цифровой код

Этого было достаточно. Этого всего было достаточно. Они много пережили, и Рома не был готов сдаваться на полпути. — Ты уверен? — со слезами на глазах спросил Дипинс. Отпускать его он не хотел. Не сейчас, когда их скоро могли убить. Чёртовы палачи… — Да. Мне нужно спасти их. Спасти всех. Не знаю, смогу ли выжить в этом цифровом коде, но знай, — тепло прижался к пальцам. — Я люблю тебя. Не забывай этого. — Не забуду. Ваня отпустил. И он полетел вверх. Он стал цифровым кодом в коробочке. Растворился в утопии. Ване осталось лишь обернуться. Осталось идти обратно и сражаться за себя и за тех всех, кого должен защищать. За мир, за людей и за Рому. Он обязательно придёт — да, он знает… Пока будет это чёрное небо над головой. Кровь стекает вниз. Дипинс идёт вперёд, берёт пистолет, садится на байк — кривится.       Несколько километров и его перехватили. Перестрелки и бесконечные пули в голову, да лужи крови. Парень не знает, где может быть Рома и жив ли он — но надеется, что это так. Очень хочет, чтобы это было именно так. Поэтому, наплевав на всё, он едет по остаткам бетонки к заброшенному поезду. Чтобы совершить последний бой. Толпы трупов и бунтующих. Жжёные здания и пепел.       Мокривский никогда не сдавался и говорил, что сможет их всех победить. И холодный, практически ледяной Ваня ему верил. Бандит высшего класса. Уровень сложности 6. Дорогостоящая сура. А ведь он мог быть кем угодно. Простым человеком. Безвестным студентом. Какая разница, кому он сможет отдать свой последний приказ? Главное — этому парню он доверял больше всех. И чувствовал себя с ним живым. — Где же ты, Рома? Справился? — Бессмертных с непокрытой головой смотрел на чёрный снег, падающий сверху, и верил, что он видит вдали тоненький, призрачный силуэт своего друга. Что такое любовь? Если б только он мог её понять… Что такое это чувство? — Мы справимся, — шептал он, сжимая руль дрожащей рукой. — Сейчас.       Последний штрих. Последний кадр из жизни. Всё было так давно. Скоро мир рухнет. Всё рухнет. По одному из многих бессмысленных снов. Рома уже мог и хотел найти то, ради чего стоит сражаться. Он знал это точно. Так же, как и то, что на это будет способен только он. Он не попал в зону полной изоляции, но смог открыть что-то такое, что-то действительно важное. Нашёл место в жизни. — Спасибо. И спаси всех нас. Кровь, стекающая по ногам и под. Символы в цифровом коде. И снова падение в ничто.       Дипинс ощутил, как кто-то невидимый закрыл глаза — будто стена или потолок исчезли, и мир засиял холодным светом, но снова исчез, и вокруг опять стали тела и толпы. Мир никуда не делся. Но теперь он принадлежал ему. Байк катился вперёд и только вперёд, а время, кажется, остановилось.       Они все знали, на что идут, и все погибли. Но это уже не имело значения. Такой же бессмыслицей было даже пытаться вернуть их в жизнь, но так это казалось в начале. А потом перестал терзать страх. Страх приходил, когда кому-то другому угрожала опасность. Здесь не было никого, кому было бы не всё равно.       И когда появилась первая ненависть к этому несправедливому миру и их миссии, Дипинс понял, что впервые за долгое время он ощутил спокойствие. Спокойствие и радость. И только всё ещё ледяной, но уже белый снег падал на его лицо и нос, и скрипел снег под колёсами. И больше не было никакой крови.