Стрекозёл

POV Никиты. Наконец Амрита отмерла и слабо сказала: - Енох, Никтай, вы, кажется, приручили Всадника… Невероятно… Но совсем не плохо… - Ничего себе! – вырвалось у меня, – а куда Бахба подевалась? - Да всё нормально, дяденька хозяин! Мы тут вместе помещаемся хорошо! Бахба сейчас спать будет, она такая ленивая! А мне интересно, можно я побегаю? И Бахба… или уже не Бахба стала (стал?) радостно нарезать круги вокруг нас с Енохом, время от времени издавая странные урчащие звуки и норовя лизнуть нас за руки. Народ в состоянии лёгкого охуения следил за этими перемещениями и даже не заметил, что Йо-Ни открыла глаза, рывком села и с удивлением поинтересовалась, по какому случаю шоу. Радостные Стражи немедля бросились обнимать боевую подругу, а Ни-Хэ вдобавок достала непонятно откуда небольшой кувшинчик с укрепляющим зельем и заставила Йо-Ни выпить всё. Зелье оказалось отличным, Йо-Ни тут же заметно приободрилась и снова начала задавать вопросы. Наннион предложила переместиться обратно в Лесной дом, а Имрех заявил, что хотел бы задать Йо-Ни встречные вопросы и что это очень важно. В общем, поднялась обычная суматоха, веселились все. Наконец было решено накрыть обед в беседке, поскольку народ, перестав нервничать, резко захотел жрать, а по ходу обеда объяснить и рассказать всё. Похоже, пословица: «Когда я ем – я глух и нем», была в Запретных Долинах неактуальной. Что касается Бахбы, то она радостно фыркала, ведя себя, как маленький щенок, впервые увидевший травку, цветы и прочие прелести флоры. Наверное, в каком-то смысле так оно и было – вряд ли в своём прежнем состоянии Всадник обращал внимание на красоты природы – не в том была его цель. Так что неведома зверушка носилась по поляне, потом понеслась впереди нас к дому – и всё это с фырканьем, милым урчаньем и иными непонятными, но явно бодрыми звуками. Вела она себя на удивление дружелюбно, но особенно прониклась к нам с Енохом, даже, пожалуй, больше к Еноху – то и дело ластилась к нему, и лизала руки. М-да? И куда её девать, когда мы в Цырик отправимся? Время-то поджимает… - Никуда не надо, дяденька хозяин! – быстренько ответила мне Бахба. – Я с вами пойду! Я очень обижен на того, кто такое со мной сделал! Можно я его убью? Совсем немножко, а потом опять буду хорошим, честно-честно! - А кто с тобой такое сделал? – поинтересовалась Наннион, подойдя ближе. – Неужели ты помнишь, малыш? Или малышка? - Малыш… - всхлипнула Бахба. – Но сейчас неважно. Я почти всё помню. Раньше всё как в тумане было, а сейчас вспоминается… Это мой прежний хозяин. - И ты помнишь его имя? - Нет, этого я пока ещё не вспомнил. Зато вспомнил, как меня мама хотела назвать… Можно вы меня не Бахбой называть будете? - Конечно можно, маленький, - ласково отозвался Енох, - а как тебя называть? - Акакий, - заявила зверушка. Я чуть было не заржал, но вовремя сдержался. Не стоит ребёнка травмировать, он и так столько перенёс. - Хорошо, - отозвался Енох, - Акакий, так Акакий. А Бахба не обидится? - Нет, мы с ней договорились. Она сказала, что будет спать, а просыпаться будет, только если я её разбужу, или если она почует опасность. А я обещал ей, что немножко изменю её тело и буду за ним хорошо смотреть. Вот. - А ты можешь? – удивилась Наннион. - Конечно! У меня должны были быть хорошие магические способности, если бы мой прежний хозяин меня не… - тут Акакий издал странный звук, подозрительно похожий на всхлипывание. А я мысленно закончил фразу: «…не убил». Енох же тут чуть сам не разревелся и, присев, стал гладить Акакия: - Всё хорошо, малыш, ведь сейчас ты жив… Акакий же моментально облизал лицо Еноху и выдал: - Ты такой добрый… ты такой замечательный… я тебя никогда не убью. М-да. Воспитаньице. Ох, чует моя чуйка, будет нам ещё весело с Акакием. А что делать? Мы в ответе за тех, кого приручили. После того, как мы вернулись в лесной дом – дело нашлось всем, ибо обед нужно было ещё приготовить. Так что под чутким руководством Малакки и Ни-Хэ всем нашлось чего помыть, почистить, натереть, замесить, нарезать, покидать в горшки и тому подобное. Вкалывать пришлось даже Аласу, который это принял с всегдашней невозмутимостью. Только Наннион и Амрита уселись в беседке и принялись расспрашивать Йо-Ни. С готовкой мы справились в рекордно короткие сроки – ещё бы, такая куча народу не толкалась на кухне со дня постройки лесного домика, а Акакий, получив от Малакки большую миску чуть подогретой вчерашней молочной каши, всю её с энтузиазмом уничтожил и принялся с неменьшим энтузиазмом дразнить ящеров Наннион и Аласа. Впрочем, дразнил он вполне безобидно, да и ящеры отличались редким пофигизмом – ну носится вокруг них что-то мелкое и непонятное, на спины запрыгивает и съезжает, как с горки, за хвосты потихоньку дёргает и прячется – и что? Пару раз ящеры его ловили, поднимали в лапах и потряхивали перед огромными зубастыми мордами – но Акакия, похоже, всё это только веселило. Наконец, когда мы накрыли стол, он притомился и улёгся рядом с ящерами. Один из ящеров подгрёб тварюшку к себе поближе и закрыл глаза, пристроив докучливую мелочь у себя между лапами. Мелочь не протестовала – тоже закрыла глаза и вроде бы задремала. - Нет, теперь Всадник для нас не опасен, - подытожила Наннион, - будь с ним что-то не так, ящеры бы сразу это почувствовали. А они отнеслись к нему, как к собственному детёнышу, правда, чересчур активному, но среди ящерят такие не редкость. Но помни, Енох, это не милая домашняя зверюшка. Он может быть очень опасен – и, прежде всего для своего создателя. Он будет предан тебе и Никтаю, выполнит любой ваш приказ, так что отдавайте их обдуманно. И любовь… или хотя бы приязнь – это он от вас должен чувствовать – иначе зачахнет с тоски. Вы меня поняли, мальчики? Мы с Енохом переглянулись и закивали. Чего уж тут непонятного. Между тем все успели утолить первый голод, и Йо-Ни стали засыпать вопросами на предмет – что с ней случилось и что она помнит вообще. Киндэра вздохнула, но деваться было некуда, и она повторила нам всё, что уже успела рассказать Амрите и Наннион. Как оказалось, чуть больше года назад у Йо-Ни начались провалы в памяти. Точнее, она не сразу осознала это – только когда кто-то из Стражей вдруг вспоминал, что она говорила или делала, а остальные это подтверждали, она стала ловить себя на мысли, что не может ничего вспомнить. Больше полугода несчастная киндэра тщетно с этим боролась, а потом к провалам в памяти прибавились кошмары, в которых некто неведомый требовал от неё подчиниться и сделать всё, как он прикажет. - Но почему ты об этом мне ничего не сказала? – возмущённо спросила Ни-Хэ. – Если бы мы раньше поняли твою проблему – возможно дело не дошло бы до такого! - Я боялась… - вздохнула киндэра, - боялась, что меня признают непригодной быть Стражем, что меня будут исследовать в лаборатории Дома Магии… А я так долго добивалась этого назначения… - Как ты могла так плохо о нас думать! – возмутился Рарай. – Мы не дали бы тебя в обиду! А в Доме Магии тебя бы никто не оставил без твоего согласия! Ты же знаешь, что больные с душевными расстройствами могут жить дома, Амулеты Спокойствия не дают проявляться болезни, главное – их обновлять раз в год! - Сейчас я понимаю, что поступала глупо, - вздохнула Йо-Ни, - но тогда такое поведение мне казалось вполне разумным. Я тратила так много сил на то, чтобы казаться прежней Йо-Ни… И мне это удавалось. А потом я и сама хотела всё рассказать, но Всадник слишком глубоко проник в мою душу и заставлял меня хранить молчание. - А ибун-трава? – поинтересовался Кемех. – Откуда она взялась? Ты же не могла сама приготовить настойку из неё, для киндэров это сильнейший яд, ты бы пострадала! - Это так, - кивнула Йо-Ни, - но я ничего не помню. Подозреваю, что кто-то отдал мне приказ и готовое зелье, которым я подменила настойку рукавишника… - Похоже на то… - пробормотал Рарай, и тут же добавил: - Стоп, я вспомнил! Больше года назад… Пару ночей Йо-Ни ездила в патрулирование одна… Так вот, однажды утром она вернулась с перевязанной рукой и сказала, что коган оступился, и она упала. Может быть тогда она и получила настойку? - Всё может быть… - задумчиво протянул Сардар, - а скажи, Йо-Ни, кто последним посещал лесной дом, перед тем, как у тебя начались провалы в памяти? - Присоединяюсь, - быстро сказал Имрех, - Йо-Ни, постарайся вспомнить, это очень важно. Очень. Киндэра сосредоточенно поморщилась, но тут же покачала головой: - Нет… Не помню. Не помню никого из посторонних. - А из НЕ посторонних? – продолжал Имрех, - друзей, близких, родни? Йо-Ни покачала головой: - Не помню… Да мало кто здесь бывает. Мы к родным сами летаем. Или в Дьёлин – развлечься. Но это редко. Остальные Стражи закивали, но мне вдруг показалось, что кое-что Йо-Ни припомнила и просто не хочет этого говорить. Кого она покрывает? Или мне просто показалось – паранойя обострилась? Похоже, Амрита думала так же, как и я, потому что она сказала: - Не стоит мучать девочку. Пусть отдохнёт. Может быть, воспоминания вернутся. И тут на тропинке возникла знакомая фигура и бодрый голос объявил: - Нарушаем, товарищи! Вы доставлены в отделение полиции до выяснения! Это ещё что? Неужто наш сержант Глюк в гости пожаловал? Как выяснилось, это был именно он. Сержант ещё немного подрос, заматерел, его берцы были начищены до зеркального блеска, а голубой галстук с надписью «200 лет МВД» гордо реял, как флаг независимого государства. Он ещё больше напоминал гигантского осьминога, но выражение глаз было на редкость живое и осмысленное. Причём, явилось нечаянное Енохово создание с подарочком – в двух щупальцах извивались обездвиженные … паганусы. Судя по бритым головам и рясам – Святые братья. Интересно девки пляшут… Как они вообще здесь оказались? Как их заклятья и кустики пропустили? Или это Глюково самоуправство? Да нет, вряд ли… я ж ему чётко сказал – патрулировать. Между тем, сержант Глюк домаршировал до беседки, без нежности свалил Святых братьев чуть ли не нам под ноги – связаны они были надёжно, качественно. Узнаю сноровку родимой полиции. - Товарищ командир! – отдал мне честь Глюк, поднеся два из четырёх не обутых в берцы щупалец к фуражке. – Разрешите обратиться! - Обращайтесь, сержант, - отозвался я. Каких усилий мне стоило не заржать – знаю только я. - Во время патрулирования периметра мною были обнаружены неустановленные лица, пересекавшие его. На приказ остановиться они не реагировали, попутно совершив покушение на сотрудника полиции вкупе с устным оскорблением. Были задержаны до выяснения и доставлены в отделение полиции. Разрешите продолжить патрулирование. - Разрешаю! – ответил я. – За проявленное мужество и героизм вам объявляется благодарность с занесением в личное дело! - Есть! – отреагировал сержант Глюк, глядя на меня с обожанием. – Служу силам Правопорядка! После этого сержант, развернувшись, умаршировал в лес, народ отмер и начал ржать, но общее веселье прервал один из Святых братьев, не сводивший глаз с лица Сардара. - Предатель! – зло рявкнул он. – Ты с ними!