Скрип карандаша, морской ветер

Тихо. Только шум моря из открытого окна гостиничного номера и скрип карандашей по бумаге. Они не говорят, казалось бы, обсудив всё на свете. Безмолвно рисуют самих себя совершенно нагими, скрытые друг от друга тонкой перегородкой. Сядь они немного дальше, правее или левее — неважно, и смогли бы увидеть, как плавно двигаются карандаши в твёрдых руках, добавляя последние штрихи. Но они не решались. Смущались и в то же время были связаны уговором — не подглядывать. — Я закончил, — сказал Ятора. Беглый взгляд в зеркало, затем — на рисунок и утвердительный кивок самому себе. Пусть и неидеальна, но работа хороша. Особенно для первого раза. — Мне осталось немного, но… не могу понять, что не так, — отозвался Рюдзи из-за ширмы. Он быстро отвлёкся, чтобы почесать за ухом плоской стороной карандаша. Отложил бумагу подальше и встал. Отошёл подальше от зеркала, то и дело смотря то на своё отражение, то на автопортрет, старался увидеть изъян в работе. Показалось, что расстояние недостаточное, захотелось отойти подальше, но, задумавшись, Юка толкнул ногой перегородку, которая из-за своего небольшого веса тут же завалилась на Ятору, сидящего по другую сторону в ожидании и постоянном рассматривании себя в зеркало. И слишком засмотревшись, он не обратил внимание на шаги позади себя и падающую ширму, потому и получил по голове и теперь сидел, сильно согнувшись и держа её на спине. — Ятора! — воскликнул Рюдзи и подошёл к нему, чтобы поднять перегородку. Ягучи всё ещё потирал ушибленное место после поднятия перегородки и коротких извинений, но краем глаза успел увидеть длинные ноги, убегающие по другую сторону ширмы. Красивые. Длинные и ровные, будто созданные для запечатления. Он долго думал под размеренные штрихи карандаша по бумаге, прежде чем, собравшись с силами, спросил: — Тебе ещё нужна помощь? Я мог бы посмотреть со стороны. Аюкава молчал, но тихая возня позади выдавала его волнение. — Только быстро, — пробубнил он и вышел из-за перегородки, прикрывая руками пах. Но не потому, что был смущён, а чтобы не смутился Ятора, по его мнению, ни разу не видевший голым другого человека. Он сел рядом с Ягучи и теперь смог прикрыться длинными волосами, освобождая руки. Протянул ему рисунок и стал неподвижным, чтобы парню было проще найти различия. — Мне кажется, тебе стоит исправить нос. У тебя он меньше. И линию челюсти нужно сделать шире. Рюдзи вырвал лист из его рук и, наклонившись прям там же, принялся исправлять указанные вещи. Ятора как загипнотизированный смотрел на его грудь, едва прикрытую растрёпанными локонами. Взгляд невольно опустился ниже, и парень заметил, что Юка не брился. Это было очевидным: он такой же парень и не обязан это делать. Но в голове не пересекались этот факт и его внешний вид. — Ятора, посмотри теперь. — Рюдзи вывел его из раздумий. Ягучи быстро поднял глаза и пытался просверлить взглядом все стены, лишь бы ещё раз случайно не взглянуть на его тело. Но и пары секунд хватило, чтобы Аюкава понял, куда тот смотрел, пока он был занят работой. Но он не подал знак и с лёгкой насмешливой улыбкой стал разглядывать Ягучи. В моменты глубокой задумчивости он выглядел по-настоящему прекрасно, и Юка не мог налюбоваться морщиной между его бровей, сконцентрированном оценивающим взглядом, ровным носом, тяжело втягивающим холодный воздух и тонкими, обкусанными губами. — Я думаю, сейчас получилось хорошо, — после долгого рассмотрения рисунка сказал Ятора. — Тебе осталось немного поработать со светотенью под глазами. Громко и довольно хмыкнув Рюдзи снова забрал работу. Он не вернулся на свою сторону комнаты и остался, как и прежде, сидеть перед Ягучи, склонившись над работой, чем вынуждал его постоянно уводить взгляд в сторону. Снова тишина. Но на этот раз звук волн мешался с мягким скрипом масляной пастели по бумаге. Ятора заворожённо наблюдал за рукой Юки, выводящей плавные линии на листе. Прохладный ветерок из окна невольно заставил поёжиться. Рюдзи оторвался от рисования, чтобы потереть замёрзшие плечи. Впервые за последние пятнадцать минут он глянул на Ягучи и снова уставился в пол, продолжив своё дело. — Ты знаешь, Ятора… — внезапно тихо начал он. — Я же говорил, что мне нравятся симпатичные парни. А тебя я считаю очень симпатичным. Он поднял голову и теперь пристально посмотрел на Ягучи, который сейчас был пунцово красным. — Но я думал, ты считаешь меня… — Забудь. Просто ответь уже что-то. Ятора не ответил. Он приблизился к нему и быстро и легко поцеловал в губы, но затем отвернулся. Его уши продолжали гореть огнём. — Этого достаточно? — спросил он, не повернувшись. — Я бы попросил ещё, но знаю, что это всё, на что тебя хватило. Так что да, вполне. Юка игриво усмехнулся. Пусть Ягучи и не хотел этого признавать, но сейчас он не смог бы набраться большей смелости, чтобы так безрассудно поцеловать его снова. Но сильно задуматься об этом не дал Рюдзи. Он впился в его губы. Несколько секунд Ятора в недоумении отвечал на поцелуй почти автоматически, но, осознав, прикрыл веки и позволил Аюкаве вести себя. Ятора не успевал и подумать о чём-то, как Рюдзи это исполнял. Захотелось дотронуться до него, и вот Юка уже кладёт его руку на своё бедро, очень высоко, почти у паха. Ягучи стеснялся, сильно краснел, но не убирал ладонь, а наоборот, осторожно поглаживал мягкую, холодную кожу. Стоило ему подумать, о его языке у себя во рту, и Рюдзи, обхватив его лицо касается языком сначала губ, а затем проникает глубже и касается его языка. Ягучи приятно, и он довольно мычит, вызывая на лице Юки улыбку. Рюдзи осмелел и лёгким толчком в грудь заставил Ятору лечь на пол, а сам встал и залез во внутренний карман своей куртки. Достал оттуда небольшой тюбик лубриканта и несколько презервативов. Возвратившись к Ягучи, он сел на него сверху и положил все принадлежности у его головы. — Где ты их достал? — успел спросить Ятора, пока не замолчал под очередным поцелуем. — Купил в комбини, пока ты выбирал еду, — сказал Рюдзи и слизнул с его подбородка вытекшую слюну. — Любишь быть готовым? — Ягучи заинтересованно поднял одну бровь. — А ты — нет? — Юка ушёл от ответа, усмехнувшись. Он выдавил немного смазки на палец. Завёл руку за спину и надавил на задний проход. Он громко выдохнул и ввёл палец глубже. Ятора заворожённо наблюдал за ним, продолжая так и лежать, пока возбуждение всё больше охватывало его с каждым тихим стоном Аюкавы. Член медленно поднимался. — Можно и я тоже?.. — спросил Ягучи и положил ладонь ему на талию, прервав Рюдзи. Лоб парня вспотел, и чёлка, намокнув, прилипла к нему. Вытащив пальцы из отверстия, он уточнил: — Себе? — Можно и себе, но я имел в виду тебе, — сказал Ятора и покраснел. Аюкава удивился его инициативности, но вида не подал. Вместо этого он обхватил рукой его запястье и попросил вытянуть пальцы, после чего выдавил на них из тюбика немного вязкой жидкости. Он пересел с его таза на грудь, чтобы тот смог дотянуться. — Аккуратно размажь лубрикант по входу… Да, вот так. А теперь введи пальцы. Можешь сразу два.! — Рюдзи ахнул и, согнувшись, коснулся носом виска Ягучи. — Ятора, медленней, — прошептал он ему на ухо, отчего по спине пробежали мурашки. — Тебе приятно? — спросил он и повернул голову. Губы Юки были в паре сантиметров, потому он снова поцеловал его, не дождавшись ответа. Но, отстранившись, спросил ещё раз. — Приятно? — Да. Продолжай. Добавь третий палец, — выдохнул Рюдзи и потянулся к своему вставшему члену. Он стал быстро мастурбировать, и Ятора понял по его рваным стонам, что он собирается кончить. Уже через минуту он громко и надрывно ахнул и излился на грудь Ягучи. Тот дал время прийти в себя и вытащил пальцы из его ануса. — Ты как? — Ятора убрал волосы с его лица. Юка тяжело дышал и всё ещё держал в руке уже обмякший член. — Офигенно, — выдохнул он и снова прямо сел на нём. — Продолжим? Он взял твёрдый член Яторы в руку и ловким движением надел презерватив. — Да ты гигант, — признался он. — То же самое могу сказать и про тебя. Как ты носишь узкие платья? Он не выпирает? — Утягивающее бельё, — сказал Рюдзи и привстал, чтобы было удобней вставить в себя член. Когда головка оказалась внутри, Ягучи тяжело вобрал воздух. Он никогда не испытывал таких ощущений, но и представить не мог, что его первый опыт будет таким приятным. Да ещё и с тем, кто давно нравился ему. — Ну как тебе? — спросил Аюкава, полностью сев на член. — Круто… — Ятора не был в силах ответить большее. Его член обволакивали мягкие горячие стенки, отчего он был готов кончить прямо сейчас, но держался, чтобы не разочаровать Рюдзи. — Вот и славно. — Юка улыбнулся и начал размеренно двигаться. Но только он начал получать удовольствие, то приподнимаясь, то опускаясь на члене и иногда покачиваясь туда-сюда, Ятора, вскрикнув и скорчив гримасу, кончил. — Так быстро? — разочарованно бросил Рюдзи и ещё несколько секунд подвигался на члене, пока тот, пульсируя внутри, опадал. — Я… Это был мой первый раз… — пробубнил Ятора и в который раз раскраснелся. — Прости. — Не извиняйся. — Аюкава наклонился и потянулся за поцелуем. Обмякший член вышел из отверстия. Ятора привстал на локтях, чтобы целовать парня было удобней. Юка запустил пальцы в его волосы. Губы соприкоснулись. Потом ещё раз и ещё. Рюдзи хотел, чтобы Ягучи стал смелее, и намеренно дразнил его: покусывал губы, зацеловывал щёки и подбородок, но не использовал язык. — Рюдзи… — Ятора почти простонал это и лизнул его губы. Наконец-то, подумал Аюкава и улыбнулся. Высунул язык и дотронулся им его языка. — Ятора, теперь твоя очередь, — сказал он и быстрым рывком перевернул парня на живот. Он встал, чтобы достать из шкафа подушки: одну подложить ему под голову, другую — под бёдра. — В каком смысле «моя очередь»? — На секунду в глазах Ягучи появилась тревожность, но она тут же исчезла, когда Юка вновь поцеловал его. — В этом смысле. — Рюдзи выдавил немного смазки прямо на сфинктер, отчего Ятора поёжился и даже вздрогнул. Не было страшно, наоборот, ему хотелось ощутить в себе пальцы, особенно после таких развратных стонов Юки. — Я вставляю, — предупредил он и, немного помассировав вход и вызвав этим приглушённый подушкой вздох, ввёл палец. Но никаких приятных ощущений не последовало. Ятора только чувствовал, как палец двигается внутри, касается стенок и выходит, массируя самый вход. Он лежал молча, тяжело дышал и лишь иногда громко и резко постанывал, когда палец доставал глубже обычного. — Всё нормально? — спросил Юка, прежде чем продолжить растягивать его. — Ты притих. — Мне же должно это нравиться? — смущённо пробубнил в подушку Ягучи. — Мне кажется, я какой-то неправильный. — С тобой всё в порядке. — Чтобы успокоить, Рюдзи поцеловал его в макушку и легко прикусил за ухо. — Просто подожди ещё немного, ладно? Ятора промычал тихое «Угу» и снова замолчал, ожидая, что скоро станет лучше. Когда Рюдзи добавил второй палец, стало немного больно — колечко мышц не растягивалось так быстро и легко. Но после того, как пальцы внутри стали двигаться в разные стороны, затрагивая стенки со всех сторон одновременно, Ягучи что-то почувствовал. Где-то глубоко, куда доставал самый кончик среднего пальца. — Немного глубже… — попросил он. Просить было стыдно, но получить удовольствие хотелось гораздо больше, потому стыд и смущение постепенно уходили на задний план. Рюдзи был рад, что Ягучи стал нравиться фингеринг. Он попытался достать поглубже, как тот и просил, как вдруг Ятора, едва почувствовав это, громко ахнул и дёрнулся всем телом. — Тут? — спросил Аюкава и снова надавил на нужное место. Ятора снова застонал и потянулся к своему всё ещё мягкому члену. — Пожалуйста, продолжай, — почти молил он, стараясь заглушить стоны промокшей от слюны подушкой. Юку долго просить не пришлось. Добавив смазки, он ввёл сразу три пальца на всю длину, снова вызвав чуть слышные стоны. Он бы продолжил разрабатывать его анус, если бы через пару минут Ягучи, выгнувшись, не схватил его за запястье. Он смотрел ему прямо в глаза и тяжело дышал. — Ты хочешь прекратить? — поинтересовался Рюдзи, не дождавшись объяснений. — Хватит только пальцев, — ответил Ятора. Он свёл брови к переносице, стараясь выглядеть серьёзней, но пылающие огнём щёки выдавали никуда не ушедшее смущение. Аюкава же усмехнулся его неудавшейся игре. Не став много ждать, он натянул на себя презерватив и, ещё раз, для надёжности, смазав и себя, и анус, медленно стал вводить член. Ягучи старался контролировать его и кое-как притормаживал, положив руку на его живот. Когда Рюдзи был внутри полностью, Ятора шумно выдохнул. — Не больно? — спросил Юка и лёг сверху, чтобы поцеловать его. Он несильно толкнулся, и Ягучи вскрикнул и прикусил его губу. — Кажется… Мне нравится, — признался Ягучи. Член был длиннее пальцев и приносил больше желанных ощущений, но вместе с тем доставлял немного боли из-за слишком быстрых и резких движений Аюкавы. — Только немного медленней… К его счастью, Рюдзи услышал его сквозь громкие стоны обоих и стал двигаться так, что Ятора под ним начал извиваться и подмахивать бёдрами, лишь бы поглубже насадиться на орган. — Да ты вошёл во вкус, — сказал Юка и усмехнулся. Он ненадолго остановился, чтобы перевести дыхание, но Ягучи продолжал приподнимать и опускать зад, делая всю работу самостоятельно. — Не знал, что ты можешь быть таким. — Я… тоже… не знал, — сквозь стоны проговорил он и успел улыбнуться, пока из губ не вырвался очередной стон после несильного толчка. — Я сейчас кончу, — прорычал Рюдзи необычно низким голосом. Он заметно ускорился, отчего Ятора громко вскрикнул и подумал, что теперь его услышали точно все в гостинице. Аюкава, последний раз толкнувшись, завалился на него. Спиной Ягучи чувствовал, как тяжело тот дышит. — Ты хорошо поработал, — пробормотал утомлённый Ятора. Говорить было трудновато из-за тела, придавившего его к полу. — Ты кончил? — с искренней заботой спросил немного отдохнувший Юка. — Нет, но не переживай об этом. Он так и не встал после первого раза. Спустя пару секунд Рюдзи смог встать с Яторы и опереться на прохладную стену. Даже ветер из окна не спасал, было слишком жарко после хорошего секса. Ягучи сел рядом, и Юка положил голову ему на плечо. — Ты стёр колени, — указал он. — Надо будет обработать мазью. — Сколько у нас времени до выселения? — спросил Ятора, не обратив и доли внимания на покрасневшие колени. Сейчас было не до них. — Где-то полчаса, я думаю. — Тогда могу я тебя нарисовать? — Прямо так? Голым? — Обещаю, этот рисунок буду видеть только я. Рюдзи почти не задумывался над этой просьбой. Внутри он уже всё решил, но решил немного поломаться. Он молчал пару минут, будто обдумывал, чем вводил Ягучи в нервозность. — У тебя двадцать минут. Нам надо ещё принять душ, — наконец сказал он и присел перед ним. Сложил ноги вместе и убрал голени в сторону. Одну руку положил на бедро, а на другую перенёс вес тела. Пока Ятора возился с блокнотом, он успел поправить волосы и немного уложить их. Заодно немного изменил позу, чтобы больше прикрыть пах. Он не смотрел в блокнот, пока Ягучи рисовал: не хотел испортить первое впечатление. Потому подставил лицо свежему воздуху, пахнущему морем, и закрыл глаза. Кажется, он даже задремал под успокаивающий звуки, которые издавал карандаш, когда вновь и вновь очерчивал плавные линии на бумаге. Из полусонного состояния вывел тихий голос Яторы: — Рюдзи, я закончил. Юка открыл глаза и сразу же взглянул на протянутый рисунок. Перед глазами сидел он, изящный и даже более женственный, чем он пытался казаться. Усталая умиротворённость, исходящая от рисунка, завораживала. — Я, конечно, знал, что ты талант, но ты оказался даже лучше, — признался Аюкава, продолжая рассматривать нарисованного себя. За каких-то двадцать минут Ягучи постарался вывести каждый волос на его голове, все до единой ресницы, лишь бы рисунок как можно больше был похож на него. Нехотя, Юка вернул блокнот. — Пора собираться, — сказал он и, захватив вещи, побежал в душ. Всю поездку из Одавары, прощание в метро и день в художественной академии рисунок пролежал в сумке, надёжно заваленный художественными материалами, чтобы никто не смог увидеть даже самый пустой угол. Только дома Ятора смог достать его. Он убрал все книги с полки и, ещё раз полюбовавшись работой вблизи, аккуратно приклеил к внутренней стенке полки несколькими кусочками скотча. Он поставил книги на место и убедился, что рисунок совсем не видно. Теперь только он сможет изредка, когда никто не сможет вдруг зайти в комнату, смотреть на прекрасного, открытого Рюдзи, для которого он всегда найдёт место не только на полке, но и в своём сердце.