Стрекозёл

А проснулся я оттого, что ко мне под бок притулилось что-то живое, тёплое и костлявое. И, судя по всему, притулилось достаточно давно – рука, на которую это костлявое пристроилось, успела даже немного затечь. Я приоткрыл глаза – так и есть, за окошком солнечный денёк, соседняя постель, куда вчера улёгся обиженный Имрех, пуста, широкая лежанка в углу – тоже. Таак… Неужели это Имрех ко мне под бочок пристроился – недаром он так сердито сопел и подозрительно громко вздыхал, прежде чем заснуть, упрекая меня в жадности. Чего я там пожадничал – я так и не понял, искренне надеюсь, что это не та не совсем приличная версия, которая приходит мне на ум. Но всё-таки, кто же там у меня? Сразу рассмотреть объект представлялось затруднительным, поскольку он бесцеремонно стащил с меня большую часть одеяла и завернулся в него. Я осторожно стал высвобождать спящего из кокона, в ответ послышалось недовольно бурчание, но я был упорен. И спустя какое-то время из складок одеяла показалась бритая макушка, пушок на которой стал за ночь темнее и гуще. Енох? Какого… Недоразумение тут же проснулось, недоумённо захлопало глазищами, а потом выдало: - Прости, пожалуйста, я понимаю, что тебе противно. Я нечаянно… Я фыркнул. Спросонья Енох выглядел совсем не противно, а как-то… Трогательно, что ли. Кто-то из местных догадался заставить его снять те отвратительные лохмотья, которые по недоразумению назывались одеждой, и обрядить в мягкую льняную рубашку, явно много раз стиранную и ставшую от этого просто кипенно-белой. Владельцем рубашечки явно был кто-то, кто и объёмами и ростом намного превосходил бедолагу, так что тощая цыплячья шея и костлявые ключицы являли себя во всей красе из слишком широкого ворота. А ещё я успел разглядеть несколько желтоватых синяков и разозлился. Похоже, над парнем измывались не только словесно. Видно, в глазах у меня что-то промелькнуло… этакое, потому что он съёжился и стал отползать от меня, ещё чуть-чуть и с лежанки бы шлёпнулся. Я успел ухватить его за плечи и удержать, сделал максимально доброе (ох, сомневаюсь, что получилось!) личико и заявил: - Ничего мне не противно, не бойся. Замёрз ночью, что ли? Парнишка тут же расслабился, пристроил голову мне на плечо (странно он как-то на меня реагирует…) и тихо сказал: - Не, я могу холод долго терпеть. Просто вдруг потянуло к тебе… Понимаешь? Ты такой…Такой… Далее последовал двухстраничный дифирамб моей красоте, уму и смелости. Я ловил челюсть где-то в районе пола, тихо фигея. Что ж это такое получается, граждане и гражданки? Влюбился он в меня, что ли? Я не гей. Тем более, не педофил. Пацан при свете дня ещё моложе кажется, чем вчера в лесу. Ему хоть шестнадцать-то есть? Нет, конечно, чувства он у меня вызывает, но они какие-то платонические. Как брошенный щенок или котёнок, которого хочется накормить, обогреть и подарить косточку-игрушку или мышку с бубенчиком, и прилас… Что? Это я сейчас о чём? Или это шмульская натура блудливая своё берёт? Однако руки мои действовали помимо разума. Левая обняла Еноха за плечи, а правая начала гладить по обритой макушке, чувствуя под пальцами мягкий пушок… и несколько неровных шрамиков. Вот же бля, садисты эти святые Братья… А судя по цвету пушка, у парня была бы шикарная вороная шевелюра… И только я так подумал, как голова Еноха оказалась в огне. Ого. Что на сей раз? То, что пламя Еноху вреда не причинит, я как-то не сомневался. Но парнишка, вроде, здоров. Интересно… Между тем, Енох нисколько моего пламени не испугался, только смотрел на меня с таким безграничным доверием в глазах, что я понял – не уйду, не оставлю, не обижу… что бы ни случилось – помогу. Просто невозможно такое доверие предать, растоптать, отбросить. Глупость какая-то. Но может, я затем здесь и появился? А между тем пламя моё погорело-погорело и погасло. Я сначала испытал лёгкое разочарование – ждал чуда. Но тут… Енох тряхнул головой, и тёмное облако волос рассыпалось у него по плечам – не слишком длинные, до лопаток примерно, шикарные, густые волосы. Шло ему невероятно. Енох от счастья аж в ладоши захлопал, как дитё малое: - Ой, как здорово! Спасибо тебе! Да мне не жалко. Пусть порадуется. А мальчишка продолжил: - Знаешь, святым Братьям мои волосы всегда не нравились. Брат Иезекиль брил меня сам, так больно… А я всегда думал, что если буду свободным, то отращу волосы и плевать, что я с ними похож на непотребную девку! - На кого? – удивился я. У меня он таких странных ассоциаций не вызывал, ни без волос, ни с волосами, и я заметил: - Придурки они озабоченные. Тебе очень идёт. - Правда? – глаза парня засветились от счастья, хотя куда уж ярче. - Правда-правда, - подтвердил я и тут Енох совершил то, чего я никак не ожидал от забитого подростка – он поцеловал меня в щёку. И тут же, по закону подлости, в комнату ввалился Имрех с охапкой разнообразной одежды в руках. Глаза у него сразу же стали очень большими и выразительными. - Никтай! – тихо и серьёзно поинтересовался зелёненький. – Ты что творишь? - Ой, - покраснел Енох, - это не Никтай. Это я его… поблагодарить хотел. У меня теперь волосы. Правда же, здорово? Имрех позеленел ещё пуще и рявкнул: - Ты что ребёнка делать заставлял? Мало ему от святых Братьев досталось? Ну, понятно. Имрех-то думает, что я Еноху волосы отрастил с помощью своего… чудодейственного средства. Неужели я так похож на гада и садиста, способного такое от ребёнка потребовать? Я рыкнул и вскочил, намереваясь объясниться в стиле «я не такая, я жду трамвая…», но неожиданно положение спас Енох, обиженно заявив: - Никтай мне на голову руку положил, и из неё пламя вышло. А потом волосы выросли. Сами. Он ничего плохого не делал, зачем ругаться? Зелёненький тут же сдулся и уже нормальным голосом сказал: - Извини, Никтай, я дурак. Прости. Я кивнул. Ладно, проехали. Опрокинется и на нашей улице машинка с леденцами. Имрех, стараясь сгладить неловкость, затараторил, как сорока. Оказалось, у Еноха действительно нашлась родня среди шухеретов, сегодня за ним прибудет бабушка, судя по словам Стражей – потрясающе сильная волшебница и вообще, очень крутая по жизни дама. Так что теперь об Енохе будет кому позаботиться. Странно, я должен был бы испытывать облегчение, но в груди стало как-то пусто. Расставаться с парнишкой не хотелось. Самому странно, но мне показалось, что между нами есть какая-то связь, но это связь совсем не того рода, какая существует между Истинными. Хотя… Много я в этом понимаю. Енох, кстати, испытывал нечто похожее – он погрустнел и как-то сник, хотя по идее должен был бы скакать от счастья до небес. Ладно, разберёмся по ходу, что там за бабушка. С этими мыслями я посетил купальню, быстренько подобрал себе из одежды мягкую замшевую жилетку, широкий пояс и что-то вроде коротких шортиков – примерно так был одет Рарай, смотрелось убойно. Обувь мне была ни к чему. Зато Имрех, пока Енох плескался в купальне, предложил заплести мне волосы в косичку. Косичка получилась недлинная, зато толстая. Так что выглядел я настолько цивилизованно, насколько вообще возможно. Енох, одежду которому явно успели перешить, тоже выглядел весьма неплохо в серых узких штанах, заправленных в короткие сапожки и светло-кремовой рубашке с широкими рукавами и вышивкой. И, что самое приятное, выражение затравленности из его глаз постепенно пропадало. Правда, порой он смотрел на меня с растерянностью и грустью, но что я мог ему сказать? Я сам здесь без году неделя и что делать дальше – не особо представляю. Надеюсь, добрая подружка, Нелепая Смерть скоро проявится с новой порцией сведений. Да и поёт она, кстати, неплохо. Интересно, как бы звучал в нашем исполнении «Владимирский централ»? Между тем, Имрех приволок нас на завтрак, где мы и познакомились с остальными обитателями лесного домика – шмулей Малаккой, киндэрой Йо-Ни и шухеретом Сардаром. Все трое владели магией, Сардар – боевой, Малакка – магией предсказаний, а Йо-Ни была Творцом Заклятий. Короче, воин, аналитик и создатель новых видов оружия. Грамотно. Компания подобралась пёстрая, но приятная, к Еноху они отнеслись с искренним сочувствием, и завтрак прошёл в тёплой обстановке. Правда, Енох при виде тарелки, на которую добрый Рарай навалил по ложке всего, что было на столе, и добавил две жареные ножки какой-то птицы, ужасно напоминающие куриные, сделал большие глаза и сказал, что столько он не съест. - Да что тут есть-то? - удивился Рарай и в доказательство проглотил жареную ножку за один укус, - а тебе ещё расти надо. Енох впечатлился примером, но больше половины всё равно не одолел. Он стал извиняться, но Малакка позвала со двора мохнатую шестилапую толстую тварюшку и отдала остатки ей. Тварюшку кликали Бахба и она играла здесь роль сторожевого пса, а на деле, похоже, это было добродушное создание, готовое ластиться ко всем и выпрашивать вкусные кусочки. И тут наша идиллия была нарушена появлением в небе самого настоящего дракона, летящего на бреющем полёте с явным намерением приземлиться в самую середину двора. Я вскочил на ноги, едва не опрокинув стол, Бахба, потихоньку лопавшая из моей руки кусочек сладкого пирожка, шарахнулась, обиженно фыркнув. Остальные необидно рассмеялись. - Не волнуйся, Никтай – сказал Сардар, - это летающий ящер шухеретов. Это бабушка Еноха, Амрита, прилетела познакомиться с ним. Я смутился и сел. Енох, сидящий рядом со мной, невольно придвинулся ближе, его ладошка легла на мою, и я успокаивающе сжал пальцы. Всё будет хорошо, страшная сказка про Золушку закончилась. Но я даже не предполагал, какая дальше начнётся сказка. Между тем, дракон завис над просторным двором и аккуратно приземлился на все четыре лапы. Блестящая бронзовым блеском чешуя, глаза цвета рубина. Большие кожистые крылья… Удивительно красивое создание. На спине гигантского ящера было укреплено что-то вроде седла, и с него немедленно соскочила невысокая стройная фигурка, облачённая во что-то, до боли напоминавшее комбинезоны лётчиков тридцатых годов. Для полного сходства не хватало планшетки сбоку и шлемофона с переговорным устройством. Зато большие очки в наличии имелись: дракон – не автомобиль, у него лобового стекла нету. Женщина – а, приглядевшись, я понял, что это именно женщина, потрепала дракона по морде, после чего он мирно свернулся клубком и улёгся прямо посреди двора, благо места было достаточно. А женщина двинулась прямиком к нам молодой лёгкой походкой. Интересная у Еноха бабушка…