***
Ниан принюхивается к наспех сваренному Ланном супу, улавливая тонкие завитки аромата кроличьего мяса, которого, на самом деле, в супе было как кот наплакал. Друг покрошил ей туда черствого, но пока не испортившегося хлеба: чтоб было посытнее и повкуснее. А ещё кицунэ чувствует в этом супном аромате что-то ещё... Но что именно — не понимает. Да и черт с ним, вряд ли рогатый дурень стал бы травить её какой-нибудь святой водой или иной отравой. Сидя на пне, и изо всех сил игнорируя налетевших комаров, Ниан угрюмо вылавливала размогшие хлебные куски в супе, то и дело ловя взгляд Ланна. Ну что, он боится, что она ужаснется его готовке? Ланн просто не пробовал еду Ниан. Вот это катастрофа. А супчик очень даже неплохой. — Ниан, — нежный женский голос отвлекает кицунэ от раздумий, и бардесса, заинтересовавшись, поднимает голову к подошедшей Арушалай. — Могу ли я сесть рядом с тобой? — Шадись, шадись, — закивала бардесса, с трудом проглатывая горячий суп. Суккуба садится рядом и Ниан мельком заглядывает в лежащую у неё на коленях миску, и черт возьми, там было ужасно мало супа! Вариант про то, что Арушалай уже половину съела отметался — ложка выглядела нетронутой. Неужто Ланн зажал для Арушалай суп? — Эй, чего у тебя так мало еды? Хочешь мою взять? — Ниан кивает тарелкой в сторону суккубы, но та со смущенной улыбкой качает головой. Взгляд кицунэ на мгновение зацепился за воркующего над котлом Ланна. Чего это он так побледнел? — Нет-нет, спасибо, этого мне будет более чем достаточно, — Арушалай обворожительно улыбается, и сердечко в груди Ниан звонко екает. Ну что за красотка! Демоницы приступают к трапезе, и кицунэ то и дело поглядывает на свою соседку. Арушалай была, несомненно, очень хорошим приобретением для их отряда — лучники лишними не бывают. Хотя признаться, Ниан, как и Ланн, не верила в искупление демонов. Арушенька просто забила свою прекрасную головку дурными, нелепыми и смехотворными мыслями. Наверное, она жила так долго, что успела заскучать от своей жизни и вот, захотела перемен. Станет смертной — сразу обратно попросится, не иначе. Кому ж понравится быть простой смертной? Вдруг, от внезапно родившейся в голове мысли, кицунэ облизнула губы. Её напарники не хотели принимать Арушалай в отряд, и Ниан понимала причину — всё же действительно, с демонами не надо играть... Не надо играть, если ты церковный зануда, выучивший все молитвы всевозможным добрым богам на отлично! Ниан вот давно хотела узнать какой он — поцелуй суккубы на вкус? А главное — каковы они в постели? Сможет ли Арушалай заменить Дейрана? Вдруг Арушалай оглядывается на Ниан и смотрит на неё с такой странной примесью разочарования, жалости и печали, что кицунэ почему-то становится немного совестно. Совсем чуть-чуть. Жалостливые глазки Ланна побольше чувств вызывают. Суккуба отворачивается, больше не прикасаясь к еде, а Ниан продолжает кушать. Вкусно всё-таки. Вот, от горячей еды в желудке, даже в сон начало клонить...***
Нож четко отбивает быстрый энергичный ритм на раздельной доске. Морковка за считанные мгновения превращается из цельного овоща в нарезанный на много маленьких кружочков шедевр, и Ланн не собирался останавливаться на достигнутом! Он, не осознавая улыбки на своём лице, тянется за картошкой, напевая незамысловатую мелодию и игнорируя подозрительные взгляды Дейрана, явно ожидающего, что Ланн вот-вот добавит в салат жука или мох, или и вовсе харкнет для заправки. Но Ланн не винил его — возможно, если бы не странное обжигающее в груди счастье, он бы действительно харкнул как минимум в миску Дейрана, а как максимум — в миску Дейрана и Арушалай. Хотя Арушалай, пожалуй, заслуживала чего-то по-серьезнее. Но сейчас Ланн хотел лишь одного — впечатлить Ниан. А плевки в салаты она явно не оценит. До этого Ланн в лагере мало готовил, обычно этим занимались другие, в то время, как он ловил дичь и стоял на страже, отпугивая возможных бандитов своей рожей, а демонов — луком и любимой стрелой. Но сейчас, когда Камелия, обязавшаяся сегодня готовить, неожиданно свалилась с простудой спать в палатке, он не мог упустить шанс продемонстрировать Ниан свои навыки готовки: вот супом с сонным зельем — чтоб выспалась наконец, — накормил, сейчас сделает салат. У него в пещерах ведь как заведено — накорми того, с кем хочешь строить отношения и жди почти стопроцентного согласия, свадьбы и детишек, потому что невозможно не полюбить того, кто тебя всё время вкусно кормит, ну, или в реалиях жизни в пещерах, не обязательно вкусно, желательно хоть как-то. Ланн замер. Вообще если так подумать, всё это время готовил Дейран, а особо теплых чувств между ними как-то не возникло — разве что перепалки становились чаще, а желание окунуть друг друга в ведро с помоями — сильнее. Но ведь графский засранец кормил и Ниан... Что если командор уже польстилась на его еду, и отдала своё сердце ему? Да нет, бред какой-то. Ланн фыркает и продолжает резать жалкий, выращенный в Язве овощ, — Дейран просто готовить не умеет, а Ланн-то, Ланн другое дело. Сейчас он нашинкует Ниан салатик, рецепт которого вытащил из воспоминаний о матери — не думай о матери, Ланн, не думай, — и она мигом растает. Последний всплеск тепла со стороны командора был около недели назад, когда она позволила обнять себя — от осознавания одного этого факта сердце монгрела начинает трепетать, — но тогда всё было иначе. Тогда она была бедной и несчастной, нуждающейся в чьем-то утешении и поддержке, и Ланн был счастлив оказаться тем, кто мог предоставить эту самую поддержку. Только вот ему — к своему стыду, — хотелось большего. Обнимать её не только тогда, когда ей плохо, но и тогда, когда ей хорошо. И чтобы она тоже обнимала его, просто так, без причины. А для этого ещё предстояло потрудиться, ведь необходимо было снять не только психологический барьер Ниан, но и защиту самого Ланна. — Слишком много соли, — размеренный тихий голос Деренге заставляет Ланна отшатнутся от котла. Монгрел, словно обороняясь, невольно выставляет перед гномом половник, но тот, игнорируя, с привычной ему интонацией продолжает: — Согласно протоколу о готовке рыцарей преисподней необходимо добавлять десять грамм соли на три моркови, две картошки, три помидора, полтора огурца, один перец и пять демонических листьев. Такое количество соли позволяет закалять дух и не забывать о тяжести лежащего на наших плечах мира, и о настоящих целях крестового похода. Вкус при этом не является полностью неощутимым. Он — отголосок надежды, заставляющий солдат возвращаться живыми с поля боя. Такое количество соли более чем оптимально. Ты же добавил двадцать грамм соли. И вопрос. Ты добавил полтора огурца. Где ещё половина огурца? — помолчав с секунду, Регилл скучающим тоном добавляет: — По поводу супа тоже есть претензии, но их мы обсудим позже. Ланн недоверчиво прищурился. Этот гном с одинаковой манерой рассуждал о необходимой тактике для ведения боя и об овощах, и это немного пугало, даже с тем учетом, что в общем Ланн симпатизировал рыцарям преисподней, и Региллу в частности. — Я задал вопрос, — холодно напоминает Регилл. — Начиная с момента взятия Дрезена, тыловый совет жалуется на нехватку ресурсов, и сейчас я стал свидетелем казнокрадства: в салате на половину огурца меньше, чем должно быть. Непорядок. Зачем тебе вторая половина огурца? На кого ты работаешь, монгрел? Ради кого ты предал нас? Регилл одарил Ланна презрительным взглядом, а Ланн пожалел о том, что не повременил с кулинарией до возвращения в Дрезен. Где-то за пределами лагеря хрустнул половинкой стащенного огурца Дейран. Спустя полчаса попыток объяснить Региллу, что Ланн готовит от балды, а не по уставу, монгрел наконец смог закончить салат. Прежде чем пойти за Ниан, Ланн наложил щедрую порцию для Уголёк, дабы малышка точно не была обделена и не осталась голодной. А теперь — время бороться за своё счастье! Ланн точно знал, что сейчас Ниан должна была быть в своей палатке: вскоре после съеденного супа и разговора с Арушалай, кицунэ покинула всех под предлогом настройки слетевшей с лютни струны. Так что, с миской в руках, Ланн подходит к маленькой командорской палатке и осторожно отодвигает полог, заглядывая внутрь. Монгрел замер. Может, ранее Ниан и планировала настраивать музыкальный инструмент, но сейчас она, развалившись на своём спальном мешке в позе звезды, явно занималась другим. И она так мило сопела! Грешно её будить сейчас, даже ради еды. Раз устала, раз зелье сработало — пусть отдыхает, а Ланн позаботится, чтобы в лагере как можно меньше шумели, и обязательно плотно прикроет подол палатки, чтоб комары не залетели. Лучник постарался как можно тише оставить у входа в палатку миску с едой, как вдруг, подняв голову заметил слабое лиловое свечение, будто кто-то рассыпал мерцающую, медленно исчезающую пыль — отголоски магии. Ланн смотрит туда, где мгновение назад лежала Ниан. Её здесь больше нет.***
Что же, тот нежный голос, что помог Ниан сбежать из темницы Бафомета, действительно принадлежал не матушке. Этот чудесный голос, вырывался из уст, пожалуй, самой прекрасной женщины на свете — Ниан не смогла не преклонить колени не только перед её величием, но и перед её красотой. Демоница, восседая на своём исписанном рунами троне, заливисто, поистине соблазнительно смеётся, и что-то в глубине души Ниан радуется этому. И вместе с этим ужасается. Ниан поднимается с колен и смотрит на Госпожу-в-Тенях с почтением и трепетом — Ноктикула, может, и выглядела безобиднее Хепзамиры, но Ниан понимала, что она была намного-намного опаснее. И не только потому, что Ноктикула — лорд демонов. Было просто что-то ещё. Какая-то скрытая, потаённая сила; опасность, спрятанная за благодетельной маской. Ниан видела такую маску у матушки. У Камелии. Чуть-чуть у Вендуаг. И, в конце концов, в отражении своего зеркала. И это притягивает. Пугает. Настораживает. Ещё сильнее заставляет насторожиться то, что Ноктикула не говорит прямо, почему она спасла командора. Что ж, Ниан и не будет настаивать. Пока. В конце концов, Ноктикула вытащила кицунэ из лап Хепзамиры, и она же призвала её сюда, в свой Дом шелковых теней, — каждого демона можно призвать, если обладать достаточной силой для того, чтобы подчинить себе его волю. Ниан не нравится такое откровение — звучит не слишком обнадеживающе, но, по правде, она была обязана Госпоже-в-Тенях, так что не посмеет сказать ей грубость. Вдруг её и вовсе не отпустят домой, заставляя отрабатывать долг? — Ты не пленница здесь, — ласково улыбаясь, молвит Ноктикула, словно читая мысли командора. А может, и правда читает? — В любое время ты можешь покинуть мой дворец и вернуться в свою маленькую крепость на Голарионе, точно так же, ты можешь в любое время попасть обратно сюда, в Бездну. Тебе просто нужно начертить вот такую руну, и тогда откроется портал, — магические символы вырезаются в памяти Ниан, и она, поджав губы, кивает. — Но пока ты здесь, ты могла бы оказать мне небольшую услугу. Голос Ноктикулы невинен, но воображение Ниан уже вырисовывает мыслимые и немыслимые картины поручений, на которые её только может послать Госпожа-в-Тенях. Убить какого-нибудь мешающего лорда демонов? Возглавить налёт на какую-нибудь демоническую деревню и привезти Ноктикуле новую партию рабов? Сопроводить суккубу в гости к Иомедай и официально послать её нахер? — Арилу Ворлеш. Ты несомненно знаешь, о ком я говорю, — Ноктикула складывает руки домиком и с хитрым прищуром продолжает: — Архитектор Мировой язвы, предательница рода человеческого и... Служка Дескари, — имя саранчи-переростка Ноктикула произносит с особой долей яда и ненависти. — Дескари и Бафомет слишком разошлись в моих владениях, и Арилу видимо считает, что тоже может вести себя здесь как дома. Она мне очень надоела. Моя просьба состоит в том, что ты должна найти эту мерзавку и... Бум! — Ноктикула кокетливо хлопает в ладоши. — Избавиться от неё. — Это звучит... — Не так уж и плохо, верно? Вернее — просто замечательно, так?— губы Ноктикулы расширяются в нежной понимающей улыбке. — В конце концов, именно в этом и состоит твоя работа на родном плане — поймать Арилу. — Верно, — кивает Ниан, немного подумав. А ведь действительно, пока что всё складывается весьма и весьма удачным образом! А значит, надо ждать подвох. А то и два. — У Вас есть какие-нибудь зацепки по поводу того, где мне искать её? — Есть некоторые: в последние разы её видели в "Десяти тысяч наслаждениях", и в "Блаженстве битвы". Но подробнее о них тебе расскажет... — Ноктикула замолкает, и неподалеку от изголовья её трона, поднимается яркий столб фиолетового вихря. Когда он стихает, Ниан видит перед собой статного демона в дорогой, расшитой драгоценностями одежде. — Йозз.***
Он с самого начала говорил, что Арушалай доверять нельзя. Сильные руки лучника без капли жалости сжимаются вокруг хрупкой шеи суккубы, пока её не менее натренированные руки пытаются оттолкнуть его, растерзать ему лицо и выцарапать глаза. Пусть! Ланн лишь усиливает хватку и суккуба по-звериному шипит, обнажая острые клыки. Светоносная Иомедай, что если эта предательница напала на командора с этими самыми демоническими клыками! Арушалай пытается попасть по нему ногами, но Ланн, привалив её к холодной земле, сидит на ней, не давая этого сделать. — Ланн, — голос стоящего позади Дейрана обманчиво спокоен. Ланн знает, что граф сдерживает себя от ярости. — Отп... кх....сти мня! — Арушалай задыхается, на её глазах слезы, а в горле застрял рык, но Ланну плевать, он собирается оборвать её жалкую, ничем не отличающуюся от других демонов жизнь. — Ланн, — напористее молвит Арендей. Ланн не отводит от мерзавки взгляда, но слова графа слушает: — Не убей её раньше времени. Если она умрёт, мы не сможем узнать, куда она дела командора. — Верно, — сухо кивает Регилл. Его зрачки сузились, когда он наблюдал за мучениями Арушалай. — Оптимальный вариант — связать и допросить. Желательно было бы провести допрос в Дрезене, но до него долго идти, а у командора может быть не так много времени на то, чтобы спастись. Ланн скалится. Он не собирается слушать эту демоницу, эту искусницу во лжи! Вон, Ниан её уже послушала, и где она теперь? Куда она её дела?! Радовало лишь одно — несмотря на слова предостережения, на самом деле никто не пытался его остановить. Дейран, Регилл, Грейбор — во взгляде каждого из них читался холод и отсутствие сожалений по поводу возможной кончины Арушалай. Хотя, почему возможной? Он непременно её осуществит. А потом пойдет искать Ниан. — Ланн, постой, не надо, — обкусанные пламенем ладони ложатся на монгрельские плечи и Ланн стряхивает их. Он не хочет быть грубым с Уголёк, но как она может останавливать его? Эта тварь что-то сделала с её подругой, с их командором, с его лисичкой, он не может просто взять и отпустить её! — Уголёк, оставь свою жалость для других демонов, — рычит Ланн, сжимая пальцы сильнее. Арушалай уже почти не сопротивляется, её и без того бледное лицо — ещё бледнее, глаза закатились, а руки безвольными глыбами отпали от головы монгрела. Вот-вот, сейчас, последний нажим, и она... Исчезнет? Внезапно появившийся вихрь голубых, явно непростых бабочек, подобно савану окутывает тело демоницы, баюкая его, и унося в пустоту. Руки Ланна хватают воздух. Исчезла. Исчезла. Они обе исчезли. Он не успел защитить одну, и не успел убить вторую — сердце горело от противоположных друг другу эмоций, и Ланн, от бессилия, начал задыхаться. Что им теперь делать, куда идти, где её искать? Куда Арушалай дела Ниан? Как она так незаметно подобралась к её палатке? Он же был рядом, вот, в нескольких сантиметрах от её ног, он чувствовал её запах и просто всем своим телом ощущал её присутствие... Так куда она исчезла? С ней всё в порядке? Сердце похолодело от догадки, что, возможно, Арушалай отправила Ниан не куда-то, а к Хепзамире. Твою ж мать. И проклятье, что это за гребаный бабочковый вихрь?! Грейбор медленно забивает травами трубку. Поджигает. Подносит ко рту и затягивается: — Блядские демоны.***
— Смертная, — Йозз складывает на груди руки и, приподняв бровь, смотрит на Ниан как на последнюю во всех планах дуру. — Я тебе в который раз повторяю, заруби у себя на рогах: леди Ноктикула приказала мне сопроводить тебя в две гребаные определенные точки в Алушинирее, при этом оградив от остальной части города. Что тебе тут непонятно? Ниан, досадливо поджав губы, с плохо скрываемым разочарованием смотрела на разрушителя веселья. Её бесило, что имея в услужении такого классного телохранителя — Йозз же целый глава ассасинской гильдии! — он отказывался погулять с ней по городу побольше и подольше. Судя по описаниям, "Десять тысяч наслаждений" и "Блаженство битвы" были борделем и ареной, и это, в принципе, было всё, что могло интересовать Ниан в другой стране — ну или на другом плане. Но черт, Ниан же теперь демон. Хоть какой-то демон. Разве не круто было бы посмотреть на место, который, ну, как твой второй дом по идее? И вот сколько этому тупице не повторяешь это, он всё нудит про приказы, безопасность и "в мою смену ты сдохнешь только если от скукоты". Нет, на самом деле он говорил иначе, но звучало как-то так в целом. — Ладно, — Ниан с поражением выдыхает. — Пошли в бордель. Что ж, в таком борделе Ниан ещё ни разу не бывала. Йозз только-только телепортировал их, а в воздухе уже ощущался запах похоти, удовольствия и... Боли. Подобно остальным домам в Алушинирре, "Десять тысяч наслаждений" утопали в фиолетовых и розовых красках, и кицунэ это нравилось — поистине королевский цвет. Может, ей как-нибудь прикупить платье на манер местной цветовой гаммы? Плечом Ниан случайно толкает какую-то светловолосую лилиту, что мигом уносится прочь, бросив кицунэ напоследок нечленораздельные ругательства. Да это ж Минаго! Но о своём враге подумать долго не дают — вдруг мимо бардессы проходит высокий накаченный инкуб, одетый, разве что, в штаны. Ниан бесстыдно задирает голову и ловит его ухмылку, которая будто должна была предназначаться лишь ей одной — по крайней мере Ланн всегда держал при себе особые улыбки лишь для одной Ниан. Кицунэ облизывает губы и с каплей печали в глазах смотрит на то, как инкуб проходит мимо неё и останавливается напротив черновласой суккубы, до боли напоминающей Арушалай — только взгляд был острее и злее. Незнакомка что-то шепчет инкубу на ухо и... Встает на колени. Что, прямо тут?.. Ну, раз уж она в обители похоти, почему бы и не посмотреть?.. — Йозз, кто это с тобой? — внезапно раздавшийся ласковый женский голос заставляет Ниан отвести взгляд от демонического соития и сфокусировать своё внимание на прекрасной безглазой лилиту...Уж больно напоминающей Минаго! Лилиту вдруг смеется: — Ну что у тебя с личиком, душка? — Ты... — Не Минаго, — губы лилиту изгибаются в хитрой улыбке. — Меня зовут Чиварро, я хозяйка "Десяти тысяч наслаждений". А ты, судя по всему, новая любимица Ноктикулы? — Можно и так сказать, — вместо Ниан ответ даёт Йозз. — А меня приставили следить за ней. Слышишь, смертная? Если мечтаешь упасть в кровать местной шлюхи, то не в этот день. Я не дам тебе сдохнуть от ласки суккубы, — за спиной Йозза раздается страстный мужской стон. — Или инкуба. — Какая трогательная забота, — ворчит Ниан и, без лишних слов, переводит взгляд на Чиварро. — Ноктикула поручила мне найти Арилу Ворлеш, и, судя по всему, она здесь недавно была. Можешь мне рассказать что-нибудь об этом? — Хм, — Чиварро в притворной задумчивости приставляет ноготок к пухлой губе. — Да, кое-что я могу тебе рассказать. Но услуга за услугу, не так ли? — губы лилиту расползаются в сладко-ядовитой улыбке. — Помоги мне кое с чем...***
Когда Чиварро попросила Ниан помочь ей "кое с чем", кицунэ явно не могла представить, что речь пойдет об уборке комнаты после оргии, которая в качестве подарка была устроена Арилу Ворлеш для её высокопоставленных "друзей". И черт подери, она согласилась! Сейчас Ниан проклинала себя за это. Она никогда не была сильна в уборке, поэтому на каждый малюсенький этап ей приходилось тратить не меньше часа. Тряпка, которой она мыла стену, уже жалобно пованивала всеми возможными в Бездне "ароматами", некогда ухоженные демонические когти обломались, а уши уже устали слушать застенные стоны, крики, шлепки и прочую какофонию звуков. Но больше всех бесил Йозз. Этот сукин сын разлегся на убранной Ниан кушетке и, неспешно поедая орешки, расслабленно почитывал найденную одна-Ноктикула-знает-где книгу про состязание суккубы и инкуба в обольщении всяких тварей Бездны. Ниан, может, тоже хочет вместо уборки отдыхать на диванчике! — Эй, помочь не хочешь? — Не, — Йозз махнул рукой, словно пытаясь отогнать от себя муху. — Мне и здесь неплохо. А ты там поторапливайся, смертная, лады? — демон опускает книгу и демонстративным взглядом окидывает комнату. — А то убираться тебе ещё долго, а у меня дел, между прочим, много! — Так если дел много, может поможешь мне? Ускоришь процесс! — кицунэ недовольно бурчит и с яростью оттирает очередное настенное пятно. — Не, — в той же манере отмахивается Йозз, попутно закидывая себе в рот орешек. — Это ты тут распустила слюни, и вместо того, чтобы поставить Чиварро на место, убираешь за её клиентами всякое дерьмо. При чем дерьмо тут не в фигуральном смысле. — Да пошел ты! — командор скалится и, замахнувшись, швыряет в Йозза грязную тряпку. Тот с грацией лебедя без проблем уклоняется, даже не посмотрев в её сторону. Ниан пыхтит, подобно закипевшему чайнику, и с трудом встает с колен на затекшие ноги. Этот самодовольный говнюк бесил, но он был прав — Ниан, вместо того, чтобы тратить время на уборку, давно должна была показать Чиварро, где в Бездне раки зимуют! Повернувшись спиной к Йоззу, Ниан решительной походкой направилась в сторону улыбающейся лилиту. Безглазая дрянь ещё и насмехается? — А, дорогая любимица Ноктикулы, — приторно-сладким тоном протягивает Чиварро, хлопая ресницами. — Чем могу быть полезна? Вместо словесного ответа Ниан достает из-за ремня кукри, и с животным, демоническим рёвом несется на наглую лилиту.