Стрекозёл

POV Никиты. А когда женщина подошла к нам совсем близко и я её разглядел, то впору вновь было ловить отвисшую челюсть. Бабушка? Да она выглядела ненамного старше собственного внука! Нет, я конечно знал уже, что представители четырёх рас живут долго, в среднем вчетверо дольше чем люди – Имрех просветил. Но чтобы они при солидном возрасте выглядели так молодо! Или это связано с тем, что бабушка Еноха – очень сильный маг? Женщина выглядела удивительно юной и прекрасной – черноволосая и темноглазая, с золотисто-смуглой кожей, как и у всех шухеретов, с изящным, тонким и удивительно одухотворённым лицом… Волосы её были забраны в узел на затылке, а единственная белая прядь, прочертившая их, как молния, смотрелась скорее кокетством и данью моде, чем признаком возраста. Ладно, не будем гадать. Лучше спрошу потом того же Имреха, а то женщине в лоб такой вопрос задавать как-то неудобно. Между тем женщина приблизилась к нам и сказала: - Светлого дня вам и лёгкой дороги, Стражи Леса. И тебе, Имрех. И тебе, Никтай, ты ведь позволишь так себя называть? Я обалдело кивнул, а женщина продолжила, обращаясь к Еноху: - Здравствуй, дитя моего сына! Меня зовут Амрита, я твоя бабушка, и, поверь, если бы я раньше знала о твоём существовании и твоей горестной судьбе – я бы камня на камне не оставила от крепости Ордена, что бы ни говорил по этому поводу Правитель Пи-Хто и Совет. - А она может? – шёпотом спросил я у Имреха, не выдержав. - Может-может. Она одна и может, она самый сильный маг шухеретов на данный момент, - шёпотом отозвался зелёненький. Амрита покосилась в нашу сторону и лукаво улыбнулась, а потом подошла к вконец растерянному и засмущавшемуся Еноху и обняла его, поцеловав в щёку. - Всё в порядке, дитя, - ласково сказала она, - душа твоя изранена и смущена, но сейчас ты среди друзей, и никто больше не сможет обидеть тебя. Ты станешь великим магом, я вижу это, и вижу, что Демиург этого мира, наконец, услышал мои мольбы. Правда, я не думала, что это будешь именно ты, малыш. Таак… Это ещё что такое? Что она имеет в виду? Какие ещё молитвы? Во что эта женщина хочет втянуть Еноха? Ему что, мало по жизни досталось? И тут меня в плечо толкнул Имрех: - Эй, эй, Никтай! Ты что творишь? Прекрати немедленно! Я изумлённо посмотрел на него, а он кивнул на мои руки. Они снова были охвачены пламенем, только вот на сей раз оно было не голубоватым, а жёлто-оранжевым и явно агрессивным. Что это со мной? Амрита посмотрела на меня и с улыбкой заявила: - Вот оно что! А я боялась, что некому будет защитить моего мальчика! Это просто замечательно, Никтай! Убери пламя. Мы непременно поговорим с тобой, только чуть позже. А сейчас я хотела бы насладиться обществом моего внука. И женщина, взяв Еноха за руку, вошла в дом, оставив остальных и недоумевающего меня на улице. Я мысленно приказал пламени погаснуть, отметив, что получилось это с первой попытки, и озадачился. Интересно, кто-нибудь объяснит мне, тупому, что за херня с моим участием опять начинается? Я с недоумением посмотрел на остальных, однако Ни-Хэ тут же заявила, что ей нужно навестить Пэйшенс и её дочку, посмотреть что да как, Йо-Ни и Малакка согласно закивали, заявив, что отнесут Пэйшенс завтрак и чистые пеленки, Сардар вывел и оседлал такую же страшненькую «лошадку», как и те, на которых ехали наши преследователи, и умчался объезжать лес, Кемех и Рарай тут же вспомнили о том, что у них по плану после завтрака тренировка с холодным оружием, короче, просвещать меня не торопился никто. Так что в качестве объекта расспросов у меня остался только Имрех, но он не особо понимал, в чём дело, единственное, что он предположил – это то, что Амрита является ярой противницей Господина в частности и деятельности Ордена в Цырике вообще. Если учесть, что двое из троих её сыновей пали в Последней битве, а третий – тот, который и приходился отцом Еноху, пропал в Цырике пятнадцать лет назад, то её ненависть вполне понятна и объяснима. Да что там говорить – я пробыл на территории этого государства два неполных дня, и этого хватило, чтобы возненавидеть тамошние порядки. Но при чём здесь Енох? - Понимаешь, - продолжал говорить Имрех, - Амрита давно попыталась бы уничтожить Орден, даже в одиночку у неё были бы шансы, а другие маги шухеретов с радостью поддержали бы её, но все маги дают нерушимую клятву. - Нерушимую клятву? Клятву в чём? - В том, что они могут выступить против Господина только в одном случае – если на то будет разрешение Демиурга, Творца этого мира. Маг, осмелившийся нарушить эту клятву, погибает страшной смертью. Были прецеденты, так что всё серьёзно. Поэтому она и не предпринимает ничего. Но думаю, что если бы она знала о существовании Еноха – плюнула бы и на нерушимую клятву. - Погоди. Получается, если Амрита сказала о том, что Демиург услышал её молитвы, то она поняла, что разрешение Демиурга получено и каким-то образом связано с Енохом. - И с тобой, - присовокупил Имрех, - не забывай, что Амрита и с тобой хотела поговорить. Но я не понимаю почему. Я вижу, что вы как-то связаны, но это не связь Истинных. Это что-то другое. Да и ты это чувствуешь подсознательно – недаром у тебя всё время просыпается желание оберегать мелкого. Но что это такое – я понять не могу. Думаю, что сама Амрита всё тебе разъяснит. - А остальные? – тихо спросил я. – Не знают? Или не скажут? - Думаю, что большинство не знают. А Сардар и Ни-Хэ не скажут ничего, пока Амрита не поговорит с тобой. Ой, смотри-ка, девчонки Пэйшенс с малышкой вывели погулять, - ловко отвлёк меня хитрец. И в самом деле, Йо-Ни с Малаккой вывели на улицу Пэйшенс и устроили её со всевозможными предосторожностями в беседке возле дома. Девушка выглядела хорошо, она была переодета в новую одежду, причём, судя по сочетаниям цветов, рубашкой и головной повязкой поделилась с ней добросердечная шмуля – я ещё за завтраком отметил, что Малакка предпочитает яркие цветовые сочетания, а вот вместо юбки девушка надела серые брюки и явно этого смущалась. Ну, с этим тоже понятно – юбки из всех трёх женщин носила одна шмуля, и заканчивались они примерно там же, где и начинались – при наличии пушистой трёхцветной шёрстки Малакка в них не особо нуждалась, я так понял, что это был скорей показатель статуса и принадлежности к Клану. Так что даже не каждая женщина в моём мире рискнула бы надеть юбочку шмули, а уж о воспитанной в строгих правилах Пэйшенс и говорить нечего. Тем временем все четыре женщины, у которых наличие младенца рядом явно вынесло мозг, заворковали над малышкой, дружно обсуждая глазки-носик-ротик-рожки-ножки-ручки-пальчики-копытца и то, какой красавицей будет шмулечка, когда подрастёт. Мы с Имрехом тоже подтянулись к беседке, предварительно спросив, можно ли нам посмотреть на малышку. Улыбающаяся Пэйшенс ответила, что да, разумеется, и я осторожно принял белый кружевной свёрток из рук Малакки. Малышка выглядела бы вполне обычным ребёнком, если бы не нежно-пурпурный, с глубоким фиолетовым отливом цвет кожи, увидев который, любой педиатр в моём мире впал бы в длительный ступор. Глазищи у шмулечки были огромные и зелёные-зелёные, и таращила она их на меня с похвальным упорством, хотя, вроде бы, новорожденные вообще не могут фокусировать взгляд на чём-либо. Головку малышки покрывал золотистый пушок, приглядевшись, на ней можно было заметить два крохотных бугорка – зачатки будущих рожек. Кроха мне беззубо улыбнулась и требовательно крякнула. - Кушать хочет! – заметила Ни-Хэ. – Валите отсюда, парни, у Пэйшенс своего молока очень много, так что кормиться малышка будет не из бутылочки. - А как назвать-то решили? – встрял любопытный Имрех. - Думаю, Таленика, - улыбнулась Пэйшенс, - Талгай её отец, Никтай помог ей появиться на свет, а Енох присутствовал при рождении. Ведь так назвать можно? А то хватит с меня имён из Большой Книги. Могу ведь я назвать свою дочь так, как мне хочется? - Конечно, можешь, - сказала Малакка, - ты красиво придумала. - Таленика, - задумчиво согласилась Йо-Ни, - и вправду – красиво. Можно называть её Тали. Пэйшенс хотела спросить ещё что-то, но тут малышка закряхтела совсем уж грозно, и нам пришлось покинуть беседку. Вслед за нами вышла и Ни-Хэ. - Сардар связался с родными Талгая. Завтра они прибудут за Пэйшенс и девочкой. Они и не чаяли такого счастья, - сказала целительница. Мне стало как-то холодно на душе. Родные? Почему не сам Талгай? Почему он до сих пор не примчался к своей Истинной? Видно я задал последний вопрос вслух, или целительница что-то этакое прочла в моих глазах, потому что она глухо сказала: - Талгай пропал. Но он жив, если бы это было не так, Пэйшенс почувствовала бы это. Так что он, скорее всего, в плену у святых Братьев в одной из крепостей Ордена. И мы ничего не можем с этим сделать. По крайней мере, пока. Хотя, если верить Амрите, всё скоро может измениться. Но будет ли жив Талгай к этому времени – это вопрос. - И как долго вы собираетесь скрывать эту правду от Пэйшенс? – глухо спросил я. - Так долго, как только это возможно, - отрезала Ни-Хэ, - кормящей матери ни к чему такие волнения. К тому же, если он погибнет, она почувствует, поверь мне. - Ладно, - отозвался я, - верю. Только не слишком ли многое вы скрываете, Ни-Хэ? - Иногда неведение есть благо. Амрита всё расскажет тебе сама, - отозвалась четырёхрукая и добавила, - смотри, она зовёт тебя. Я оглянулся и увидел Амриту, стоявшую в дверях дома. Она махнула мне рукой и крикнула: - Никтай! Поди сюда, прошу тебя! Я должна сообщить тебе нечто важное. Я вздохнул. Все были при деле: женщины с Пэйшенс и малышкой, Рарай с Кемехом продолжали выбивать пыль друг из друга тренировочными мечами, Имрех тоже нашёл себе занятие – пристроился к мирно дрыхнувшему дракону и начал чесать ему бок. Дракон мигнул рубиновым глазом и подставил белое пузо. Идиллия, да и только. Ой, что-то мне всё это не нравится… Но причин отказываться от разговора не было, поэтому я тяжело вздохнул и прошёл в дом следом за Амритой. Единственное, что меня немного успокоило – это радостная улыбка Еноха. Однако Амрита тут же высказалась так, что повергла меня в недоумение: - Я знаю, кто ты, человек из другого мира, оказавшийся в теле шмуля. Ты здесь, чтобы свершилось предначертанное. Ты – Иньче моего внука. Не понял. Я Инь… кто?