерю, но так быстро освоилась в новом, у неё отлично выходит, Вилланель чувствует эти старания, эту симфонию, и Ева попадёт в каждую ноту. Кончить быстро так обидно, оказаться на коленях — нет. Ева за её спиной, выливает флакончик шампуня и начинает массажировать кожу головы, похоже, это будет второй оргазм, хотя от первого в Вилланель всё трясется. Алкоголь будто вышибло из тела, ей лучше, она действительно отвлеклась.       — Наклонись вперёд, — просит Ева и смывает шампунь.        Ева сочувствует Вилланель, такой сильный ожог, так трудно на него не смотреть, её отвлекает то, что она никогда никому не мыла голову, оказалось, это очень приятно и интимно. По завершении, она обходит Вилланель и умывает её лицо. Потоки воды прыгают от ресниц, огибают губы, скатываются с подбородка, по горлу и в яремную впадину, Ева старается не смотреть на розовые соски, такие милые и манящие. Ей хочется затискать Вилланель, поблуждать губами по телу и она знает, что это! Это любовь! От этой мысли перехватывает дыхание, а Вилланель хватает руку Евы и целует в запястье.       — Спасибо, ты так нежна.       — И ты нежна, оказывается, для контроля твоего огненного эго нужен алкоголь.        Вилланель почти не дышит от возбуждения и возможности, Ева прямо перед ней, губы касаются гладкого лобка, вызывая дрожь, это мягко и медленно, Вилланель целует во все чувствительные места, а ощутив руку Евы на своём затылке, получает разрешение раскрыть и насладиться.        Ева не узнает, что всё было спланировано, да, она может догадываться, обвинять, но Вилланель не сознается. Они оказываются в постели, Вилланель притягивает Еву к себе, обвивает ногами и руками.       — Не отпущу тебя, и утром не сбежишь.       — Я только наберу Нико, можешь засыпать.        Вилланель не спит, она слышит весь разговор, потому что он разговаривает на повышенном тоне, она слышит, как Ева всхлипывает после.       — Он не стоит твоих слёз.       — Я плачу из-за тебя.        В соседнем номере шумные постояльцы, несмотря на глубокую ночь. Вилланель заснула ненадолго, но теперь проснулась и мучилась от головной боли. Ей не хотелось будить Еву, вдруг та больше не заснёт и сбежит под утро? Эту роль на себя взял смартфон, мелодия такая громкая, что Ева начинает шевелиться, скидывает одеяло и что-то бурчит. Вилланель находит свою одежду сложенной на кресле, смартфон рядом, абонент – забыт.       — Слишком поздно для звонков, любимая, — сквозь зубы, цедит Вилланель.       — Тебе нравится выставлять меня полной дурой?       — Что я сделала?       — Ты сказала, что будешь ждать меня, что мы вместе ляжем спать, я прилетела из Парижа, и где ты?       — Эмм, в номере.       — А я в проклятой квартире, Вилланель, там, где ты должна быть!       — Ты купила клетку? Не рада, что я не сижу в ней?       — Ты могла бы сказать, как я должна была понять, что ты в отеле, если у тебя теперь есть квартира!       — Я же сказала, что пила, тут отличный бар.       — Я не поеду к тебе. Увидимся завтра.        Вилланель смотрит на Еву в своей постели и благодарит судьбу за то, что Хелен не приехала в отель, и не приедет сейчас.       — Прости, странно вышло. Ложись спать. Я тоже отрубаюсь.       — Иногда, ты меня так раздражаешь, хуже ребёнка!       — Накажешь меня завтра.       — В этом не сомневайся.        Откинув телефон, предварительно убрав звук, Вилланель возвращается в постель, зарываясь в огромное белое облако одеяла, под которым человек, с кем она хочет по-настоящему спать.       — Извини, — шепчет Вилланель, зная, что сон Евы потревожен, она находит своими пальцами ног её пальцы и захватывает.       — Боже, какие холодные! — пищит Ева.       — Согрей.       — Как ты себя чувствуешь? — голос Евы сонный и немного хриплый, теперь она сжимает пальцы ног Вилланель, согревает их.       — Чувствую себя трезвой, но голова болит.       — У меня в сумочке есть таблетки, разбудила бы меня.       — Ты так сладко спала, пока…       — Хелен прилетела?       — Да, мы вроде как договорились спать сегодня ночью вместе, но она не знала, что я в отеле, приехала на квартиру.       — А если бы она приехала сюда и застала бы нас в постели, что тогда?       — Легла бы с нами, места много.       — Без шуток.       — Она бы легла с нами, Ева. Но утром, я бы получила за это. Не верю, что она может уйти от меня, кричать или что-то требовать, но она нашла бы способ сделать мне плохо. А что бы сделал Адам?       — Выгнал из рая? Хватит звать его так, он, мягко говоря, не тянет на эту роль.       — Оу.       — Он бы кричал, он такой громкий и ужасающий, когда в гневе, он бы пригрозил разводом, он бы довёл меня до слёз!       — Он бы сделал тебе больно физически?       — Он может быть физически груб, но он никогда, за всё время нашего брака, не поднял на меня руку, от такого бы человека я ушла. Нет, Нико эмоционален, его можно понять сейчас, я где-то, но не с ним. Это ревность.       — Я тоже тебя ревную, к нему. Ты спишь с ним ночами, готовишь ему завтраки.       — И поэтому я сейчас в твоей постели?       — Это явное исключение, пока мне плохо.       — Точно, таблетки, я сейчас.       — Ну, Ева…

***

       Хелен вымотана поздним прилётом, отсутствием Вилланель ночью в постели и новым рабочим днём. Время тянется медленно, назначенные встречи все до одной заставляют быть строгой сукой, опасной и холодной, как ещё управлять убийцами? Вот один из них: Вчера в Берлине он выстрелил в глазок, когда цель хотела поинтересоваться, кто пришёл. Лунка вместо глаза, лицо в осколках стекла, гроб будет закрытым, сегодня он пьёт чай перед ней и хочет прибавку за это зверство. Или другой персонаж, нанесла около тридцати ножевых ранений цели и подвесила крюком за горло к потолку в каком-то сарае за домом, это было в Панаме, а сегодня она демонстрирует Хелен золотистый загар и готова взять следующее задание. Следует напомнить ей, что внимание ни к чему, нужно убивать, а не потрошить. Новенькая Пэм в основном молчит, она убила брата, Хелен ещё не нашла правильные рычаги давления на неё. Новый гость ведёт себя хамски, плюхается на диван, ноги на стол, ей нужен ланч и внимание, на днях она убила мужчину, забив его ковшом в бане, при свидетелях! За такое ликвидируют, но для этой особы все поблажки.       — Вилланель… Я думала, тебя затянуло в рабочий класс, теперь твоя жизнь зависит от её смен в ресторане.       — Интересно, ты о чем? — отыгрывает Вилланель удивление и надкусывает яблоко.       — Ты пила из-за неё?       — Из-за тебя. Ты уехала, мне скучно. Почему ты так одета, не боишься, что кто-то на тебя набросится? Изнасилует, прямо здесь, они же звери, твои подопечные.        Вилланель сама испытывает приятное шевеление в себе, от такого вида. На Хелен бежевый, брючный костюм на голое тело, можно видеть её грудную клетку, даже солнечное сплетение, одна пуговица, и в твоих руках её обнажённое тело.       — Зачем меня трогать, я им плачу.       — Кормишь волков с руки.       — Это всегда тебя заводило, что я не боюсь хищников, — Хелен ставит колено на диван между ног Вилланель, — Таких, как ты.       — Зря, сколько зверя не корми, потеряешь бдительность, останешься без руки.       — Ты о себе? О нас? Это угроза?       — Ну что ты, любимая.       — Собери вещи и переезжай в квартиру, хочу знать, где ты.       — Попробую.       — Могу отдать тебе свои ключи, чтобы всегда быть только гостем, раз тебя так всё это напрягает.       — Нет, оставь ключи, что мне скрывать?       — Свой роман, конечно же. Порезвились вчера?       — Она так лижет, как котёнок молоко лакает.        Хелен хватает Вилланель за самодовольное лицо и прижимает к спинке дивана, эротично усаживаясь на её колени, Вилланель шипит от боли в лопатке, ожог всё ещё доставляет неудобства.       — Тебе лучше не злить меня.       — Так не спрашивай. Ты на самом деле хочешь слышать это, хочешь подробностей, тебе всегда нравилось то, как меня хотят, ведь когда я оказываюсь в твоих руках, я только твоя. Нравится отнимать?       — Буду отнимать у неё, больно будет всем.       — Хел, я же пришла, я с тобой, расслабься. Пойдём сегодня в клуб, отдохнём?        Хелен рада любому проявлению внимания от Вилланель, та, вероятно, чувствует вину за ночь, и не хочет получить наказание за это, а как бы хотелось пройтись хлыстом по её заднице! Проступки копятся. В порыве чистой ярости она размозжила череп мужчине ковшом, а теперь ласкает лицо Хелен, покрывая мелкими поцелуями. Она всегда умела быть сущим дьяволом, но когда нужно, любить с дотошной трепетностью.       — Мне нужно работать, но я схожу с тобой на ланч, пойдёт?       — Посиди на мне ещё, я соскучилась.        Вилланель наклоняет Хелен, чтобы взять из вазы ещё и апельсин, вонзаясь в него пальцем, она отрывает кусочки, кидая их на диван.       — Ты знаешь, что за всё время, что у меня есть этот офис, ты единственная, кто взял апельсин.       — Какой-то тест на психопатию? Я псих, да?       — Фрукты в целом всегда для вида здесь, но были те, кто щипал виноград, или надкусывал яблоко, но апельсин… Его неудобно чистить, им можно брызнуть на одежду.       — Ой, — смеётся Вилланель, оторвав дольку и брызнув соком на Хелен, язык тут же прошёлся по её груди, заставив дыхание Хелен замереть, — Если я чего-то хочу, я беру, и не думаю про неудобства, мне удобно.       — Тебе удобно трахать её и любить меня?       — Никто не трахается, успокойся. Будешь дольку?        С рук Вилланель, что угодно. Хелен рада вновь увидеть эту отличительную черту, Вилланель никогда не будет как все.        Ева знает, что ничего хорошего не получится из того, что она убегает от мужа к Вилланель и от неё к нему. Сегодняшнее утро не стало исключением, второй раз она расстроила Вилланель, но Ева и не должна была быть там всю ночь! Нико встретил на пороге, руки сложены перед собой, взгляд исподлобья, Ева долго пыталась объяснить, почему ей пришлось провести ночь в отеле. Вырваться во вторую половину дня на работу было спасением. Билл налил кофе и приготовился слушать, до смены оставалось полчаса.       — Тебе разве не нужно заняться маринадом?       — Брось, Ева, это подождёт. Ты и она, в номере, мокрые и пьяные, на твоей рубашке была кровь!       — Кровь это ерунда. Пьяна была только она. Слушай, может ли быть такое, что она вызывает к себе сочувствие, чтобы я всё бросила и приехала? Просто вчера всё так и выглядело.       — Если ты её раскусила, зачем повелась на эту уловку?       — Хотела. Я хотела под любым предлогом оставить его и быть с ней.       — Бедняжка, ты места себе не находишь с вопросом о том, что теперь делать?       — Я ощущаю, как всё это ненадёжно. Оставить Нико, чтобы быть с ней, насколько нас хватит? Она при этом, не собирается оставлять свою жену!       — Что говорит?       — Похоже, она любит её. Проводит время со мной. Ей вообще нормально совмещать нас.       — Ревнуешь?       — Задушить хочу.       — Её жену?       — Если бы. Просто, как можно быть такой плохой и невероятно притягательной? Она может что-то сделать, ты её осудишь в мыслях, а на деле захочешь поцеловать и приласкать. Вчера она сделала такую пакость, напившись здесь! А ночью я жалела её и прижимала к себе.       — Подумай о том, сколько раз она выбирает тебя, а не её. Она же не позвонила жене!       — Потому что она была в Париже вчера. Сегодня вернулась, и Вилланель я видела только утром, вероятно, они вместе.       — Тебе надо немного ослабить хватку, ты, определённо, на волне, эмоции и чувства тебя переполняют, но следует дать себе отдохнуть, день без неё, как тебе? Давай возьмём завтра с утра Нико, мою жену и сходим в кино.       — Хорошая идея. Только, чем бы я ни пыталась себя отвлечь, она тут, — Ева устало потирает лоб и отпивает кофе, — Кстати, Нико работает с утра.        Хелен не знает, чем занимается Вилланель после ланча и до самой их встречи у дверей клуба. Но что-то ей подсказывает, она не проводила время с Евой, выглядит уставшей, как после…       — Ты что, доводила себя до изнеможения в зале?       — Ты слишком хорошо меня знаешь, — улыбается Вилланель, открывая дверь перед женой.        Они любят это закрытое место, здесь требуется регистрация, статус, здесь всё под контролем, но только для того, чтобы иметь свободу внутри. В этом клубе есть всё, и всё это почти легально. Электронная музыка, особое освещение, тела, алкоголь и секс.       — Погуляешь немного? — спрашивает Хелен, и Вилланель согласно кивает.        Хелен находит знакомых, обсуждает мировые новости, но во время себя тормозит, она здесь, чтобы расслабиться. Оплатив VIP комнату, она идёт на бар, где заказывает коктейль, для Вилланель не берёт, точно зная, что та не согласится так быстро вновь совершить ошибку. Поиск её взглядом увенчался успехом, она у сцены, где музыка громче, танцует расслаблено, с двумя девушками, местными, выглядит аппетитно. Хелен даёт ей время развлечься, даже не против, когда девушка крутит на языке таблетку и передаёт её Вилланель поцелуем. Коктейль сладкий, мысли вязкие. Ей сообщают, что комната готова, и она плывёт сквозь дым и свет к своей одержимости.       — Девочки, можно? — одного взгляда Хелен достаточно, чтобы от Вилланель отошли, — Расслабимся в комнате?        Она берёт Вилланель за руку, и та не против, сегодня у неё свободное настроение, ей так надоело быть нормальной для обречённых отношений с Евой. Она терпела всю ночь, чтобы не быть грубой, не лезла к ней в бельё, а она сбежала с утра, опять! Всё это выспрашивание времени, похищения, надоело бегать. Хелен приводит в комнату, два алых дивана друг напротив друга, они их занимают, каждая борется за то, кто расслаблен сильнее. Хелен расставляет ноги, этот неприлично откровенный костюм всё ещё на ней, сжимая ручку кальяна, она делает первую затяжку, мешая в себе дым с алкоголем. Вилланель сидит так же, чувствует, как носки ног в ботинках подпрыгивают в такт музыки, таблетка приятно мутит разум, глаза Хелен кажутся ей стеклянными, хотя, скорее всего, стекло именно в её глазах. В комнату заходят две девушки, обе брюнетки, с вьющимися волосами, Вилланель поняла намёк, скривив улыбку.       — Только к ней, девочки, — указывает Хелен.        Вилланель прищуривает взгляд. Полуголые тела извиваются в танце, демонстрируя себя, раньше Вилланель такое нравилось, но сейчас она больше занята Хелен. Что-то странное, будто зрение в тоннеле, она не видит ничего по бокам, только Хелен перед собой, её холодный блеск глаз, интерес, тонкие губы, что сжимают мундштук и выпускают дым. Девушки ласкают шею с двух сторон, Вилланель удивлена, что Хелен им такое позволяет, чтобы поиграть на её нервах, Вилланель шлёпает одну девушку, и та, взвизгнув, смеётся, другой она забирается под резинку белья ниже поясницы.       — Чего ты хочешь? — шепчет девушка справа и облизывает мочку уха.       — Да, чего ты хочешь, мы сделаем всё, — вторит девушка слева.       — Хочу расписать эти постельные тона стен вашей кровью, чтобы было веселее!        Девушки переглянулись, и засмеялись.       — Малышка, ты что приняла?       — Малышка? — вспылила Вилланель, схватив ту за горло.       — Эй! — крикнула Хелен, и воспользовалась французским, чтобы выгнать девушек и отчитать Вилланель.       — Мне нравится твой французский, такой выразительный.       — Зачем ты пугаешь людей? Иди ко мне.       — Они меня не возбудили. Это начинает раздражать, если не работает.        Вилланель забирается на Хелен и получает сладкий дым в лицо.       — Что-то скучно, давай полижимся?       — Что? Следи за языком!       — Как раз этого и не требуется.        Хелен не отказывает Вилланель, это отлично разогревает их.       — Разбила губу?       — Немного подралась вчера, мелочь, даже незаметно. Косметолог сказал, уже завтра ничего не будет.       — Сколько денег ты сегодня потратила на себя?       — Сотни и тысячи, нравится?        Хелен в восторге от красного костюма оверсайз и кожаного топа под ним, явно стилист поработал над её волосами, заделал назад, открыв вид на изящную шею и затылок. Но перед этим Вилланель сама над собой поработала, эти мышцы можно прощупать, чем Хелен и занимается, нажимая на торс.       — Хочешь? — спрашивает она, предлагая затянуться, зная её страсть к дыму, Вилланель делает это, набирает в лёгкие и, запрокинув голову назад, выпускает в потолок, Хелен облизывает её горло, сжимая бока. Вилланель подставляет мундштук к её губам, Хелен тоже делает долгую затяжку и выпускает дым на юное тело перед собой.       — Нам вдвоём весело, — хихикает Вилланель.       — Что тебе дали?       — Без понятия, но приятно, давай ещё полижимся.       — Чёрт, детка, прости, что не уследила, но, кажется, тебе нравится действие.        Поцелуй развязный, Вилланель ощущает, как печёт между её ног, это трудно сдерживать. Хелен снимает с неё пиджак.       — К нам никто не зайдёт, — успокаивает она.        Вилланель кивает и тогда руки Хелен находят замок молнии на корсете сзади. Грудь Вилланель получает свободу, и подвергается страстным ласкам губ Хелен. Закрыв глаза, Вилланель уносится мыслями далеко отсюда, почему за целый день они так и не созвонились с Евой, почему не увиделись, Вилланель могла бы поужинать в ресторане, почему не ждёт её после работы за барной стойкой? Она хочет слышать голос, по-звериному хочет её плоть, хочет её запах, и её взгляд на себе.       — Мне не хочется, — неожиданно, вслух, заявив об этом, Вилланель перемахивает ногу обратно и оказывает по правую руку от Хелен, вжимая себя в диван. Нащупав корсет, она прикладывает его к груди и поворачивается спиной к Хелен, — Застегни обратно.        Хелен молчит, берёт корсет в свои руки, но вместо того, чтобы застегнуть, безошибочно проводит языком по шраму на спине и движется к ожогу.       — Не трогай.       — Хочу вылизать тебя так, чтобы ноги отнялись, уткнись в диван и не мешай.       — Властная стерва.       — Избалованная девчонка. Я не буду возиться с твоими чувствами, думай о ней, если хочешь.       — Я не думаю! Хватит мне подсовывать её!        Вилланель теперь лицом к лицу с Хелен, её ноздри раздуваются от злости, а шрам на губе пульсирует.       — Ева. Ева. Ева. Я вижу твои мысли насквозь!       — Это я сделаю так, что у тебя ноги отнимутся, — толкнув Хелен, Вилланель забирается сверху.        Обе вышли трезвыми из клуба ближе к утру, голова была тяжёлой из-за усталости. У них был очень жёсткий петтинг, обеим была необходима эта связь и выброс эмоций. Вилланель давно поняла, где любовь, там, зачастую, скрываются манипуляции.